Нарцисс

Пора трезво взглянуть на правду. Сосредоточенно и без сожалений. Все, что она делала до этого момента – пряталась от самой себя, давая корыстолюбивым и тщеславным порывам овладевать разумом. Ужас. Сакура от злостной досады скрипнула зубами, с силой пнув неприметный камушек на тротуаре. Девушке хотелось выть от бессилия в сложившейся ситуации. И виновата только она. Харуно поддалась, Харуно позволила, Харуно собственноручно топила себя в болоте глупости и заносчивости. Думала, что ей все подвластно, что все будет по ее велению. Черт с два! Единственное утешение в здравом отказе Итачи. Зачем идти на поводу желаний, зачем ей сдались занятия на дому? Зачем портить жизнь всем. Ведь Сакура так хотела произвести эффектное появление перед угрюмым Саске с братом, так хотела насолить ему и показать, чего лишился он… Ребячество чистой воды! Пора взять себя в руки, перестать крутиться в этом водовороте мрака. Она должна перестать искать повод для встречи с бывшим возлюбленным, перестать заменять его своим наставником. Хватит. Либо сейчас, либо никак. Пройдя половину пути до дому, полностью признавшись в своих непростительных слабостях Сакура ощутила огромный прилив сил и легкий холодок воодушевления. Даже дышать стало свободнее. Завтра ответственный, поистине важный день. Всё обязательно пройдет идеально, все обязательно будут в восторге. Нужно хорошенько выспаться и предстать в отличной форме. Харуно уже было задумалась над нарядом и всякими прочими мелочами, стараясь не обращать внимания на осадок после тяжких дум, как, чуть ли ни преградив весь тротуар, возникла серебристая спортивная машина. Полузатонированное стекло медленно опустилось, и из салона шикарного авто показалась довольная физиономия Суйгецу. Сакура опешила, изумленно уставившись на ухмыляющегося парня. - Подвезти, крошка? – Ходзуки весело подмигнул, с удовольствием отмечая, что фортуна вновь на его стороне. …Закон бумеранга? Или новый барьер? Одно дело, когда ты чувствуешь себя над толпой. Другое, когда ты в самой гуще толпы. Такой плотной, угрюмой, и где каждый раздражен своими проблемами. Саске нервно постукивал пальцами по подлокотнику кресла, ожидая своего приглашения. Немного комично было ждать приема у собственного брата. Но благодаря его безупречной репутации, всеобщему благоговейному уважению, непоколебимому восхищению младший Учиха становился простым смертным в этой среде. Он ровно относился к больницам, не испытывая ни страха, ни радости. В детстве он был частым посетителем из-за врожденной анемии, затем в связи гибели мамы, а вот потом пошли хронические психические расстройства, переросшие в жгучую тягу к алкоголю и наркотикам. К счастью, все проблемы благополучно разрешились. И Итачи сыграл одну из основных ролей в этом. - Саске Учиха, можете пройти, - из динамика, встроенного прямо над дверью кабинета, донесся мелодичный голос секретарши брата. Частная клиника - великолепные условия с великолепными девушками. Чуть не захлопав в ладоши от облегчения, Саске быстро зашагал внутрь. Младший Учиха называл место секретаря «прихожей»: стол с последним словом техники, две кофеварки, факс с телефоном, шкаф с кучей странных книжек… От созерцания прескучной картины парня отвлекло милое воркование Райны за сотовым. Девушка ослепительно улыбнулась ему, указав на главную дверь. Саске усмехнулся, утвердительно кивнув. Когда-то он переспал с этой симпатичной Райной, теперь она с легкостью делает брюнету липовые справки за спиной брата. Чистое удовольствие с выгодой. Специально с грохотом закрыв за собой дверь, Саске плюхнулся в кресло напротив Итачи, без застенчиво закинув ноги на его стол. Злобно зыркнув на демонстративно зевающего младшего Итачи постарался как можно скорее договорить по телефону. У всех конец рабочего дня, а у него и не намек на это! - Почему, особенно когда я рядом, ты ведешь себя, как заносчивый подросток? – сняв очки, устало произнес Итачи. - Хороший вопрос, - Саске состроил задумчивую мину, серьезно нахмурившись, - но я по-другому поводу! – стукнув пяткой кед по столу, недовольно воскликнул он. – Как там мои анализы? Скоро ли в моей карточке появится запись, что я не душевно больной? - Там нет такой записи, - сухо отрезал Итачи, не отводя тяжелого взгляда от брата, - слушай, я очень рад, что ты согласился пройти полное обследование, решив отказаться от пагубных привычек! Честно, рад, но не будь хамом! - В каком месте? – удивленно захлопав глазами, пролепетал Саске. Он растрепал волосы, распахнул пошире глаза, выпятил губу – пытался найти названный изъян. Итачи лишь закатил глаза, не собираясь тратить силы на взбалмошенного младшего. - Проехали. Визит тебе был назначен на понедельник, с какой стати ты отрываешь меня от работы? – старший встал с мягкого кресла, подойдя к окну. Столько навалилось забот, что день растягивается на целых два. Поникший взгляд Итачи скользнул на платиновый диск заходящего солнца. Он очень любил осень за радужный спектр красок, дарующий непроизвольную улыбку, любил за свежий терпкий воздух, пропитанный гулким ливнем, за яркую вспышку красоты увядающей природы в последний миг перед неприступной зимой. - Всего три вопроса! – лиричность, некая сентиментальность, с детства сопутствующая Итачи, смешила и немного бесила Саске. – Первый – что у тебя с Сакурой? Второй – как мои анализы? Третий – дай мне какое-нибудь обезболивающее перед завтрашним выступлением. - Ты в своем репертуаре, - хмыкнув, на повышенных тонах проговорил Итачи. Он развернулся, сверкнув лукавыми глазами. – Я вспомнил, кто такая Сакура Харуно – твоя бывшая возлюбленная, о которой ты вскользь упоминал, когда учился еще в Америке. Ты наверняка знаешь, что она моя подопечная, так что нас связывают исключительно… - Если я в своем репертуаре, то ты наверняка знаешь, что я не куплюсь на явную ересь! – передразнив брата противным голосом, лицо Саске вмиг ожесточилось. Хоть внешне он и оставался нахально-высокомерным с гадкой ухмылкой, черные глаза превратились в ледышки. Итачи ненавидел такой взгляд Саске, от которого хочется убежать, скрыться, где угодно, ощущая испепеляющую всевластность и предостерегающую ярость. - Думай, что хочешь, мне все равно, - спокойно пожав плечами, продолжил старший Учиха. Нельзя поддаваться в русло кипящих эмоций брата. – Я сказал, что визит в понедельник, тогда-то и будут готовы анализы… - Итачи сделал несколько шагов к помрачневшему Саске, глядя на того свысока, - Какого черта тебе понадобилось обезболивающее? Страх перед сценой вдруг возник, когда ты не обдолбанный? - Мне так нравится, как ты стараешься не провоцировать меня! – резко встав, Саске поравнялся со старшим. Они смотрели, не мигая друг на друга, ни единый мускул не дрогнул в их бессловесной баталии. – Разве ты не понимаешь? Пусть твой рациональный мозг, со скрупулезными аналитически планами, хоть на секунду представит себе, что может произойти со мной? Даже я не знаю, как поведу себя! – Саске не двигался, как стройная мраморная фигура солдата, однако на алебастровом лице шипяще кипели все обуревающие его эмоции. – Столько времени прошло! Да, черт, Итачи! Признаю, мне страшно! Я не хочу сойти с ума! Ты можешь вразумить это? - Успокойся, - Итачи должен быть серьезным, непоколебимым, быть оскорбленной стороной, у которой не имели права ничего требовать… но теплая улыбка озарила его уставшее лицо, глаза подернулись пеленой заботы, а голос стал убаюкивающим. – Тебе это больше не нужно. Ты справился со всем, ты преодолел самого себя… Брат, у тебя все получится, дай чувствам выйти наружу, ты сможешь освободиться. – Старший подбадривающее положил руку на плечо Саске, выдержав сумрачный взгляд маренговых глаз. - Это будет на твоей совести, - дернувшись от прикосновения, Саске направился к двери. Он ощущал, будто земля уходит из-под ног, а внутри все скручивается в пустоту. Он еще до конца не мог довериться самому себе, особенно неуравновешенным чувствам. Дышать стало трудно, а разноцветные точки замелькали впереди. Сжав добела кулаки, Саске глубоко вдохнул и выдохнул. Хоть он и одинок, хоть и многие не понимают его, в него верят. Верит тот человек, который еще никогда не подвел младшего Учиху. – Можешь придти на выступление. - Обязательно постараюсь, - Итачи не переставал улыбаться, считая болезненные удары сердца. Он потерял брата. Давно-давно, чуть не позволив ему захлебнуться во тьме. Но теперь… искорки былой надежды больше не тлеют, сейчас они снова набирают силу, чтобы в скором времени засиять ярче прежнего. Саске приулыбнулся уголками губ, помедлив в проеме дверей: - Спасибо, брат… ... Стоит лишь унять гордость, как сразу станет легче дышать. Было как-то неуютно. И очень некомфортно. Особенно передвигаться по кухне, заваривать чай, да даже дышать под таким пристальным взором льдисто-голубых глаз, которые колким морозом пробегались по ее фигуре. Сакура тряхнула волосами, пытаясь взять себя в руки. С голливудской улыбкой она подала чай и сладости, тут же помрачнев, когда Суйгецу перестал пялиться на нее. И кто тянул Харуно за язык, чтобы она вычурно показала свою благовоспитанность, пригласив Ходзуки домой? - Я не кусаюсь, - иронично выдал блондин. Сакура вымученно взглянула на него, всмотревшись в островатые черты: тонкие губы в извечной ухмылке, лукавый взгляд стеклянной лазури глаз, растрепанные белые пряди. Обычный привлекательный парень с подтянутой фигурой и изощренным характером. Вот только шестое чувство подсказывало, что Суйгецу далеко не простак: он может легко выйти из прикрытия пешки. - Просто… так странно сидеть тут с тобой и беседовать, притворяясь в дружелюбности, - Сакура отхлебнула чаю, нервно кашлянув. – Нас связывает лишь… - Саске? – хохотнув, Суйгецу никак не мог поймать ее бегающего взора. – Поверь мне, как его лучшему другу, твоей прелестной голове не следует страдать из-за этой особой персоны, но если тебе так хочется, то мы можем посплетничать о нем. - Честно, - от добродушной улыбки Ходзуки Сакура ощутила себя более раскрепощенной, - то я просто беспокоюсь о нем. Он настолько изменился… Раньше мне казалось, что я знаю его, а сейчас… Саске чужой и далекий, он сжег все мосты со мной. – Харуно показала прищурившемуся парню золотой медальон, который она бережно носила на шее. - Да, романтичность Саске увидеть - это то же самое, что комета, пролетающая раз в сто лет, - вскинув озадаченно бровями, протянул Суйгецу. Он знал про медальон, как о талисмане, символе той любви, что растворилась в прошлом. – Понимаешь… Мы с Саске познакомились ни при самых благоприятных обстоятельствах... Он уехал из Америки и доучился здесь. В последнем классе Учиха познакомился с Карин, они стали лучшими друзьями, хотя признавали друг в друге лишь единомышленников. Короче… я поцапался в первый же день с Като, каким-то боком задев и Саске. У нас дело чуть ли не дошло до драки, но потом мы просто поговорили по душам, чего я никак не ожидал от такого угрюмого парня. Дальше сдружились, постепенно узнал историю его непростой жизни, ужаснувшись горестям Учихи. Не прошло и месяца первого курса, как Саске взорвался, в прямом смысле, пустившись во все тяжкие. Знаешь… легче вести себя так, как тебя видит общество. Не навязывать собственный образ, а плыть по мирному течению. Так и жил долгое время Саске, пряча свою необузданную натуру глубоко-глубоко внутри… - Ходзуки тяжко вздохнул, хмуро уставившись на остывающий чай. Сакура поежилась, в красках представляя себе Учиху. – Он перестал прятаться, перестал следовать мнимому амплуа. Стал неуправляемым, следуя лишь собственным безумным идеям. Сначала было как-то терпимо, пока Саске не стал употреблять наркотики. Тогда-то начался апогей: бешеный, жутко агрессивный, с неуемной энергией! Он спал всего три-четыре часа в день, все время посвящая себя музыке, песням, выступлениям. Карин была в бессилие, она никак не могла на него подействовать. Като слезно умоляла не бросать Учиху ни в коем случае, потому я вступил в группу. Итачи не мог исправить ситуацию, находясь в отвратительных отношениях с братом, да и защищал он свои дипломы, или как там… - Значит, Саске остался совсем один? Он был на грани, то есть уже не понимал, где реальность, а где фантазии? – голос Сакуры был осипшим, бесцветным. Она обняла себя руками, стараясь унять дрожь. Господи, что же он пережил! - Ты проницательная, - печально усмехнулся Суйгецу, продолжая мрачный рассказ, - но Саске просто оторвался от всего существенного. Видела бы ты его на выступлениях! Голодный зверь, увидевший в лице зрителей свежее мясо! Спустя время, будто бы из-под земли, появился Ян. Он сразу зарекомендовал себя талантливостью и умом…. Самое мерзкое то, что я упустил тот момент, когда рухнуло абсолютно все… Саске начал медленно сходить с ума. Он мог не спать, не есть. Мог бредить, мог крушить все вокруг. Тормоза сдали окончательно. Отвратное жалкое зрелище. Словно кто-то с треском сломал его свинцовый стержень внутри, как соломенную палочку. Когда мы с Карин совсем отчаялись, Ян исчез, призвав за собой помощь. Итачи долго колдовал над братом. И вроде бы все пришло в норму, и вроде бы все встало на свои места, а те сумасшедшие месяца превратились в убийственный кошмар, но… - Но? – дрогнувше спросила Харуно, наконец, взглянув на сурового парня. Ее малахитовые глаза поблекли, точно скиснув. Затравленный взор, полный вины и боли. - Но Саске стал другим. Я не уверен, что он до конца излечился. Иногда у меня такое чувство, словно он раздваивается… Не раздвоение личности, а словно он… Черт, не могу объяснить, - Суйгецу с силой стукнул по столу, досадливо поджав губы. Ему было так обидно за лучшего друга, ведь столь адских мук он не заслужил. – Зато я твердо знаю одно: когда-нибудь тебе выпадет шанс поговорить с ним, и ты не посмеешь от этого отказаться. Сакура… как бы он не хотел отделаться от прошлого, оно будет медленно убивать его. Саске должен принять прошлое, примириться с ним, найдя лекарство ни в обезболивающих, ни в походах к врачу. - Спасибо, - она улыбнулась чисто и открыто, благодарно сжав руку Ходзуки. Сакура сморщилась, точно вот-вот заплачет, но не позволила себе такую слабость. В голове не укладывалось, каким образом бывший возлюбленный довел себя до присмерти. Но теперь Харуно отчетливо представляет, насколько отравлена его сломленная душа. И если ей выпадет шанс заново познать Саске, то она непременно воспользуется этим, попытаясь помочь… Хоть чем-то… … Человек создан для счастья, как птица для полета*. Все эти дни, всю эту неделю Наруто пребывал в каком-то туманном состоянии. Он видел происходящее как бы со стороны, в тягуче замедленном действии. Одиночество и безмолвие сковали по рукам и ногам, не давая нормально жить. Узумаки осунулся, стал нелюдим, проводя тихие часы дома. Лишь приготовления к Осеннему Балу хоть как-то связывали его с внешним миром. Да и Карин тепло поддерживала, пытаясь отогнать прочно поселившуюся горечь утраты и безысходности. В этом году Наруто отказался от непосредственного участия в процессе Бала, не найдя силы для веселого актера. Он решил взяться за оформление и общую постановку мероприятия. И роль художника пришлась по вкусу, вызывая внутреннюю улыбку блондина. Карин всячески сопутствовала этому, направляя друга в нужное русло. И вот сегодня, когда зал предстал перед студентами во всей красе, Наруто впервые улыбнулся той самой лучистой улыбкой, которая никого не оставляла равнодушным. Карин выглядела сосредоточенной и спокойной, вежливо улыбаясь всем. Шанель и Лия доводили все до идеала, проверяя попутно выступающих. Все обещало быть грандиозным и отлаженным. Като не сомневалась ни в чем, подбадривая волнующих вокалистов. Девушка исподлобья наблюдала за Сакурой, которая сегодня прямо сияла. Как будто Харуно скинула веревки, что стягивали ее. Будто отпустила все снедающие страхи, отдавшись во власть суматошной обстановки. Так лучше, нежели чем быть призрачно счастливой. - Все готово, все в сборе, - запыхавшаяся Шанель пригладила прическу, нервно поглядывая из-за кулис. Народ прибыл, заполнив зал. - А Учиха? – единственное, при воспоминании о котором, противно сосало под ложечкой. Карин страшилась за Саске, но его выступление было необходимым. Его группа будет последней, он и задаст праздничный фейерверк. - В гримерке, со своей свитой, - Като поблагодарила Шанель, отдав команду к началу торжества. Засиял радужный свет в помещении, раздались приветствующие аплодисменты. Прожектора осветили ведущих – Шикамару Нара и Адель Риттер. Шикамару, высокий шатен с привлекательной внешностью, обладал стройным звучным голосом, за что его и поставили ведущим, несмотря на занудный характер с хронической ленью. Парень поздравил всех с началом года, произнеся воодушевляющую речь насчет будущих побед и успехов. Адель весело подхватила его, попросив сегодня учащихся хорошенько отдохнуть. Девушка объявила первых выступающих, зал поддержал приглашенных танцоров громом аплодисментов. Сакура присела в самом углу сцены, еле видя номера из-за кулис. Она постоянно нервно отбрасывала завитые локоны за спину, то и дело покусывая накрашенные губы. Клубничный блеск весь стерся, а во рту появился неприятный липкий привкус. Злобно рыкнув на саму себя, девушка никак не могла успокоиться, ожидая какого-нибудь происшествия. Харуно не простит себе оплошности в первый же раз, пустив концерт коту под хвост! - Так и просидела весь концерт здесь? – Наруто бесшумно подошел сзади, внимательно наблюдая за силуэтами на сцене. Он боялся, что подвешенные гирлянды могут упасть, но все обошлось. - Скоро конец! А потом и танцы в спортивном зале, - выдохнув, Сакура прямо чувствовала, как на нее давит невидимая сила. - Там уже орудует Лия, все замечательно, - Харуно подняла глаза на Наруто, дивясь его поведению. Раньше бы он ободряюще улыбнулся, подмигнул игриво. Сейчас же парень хоть и выглядел довольным, но каким-то зажатым и сумрачным. - Это было потрясающе! Спасибо, ребята! Уважаемые зрители, наш концерт подходит к концу! - И последний номер, как фееричная точка в сегодняшнем торжестве, предоставляется группе «The Dive»! Просим на сцену! – Сакура и Наруто оба напряглись, ожидая появления объявленных. Саске все время до выступления был ниже травы, тише воды. Он не подавал никаких признаков жизни, сидя с туго сцепленными пальцами в гримерке. Ян, точно специально, шутил, смеялся, убого действуя на нервы. Колин вторил Вельмеру, заигрывая подряд со всеми девушками. Суйгецу же изредка обращал внимание на парней, пребывая в собственных тяжелых думах. Учиха старался вообще ни о чем не думать, проигрывая в голове слова песни. Он пытался поймать нужное настроение, но ничего не вдохновляло. Уже перед самым выходом Ян вдруг подошел к нему, задержав остальных: - Главное не останавливайся и не дергайся. Мы подстроимся под твой ритм, - парень сжал ледяную ладонь Саске, тепло улыбаясь хмурому другу. Брюнет лишь кивнул, решив выйти последним. Когда на сцену под шквал хлопанья и свистов вышли все парни, уверенно приняв «боевые» позиции, тогда Саске шагнул навстречу прожекторам. Белесый свет вмиг ослепил, дезориентировав на пару секунд. Скрипнув зубами, Учиха подошел к микрофону. Он стремительно надел ремень от гитары, вцепившись в медиатор: - Привет всем! – голос был самовольно веселым и слегка вызывающим. Глаза постепенно привыкли к обстановке, открывая вид на застывшую толпу. Сглотнув, Саске ощутил, как внутри все забурлило. Будто бы заветревшиеся часы вмиг завелись, пустив резвый механизм. Сердце c радостью приняло вскипевший адреналин, стремительно набирая отчаянное сердцебиение. Облизнув пересохшие губы, Саске расслабился, отдавшись полностью горящему потоку эмоций. – Мы хотим исполнить вам песню «Attack», которую я написал, как вызов, - зал мгновенно ожил, зашептавшись. Суйгецу призывно застучал палочками, - надеюсь, вам понравится! (Обязательно слушаем http://poiskm.ru/song/26717-30-Seconds-to-Mars-Attack )

Не хочу я сломаться, устать и зачахнуть, Исчезнуть бесследно, и бросить всё, что Начал, закончил, что смог я достигнуть. День новый приходит, и я свободен теперь!

Начальные аккорды, под стать колотящемуся сердцу. Вобрав побольше воздуха, Саске предался прыткой мелодии. Он отрешился от всего. Он дал на растерзание собственную душу откровенной песне, где пытался выразить самого себя.

Убегай, убегай, - час атак! Убегай, убегай, убирайся. Убегай, убегай, ведь я твой враг, Я твой враг, я твой ВРААААААААААГ!!!

Отчаянный крик, вкрадчивый хрип. Злобный шепот, мрачный ропот. Слова вылетали то выстрелами, то сожалениями, то молитвами, то вызовами, пропитанные кровоточащими ранами незабытых дней. Все смешалось, все сузилось до этой музыки.

Я с тобой был бы вечно, но всё быстротечно. Для нас всё исчезло быстрей, чем это Мы осознали, и всё поломали. Теряю контроль я, но теперь я наконец-то прозрел!

От этого голоса, раздираемого бушующими муками, Сакура окаменела. Она не могла оторвать зачарованного взгляда от сцены, где Саске был королем. Он повелевал царившей обстановкой, будоража зал. Он пел то дикими криком, то проникновенным шепотом, срываясь на зашкаливающих чувствах. Учиха предстал совершенно в другом свете. Его порывистые движения, призывная жестикуляция, бешеный бег с гитарой – все выступление в купе с мощной рок-музыкой настолько заводило, что миллиарды искристых мурашек бегало по коже.

Убегай, убегай, - час атак! Убегай, убегай, убирайся. Убегай, убегай, ведь я твой враг, Я твой враг, я твой ВРААААААААААГ!!!

Карин едва не скулила, едва не убежала из зала. Эта песня, эти слова… доводило до исступления. Точно все прошедшие месяцы вернулись, вонзая кинжал в зарубцевавшиеся страдания. Чудовищные душераздирающие воспоминания в коллаже пронеслись перед оцепеневшими глазами. Ничего вернуть нельзя. Ничего исправить нельзя. Они все будут жить с этой ношей до конца.

Твои слова звучат, как ложь, А искренность, как рука, в которой нож. Клянусь тебе, Клянусь тебе, Я свободен теперь!

Музыка была похожа то на громогласный взрыв, то на ярые вспышки агонии. Саске прикрыл на этом переходе глаза, судорожно вцепившись в микрофон. Сакура же вцепилась в руку Наруто, чтобы не свалиться от нахлынувших чувств. В потухших глазах застыли слезы, побледневшие губы дрожали от молчаливых рыданий. Не просто выступление, не просто песня. Он поет это всем тем, кто был в эпицентре его личной трагедии. Кто, так или иначе, повлиял на ход событий.

Убегай, - час атак, теперь я враг... Убегай, - час атак, теперь я враг... Убегай, убегай, я твой враг, я твой враг, Я твой ВРААААААААААГ!!! Твои слова... Клянусь тебе... Клянусь тебе...**

Последний вздох, последний выдох. Одинокая слеза скользнула по ее щеке, а с губ беззвучно сорвалось горькое «прости». Он как будто услышал сквозь громыхания барабанов, бой гитар этот родной голос, сквозящий мучительной болью. Его ониксовые глаза, окутанные вырвавшимися чувствами терзающей скорби, жгучей ярости, едких сожалений, неожиданно встретились с тусклой увядшей зеленью ее глаз. Заряд тока зверски прошелся по всему телу, медленно возвращая из бешеного мира музыки. И в остром взгляде Саске не было ни капли жалости, лишь непростительное осуждение и неприкрытое презрение. Стихла мелодия. Пение эхом отозвалось от стен. Град безудержных аплодисментов, криков восхищения обрушился на группу. Суйгецу благодарно забарабанил, Ян и Колин в ритм захлопали в ладоши, высоко подняв руки. Лишь Саске оставался в том же положении, заворожено смотря на зрителей. Пестрый свет, оглушительные возгласы, всеобщий восторг экстазом разливался по венам. Это окрыление опьяняло, воссоздавая пьедестал властелина мира. Он смог. Он справился. Он ощутил, что переродился, восстал из пепла собственноручной темницы. Оковы пали, он освободился от мрака, от снедающих чувств… … Познав себя через всю тернию души, мы можем начать жить. Заново. По-настоящему. Честно. *Короленко ** Перевод Alex Commandor из Kiev. Источник - www.amalgama-lab.com P.S. Спасибо огромное мой бете за идеально подобранную песню!