***
Всё это было бы смешно, Когда бы не было так грустно… Михаил Лермонтов. «А. О. Смирновой»
Стараясь не вызывать интереса у крысокамеры, Арт развернулся и тихо подозвал друзей: — Народ, у нас небольшие проблемы. И они явно не исчезнут, пока отсюда не исчезнем мы. Выходим! Опасливо озираясь, четверо игроков призвали Баквита и вышли из игры, сопровождая свое исчезновение белыми вспышками. Настя же медлила. Рука в тонкой черной перчатке на автомате сжала рукоять меча, будто показывая, что хозяйка оружия находится в раздумьях. В девушке с уходом остальных игроков резко произошли перемены. Не было места улыбке, теплым взглядам, радостным возгласам… как будто от той Насти, которая стояла на этой площадке секунду назад осталась только оболочка. Кукла без жизни в глазах. — Жалеешь, что Моргарт тебя засек без маски? — с еле заметным упреком в голосе спросил появившийся буквально из ниоткуда железный человечек. На нем красовался уже не костюм камешка, нет. Он был выряжен чудно, для его строения тела совершенно не практично, но прикольно на взгляд заядлого геймера — на этот раз Баквит выглядел как Мэй из «Overwatch». Настя не была ценителем компьютерных искусств, а потому оставила прикид бота без внимания. Холодные зелёные глаза даже не дернулись на объект раздражения, задумчиво рассматривая крысокамеру. Она же наблюдения не замечала, увлеченно копошившись в кучке камней и изредка помогая себе стальной лапкой. — Сама виновата, — с досадой наконец произнесла Настя, нажала на кнопку за ухом и уже в маске с коротким «exitus!» покинула мир Энвелла. Материализовалась она, естественно, не у себя дома, а в сырой подворотне. Девушка вздрогнула — что-то холодное ударилось о голову и тонкими струйками начало мочить ее длинные волосы, превращая их в сосульки. Шел дождь. Ну конечно! Пока она помогала новым игрокам, погода в Питере успела испортиться. А чего она, собственно, ждала от северной столицы? Дурища, опять все забыла. Предупреждал ее МЧС смсками, а она проигнорила. Вот сама заварила кашу, сама и расхлёбывай. Давай теперь топай домой, слушая хлюпанье в кроссовках и стук дятлов в собственной голове. С приблизительно такими мыслями девушка дошла до своего подъезда. Случилось это минут через пять, благо «прогуляться» унесло Настю не на Крестовский остров. В квартиру подниматься ей не сильно улыбалось — опять придется быть более эмоциональной, чем на данный момент Насте хотелось. У нее было настроение лечь прямо здесь и сейчас, никуда не ходить и надеяться, что районный ЖЭК сжалится над жильцами и включит отопление в домах пораньше дней на десять. А если подниматься… Нужно будет разговаривать. Она же им обещала рассказать про себя. Дура, ну кто ее за язык тянул? Врать ребятам и в вдохновенном экстазе пересказывать им мультик «Барби в стране розовых пони» в качестве своей истории отчаянно не хотелось. Они должны знать, знать все про эту долбанную игру. Иначе их ждёт та же участь. А Настю — вновь долгое самобичевание и поиск выхода из все туже затягивающейся на шее петли. Но она уже начала им врать. Когда стала играть на публику, притворяться счастливой, но слегка напуганной девочкой, которой нужна помощь. Да, помощь ей определенно не помешала бы, но втягивать в то, что заварила она сама, Настя не хотела никого. Потому что не любила быть кому-то обязанной. Потому что не хотела, чтобы из-за нее снова кто-то пострадал. Потому что она до сих пор себя ненавидит, и помощь себе считала незаслуженной. Напуганной девочкой Настя тоже была, но только не слегка, нет! Ей до сих пор, уже второй год подряд, дико страшно. Настолько, что просыпаться в холодном поту среди ночи стало привычкой, а получать ранения и знать, что они навсегда останутся с ней в виде шрамов — горькой обыденностью. Вот только смысл слово счастья Мещерякова потеряла давно. Точнее, она помнила, что это, но испытывала это настолько давно, что оно ей начало казаться далёким и радостным сном. Которому увы, не суждено сбыться наяву. Потому что она счастья недостойна. Ни с кем. Даже рядом с братом. Даже рядом с любящим отцом. Даже с тем магом, который оказывет ей знаки внимания. Потому что ей нельзя. Да, там, на вулкане, ей на секунду показалось, что она всё-таки вспомнила. Что вот он, ее шанс на новую жизнь и новое счастье. И на мгновение необходимость играть свою роль отпала — все чувства и эмоции были настоящими, живыми, радостными… Но старая боль вернула ее в реальность, и Настя не стала этому сопротивляться, потому что знала: так надо. Стоя у двери в квартиру и держа руку у звонка, девушка думала, как ей быть дальше. Что делать, как себя вести, как разговаривать и вообще взаимодействовать с ребятами. Быть откровенной до конца или же… Додумать ей не дали. Дверь распахнулась, открывая для Насти вход в квартиру и стоящую на пороге обувающуюся компанию. — О, привет! — выдал Арт и рассеянно почесал затылок. — А мы только за тобой… — Ну я уже тут, поэтому можете разуваться, — хмыкнула Настя без наигранности в голосе, заходя в дом и захлопывая дверь обратно. Сопроводилось все это характерным звуком хлюпающих кроссовок. В неловком молчании это звучало весьма странно. — Чё, там прям дождь? — прерывая затянувшуюся паузу, невпопад спросил Фил и кивком головы обозначил мокрые до нитки джинсы и волосы подруги. — Прям дождь, — точно в ответ на вопрос выдала девушка. Как ни странно, сейчас она была предельно искренна. Сама себе поражаясь, Настя выпрямилась и предложила, — если никто не против, то я бы переместилась на кухню. Ребята покивали и в таком же странно неловком молчании отправились на кухню. Через минуту вскипел чайник. Насте было ужасно неловко. Уставившись в чашку невидящим взглядом, она будто гипнотизировала нагнетающуюся обстановку не сдвигаться с вот этой вот точки. Потому что если хоть что-то нарушит сейчас хрупкий баланс, то весь план Насти по поводу «держать себя в руках, вести себя максимально непринужденно, играть роль наивной дурочки-простушки и просто ничего не вспоминать, чтобы никто не видел ее слабой» полетит к чертям. — Ну, рассказывай, как ты докатилась до жизни такой? — Арт нарушил похоронное молчание, положив руку на плечо сестры. Настя одарила его напряженным взглядом, но Мещеряков-старший его проигнорировал, продолжая сыпать вопросами, — почему мне сразу не рассказала про то, что играешь в Энвелл? Как там вообще все устроено? Что там произошло, раз ты не игрок? Настя поежилась и окинула настороженным взглядом присутствующих. Вик смотрел напряженно. Это было заметно по его глазам, взгляд которых буквально прожигал Мещерякову насквозь. Парень явно ей не доверял. Кира смотрела тепло и без скептицизма. Настя сразу поняла, что понравилась Сменкиной, иначе в противном случае ее бы осыпали градом вопросов первее Арта. Фил смотрел с искренним интересом. Его симпатию в принципе было трудно не заметить, поэтому его взгляд горел настоящим участием в разговоре. Арт же просто ждал. Настя со вздохом отметила у брата свою манеру чуть наклонять голову при беседе с кем-то, показывая свою заинтересованность. Они были слишком похожи, пусть даже выросли в разных городах. — Вы все точно уверены, что хотите это слышать? — ее вопрос прозвучал зловеще, будто она им сейчас будет рассказывать тайны утерянных рукописей Александрийской библиотеки, а не свою историю из жизни. Но тем не менее, смысл недалеко ушел от интонации — то, что Настя могла им рассказать, было вещью не самой радужной и приятной. — Точно, — заверил ее Арт под синхронный кивок Киры с Филом и хмыканье Вика. Настя оглядела компанию, слегка смутилась, увидев заинтересованный взгляд Фила, и вздохнув, начала рассказ… После того, как они с мамой переехали в Москву, Настя поступила в новую школу — престижную гимназию с уклоном в изучение языков и гуманитарных наук. Она очень скоро обзавелась друзьями: вертким и умным Юркой Агаряном, наивным солнышком всея команды Севкой Свиродовым, умной красавицей Ульяной (Улой) Аляпиной и спортивным геймером Кириллом (Киром) Тихоновым. Постепенно ребята стали настоящей командой: всегда стояли горой друг за друга, выручая из любого дерьма, побеждали на разных олимпиадах, защищали проекты. В их школе изучали сразу несколько языков, но любимым был латинский, а поскольку такой дружной команде требовалось название, то и придумали его на этом языке— «Natus ex Rubicon» (лат., — рожденные Рубиконом). Настя стала негласным центром этой команды. Очень быстро она перестала быть брезгливой девочкой в розовом и превратилась в верного друга и руководителя, способного найти выход из любой ситуации. В середине шестого класса рубиконовцам поручили участвовать в конкурсе под названием «Английский для самых маленьких». Конкурс состоял в том, чтобы сделать компьютерную игру для младшеклассников в которой бы в игровой форме подавались базовые знания по английскому языку. Команда «Natus ex Rubicon» согласилась и сделала игру, которая заняла первое место. Наградой стал новенький ноутбук, и, по словам жюри, он имел доступ к новой, супер крутой ВИАР игре. Ребята конечно удивились, что ноутбук один, а их пять, но награду приняли. И уже на следующий вечер они открыли «портал» и оказались в игре «Герои Энвелла». Кириллу достался маг, Юре — вор, Севке — бард, Уле — инженер, а Насте — рыцарь. Они проходили уровень за уровнем, локацию за локацией, получали левелап за левелапом. Им нравилось играть. Они довольно быстро прокачались практически до пятидесятого уровня и добрались до Моргарта. Но потом им в руки попал «читерский» кубик. «Natus ex Rubicon» собрали его и открыли Редактор Уровней, но решили там ничего не трогать и не менять. Они прошли практически всю игру и добрались до Моргарта уже, так сказать, по сюжету. Тот рассказал команде свою историю, прикинулся бедной несчастной овечкой и вежливо попросил отдать кубик. Но поскольку ребята не страдали излишней доверчивостью, а так же имели изрядный опыт по видеоиграм, гласящий, что злодеям доверять нельзя, то Моргарту никто не поверил… кроме Севки. Он, будучи крайне наивным, верил, что даже злодей из виртуальной игры может иметь не только мотив, но и банальное желание стать свободным от своей участи. Но остальные ребята не согласились с ним и на вопрос Моргарта о договоре ответили однозначное «Нет!», выбирая долгую и продолжительную войну с практически никаким шансом на победу. В первой битве они не победили, но и не проиграли — злодей просто дал им возможность уйти. После боя Севка долго убеждал команду отдать кубик, но его не слушали. А потом ребята вовсе забыли про игру и не заходили туда на протяжении полугода. И кубик остался у них. Но через эти полгода многое изменилось. Сева признался в любви Насте и предложил встречаться. Девушка не ожидала такого. Она воспринимала Севу, как маленького доверчивого мальчика, которого нужно самого защищать. Настя, попутно объясняя причину, прямо отказала ему. А тот, непонятно и как-то нездорово улыбнувшись, сбежал в игру — отдавать кубик Моргарту… — И что дальше? — с нетерпением спросил Арт. — Ну… Дальше была битва. Мы проиграли. Маг и вор стали шахматными фигурками на доске у Моргарта. А бард погиб, спасая меня… — в глазах Мещеряковой читалось огромное сожаление. Слова давались девушке тяжело. Она снова и снова прокручивала в голове те страшные воспоминания, пытаясь сохранять хотя бы видимое спокойствие на глазах ребят. Кирилл, высокий рыжий парнишка в плаще, играющий за мага, силовым полем сдерживает огромную бетонную плиту. Сверху кружат марионетки и стреляют в героев замораживающими лучами. — Ребята, у меня кончается мана! Сейчас плита упадет! — кричит из последних сил маг. Вокруг него, ощетинившись оружием, стоят остальные игроки: большеглазая красивая девочка-инженер, чернявый вор с двумя шнепперами в руках и рыцарь с мечом и щитом наизготовку. Барда рядом нет… Все герои изранены и измотаны боем. Их силы на исходе. Вдруг силовое поле начинает мерцать и вскоре пропадает. Ребята успевают выскочить из-под падающей плиты, но почти сразу мага и вора замораживают марионетки. Настя, держась за окровавленную щеку, пытается включить щит, но уже слишком поздно — в нее летит желтый луч заморозки. Девочка зажмуривается, готовясь к худшему. Но вдруг понимает, что она цела. А когда открывает глаза, то видит прямо напротив широко распахнутые серые глаза на застывшем лице Севы. Мимо пролетающая марионетка задевает клинком уже окаменевшую статую мальчика, и он падает в пропасть… — Нет, Севка, что же ты наделал?! — кричит рыцарь, наконец включая щит. Сердце мигом обдает болью. За её спину встаёт Ула. — Насть, кубик у тебя? — спрашивает она, параллельно перчаткой взрывая марионетку. — Да, нам надо уходить! — глотая слезы вперемешку с кровью со щеки, отвечает девочка. Понимая, что им сейчас нужно хотя бы выжить, она стреляет из меча-дробовика впереди себя, расчищая путь себе и Уле. Она иногда оглядывается назад, видит статуи Кирилла и Юры. До ее ушей доносится злобный хохот Моргарта. Девочки добираются до выхода из круглой залы и оказываются в Редакторе Уровней. Только когда двери закрываются, они могут передохнуть. Настя тихо сползает по стене вниз и утыкается носом в колени, уже не сдерживая слез. Черные джинсы, стянутые кожаными наколенниками, моментально багровеют от крови, но рыцаря сейчас не это волнует. Ульяна садится рядом и тяжело выдыхает. Некоторое время в Редакторе стоит тишина, прерываемая лишь глухими всхлипами. Наконец, Настя поднимает красные глаза на подругу и спрашивает хриплым, срывающимся от слез голосом: — Ула, неужели они все погибли? — Не все… Севка точно, — Ульяна горько вздыхает. — Какой же я была дурой! Зачем он спас меня?! — почти срываясь на хриплый крик, задается вопросом в пустоту рыцарь. А потом она начинает рыдать уже в голос. Ульяна приобнимает ее и тоже начинает плакать. Девушки просидели так минут десять. Потом Настя, принимая решение взять себя в руки и вытирая слезы, говорит: — Ула, мы должны что-то сделать! Нужно отомстить Моргарту и спасти мальчиков… Вот только мы же теперь числимся убитыми — а значит, не игроки… — Каждый видимый тупик имеет свои невидимые лазейки, — заговорчески произносит инженер, красноречиво косясь на пульт управления игрой. — Нужно просто знать, где искать… — Ну, а что дальше?! — теперь интересовался уже Фил. — Мы создали новых персонажей, скрестив старых, — Настя грустно вздохнула, припоминая четкие подробности событий почти двухлетней давности. — Ульяна взяла себе барда и инженера, а я — мага и рыцаря. Они должны были идти как дополнительные анонимные слоты игроков, что-то вроде подсказчиков-помощников для основной пятерки. А потом мы снова пришли в тронный зал — мстить. Опять мне повезло — Ульяну заморозили, а меня нет. Но поскольку игра посчитала меня погибшей и обнулила меня, как полноправного игрока, то я не могла больше заходить в игру через ноутбук, поэтому, по его образцу я создала вот эти браслеты. — Сама? — удивился Вик. Не верилось ему в то, что Мещерякова умеет управляться с механизмами ноутбука. — Да нет, ты что! Куда мне? — Настя засмеялась, и было в этом смехе нечто истерическое. — Мне помог один мой очень хороший друг, он айтишником был. А как я позже поняла, он был одним из создателей игры «Герои Энвелла». — А почему «был»? — вопросительно выгнула бровь Кира. — Он куда-то унес ноутбук и пропал. А потом я узнала, что он попался Моргарту и стал статуей, — Мещерякова вздохнула и продолжила рассказ. — Баквит как только узнал, что я выжила, пригрозил меня стереть, но я ему все объяснила про свой слот и заявила, что отныне являюсь своеобразным гидом для игроков. Он оставил меня в игре только из-за этого. А потом я почти два года портила главзлодею жизнь: уничтожала отряды марионеток, выдавала Саламандру, когда она была на заданиях, крала ценные, по мнению Моргарта артефакты. Один раз, когда я пришла красть размораживатель, Моргарт увидел меня и попытался договориться, уговорить меня перейти на его сторону. Почему-то (правда не знаю, почему, может, программа в голове сбоила) он думал, что я npc и обладаю собственной волей. Ну, а я ему ничего не ответила, потому что рот у меня был чуть ли не заклеен — по правилам слота «дополнительного проводника» я не могла разговаривать, пока этого не попросит полноправный игрок. Позже я заметила, что каждый раз, когда я использую магию, моя полоса здоровья становится меньше. В объяснение этого факта Баквит сказал мне, что в Редакторе Уровней практически ничего бесплатно делать нельзя. Плата за использование — жизнь, ну а точнее, «здоровье». Баквит предложил мне оставить игру, но я отказалась. Потом я узнала, что в игре появились новые герои и стала вам помогать. Позже я поняла, что Арт — мой брат… — Ничего себе! — только и смогли выдать ребята. Рассказ Насти произвел на них сильное впечатление. До этого им почему-то слабо верилось, что в игре можно вот так вот погибнуть. Единственный раз, когда игроки получали реальные ранения в компьютерном, как им казалось, мире — небольшая драка Киры и колючего куста, закончившаяся поражением вора. Но даже тогда повреждение не казалось существенным, да и Проводник помог, отыскав в своей наплечной сумке целебное зелье. Даже Марья Степановна была жива. А полное осознание того факта, что смерть здесь может быть реальней некуда и вполне болезненной, пришло только сейчас. Теперь придется быть в разы осторожней и двадцать раз думать, прежде чем совршать в игре какой-либо выбор. Умирать не хотел никто. Сама же Настя не могла сама в себе разобраться. С одной стороны ребята из нее этим рассказом вытащили душу, чуть ли не раздев ее при этом до гола. А с другой… ей полегчало. Тяжести, которую девушка ощущала на себе два года, больше как будто и не бывало. Это было непривычно и странно, но приятно. — А зачем ты нам помогала? — недоверчиво спросил Вик. Он один отнесся к рассказу с долей скептики и подозрения. Не нравилась ему Настя, с самого начала не нравилась… Девушка вздрогнула. Ее явно застали этим вопросом в расплох. Она банально не знала, как будет правильно на него ответить. Выдать то, с чем она действительно ринулась прикрывать ребятам спины, когда их окружили городские марионетки? Ну, ее тогда можно будет смело упекать в дурдом с чуть ли не аутизмом. Да наслушалась она уже этих психологов! Все в один голос трендели, что на прошлом замыкаться нельзя, что надо все забыть и продолжать жить дальше, заводить новых друзей… А, извините, как это ей надо было сделать, если шанс спасти ее Улу, Кира, Севу, Юру был, причем был немаленьким! То есть, ей буквально предлагали сдаться, бросить все и всех на полпути, эгоистично уйдя строить свою жизнь с нуля? Да ну это бред! Пока есть возможность, хоть крохотный шансик вернуть все и всех на круги своя, она будет драться до последней капли крови. Это ее долг. Но этого до врачей девушка донести не смогла и тогда, вряд ли сможет и теперь. Ей нужно просто больше стараться, и тогда у нее все получится. И новые игроки не пострадают, и старые оживут. Честно сказать, она вообще не знала ответа на вопроса «почему?». Хорошо развитое чувство долга, наверное, тут сыграло немалую роль, но больше Настя верила своему сердцу. Оно же четко говорило: «Не допусти. Расшибись в лепешку, но не дай хоть им погибнуть…» Привыкший к стрессу мозг работал быстро, формулируя неясный поток эмоций, чувств и мыслей в четкое определение. — Не хотела вам такой же судьбы… — Настя горько усмехнулась. — Да и цели у нас весьма схожи — оживить утерянных людей. Было бы странно, если бы я игнорировала вас и занималась своими делами, когда вы бы проходили игру и встретились с Моргартом. Я пойму если вы откажетесь со мной общаться здесь, в реальном мире — все же, вы не обязаны, даже после моей помощи. Но приглядывать за вами в Энвелле я все равно буду, хотите вы этого или нет. — Ты действительно объяснила нам все… — Кира, сидевшая сбоку от Насти, ей неожиданно улыбнулась и хлопнула по плечу. — Ты большая молодец! Мы обязательно поможем тебе в борьбе с этим злодеем! Настя посмотрела на нее абсолютно непонимающим взглядом. Она не ослышалась, или ей действительно только что пообещали помощь? Ей? Помощь? А чай точно был без чего-то забористого? Девушка даже принюхалась. Чай как чай. — Поможем! — парни переглянулись и улыбнулись Насте. Не галлюцинации… — Чего? Вы? Мне? — глаза Насти были если не лбу, то из орбит грозились вылезти точно. — А ты против? Или тебя что-то смущает? — весело спросил Фил. — Нет-нет! Ты что! — удивление быстро сошло на нет, оставляя девушку только смириться с поставленным перед ней фактом. — Просто как-то непривычно это слышать… Я все время одна. Она не одна. Она больше не одна. С ней снова люди, чьей гибели она не должна повторить. С ней снова ее друзья. — Теперь нас пятеро, — на другое плечо Насти легла теплая ладонь Арта, а его слишком похожее на нее лицо осветила добрая улыбка. Счастливая улыбка не сходила с лица Насти до конца дня.