Ты будешь жить

— Рон, нет, — Гарри схватил за руку рванувшегося к Гермионе друга. — Что ты собираешься делать? И, главное, зачем? — Я... Я... Он! Да он пьёт пиво с Гермионой! С собственной ученицей! — завопил Рон, и Гарри зажал ему рот ладонью, дабы не привлечь лишнего внимания. — Я не слепой, — шепнул Гарри, сам не веря картине, предствашей перед ним. — Нет такого закона, который бы запрещал профессору Трансфигурации сидеть в кафе с Гермионой. — Но, но... Так же нельзя! — не унимался Рон. Гарри с трудом оттащил его подальше от столика, где сидели не замечавшие их профессор Фрей и Гермиона, осмотрев зал на наличие свободных мест или однокурсников, которые бы были рады их обществу. К счастью, он приметил довольно много знакомых лиц. — Давай подсядем к Дину и Симусу, ладно? — попросил он, слишком поздно осознав, что рядом с их столиком сидят слизеринцы. Рон разочарованно кивнул, не отводя глаз от Гермионы. Похоже, увиденное сильно задело его.       Аромат запечённого мяса и приправ возбуждал аппетит вновь, и во рту скапливалась слюнка. Если Гарри мог переждать три часа до ужина, то точно не Рон. В Гарри поселилась вера, что пыл его друга подостынет с новой порцией чего-нибудь съестного, этот приём работал безоговорочно, ведь ничто не могло успокоить Рона, как большой жирный кусок жареного мяса и кружки пива. Однако Гарри не учёл одну важную деталь — в пабе находилась Демельза Роббинс. Она сидела возле барной стойки вместе с тремя рейвенкловками, цедя апельсиновый сок через соломинку. Наесться до отвала она им не позволит, в этом Гарри не сомневался.       Гарри отправил Рона занимать места, а сам пошёл к бармену с целью заказать им по сливочному пиву. Он оттягивал время до момента, когда ему придётся сесть за столик, находившийся в опасной близости к столику Малфоя и Астории. — Так-так-так, — преградила ему дорогу Роббинс, ставя стакан с соком на стойку. — Никакого пива, в понедельник матч, если ты вдруг забыл, — она посмотрела на него с укором, приподняв светлые брови. — Уизли! — воскликнула она.       Гарри обернулся. Рон явно вжился в компанию Дина и Симуса, основавшись на стуле и погружая в рот одно за другим крылышки в панировке, любезно предложенные ему однокурсниками. — Метла его просто не выдержит, — прокомментировала Роббинс. Гарри пропустил эту фразу мимо ушей, не намереваясь устраивать ещё одну ссору. — Демельза, — осторожно начал он. По её скептическому выражению лица Гарри понял, что она уже догадалась, какой вопрос сейчас последует. — А ты не знаешь, почему Гермиона сидит с профессором Фреем? — Получается, теперь тебя волнует, с кем она общается? А отпускать гулять её в одиночестве или, — она снизила голос, гордо вскинув подбородок, — со мной ты можешь легко. — Девушка запрыгнула на барный стул, вальяжно отпивая сок из стакана. — Я думал, что вы хорошо проведёте время вместе. Гермиона редко общается с девочками, так вот я и подумал... — Дело в том, что ты не подумал. Ты ни о чём кроме своих проблем не думаешь, — оборвала его Демельза равнодушным тоном. — Что? — переспросил Гарри, нахмурившись. — Как хорошо, что я не твоя подруга, и меня не волнуют твои проблемы, — Гарри растерялся на этой фразе. — Что же, не буду тебя томить, Поттер, — она скрестила ноги. — Мы с Грейнджер побродили по магазинам, купили мне сногсшибательный хэллоуинский костюм. Там мы встретили Фрея, он начал болтать что-то о программе на Хэллоуин, Грейнджер быстро сменила тему на вопросы по Трансфигурации. Нудища, вот честно, хотя они разговорились. Потом мы втроём пошли сюда. Я решила не мешать им, она наконец нашла кого-то равного по развитию, — Демельза смерила Гарри задумчивым взглядом. — Да, я определённо рада за неё. — И они всё ещё обсуждают Трансфигурацию? — недоверчиво спросил Гарри. Он уже закипал, эта девушка выводила его из себя, и он честно не представлял себе, как эти рейвенкловки её терпят. — Я не подслушиваю чужие разговоры, слишком много лишней информации. Но вообще, — Роббинс хмыкнула, — совершенно случайно я услышала, что он учит её французскому. Возможно, это новый способ преподавания Трансфигурации, не знаю, — она бросила взгляд на свой столик. — Задержалась я с тобой, Поттер. Всего хорошего!       Демельза спрыгнула со стула, забрав свой напиток. Гарри озлобленно скрежетнул зубами, провожая её глазами. Он знал только одного человека, который так же, как и она, мог выбесить в кратчайшие сроки. Драко Малфой занимал первое место в его разуме во всех смыслах. Гарри сделал глубокий вдох и вернулся к Рону. — О чём ты говорил с ней? И где сливочное пиво? — он выпрямился. — Привет, Дин, привет, Симус, — приветственно помахал Гарри гриффиндорцам. — Роббинс сказала, что Гермиона и Фрей говорят о Трансфигурации, — приврал он во избежание скандалов. — В Хогвартсе становится всё интереснее и интереснее, — присвистнув Симус. — Не зря я вернулся, пускай и завалю эти грёбаные ТРИТОНы, — он откинулся на спинку стула, складывая руки в замок на поверхности стола. — Вы трое в этом году так чудите, — согласился со словами друга Дин. — За вами интересно наблюдать. — Мы, что, кролики подопытные? — возмутился Рон. — А Гермиона не понимает, что творит. Нет, ну вы только посмотрите на неё! — И правда, бессовестная, смеётся, улыбается! — язвительно выдал Симус. — Кошмар. Как же она до такого докатилась? — Да... Нет, подожди, ты издеваешься?! — Рон, пойми, она не принадлежит исключительно тебе и Гарри, — мягко произнёс Дин. — Она может иметь и других друзей. — Но мы же лучшие друзья! Она не может просто вот так взять и бросить нас! — никак не мог смириться Рон. — Позволь напомнить, что именно мы оставили её с Демельзой, — сказал Гарри. — С Демельзой! Откуда здесь взялся Фрей? — Ещё немного — и я подумаю, что ты ревнуешь Гермиону. — Для Гарри это тоже было неожиданно, но ничего плохого в общении с Фреем он не находил. А вот Рон весь раскраснелся, нервно сжимая и разжимая кулаки. Он испепелял взглядом весёлую Гермиону и такого же весёлого Фрея на другом конце зала. И Гарри донельзя понимал его. Смотря на Малфоя и Асторию, он взрывался, внутри него извергался вулкан, из глаз так и норовили полететь искры. Жгучая ревность разжигала пожары в нём.       Рон надулся на Гарри, Симуса и Дина, не став даже пытаться отрицать предположения однокурсников. Он поднялся со стула, залпом осушив стакан воды, поданный вместе с пивом Дину. — Ты куда? — осведомился Гарри. — Ты так из-за Грейнджер расстроился? — спросил Симус. — Да они же просто болтают, ты чего? — хотел успокоить Дин.       Рон, поджав губы, поднял тяжёлый взгляд на Гермиону. — Я не знаю. Я не могу видеть её... такой, — старательно пряча злость в голосе, ответил он. Гарри не знал, что и сказать, поскольку был искренне рад за свою подругу, да и впрочем-то не видел ничего плохого в обычном разговоре с учителем. Он точно так же мог бы болтать с Фреем или любым другим преподавателем без какого-либо подтекста. Другое дело, что Гермиона редко заводила беседы с кем-то кроме Рона и Гарри, и для Рона было в новинку видеть это. — Мне лучше уйти.       И вышел из заведения, задев колокольчик над дверным проёмом. Гарри не знал, как лучше поступить в такой ситуации, стоит ли давать время другу на уединение с собой, усмирение своих разбушевавшихся эмоций, или же стоит нагнать его и постараться утешить и подбодрить.       Он зачем-то взглянул мельком на Малфоя, как будто это поможет ему принять решение. Тот изучал меню паба, не менявшееся ни разу, как помнил Гарри это заведение. Астория встала с софы, поправив мантию, и прошествовала через весь зал к столику, где сидела её сестра Дафна Гринграсс и еще одна слизеринка Трейси Дэвис. Она адресовала им дежурную улыбку, опустившись на свободный стул, говоря что-то, но из-за гула разных голосов и звона посуды, стоявших в «Трёх мётлах», разобрать её фразу Гарри не смог. Малфой оторвался от меню, когда она села к нему спиной, только тогда он посмотрел на Асторию, напрягшись в плечах. Его грудная клетка расширилась при глубоком вдохе. Словно почувствовав на себе чужое внимание, Малфой послал Гарри ответный взгляд.       Гарри задохнулся, едва не потеряв сознание от неожиданности. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь ему придётся чувствовать так остро и болезненно.       В серых глазах он видел всю свою жизнь, точно те — отражение его сущности, его грусти и печали, его нежности и юности.       С заметным опозданием Гарри вспоминает, что обижен. Он не может смотреть на Драко, будто простил его, будто скучает, будто позволит издеваться над собой вновь. — Забей, Гарри, — хлопнул по спине Дин, посчитав, что причиной смятения Гарри является поведение Рона. — Подуется и забудет. Знаешь же, как это бывает у него.       Профессор Фрей расплатился за заказ и, пожелав Гермионе всего хорошего, накинул на себя чёрный плащ, висевший на спинке стула, а затем покинул «Три метлы», отправляясь созывать со всех магазинов младшие курсы для полёта обратно в школу. Гермиона улыбалась чуть дольше, чем полагалось. Она продолжала улыбаться, даже когда преподаватель ушёл, опустив глаза на свои ногти.       Гарри воспользовался моментом, чтобы наконец поговорить с подругой. Он подсел к ней. — И что это было? — поинтересовался он. — Ты о чём? О том, как вы с Роном оставили меня одну с Роббинс? На это ответ ты знаешь лучше меня, — милость сменилась на гнев. — Ну прости нас, — попросил Гарри, виновато приподняв уголки губ. — Думаешь, мне хотелось сидеть битый час с Джинни и Ханной? — А в этом виноват ты и только ты, — строго пресекла его оправдания Гермиона. — Если бы ты нормально поговорил с Джинни и с Драко, всё было бы иначе. — Я же тебе объяснял, — возвёл глаза к потолку Гарри. — Я ничего не изменю этим разговором, только слухи лишние пойти могут. — Тебе ли переживать о слухах? Сколько о нас говорили за минувшие года в Хогвартсе? — она проникновенно посмотрела ему в глаза. — Ладно, Гарри, я поняла, что с тобой обсуждать это бесполезно. Себя только истязаешь. — Мне больно, — шепнул он, оглядываясь на Малфоя, чтобы тот не дай бог не услышал. — Мне больно, но с этой болью я ничего сделать не могу.       Гермиона накрыла его руку своей. — Я всегда буду на твоей стороне. Пусть я и другого мнения, но поддержу тебя во что бы то ни стало. Ты можешь поделиться со мной своими переживаниями, когда только захочешь. — Спасибо, — промолвил Гарри. — Я благодарен создателю, что у меня есть такой друг как ты. — Они выждали с минуту молчания. — Как ты? Как твой день прошёл? Как я мог заметить, весьма необычно,       Гермиона прикусила нижнюю губу, скрывая рвущуюся улыбку, приподнимая брови. — Да, так получилось, что мы как-то разговорились с профессором Фреем. Он оказался очень интересной личностью. — О чём говорили? — Так и не припомню всего. Обо всём подряд. Гарри, он сказал, что во Франции у него есть знакомые колдомедики, занимающиеся психологией людей. Он сказал, что моих родителей возможно излечить, их память ещё можно вернуть, — тихо изрекла Гермиона, погрустнев. — Это же замечательно, — сказал Гарри, мягко поглаживая пальцы Гермионы. — Он предложил помощь? — Да, он сказал, что отправит сегодня же вечером письмо во Францию, — свободной рукой она провела по волосам, откидывая их назад. — Это даёт мне надежду. Я так скучаю по ним. — Я понимаю тебя. Всё получится, Гермиона. Я рад, что тебе встретился нужный человек. — Я тоже рада, — ответила она, тихонько качая головой. — Мне кажется, в этом году всё действительно может стать хорошо. — Надеюсь. — Гарри хотел бы верить, что хорошо всё станет хотя бы и у Гермионы, потому что в свою удачу в жизни он перестал верить с появлением безжалостного трепыхания сердца и разъедающих кожу слёз каждую ночь, которые щедро дарил ему Малфой.       Гарри поведал Гермионе о реакции Рона на её знакомство с Фреем, на что она хмыкнула, удивившись, что это вообще его волнует. — Тут и говорить не о чем. Во-первых, теперь между нами с Роном ничего нет, чтобы у него было право на ревность. А во-вторых, мы просто пообщались, что здесь такого? Мы даже не друзья, — невозмутимо пояснила Гермиона. — Но я была бы ему очень благодарна, если бы он смог помочь мне.       Студенты Хогвартса покидали паб, занимая места в каретах. Если в начале дня Гарри прибыл сюда с толпой друзей, то сейчас он остался с одной только Гермионой. Прежде, чем садиться в карету, они решили отыскать Рона. Он сидел на деревянной лавочке возле магазина «Зонко», приуныло колдуя волшебной палочкой в воздухе искрящиеся узоры.       Гермиона для приличия немного поругала его за безответственность, ведь как так, он мог простудиться, не май месяц. Он мрачно выслушал её упрёки, не проронив ни слова. — Всё хватит дуться на меня, мне Гарри всё рассказал, — сказала ему Гермиона, и Рон обвинительно посмотрел на Гарри. — Профессор Фрей хочет помочь моим родителям восстановить память. Мы просто говорили, Рон. А теперь хватит маяться ерундой, пошли к остальным, пока мы все не замёрзли, — она подала ему руку, вытягивая со скамейки.       Рон смилостивился.

***

      Прибыв в Хогвартс, Гарри чувствовал себя изрядно уставшим. День вышел напряжённым. Он принял быстрый душ перед ужином и переоделся в простую домашнюю свежую одежду.       За ужином на Гриффиндоре, как и, вероятно, на всех других факультетах, обсуждали поход в Хогсмид. Вопреки ожиданиям, главной темой обсуждений стали не Роббинс и Рон, а Гермиона и Фрей, особенно среди девочек. К Гермионе то и дело подходили студентки всех факультетов, задавая всякие глупые вопросы примерно одного содержания. Но, получив убийственный взгляд, предпочитали побыстрее скрыться из виду.       Закончив с ужином, Гарри, Рон и Гермиона отправились в гостиную. Никаких планов на сегодня у них больше не было, хотя младшие курсы всё же устроили посиделки в Выручай-комнате, и некоторые ученики, вернувшиеся из Хогсмида, присоединились к ним, но сил ни на что уже не хватало. Гарри не пожалел, что согласился на вылазку в Хогсмид, несмотря на то, что сегодня и случились некоторые недопонимания с друзьями. По крайней мере, у него получилось слегка отвлечься от дурных мыслей. Они подходили к главной лестнице, когда Гарри позвали: — Поттер, — Гарри замирает неподвижно, холодок пробегает по его спине. Он уже догадался, кто это, было это более, чем очевидно. Эта требовательная интонация, этот вечно недовольный резкий тон были ему хорошо знакомы. Гермиона в тайне от присутствующих ободряюще сжала его руку, и, пожалуй, это было всем, что она могла сделать в данной ситуации для него. Дальше ему придётся разбираться самому. — Пойдём, Рон, — сказала она ему, уводя из коридора. Вот и всё. Гарри должен собрать всю свою волю в кулак, не дать эмоциям выйти наружу, не дать чувствам выдать его. — Но там же Малфой...       Дальше Гарри не слышал их разговора, у Гермионы, на радость, легко удалось уговорить Рона последовать за ней, а не рваться в бой с Малфоем, вставая на защиту Гарри, как нередко бывало на прошлых курсах. Лучше уж они бы правда намеревались поприпираться, немного помутузив друг друга, и заработать тем самым штрафные очки для своих факультетов.       Во что же это вылилось.       Гарри приосанился и с готовностью повернулся к Малфою. — Чего тебе, Малфой? — стальным голосом осведомился он, смело глядя ему в глаза. Драко приоткрывает губы, намереваясь что-то сказать, но с первой попытки у него не выходит, и он просто открывает и закрывает рот. — Ты так и будешь молчать?       Малфой, кажется, успел пожалеть о начатом диалоге по своей же инициативе. Гарри не собирался отступать. Он не сдастся на этот раз, не поддастся порывам наивного сердца. — Бежишь к своей рыжей шлюхе? — говорит Малфой, и звучит это жалко. — Даже если так, какое тебе дело? — неприязненно морщит нос Гарри, и сразу понятно, что в этом обмене негативом победил он. — Ты ясно дал мне понять, что между нами даже дружбы быть не может. Радуйся, мы всё делаем теперь правильно. Как ты и хотел. — Поттер, ты совершенно ничего не понимаешь. Ты ужасно глуп. — Спасибо, слышал это от тебя примерно тысячу раз. Приму к сведению, — сказал Гарри. — Если это всё, что ты хотел сказать, то не трать моё время. — Он делает шаг в сторону лестницы, но его удерживают длинные пальцы, цепко обхватившие его запястье. — Не трогай меня! — почти срывается на истеричный крик, потому что если немного отступить, контроль над собой будет утерян без возможности восстановления. — Не прикасайся, блять, ко мне!       Лучшая защита — нападение.       Гарри грубо вырывает руку, дёргаясь, отчего Малфоя отбрасывает. От злости с кончиков пальцев вырывается магия, ударяя Малфоя слабым разрядом. — Замечательно! Вали к своей дешёвой шалаве! — разгневанно кричит вслед Малфой. — Отлично будете смотреться вместе!       Гарри взбегает по лестнице вверх, пока Малфой орёт на него. Он больше не мог слышать его, не мог видеть его. Это ранило, это уничтожало. Он бежит, пробиваясь сквозь толпу зевак, удивленно наблюдавших за Гарри и Малфоем. Но обоим было всё равно на них.       Слишком больно. Слишком тошно.       Гарри, не разбирая дороги из-за застилавших глаза слёз ненависти, беспамятно мчится по коридорам, смутно произнося пароль и ураганом влетая в гостиную. Гермиона и Рон, прибывшие туда незадолго до него, говорят ему что-то, но он не слушает, запираясь в спальне. Он плюхается лицом на прохладную после целого дня проветривания кровать и содрогается в родных спазмах рыдания. Он плачет, потому что ни на что другое физических и моральных сил не хватает. Пусть он и ушёл гордо и красиво, он всё равно проиграл. Гарри не верил, что Малфой чувствует эту боль и вполовину, как чувствует он. Гарри чувствовал себя никчёмной тряпкой, ноющей по поводу и без. Стоит грёбаному Малфою моргнуть, и Гарри уже плачет. Что же это такое, откуда же в нём столько слабости? Эти чувства делают его слабее, Малфой делает его слабее.       Сон быстро подкрадывается к Гарри тихо и без предупреждения. Только во снах всё было легко и просто. Только в сладких грёзах он видел открытого ласкового Драко, принадлежавшего ему безоговорочно, ведь существовал такой Драко только в его голове. Гарри был его единственным творцом и единственным хозяином.       Уговаривала ли Рона Гермиона не поднимать тему Малфоя или же сам он додумался до такого здравого решения, Гарри не знал, но одно радовало его — никто не заикался о вчерашнем. Просто, видимо, все смирились с его резкими перепадами настроения и нового в его поведении ничего не находили.       Гарри с утра был мрачнее тучи. Голова налилась свинцом, как от похмелья, тело тянуло вниз, а глаза слипались. Хотелось спать, и погода способствовала. Облака плотно прилегали друг другу, образуя беспросветно одеяло, скрывающее голубое небо и солнце. Погода походила на капризного маленького ребёнка, который вот-вот разрыдается.       Его тошнило от самого себя — такое очень странное ощущение преследовало его до самого матча. Ему было противно собственное тяжёлое ватное тело, собственная тупая голова, не переваривающая никакую информацию, собственные глаза, без его согласия подбирающиеся поближе к объекту его воздыханий и эмоциональной неуравновешенности. Гарри опасался, как же он будет играть. Он рассеян, неуклюж и лишён мотивации. Какое же тупое состояние.       И вот, настал день матча со Слизерином. Гарри стоял под массирующими гудящую голову струями воды перед игрой дольше нужного и прервал банные процедуры только тогда, когда Симус прикрикнул, чтобы тот поторапливался. Никогда раньше у Гарри не было такого отчаянного нежелания играть. Он натянул квиддичное снаряжение, показавшееся ему неудобнее обычного. Гарри зачитал подготовленную ещё месяц назад подбадривающую речь сокомандникам, призывающую не унывать, что от него звучало весьма иронично, и следовать тактике.       Он очутился на поле. Трибуны разрывались воплями, песнями, топотом и хлопками. Мозг снова плыл, подступала тошнота. Поймав настороженный взгляд Демельзы Роббинс, Гарри вымученно улыбнулся ей, не слишком ловко делая вид, что всё в полном порядке.       Команды Слизерина и Гриффиндора выстраиваются друг против друга, и сейчас капитаны должны пожать руки. Гарри видит напротив себя Малфоя и устаёт уставать. Он видит его прекрасного в этой изумрудной форме с новенькой метлой, которую, припоминается, подарил ему отец на это Рождество, что они провели вместе, и хочет развернуться и уйти с поля. Но Гарри приходится протянуть свою ладонь для традиционного рукопожатия. Рука Малфоя обхватывает её чересчур крепко, холодя горячую вспотевшую кожу. Он напряжённо смотрит на него и коротко кивает, прежде чем отдалиться.       Звучит свисток, волшебники седлают мётлы и взлетают ввысь. Головокружение от высоты никогда не было проблемой для Гарри, но сегодня что-то явно пошло не по плану. Он зажмурился, стараясь сконцентрироваться. Окинув взглядом своих сокомандников и убедившись, что они действуют по схеме, Гарри переключил внимание на поиски снитча. Из-за мелкого дождя видимость ухудшалась, благо он наложил водоотталкивающие чары на очки.       Гарри поднялся выше, смотря вниз, и эта высота показалась ему пугающей, как никогда ранее. Одной рукой он потёр глаза под стёклами очков. Малфой парил на другой части поля.       Ловцы летали над трибунами, ища заветный золотой мячик, но видно его пока не было. Дождь становился сильнее. Зрители начали распахивать зонты, надевать дождевики. Периодически взор Гарри метался к табло со счётом, отмечая, что Слизерин и Гриффиндор идут бок о бок — Гриффиндор обходил всего на десяток баллов.       Игра продолжалась вот уж второй час, когда Гарри уловил золотистое мерцание. Ему хотелось скорее завершить матч, поскольку состояние его не сулило ничего хорошего, и он устремился к снитчу. Малфой был тут как тут. Они летят на бешеной скорости метла к метле, а дождь колко хлещет по лицу. Между ними и снитчем пролетает бладжер, и оба уклоняются, отлетая подальше. Ещё один бладжер норовит сбить их с метлы, но загонщики обеих команд справляются с ними. Однако момент был упущен — снитч был утерян из виду. Гарри был раздосадован, больше всего на свете ему хотелось оказаться сейчас в тёплой кроватке и уснуть.       Прошло приличное количество времени перед тем, как внизу, в тумане, блеснул снитч. Слизерин выигрывал на сорок очков, а это прилично, и если Гарри не поймает снитч, то победа Гриффиндору не достанется. Малфой смотрел совершенно в другом направлении, и Гарри воспользовался шансом. Он как можно незаметнее подлетел к золотому мячику. Остальные игроки заметили это, и Малфой был в их числе. Но Гарри успел подобраться ближе к снитчу, выиграв время. Он ринулся к земле, потянувшись за ним, почти касаясь пальцами металла. Драко подоспел к нему с другой стороны мяча, и им грозило столкновение с землёй, но победа была важнее. Но вдруг Малфой застыл в воздухе, и Гарри полетел вниз ещё быстрее, не задаваясь вопросом, что остановило его противника. — Гарри! Осторожно! — отдалённый крик сверху.       Он хватает снитч, оборачиваясь на зов. Последнее, что Гарри видит перед собой — испуганное лицо Малфоя под бурные овации с трибун.       Бладжер сбивает его с метлы, и Гарри на сумасшедшей скорости врезается в землю.