Your Moonlight.

На столе лежала небольшая куча бумажек, разобрать которую не составило особого труда. Тем не менее, до конца рабочего дня оставался ещё где-то час, и просто сидеть и пинать хуи парня не сильно тянуло. Он поинтересовался у помощника, справится ли тот без него, если вдруг понадобится что-то ещё, услышал положительный ответ, и ушел из офиса в самом хорошем настроении. Учиха, почти не боясь попасться, практиковал такие съебы уже пару месяцев, сбегая от всяких скучных документов к горячо любимому брату и его ребятам. Хеби по началу относились настороженно к новому человеку в их компании, а потом свыклись. Саске казался им хорошим и надёжным, а главное, у лидера группы стало больше сил и желания творить, искать новые места для распространения этого самого творчества, выступать они тоже стали намного чаще, нужно признать. Но близнец пока ещё просто сидел в залах на первых рядах, и довольно громко аплодировал немалоизвестному квартету, подбадривая ребят и толкая на свершения своё зеркальное отражение. Парня больше не интересовала так, как раньше, экономическая деятельность, в которую его когда-то давно пихнул отец, он не сильно вдумывался на работе, сгружая постепенно весь масштаб проблем и обязанностей на Менму. Тот спокойно брался за дело, и это было очень здорово, ещё немного, и можно будет и вовсе уволиться оттуда к чертям, проводить больше времени вместе с братом. Он, по факту, уже проводил. Чараске вечерами учил его английскому языку, играть, пока ещё на старой гитаре. У Саске неплохо получалось, кстати, и продвижение было заметно невооружённым глазом, особенно когда все эти занятия не перерастали в секс. — Ну, вот, ты в принципе хорошо всё уже понимаешь, — брюнет поражался скорости запоминания и гладил близнеца по щеке, убирая прядь черных волос ему за ухо, — Я даже рад, что ты раньше не так интересовался этим и мы не учились вместе, — Чараске улыбался, пересаживаясь на кровати поближе. — Это ещё почему? Я мог бы сейчас знать намного больше и быть с тобой на равных, — парень смотрел в такие же темные глаза напротив, ища в них ответ, скрытый подтекст, но те словно смеялись над его глупостью. — Потому что мне тебя очень приятно и интересно учить самому, — брюнет уместил ладонь на голове партнёра, зарылся в мягкие волосы, придерживая, и накрыл чужие губы собственными, вовлекая любимого ученика в поцелуй. Он отодвинул тетрадь с множеством записей ответственного студента подальше, и притянул его к себе, чувствуя, как близнец обвивает шею. Как надо любить человека, чтоб вот так, до дрожи в коленях желать быть рядом всегда, хотеть чувствовать его прикосновения постоянно, тянуться ближе? Он никогда бы не смог полюбить так самого себя, не смог бы любоваться собой в душе, и смотреть собственные фото с таким же неповторимым жаром в груди. Ему достался лучший, единственный идеальный во всем мире, без капли дегтя в бочке меда, без единого недостатка, и он любил его, всем сердцем, зная, что партнёр любит его не меньше, отдавая всего себя и забирая ответно брата целиком. Он был всё таким же вкусным, таким же сладким и нежным в чужой хватке. Они друг другу не надоедали, их ссоры ничего сильно не значили, оставаясь далёким забавным воспоминанием уже через пару часов. Счастье. Наверное, оно именно такое, где каждый момент тебе кажется особенным, где нет места печали и страданиям. Они давно не любили так, как раньше. Это чувство намного сильнее. *** — Попробуешь сегодня с нами, а? — Чараске, видя чужую неуверенность, робость в движениях, приобнял братца за плечи, тот лишь молча смотрел в глаза в ответ. Всё таки, они были на людях, и целоваться пока нельзя, — Ребят, попробуем сегодня с Саске? Участники группы были только за, к тому же, всем им было по-своему интересно, чего парень стоит и на что способен. Пробовать решили на старом, и, чтобы сильно ничего не менять, близнец просто взял на себя в мелодии роль брата, начинать нужно с малого. У него получалось. И играть, со временем и петь, и с произношением парень не сильно лажал, быстро исправляясь, хотя за это боялся больше всего. Японский, с его иероглифами, куда проще, чем множество английских слов, где звуки то не произносятся совсем, то произносятся совсем иначе, путая к чертям носителя иного языка. Было сложно, но он смог. Ради него, ради них обоих и чужой мечты. "Однажды я стану известным, вот увидишь," — говорил Чараске лет в четырнадцать, видя, как Саске улыбается, глядя на его потуги. Наверное, брат думал, что близнец смеётся над ним, но на самом деле он очень радовался попыткам реализовать эту глупую невозможную мечту. В результате, она всё таки станет явью, однозначно, но воплотят в жизнь они её вместе, держась за руки, и веря в лучшее, в друг друга, как не смогли бы и пару лет назад. Совместная жизнь многому научила, в том числе, верить в чудо. Фишка близнецов на сцене может серьезно их продвинуть, как считал Чараске, да и все остальные в группе, но парень ещё не чувствовал себя готовым. Хеби, тем не менее, не были против присоединения нового человека, учитывая, что права других никто не ущемлял: Саске не теснил никого, не занимал ничью роль, отнимая устоявшееся место. Наоборот, с ним на репетициях даже стало веселее. Молодые люди больше шутили, Суйгецу отдельно подтрунивал над Карин, что пыталась завоевать сердце неразговорчивого красавчика-Учиха, а она того в ответ лупила по ребрам барабанными палками. Близнецы, правда, казалось, были больше заняты друг другом, но это все списывали на то, что у Саске ещё нет опыта и Чар просто помогает ему вклиниться. Наивные дурачки. *** — Не думал, что ты и правда уволишься, — Менма сидел рядом со своим бывшим начальником, что собирал свои пожитки. У него в офисе было не так уж и много личных вещей, но всё таки, он провел здесь около шести лет, его мучила ностальгия по отдельным моментам, так что пихал всякую ерунду в коробку он довольно медленно, засматриваясь то на одно, то на другое, — Самому не жаль уходить? — Жаль, конечно, — Учиха улыбнулся, но при этом чувствовалось, как тот рад свалить отсюда, — Просто думаю, что этот этап в жизни уже пройден и надо ехать дальше. Тем более, есть куда, — он, словно заворожённый, смотрел на снимок в рамочке, Узумаки даже заглянул через плечо. — А я думал, ты после Наруто никогда в воду залезть не решишься. Или... Погоди, это твой брат, да? — Да, — Саске усмехнулся, убирая фотографию в коробку к остальному, — Я всё таки решился, кстати. — О, и как оно? — Ну, было страшно, на самом деле, — парень неловко почесал затылок. Раньше он никогда бы не признался, что чего-то боится, скорее просто отмахнулся бы, погружаясь в свои воспоминания, но длительное время рядом с Чараске научило раскрепощаться. Наверное, с ним он действительно становился совсем другим человеком. Тем, которым всегда хотел быть, — Но, я справился, так что теперь не боюсь. И всё же, если увидишь брата, тресни ему за меня, — Менма в ответ только плечами пожал, улыбнувшись. — Договорились. На входе в здание Саске обернулся, последний раз глядя на это место. Вряд ли он ещё когда-то придёт сюда, но оно ему очень всегда помогало, в первую очередь, приводить в покой метающуюся туда-сюда душу. Теперь он прекрасно знал, чего хочет добиться в этой жизни, знал, с кем хочет быть, и знал, что теперь его желания несомненно реальны, больше не нужно глушить эмоции и уходить в себя. Время дышать полной грудью и по-настоящему жить. Учиха закинул коробку с вещами на заднее сидение, сам уселся на водительское и откинулся в кресле, глядя в бежевый потолок салона любимого автомобиля. На эту машину он тоже смог заработать именно здесь, именно сюда приезжал на ней чаще всего. Ещё одно напоминание о старой жизни, но его хотелось оставить. Парень перевел взгляд на соседнее пустое место, где обычно сидел Чараске и улыбнулся. Теперь они постоянно будут вместе, практически всё время. Можно сказать, всё началось с Камри, когда близнец сел рядом и поехал, погруженный в свою задумчивость. "Почему, Саске?" — спрашивал близнец, глядя на сменяющие друг друга картины за окном. "Потому что я люблю тебя," — не смог ответить тогда брюнет. Но мог сейчас, и благодарил эту машину, осознавая, что иначе вряд ли бы брат с ним вообще поехал в тот день. Пора было уже выезжать со стоянки и ехать прямиком в Акацуки, где сегодня должен закончить свою деятельность и Чар. Ритм он ещё мог держать, но хотел всё своё свободное время посвещать только группе и только брату. Им было всего по двадцать четыре года, но они смогли уже достигнуть так невероятно много. Саске чувствовал, как обоим в жизни повезло и жаждал первого своего выступления вместе с ребятами из Хеби, которое должно было состояться через пару дней. Теперь он был готов, стопроцентно, теперь он сможет стать их частью. *** Подъехавший к клубу Саске так и сидел в тёплой заведённой машине, оперевшись на руль да поглядывая на массивные двери "Акацуки", неоновую вывеску. Чараске вышел довольным, что можно было понять по его радостной улыбке. Да уж, теперь у него появится ещё больше свободного времени, главное, чтоб братец не обленился и не забил в результате на группу. В конце концов, у них ещё относительно много планов - неплохо было бы привлечь внимание какого-нибудь продюсера, так раскрутятся куда быстрее. Дверка автомобиля хлопнула, закрываясь, а рядом, потирая чуть озябшие от январского морозного воздуха руки, уместился самый прекрасный человек во всем мире. — Ты сегодня даже рано. Что, не понастольгировал перед уходом со своей обожаемой работы, мм? — обычно бледные щеки брата казались розоватыми. Да и правильно, на улице ведь довольно холодно, и парню хотелось согреть его всего. Но это дома успеется. — Дай сюда, — Учиха притянул худые бледные руки близнеца к себе, согревая их теплыми ладонями, — Нет, почему? Понастольгировал, просто у меня явно меньше интересных воспоминаний, чем у тебя. Меня же одни документы только и окружали, а у тебя тут куча народа, чужие задницы... — Ревнивец, — Чараске усмехнулся, целуя водителя в щечку, — Если я и думаю о чужой заднице, то только о твоей. Так бы и трахнул. — Всё с тобой понятно, — Саске отпустил более-менее согревшиеся ладони и повернулся к рулю, собираясь уже выезжать, — Лишь бы член свой пристроить, — он шутил, конечно, но теперь пришло время Чараске неодобрительно относиться к чужому юмору. — Не правда, — брюнет даже губы надул по-детски обиженно, пристёгивая ремень безопасности и пряча руки в карманы, — Я люблю всего тебя, придурок. И никогда не оставлю, даже если ты будешь вот так обо мне думать. Домой они ехали болтая обо всём подряд. О том, какая прекрасная жизнь впереди их ждёт, известность, заполненные музыкой дни и ночи, куча денег. Обычные желания околопрославившихся людей. Их ждало ещё очень много изменений, с которыми каждый из них по отдельности боялся не справиться, а вот вместе был не просто шанс выстоять. Вместе они могли всё, абсолютно всё, и когда один почти готов был отступить, второй крепко держал за руку и уверенно смотрел в глаза напротив. "Мы - сила. Не сдавайся," — утверждал чужой взгляд. И они не сдавались, следовали за мечтой, шли вперёд, только вперёд, помогая друг другу преодолевать самые сложные препятствия. — Вот раскрутимся и переедем в большой дом с бассейном, — рассуждал Чараске вслух, прикрывая глаза, — И машину сменим на какую-нибудь крутую. Может, спорткар. — Чем тебе Тойота моя не нравится? — вот чего-чего, а автомобиль менять он не хотел. Очень привык к нему и любил. Если после становления знаменитыми жить в многоэтажке, забитой обычными людьми, станет трудновато, то средство передвижения не могло никак им мешать. Да и... Саске хотел иметь хоть какое-то ощутимое напоминание о прошлом, о всех трудностях, что они преодолели. — Старая. И медленная, — Чар, казалось, выпендривается специально, лишь бы добиться своего, но лучше бы он молчал. — Медленная, да? Я тебя сейчас покажу, какая она быстрая! — в глазах водителя загорелся азарт, самый настоящий, какой бывает у людей, когда они делают ставки на что-то. И пусть сейчас выигрыша никакого быть не может, парень надавил на газ сильнее, разгоняя свою старушку до таких показателей, на которых даже по самой пустой дороге ездить никогда не рисковал. Стрелка спидометра перевалила за две сотни. Ужас на глазах Чараске просто надо было видеть. Картинки за стеклом сменяли одна другую, они еле вписывались, объезжая поток машин. Если честно, парню становилось плохо, и когда брат отвлёкся на него... — Что скажешь, а? — молодой человек улыбался в тот момент. Он отстоял честь своей ласточки, но в ответ услышал только... — Саске, тормози! Это последнее, что донеслось до его слуха перед тем, как он повернулся к лобовому стеклу и со всей дури нажал на тормоз, только под колесами замерший асфальт, а перед ними - огромная фура, объехать которую никак не вышло бы. Учиха вывернул руль направо, но не успел, они практически на всей скорости влетели. Треск, звук битого стекла, резкий удар подушки безопасности по лицу. Непроизвольный стон боли, попытка открыть глаза, двинуться. Расплывчатый образ сидящего рядом брата. Незнакомые голоса вместе с тысячей звоночков в ушах. Сирена скорой помощи где-то на заднем плане слышалась так туманно. Учиха практически ничего не мог понять, голова трещала просто адово. Кажется, он пытался что-то сказать, пытался позвать его, но слова застревали где-то в горле или просто были настолько тихими, что парень сам их не слышал. Он отрубился вновь. Теперь уже насовсем.