***
Я разлепила тяжелые веки. Голова тут же отозвалась пульсацией боли. Шаря взглядом по комнате Зсасза, я прокручивала произошедшее в голове. «Произошедшее». Я выдохнула. Убийство. Тело папы, падающее вниз, красное пятно, так быстро расползающееся по светлой рубашке. Все ускоряющийся пульс в голове. Виктор сидел в кресле и голубой свет от телефона подсвечивал темные круги, залегающие под глазами мужчины. – Кто это сделал? – голос вышел хриплым и тихим, но этого было достаточно, чтобы Виктор услышал меня. Он покачал головой. – Ты знал? – я села на диване. Зсасз убрал телефон в карман и подошел ко мне. Он выглядел осторожным, как будто пытался обезвредить бомбу. И, клянусь богом, так ему и следовало выглядеть. Потому что если он знал о заказе и ничего не сделал – я убью его. – Мне не предлагали убийство. Я ничего не знал, – он взял мои руки в свои. – В моих кругах ничего такого не предвещало. Я выдохнула, до сих пор не понимая, как сильно была напряжена, и прикрыла глаза. – Зачем кому-то надо было убивать его? – мой голос дрогнул, однако я смахнула набегающие слезы и прочистила горло. Вопрос остался без ответа. – Я уже говорил тебе: я бы не тронул твою семью. Поразмышляв, я сжала его руку, чтобы привлечь внимание. – Тогда у меня есть предложение. Я хочу заказать тебе того, кто это сделал. Виктор повернулся ко мне ухом, будто не расслышал, что я сказала. Он, кажется, пытался подобрать слова, чтобы возразить мне, но я уже не могла остановиться. – Сколько это будет стоить? Я оплачу, у меня есть деньги, ты знаешь. Пожалуйста. Зсасз поднял ладонь, прерывая меня, и отсел подальше, чтобы целиком видеть меня. – Нет, Бэт. Я не возьмусь за это. Сначала нужно узнать, кто заказал это убийство, через кого поручил, и потом – кто исполнил. – Виктор поморщился, почесывая висок, словно решая, говорить ли дальше. – Я не уверен, что это не дело рук моего работодателя. Поэтому, я не могу так просто взяться за все это. Нужно сначала разузнать, уточнить обстоятельства. Было видно, что последние предложения тяжело ему дались, но это было неважно. Убийцы моего отца должны понести наказание. – Очень признательна за твою откровенность, Виктор, но я не собираюсь отступать от своего. Я хочу, чтобы все, кто был замешан в убийстве моего папы, все, кто знал о готовящемся – были мертвы. Не хочешь помогать – я буду делать все сама. По-своему. – Прости. – Зсасз протянул руку, стараясь коснуться моей, но я убрала ее, будто приглаживая одежду. Конечно, мои чувства были обострены и даже такой мягкий отказ рассматривался как предательство. Я думала, что делать, как можно оправдать Виктора, но ничего не могла придумать. Он оставался единственным, кому я сейчас могла верить, кому могла открыть свои чувства, но долг перед отцом, вина за наш последний разговор были важнее моих чувств. Тишина затягивалась, и я встала. – Мне пора. У меня сейчас куча дел, и это даже не отговорка. – Давай, подвезу, – он поднялся вслед за мной, но я лишь покачала головой. – Не нужно, – и, подумав, добавила, – Спасибо.***
Все прошло мерно, вязко, как в болоте. Мэрия Готэма расщедрилась и взяла на себя расходы по похоронам с почетным караулом и прочей дребеденью. Сам мэр явился в церковь и говорил что-то про справедливость и возмездие. А все вокруг считали себя настолько важными, что вереницей тянулись ко мне, чтобы пробормотать никому не нужные «сожаления о моей утрате». Когда вереница пустых и мертвых лиц закончилась, настала очередь нотариуса, государственных работников и прочих бюрократов со своими бумагами, вопросами наследства и прочим. Несколько недель я ждала. Должны же были появиться хоть какие-то результаты после такой громкой речи мэра. Но, казалось, чем больше проходило времени, тем тише становилась история о заказном убийстве федерального судьи. Газеты заполнились новыми преступлениями, а на работе все чаще стали уводить взгляд от меня. Мне хотелось напиться, пойти в тот же «Айсберг лаундж» и устроить там потасовку, но даже в такой ситуации я оставалась дочерью своего отца и не смогла позволить себе сделать это. Все закончилось на одном бокале вина и бессвязными рыданиями на плече Освальда в его кабинете. Но, что самое ироничное, именно он помог мне принять решение. – Поверь мне, – он положил руку на мое плечо, – Твоего отца уже забыли. Это жестко, но в Готэме всегда так. Всем на всех насрать. Если хочешь добиться справедливости – ты находишься не в том городе. Но если мести, – он улыбнулся такой мечтательной улыбкой, что было понятно: Кобблпот и сам лелеет в душе зрелища обезглавленных врагов. – Ты находишься в самой правильной точке земного шара. Не жди, что все сделают за тебя, Бетани, возьми дело в свои руки. Забавно, что когда ты не хочешь видеть и слышать своих друзей, слова малознакомых людей становятся важнее всех окружающих голосов. Освальд Кобблпот натолкнул меня на верные мысли. Хотя он и намекал на криминальный способ решения проблемы, я пришла к своему выводу: если детективы отказываются раскрывать это дело – я сама стану офицером полиции, получу доступ к материалам дела и решу эту загадку. Нужно отучиться в полицейской академии, но я понимала, что в Готэме мне не дадут это сделать без проблем. Все из лучших побуждений начнут совать палки в колеса, и, чтобы избежать этого, я решила поступать в Нью-Йоркскую академию. Подальше от знакомых, от памятных мест и прочего. После принятого решения, когда у меня появилась цель, мне стало легче. Вина за наш последний разговор все также грызла меня, но теперь я могла утешить себя целью. Я узнаю, кто это сделал, папа. Они понесут наказание. Я уезжаю из Готэма. Но только для того, чтобы вернуться и добиться мести. Я найду виновного, используя свои полицейские полномочия, и убью его.