Собирая пазл жизни, я потерял частичку тебя

— Знаешь, Мирэ, если бы был конкурс неудачников, то ты бы заняла первое место, — спокойно сказал Тодороки глядя на градусник, который показывал температуру 38.5. — Ну спасибо, Шото! Поддержал! — саркастично прохрипела девушка принимая стакан с водой и таблетку. На улице весна. Температура тепла выше 23 градусов. Вокруг все цветёт и пахнет. И именно в такое время Камомиру умудрились заболеть. — Сейчас выпьешь это лекарство, — племянник кивнул на таблетку в руках Сумирэ, — потом выпьешь вот этот чай. Если температура будет все еще высокой, то выпьешь вот это, — словно мама, рассказывал и указывал Шото. Мирэ послушно кивнула, шмыгнула носом и укуталась еще больше в одеяло. Тодороки прилепил ей на лоб жаропонижающий пластырь, а следом поправил длинную чёлку и одеяло. — Ты иди уже в Академию, — каждое слово давалось Мирэ с большим трудом. И если бы не спрей для горла, который принёс парень, она вообще говорить не могла. Простуда подобралась незаметно, словно хищник к своей жертве. Камомиру относиться к тем людям, что практически никогда не болеют, ну, а если все же заболели то тогда это словно конец света. Последний раз она простудилась, когда была в средней школе. Тогда она заставила всех поволноваться. Возможно, даже сам Энджи волновался о сестре. Но это так, чисто предположение. — Подай мне ноутбук. — Тебе нужно отдыхать. Ты больная. — Надеюсь, не на голову? Гетерохромный осуждающее посмотрел на тётю и на выдохе сказал: — Может и на голову… В эту же секунду в него полетела подушка. — Просто дай мне этот чёртов ноутбук, Шото, и не трепещи мне нервы. — Ты снова будешь работать? — спросил Тодороки все же подавая гаджет тёте. — Конечно, — девушка приняла желаемое и отложила на другую сторону кровати, — ты даже представить не можешь сколько мне нужно сделать. Племянник лишь глубоко вздохнул с мыслью о том, что Айзава и Камомиру все же похожи. Он еще постоял рядом, понаблюдал за Мирэ и попрощался с надеждой, что та хоть немного, но позаботится о себе. В окружении мягких подушек и трёх одеял, с пластырем от жара, в очках набирала текст попутно попивая чай. Комната была наполнена мягким, фруктовым ароматом чая и вишнёвого спрея для горла. Солнце ярко продавалась сквозь тонкие, розовые шторы, а на фоне всего тихо играла песня, которая шла по телевизору. Каждый день, как лабиринт Не удивлюсь, если это мое место* Дверь захлопнулась свидетельствуя о том, что Тодороки покинул квартиру и теперь Сумирэ находилась в полном одиночестве. Песня сменялась песней, а каждые ее строки задерживались в голове. Кажется, что я луна посреди полудня. Если бы я жил лишь для себя, то не знал бы тебя, Может быть, я бы давно сдался и потерялся в море…** Глупая тоска стрелой впилась в сердце Феникса. А в мыслях невольно начал возникать образ мужчины. Но мое сердце все горит пылким желанием, Вернуть тебя обратно, будто бы так и определено. Я хочу, чтобы ты любил меня Так же, как и вчера, прошу не отпускай руку никогда…*** « — Нет, я понимаю, что ты птица, но не надо буквально пытаться летать.» « — Ты так громко смеёшься, но продолжай.» « — Ты пускала слюни когда, спала. — Ты врёшь! — Вот сама посмотри. Видишь, там пятнышко. — Дурак! Будто сам слюни во сне не пускаешь. — А я разве отрицаю это? — Нет, но… — Глупая, но это одна из причин почему я тебя люблю. — Точно дурак…» « — Снова очки разбила? Ладно, завтра пойдём купим новое.» « — Прости, но я выпил весь твой кофе.» « — Мороженное тоже все съел… Не убивай меня, пожалуйста…» « — Что? Говоришь, что Шото занял первое место на экзамене? Да, твой племянник весь тебя. Но надеюсь твоя глупость ему не передалась… Прекрати меня бить, пожалуйста.» Ты моя земля Я всего лишь луна для тебя Твоя маленькая звезда, которая освещает твоё сердце.*** — Да господи! Я сейчас пойду и сожгу все телевидение! И Сотриголову тоже! — попыталась воскликнуть девушка, но ей удалось лишь прохрипеть от чего она скривилась и очередной раз использовала спрей для горла. Настенные часы, в форме клевера, показывали 17:00. За это время Сумирэ успела составить план проведения мероприятия в честь французских гостей, поспать, принять лекарство и посмеяться с комедийного шоу. Пару раз резко поднимался жар, да настолько сильно, что казалось будто все органы сгорают, а мозг разрушается. Но благодаря лекарствам, что приготовила Исцеляющая девочка, все быстро проходило и можно было дальше спокойно отдыхать. Даже голос практически вернулся и был похож на человеческий. Внезапно телефон зазвонил, а на экране высветился неизвестный номер. Приняв решение не поднимать трубку, Камомиру продолжила смотреть разные шоу. Телефон снова настойчиво зазвонил. И так еще несколько раз. " — Да святые белки! Сколько можно!» — и яростным рывком берет телефон и нажимает на «ответить» — Алло… — прошептала девушка. — Алло. Это я, — ответил мужской голос. Знакомый мужской голос. — Кто я? — Ну я. — Понятно, что я. Кто я? — Что? Я? — Не я же. — Что ты? — Я. — Кто я? — Так стоп. Что-то я вообще запуталась. Айзава, ты? — Да, я. — Сразу нельзя было сказать?! — зашипела Сумирэ. — А сразу ответить нельзя было? Я тебе 5 раз звонил. Я вообще-то у тебя под дверью стою. — А в звонок… — тут героиня вспомнила, что дверной звонок уже как неделю сломан. — …позвонить нельзя было… — Помнится, что кто-то в учительской жаловался на то, что владелица никак не может починить кое-кому дверной замок. Пока Айзава пассивно возмущался, Камомиру поднялась с постели и на ватных ногах пошагала к двери. Чем ближе она подходила к двери, тем сильнее начинала слышать голос мужчины. И тем сильнее ее кожа покрывалась мурашками от того, что как сильно ей хотелось услышать его. На пороге стоял он. С обычными мешками под глазами, по-обычному растрепанные волосы и этот вечно уставший вид. В правой руке Шота держал пакет, с непонятно чем, а вправой телефон. — Ну наконец-то! Я уже думал прям здесь раскладывать спальний мешок и спать. — Вот взял бы и спал здесь. Мирэ пропустила Сотриголову внутрь квартиры. — С чего ваша Светлость решила посетить мою скромную обитель? — без всяких церемоний Камомиру вернулась в кровать и укуталась в одеяла. — Прошу прощения, что не предлагаю чаю, но как видите я не в состоянии что-либо делать. — Это видно. Но я здесь не для того, чтоб чаи пить. — Для чего же? — Вот, — он протянул несколько бумаг по поводу гостей из Франции и несколько сладостей. — Это то, что я успел сделать. Там написано, что нужно сделать тебе. А это для душевного спокойствия. — Да какое здесь душевное спокойствие, когда ты рядом, — буркнула девушка принимая бумаги и сладости. — Неужели ты достигла предела? — как-то резко и прямо спросил Айзава. Всего на мгновение Феникс замолчала и, как показалось Сотриголове, лицо потемнело. Предел. Это хуже, что может произойти с Мирэ. Ведь когда она его достигает, то ее пламя буквально сжигает ее саму. Начиная изнутри, каждый ее орган, по очереди, сгорает. Следом идет голова, а за тем само тело. Она сама себя убивает. — Разве сейчас это так важно? Сейчас же хорошо. Безразличие Камомиры к своей жизни, задели мужчину. — Ты и вправду глупая. Ешь, — он развернул банановую булочку и ткнул ей в лицо. — Я всегда для тебя глупая, — обиделась Сумирэ и отвернулась скрывая подступившие слезы.