***
— Брат, что с тобой сегодня? — с интересом спросил Даниэль, держа жаренную курицу в руке, которая, видимо, и была причиной пряного запаха, доносящегося с кухни. — В последнее время ты меня удивляешь. То пропадаешь куда-то два раза в неделю, то на учебу наконец-то пошел! Хотя… — он завалился рядом на диван и, ткнув брата в плечо, заговорщически подмигнул. — Тебя все равно грозят выгнать, и я уже не смогу помочь. Сам еле дотягиваю. — Прости, Даниэль, — печальным голос пробормотал Саймон и поник. Он задумался, вспоминая, когда в последний помогал брату. В детстве? Когда они в последний раз нормально общались. Год или два назад? Когда мог довериться, как самому близкому человеку. Сейчас. Каждый день. И в будущем. Но почему-то вставший ком в горле не позволял спокойно рассказать брату, единственному дорогому человеку, о том, что на самом деле происходит в его жизни. — Саймон, ну чего ты? — повернувшись к нему, Даниэль совсем забыл про то, что разговаривает со взрослым человеком, и, успокаивающе похлопывая по спине, приобнял брата, говоря тихим и умеренным голосом, словно успокаивая ребенка, готового расплакаться. — Будешь ты еще работать. Пока я живу на этом чертовом свете… будешь. — Все в порядке, Даниэль, — слегка оттолкнув того, Саймон вернулся в исходное положение, — Просто хотел сказать, что у меня… иногда бывают встречи… — С девушкой? — усмехнулся Даниэль. — Это не имеет значения, — ответил Саймон, закатив глаза. — И в последнее время этот человек отменяет встречи, ссылаясь на то, что занят, — с нотками грусти сказал он. — Если это она, стоит побеспокоиться, — ответил он задумчиво, — а если это он, то так уж и быть, приму тебя и таким. — Даниэль! — возмутился Саймон, кинув подушку в заливающегося смехом парня. — Пол этого человека вовсе не имеет значения! — Ага, а то, что ты, как школьница перед первым свиданием, краснеешь, тоже не имеет значения? — все пытаясь перебороть смех, Даниэль все больше ударялся в дикую истерику. — Пошел ты, — фыркнул Саймон и поспешил на кухню. А затем, как и ожидал парень, из кухни донеслось громкое и полное ругательств: — Твою мать, Даниэль, зачем ты разделывал целую курицу на столе?! Проведя вместе эти, казалось бы, полные радости минуты, они расстались, стоило часам громко произнести: «Полдень!». Сегодня у Даниэля смена длилась чуть ли не целый день, поэтому он собирался как можно дольше, растягивая время. Однако его начальник, как позже выяснилось, не очень любил это. Последовал телефонный звонок, во время которого Даниэль с трудом сдерживал смех: поставив звонок на громкую связь, он посмеивался вместе с братом, пока его начальник читал грозные нотации. Впрочем, и их нельзя было воспринимать серьезно: начальник говорил таким писклявым голосом, что даже угрозы увольнения с его стороны невозможно было воспринимать серьезно. Саймон же после ухода брата остался один. Снова. Съедаемый одиночеством, он уже не впервые подумывал завести себе собаку или какого-нибудь другого, не менее безобидного питомца. Признаться честно, одиночество больше не казалось ему таким уж приятным времяпровождением, как раньше. Оставаясь дома, он безумно скучал, ведь так хотелось поговорить с кем-нибудь обо всем! Однако он понимал, что Маркус — человек занятой, и принимал факт того, что Даниэль вытягивает их из ямы и поэтому не может просто так сидеть дома. Дисплей телефона засветился новым сообщением, сразу привлекая на себя внимание Саймона. «Отчислили…» — с грустью и досадой прочел Саймон, глазами пробежавшись по сообщению и увидев все причины, по которым его отчислили. В конце ему пожелали хорошего и успешного будущего. Будто издеваются! — Беда… — почесав затылок, произнес Саймон, вспоминая слова Даниэля, который буквально с минуту назад обещал ему учебу и работу. Представить страшно, как тот же Даниэль будет злиться и бранить бестолкового брата. Однако, не прошло и часу, как в предприимчивую голову Саймона пришла одна очень хорошая мысль. Забив в поисковую строку несколько слов, он нашел хоть и немного ответов на поставленный им вопрос, но зато они принесли ему неимоверно много радости. «Никогда не поздно начать,» — подумал он и с радостью кликнул на первый же сайт.***
Примерив на себе немного большой по размеру, белый, хоть и не первой носки, фартук, Даниэль принялся за готовку, уже предвкушая крики опьяневших гостей из зала, вонь от пережаренной еды, много-много масла, а также гари. По виду это небольшое заведение походило на харчевню, где, в основном, останавливались люди, переплывшие границу, чтобы поесть местной стряпни или поглядеть на девушек. Ночью же оно напоминало кабаре старой французской классики, разве что девушки там мало танцевали: кто просто махнет юбкой перед носом, а кто глазки построит — в общем, место было не из лучших и явно не из приличных. Однако Даниэля устраивала его работа. Меню у этой харчевни не было, что удивительно. Позовет человек: «А ты можешь это приготовить?», и повар, если знает, то готовит. Если нет, то предлагает обычное блюдо, а вместе с ним и алкоголь. Вот чем и славилось заведение — так это алкоголем. Ведь кому после долгой поездки или работы, забирающей силы, не захочется выпить бокал чего-нибудь крепкого? А тут, словно по мановению руки, рядом харчевня с радушной обстановкой и прекрасной девушкой на сцене, поющей чуть грубоватым голосом озорные песни «The Dresden Dolls» или что-то в жанре шансона. Иногда ее, конечно, заменяет парень, но посетителей это нисколько не волнует: главное, чтобы поддерживался романтично-игривый антураж. Даниэль в создании такой атмосферы играл не последнюю роль: то он ходил вдоль столиков, создавая романтическую обстановку для парочек, то подмигивал одиноким дамам, заслуживая их обворожительную улыбку или (что было намного ценнее) чаевые. «Coin-operated boy…»*, — слышится начало любимой песни Даниэля. Тот мечтательно прикрывает глаза и начинает тихо подпевать себе под нос, а потом, набираясь уверенности, продолжает более ровным и звучным голосом: — «Sitting on the shelf, he is just a toy But I turn him on and he comes to life Automatic joy». Он с радостью вспоминает и другие песни любимой группы в то время, когда песня продолжается. Но через считанные минуты она уже заканчивается, уступая очередь громкой музыке барабанов, гитары и клавиш под восторженные аплодисменты скромной публики. Но Даниэль, знающий, что самое веселое будет только глубокой ночью, лишь улыбается, отдавая заказы одному, единственному официанту — маленькому пареньку: худощавому, лопоухому и покрытому веснушками, чуть низкорослому, зато проворному и с ангельской улыбкой. Они всегда работали в паре. Парень был по происхождению французом-американцем, прожив половину своей жалкой жизни в Париже, а потом переселившись в Детройт. Его звали Лука. Хоть и было ему около семнадцати (он не говорил Даниэлю своего настоящего возраста), вел Лука себя не совсем обычно, и, кажется, он строил ему глазки, к чему сам Даниэль относился с терпением, хотя это и оставляло неприятный осадок в душе. Мальчишке было всего семнадцать, он казался Даниэлю совсем ребенком, но его развязное поведение вразрез шло с тем, как вели себя люди такого возраста. Тем временем в харчевню пришел молодой человек. Точно нельзя было определить его возраст: он был одет в пальто с высоким воротником, лицо закрывали темные очки, а голову прикрывала большая шляпа, из-под которой выбилось несколько темных прядей каштанового оттенка. У него была светлая, нежная кожа, пахнущая дорогим парфюмом, а от самого молодого человека веяло неприступностью, строгостью и галантностью. Присев за отдаленный столик, парень плотнее укутался темно-серым пальто, привлекая на себя заинтересованные взгляды постояльцев и игривые взоры дам. В помещении, слабо освещаемом чуть мерцающей лампой, мелькали хитрые глазки чуть более дюжины пришлых дам, держащих в руках дымящиеся сигареты и сильно пахнущих дешевыми духами. И каждая взглядом уже раздевала его. — Что вы хотите? — к нему подошел Лука, безо всякого интереса кинув на него взгляд и взяв в руки блокнот. — Позовите мне повара, — сказал он, опустив взгляд вниз. На кухне сейчас находились лишь пару поваров, включая Даниэля. — Слушаюсь, — кивнул Лука и ушел из зала, по пути хлопнув по руке какому-то мужчине. — Даниэль, тебя тут зовут, — сказал парень, отвлекая того от готовки. — Ладно, — прикрикнул он, будучи опечаленным тем, что новую песню придется прослушать из-за явных нотаций недовольного клиента. Подойдя к столику, указанному парнем, Даниэль хмыкнул, ведь того уже окружали несколько блудных девиц, задымив его сигаретами и прижав со всех сторон. — Нам побольше алкоголя и то, чего можете приготовить, — сказала одна из них, девушка со смуглой кожей, черными смолистыми волосами и закрашенными глазами. — А что хотел мистер? — спросил Даниэль, сощурив глаза. Однако мистер, к которому обратились, лишь что-то нашептал девушке рядом. — Он желает поскорее отведать свой заказ и очень надеется, что местная кухня его удивит, — с явным высокомерием ответила все та же брюнетка, затягиваясь сигаретой. Даниэль ушел обратно на кухню под припев недавно начавшейся песни «Feeling Good»* в женском исполнении. На удивление Даниэля и самого начальника, который, к слову, пробыл в харчевне всего пару часов, дабы удостовериться, что работа течет плавно и хорошо, в самом заведении было довольно тихо. Иногда Даниэль выходил на пару минут посмотреть на гостей (в это время ребята выходили на так называемый перекур, а Даниэль не курил, да и на улице было холодно) и на обстановку между ними. Кто только не приходил к ним! И гангстеры, сплошь покрытые татуировками и всем своим видом выдающие: «Лучше не лезь на рожон, сопляк», и женщины, ведущие блудный образ жизни (словом, они бывали у них постоянно (и с некоторыми Даниэль даже подружился)), или просто иммигранты. Сегодня зал наполовину пустовал, хоть и была сегодня пятница. В отдаленном столике Даниэля сразу же привлекла личность, неподвижно сидящая в полумраке, одинокая и совсем тихая. Даниэль подошел к нему, включив рядом лампу и интересуясь, не плохо ли ему без света. Однако на его слова человек даже вздрогнул, ничего не отвечая, а лишь пожимая плечами. Кажется, он заснул или ему плохо? Но с последнего момента, как он его видел, мужчина был в компании нескольких девушек и кажется, что они заказали много алкоголя. — Это многое объясняет, — хмыкнул Даниэль, — Вам плохо? Раскройтесь, тут слишком душно. Но он был непреклонен и лишь повертел головой. Даниэль перечить не стал, поэтому просто ушел на кухню, напоследок еще раз оглядев зал. Помимо этого странного человека в нем находилась пару постоянных клиентов, которые лишь сидели, изредка заказывая что-то, и пили кофе по пару маленьких глоточков в несколько минут. На сцене чистили или настраивали свои инструменты музыканты, Даниэль знал, что впереди у них быстрая итальянская инструментальная музыка, поэтому скорые два часа не будут мукой для него в виде маленького Луки, поющего свои громкие песни в зале. У окна в угловом диване бархатного красного цвета затягивались сигаретами пару высоких мужчин, попивая дорогой коньяк. Вместе с ними, укромно пристроившись, улыбались во все тридцать два девушки с блестящей шевелюрой и длинными ногами. А в центре сидела небольшая компания друзей, видимо, отмечавших какой-то праздник. — Даниэль! — на кухню чуть ли не влетел Лука, от которого сильно веяло сигаретным дымом и чуть алкоголем, что Даниэлю, конечно, не понравилось. — Не уходи, пожалуйста. У меня для тебя сюрприз. Сказав это с таким энтузиазмом, Лука убежал в зал, оставив парня в неведении. Спустя два мучительных часа под песни новенького молодого парня, пришедшего по повелению начальника в пять уже темных часов, который исполнял песни Michael Bublé — Даниэль нигде до сих пор не слышал такого столь идеального исполнения его песен, наконец, настал черед открытий, когда его бережно взяли за руку и повели к столику. В зале оставалось двое гостей и все тот же мужчина в пальто, совсем уставший, на первый взгляд. Усадив напротив себя Даниэля, Лука присел сам и достал бокал вина, по марке, дорогого, что насторожило парня. — Где ты взял это? — строго спросил он, но изрядно опьяневший Лука лишь осторожно, пытаясь не пролить вино, сказал ему выпить, а также сказал, что у него к парню серьезная тема. Мужчина в пальто более оживленно начал следить за ними. — Мы давно с тобой вместе… — неразборчиво промурлыкал Лука, вставая и подходя к Даниэлю, — поэтому я хочу сказать… На фоне громко прозвучало начало еще одной любимой песни Даниэля «Missed Me»*. Женский голосок начал петь: «Missed me, missed me, now you’ve got to kiss me…», заставляя Луку сбиться со своих слов, устремив злостный взгляд на нее. — Так вот, о чем это я… — повернулся он к Даниэлю и подошел вплотную, — Я люблю тебя. Будь со мной, — он был довольно краток. — Нет, — жестко отрезал Даниэль, а девушка продолжала свою песню: «If you love me, mister, you would never leave me It’s as simple as can be!» И под молчание обоих заиграла громко музыка, раздались огни, то угасающие, то резко появляющиеся, вместе с тем слепящие. — Почему? — закричал неожиданно Лука. — Лука, ты мне как друг или брат, но ничего более… — замямлил задумчиво Даниэль. — Прости, но нет. И вновь заиграла громкая, сильная музыка, голос девушки, с силой передающий отчаянье поющей, как в оригинале. Переплетающимися ногами к нему подошел Лука и, взяв за грудки, забрал поцелуй. Даниэль пытался оттолкнуть его, но парень еще сильнее прижался к нему, водя языком по его рту. В его поцелуе чувствовался сильный привкус алкоголя. Мерзко. Даниэль потерял друга. Обидно. Их поцелуй был прерван стуком двери об стену, когда загадочный пришлый в пальто наконец покинул их. Лука отвлекся, а Даниэль воспользовался моментом и с силой ударил его в живот, затем отвел на улицу, взяв за воротник, и кинул возле дороги. — Какого хрена ты творишь?! — прокричал он, но быстро понял, что от мальчика сейчас никого толку. Отвел его в кладовую, оставил там спать, а сам, извинившись перед оставшимися и пришлыми гостями за «концерт», пошел на кухню. — Даниэль, меня отчислили! — ждал его там счастливый брат-Саймон с предстоящим разговором.