***
Мы идем целую вечность. Я уже рук не чувствую от тяжести сумок, спина еще ноет. Когда же мы наконец прибыли, я громко простонал от радости, опускаясь на свой рюкзак. Небось все сидят по своим палаткам и носа на улицу не высовывают — подумал было я, но тут же встретился с гневным взглядом генерального, от вида которого хотелось и смеяться, и плакать. Он сидел у слабого огня мокрый с головы до пят, с одежды все еще струилась вода, и без того отвратительные джинсы прямиком из прошлого века были по колено в грязи, в этой же грязи была и футболка, и толстовка, и местами даже лицо мистера Донована. Сложно понять от чего его руки ходят ходуном больше — от холода, который стопроцентно сковал все его тело, или же от злости, которая почти ощутимо витает вокруг него. — Вам повезло меньше, да? — смеется проводник, лихо разворачивая свою палатку. — Нам повезло, что нас не смыло, — огрызается генеральный, стараясь просверлить дыру в ни в чем не повинной миссис Донован. — Что ж, отец предупреждал вас о дожде, — пожал плечами юноша. Миссис Донован, словно не слышала ни одного слова, начала ворковать о том, какое замечательное просторное место, спрашивать куда же они пойдут, что увидят, и болтать со своими коллегами. А я не мог оторвать глаз от долговязого брюнета. Он то и дело потирал дрожащие плечи посиневшими пальцами, даже зубами лязгал. — Вам бы переодеться, мистер Донован, — наконец оказавшись рядом с начальником, предлагаю я. Его глаза устремляются на меня, скользят по лицу. О чем ты думаешь? Куда бы послать меня, такого умного-разумного? Или как корректнее объяснить, что и сам далеко не Иванушка-дурачок? Однако, продолжаешь сидеть в мокром, трясясь. Быстро достаю из сумки огромный старый свитер и без особых раздумий протягиваю боссу, краем глаза замечая, как начинает раздуваться Мейси. Хотел без моего ведома подписать меня на целибат? Ну так вот хрен тебе, большой и толстый! Сажусь рядом, инстинктивно забирая из дрожащих рук мокрую одежду. Ни в чем себе не отказываю, смотрю на оголившийся пресс начальника, бледную грудь, неожиданно широкие плечи. И знаете, я в шоке. Почему-то я думал, что он только на лицо хорош, ожидая увидеть под одеждой пивной животик, а слова о том, что он не пьет я все равно не воспринял всерьез. Стоило сменить тряпки, как Донован перестал колотиться, но все еще иногда вздрагивал от ветра. Вокруг все болтали друг с другом без умолку и только мы сидели в полной тишине, не зная, о чем можно завести беседу. — Так, народ. На экскурсию пойдем завтра рано утром! — стараясь перекричать большую толпу кричал гид. — А сейчас все должны поставить палатки, и надо развести еще два костра. — А зачем идти рано? — тут же встрял кто-то из бостоновских шишек. — Потому что к вечеру опять ливанет дождь. И лучше нам не слоняться по лесу в это время. Донован резко подорвался на ноги и бросился к гиду. Ну и ладно, все равно вернешься еще ко мне. Все возвращаются — насмешливо думаю я. О чем можно так долго говорить с этим коротышкой? Неужели ты такой восторженный турист, что тебе не терпится обсудить планы на завтра с ним? Я узнаю в любом случае. Поднимаюсь на ноги и начинаю копошиться в своей сумке. — Вик, где твоя палатка? Оборачиваюсь и вижу довольно улыбающуюся Агнесс. Ну нельзя так просто отпускать такие моменты. Подмигиваю ей, приближаюсь ближе, скольжу пальцами по ее талии, притягивая ближе к себе. — Скоро будет, крошка. — Я загляну к тебе вечером? — ее губы касаются моей шеи, заставляя меня вздрогнуть. — Конечно. Во время нашей короткой беседы с Агнесс Донован видимо что-то порешал с гидом и довольный собой повернулся к толпе. — Итак, сегодня у нас по многочисленным просьбам свободный томный вечер у костра, песни под гитару и приятный сон на природе. Завтра небольшая прогулка, после которой мы остановимся в здешнем мотеле, чтобы отдохнуть и привести себя в порядок. Договорив, он направился обратно к костру, стараясь не сталкиваться ни с кем взглядом. Что ж, такой расклад меня более чем устраивает. Осталось только собрать палатку и натянуть парочку теплых вещей. Заболеть мне только не хватало. Окидываю взглядом свободное место, которого к слову осталось не так уж и много. О, вон там и расположусь. Криво натянутая ткань палатки рядом, говорит лишь о том с какой безалаберностью та была воздвигнута. Бросаю беглый взгляд внутрь, замечая на спальном мешке ноутбук и черный галстук. Не уж-то это палатка Донована? С интересом озираюсь на начальника, понимая, что тот сейчас смотрит прямиком на меня. Хмм. Ухмыляюсь и демонстративно разворачиваю палатку, всем своим видом показывая, что намерен стать его соседом на эту ночь.***
POV Рэй Натягиваю мягкий шерстяной свитер, наконец забывая о холоде, который обустроился уже под самой кожей. Такой теплый. Украдкой бросаю взгляд на Дэниела, который аккуратно складывает мою одежду. Не ожидал такого. Думал, ему приятно видеть и узнавать слабости людей. Думал, что он будет ликовать, застав меня в такой ситуации. Но нет. Он просто искренне пришел на помощь. Не из огня вытащил, но все же. Матушка носится от одного учредителя к другому, и как ни странно я еще не увидел ни одного надменного выражения лица. Неужели она была права, и этим зажравшимся свинопотамам и правда нужен был такой опыт? Известия о дожде, который все никак не оставит нас в покое, заставляет меня броситься к гиду расспрашивать его где можно было бы удобней переждать эту катастрофу местного масштаба. Вопрос на удивление решается быстро, от чего, не стану скрывать, в душе легкость образовалась, как будто даже дышать стало проще. Возвращаюсь к костру, кто-то заботливо подкинул в него поленья и теперь огонь поднимается гораздо выше, заставляя тепло растекаться по замершим рукам. Оборачиваюсь и вижу, как вездесущий Дэниел начинает мостить палатку аккурат возле моей. Какого черта ты делаешь? Я что по-твоему зря так далеко ее поставил? Тебя, блять, ждал что ли? Первым же порывом было встать и отправиться отвоевывать свою территорию обратно. Но вскоре гнев сменился интересом, и я все же промедлил с выбросом негатива на рыжего. Зачем тебе это? Ты помогаешь мне, пытаешься быть ближе, и при этом у тебя куча поклонниц и поклонников. Для чего тебе нужен я? Сделать меня очередным запасным игроком? Нет. Прости, малыш, я собственник. И не привык делиться. А ты, судя по всему, не привык быть привязан к кому-то одному. Но, Рэй, что тебе мешает просто забыться на какое-то время и получить удовольствие, толк в котором этот самовлюбленный засранец точно знает? Не обязательно же строить какие-то отношения. Посмотри какой хороший вариант. Его не надо баловать подарками, водить в кино и ресторан, просто бери и наслаждайся. Плюс, если учесть его связь с Берксом, он явно не из болтливых. Мне стоит и правда как следует обдумать этот вариант. Но почему-то мне совершенно не хочется ни к чему не обязывающего секса. Он все равно не заполнит чего-то в моей душе. Я все равно все так же буду уныло оглядывать счастливых людей, состоящих в отношениях, представляя себя на их месте. И как же это бесит! И когда я только успел превратиться в такого бесхребетного отморозка? Кажется, кто-то называет это взрослением. Когда уже больше не хочется спонтанного секса с вон тем красавчиком, а хочется, вернувшись домой, угодить в объятия определенного человека. Вряд ли конечно им может быть Дэниел. В очередной раз смотрю на его заигрывания с Агнесс и понимаю, что горбатого только могила исправит. С ним каши не сваришь. Такое ощущение, что у него в природе заложено отрицание моногамии. Меня вырывает из мыслей подошедший мистер Мейси. — Эй, все уже собрались, присоединяйтесь, мистер Донован, — он махнул рукой в сторону самого большого костра, вокруг которого уже все расселись и даже весело переговаривались. Барнс держал в руках старую гитару, неспешно перебирая пальцами струны. — Да, конечно, — севшим голосом соглашаюсь я, направляясь следом за Мейси. Мне тут же вручают чашку от термоса, от которой еще поднимается пар. Делаю глоток, наслаждаясь как по горлу течет горячий чай. Неотрывно смотрю на него. Он так искренне улыбается, так глупо шутит, от чего все вокруг начинают смеяться. Кажется, он чувствует себя совершенно в своей тарелке, чего не скажешь обо мне. Тут так холодно, что моими сосками уже можно стекло резать, только чашка греет пальцы, да и плотно сидящие люди не дают снова начать трястись. А в остальном я бы предпочел сейчас кутаться в свой спальник, и не видеть его мутный зеленый взгляд, который то и дело возвращается ко мне. Тихие песни, что компания поет каждый на свой лад, языки пламени и сладкие кремовые пирожные под остывающий чай — единственное, что я запомню из хорошего. Люди медленно, но верно ползут в свои палатки, попутно подшучивая друг над другом или толкаясь. А я сижу. Не понимаю почему не бегу впереди всех, но все так же не двигаюсь. Даже думать не хочу, что это из-за Дэниела, который теперь сам наигрывает незамысловатую мелодию на гитаре, все так же поедая меня глазами. Может всего один? Один раз поддаться ему? Почувствовать себя наконец свободным как тогда на гребне волны? Это же нормальное человеческое желание, разве нет? Кажется, уже набравшись смелости, прямо сейчас я встану и подойду к нему. И меня не остановят косые взгляды — я поцелую его и будь что будет. Но этот порыв смелости быстро проходит, ведь Дэниел опять все испортил. Он медленно садится около меня, нарочно близко, прислоняясь плечом к моему. Не хочу поворачивать голову, не знаю, чего именно сейчас боюсь больше. Мы просто сидим. Так близко. В тишине, наблюдая как последние сотрудники скрываются в своих палатках. Наверное, надо что-то сказать. Да, пожалуй, стоит пожелать спокойной ночи и быстро уйти. Не стоит искушать ни его, ни себя уж тем более. Но что я делаю вместо этого? Верно. Я поворачиваюсь к нему и выдерживаю долгий взгляд. Даже не думаю отстраниться, когда он проводит большим пальцем по моей нижней губе. Смотрю как медленно и чертовски сексуально он облизывает остатки взбитого крема, которым я выпачкался. — Сладенький, — выдыхает Дэниел, приближаясь ко мне вплотную. Его рука ложится на мою шею, заставляя вздрогнуть от холодного прикосновения. Я подаюсь ближе. У тебя была возможность, Рэй. Была возможность уйти и предотвратить это, ну, а раз уж ты ее проебал, то теперь хоть удовольствие получи. И я не задумываясь накрываю его губы своими.***
POV Виктор Ох, хоть я и занятой человек, у которого не только дни, но временами даже часы расписаны, но вот такое я люблю. Сидеть в большой компании абсолютно разных людей, веселиться, горланить песни невпопад и просто быть собой. Не надушенным чопорным клерком в костюме и начищенных туфлях, а человеком. Смотрю на всех и каждого, многие усугубили свое открытое состояние алкоголем, от чего стали еще более общительными, многие уже вовсю шепчутся со своими предметами страсти, абсолютно не стесняясь в своих действиях. И только господин начальник продолжает сидеть чернее тучи. Он ни за что не ответит мне, если тут останется хоть одна лишняя пара глаз, но и уйти может в любой момент. Я не должен допустить этого. Мне как никогда хочется добиться своего. Да и будем честны, под моим напором крепости и покрепче падали. Взять хоть бы того же Дэвида электрика, строящего из себя примерного семьянина и активного гетеросексуала. А в итоге что? То-то же. Сажусь совсем близко. Ощущаю, как по спине бегут мурашки, когда прислоняюсь к нему плечом. Гребанное желание, требующее намного большего. Но сейчас нельзя торопиться, нельзя допустить ошибки. Провожаю глазами Агнесс, которая явно выпила больше своей нормы и теперь отключится, не успев забраться в спальник. Смотрю теперь только на него. На эти ровные скулы, аккуратный подбородок. Выжидаю, не хочу давить на него. Встречаюсь с его взглядом. Ну наконец-то! О господи, да я был прав. Ты же хочешь этого не меньше меня. И, то есть все это было ни к чему. Все эти игры в недотрогу. Ты специально остался тут, ты знал, что я не уйду. От осознания этого становится смешно. Я думал, что охочусь на тебя, а вместо этого сам попался. Прикосновение медленное, оно не вводит тебя в ужас, либо ты не понимаешь к чему я клоню, либо уже давно все просчитал и просто выжидаешь. Облизываю палец, не разрывая наш зрительный контакт, знаю, как это заводит. Вижу это в твоих глазах. — Сладенький, — вырывается у меня совершенно неуместный и в данной ситуации довольно пошлый комментарий. Но мне плевать, я не чувствую сопротивления, а значит меня ничто не сдерживает. Притягиваю к себе, чувствую его парфюм, касаюсь пальцами затылка, заставляя тело дрожать. Позволяю поцеловать себя. Да, я хотел этого. Да, я добивался этого. Но уж точно не ожидал, что придется передать инициативу. Отвечаю на поцелуй. Ласкаю его язык. Понимаю, что хочу большего. Рука спускается на его колено, медленно поднимаюсь выше, проходясь по внутренней стороне бедра. Медленно, слишком медленно, чтобы чувствовать рукой его напряжение. Он не дает мне отпор, лишь сильнее углубляя поцелуй. Но все так же поддается. Скольжу дальше, поднимаясь к паху. Рука останавливается и пальцы давят на возбужденный член. Неужели на столько сильно он хочет этого, что так распалился от обычного поцелуя? А какая мне собственно разница, когда у самого в штанах картина ничем не отличается. Сжимаю пальцы сильнее, ощущая, как Донован стонет в поцелуй. Отрываюсь от него. Не могу и не хочу надолго останавливаться. Медленно облизываю блестящие губы, позволяя ему вновь поймать меня поцелуем. Справляюсь с его ширинкой, освобождая от ткани вставший член. Скольжу пальцами по нему, и кажется чувствую, как он пульсирует стоит сжать чуть сильней. Сейчас веду я, и по моим подсчетам так и должно было продолжаться. Я бы опустился перед ним на колени, разорвав поцелуй, медленно бы взял в рот член, пропуская глубже. Он должен был бы стонать, откинувшись назад и хватая ртом воздух, цепляться пальцами в мои волосы. Но что-то пошло не так. Его рука ложится мне на грудь, отталкивая меня. Не понимаю, где я свернул не туда. Смотрю вопросительно. — Нет, — сдавленно выдыхает мне в лицо Донован, тут же убирая мою руку от своего стояка и быстрым шагом направляется к своей палатке. Какого хуя, чувак? Ты растормошил меня, принявшего уже четыре таблетки, возбудил до боли в паху, а потом включил заднюю? Э нет, так не делается, дорогуша. Поднимаюсь на ноги и спешу догнать его. Успеваю схватить за руку до того, как он шагнет в палатку. Силой разворачиваю лицом к себе. Не хочу сейчас разговаривать, хочу трахнуть его. Целовать его, ласкать губами его шею, впиваться в нее, оставляя после себя следы. Не разговаривать. Снова целую, снова отвечает, но теперь поцелуй быстрый, рваный, неполноценный. Толкает меня назад, оставляя в замешательстве. — Какого хуя? — не выдерживаю я. — Я не буду одним из ста, — коротко бросает босс, демонстративно опуская молнию палатки, закрываясь от меня.