***
— Проблема с честными людьми в том, что они ждут честности от всех остальных.
Нил Стивенсон «Криптономикон»
— …the atmosphere of the carnival is amazing. I've been dancing every night in the streets to the samba music, — рыжеволосая девушка за второй партой бодренько прочитала первую часть текста из учебника. — I've taken… — Достаточно! — прервал её невысокий худощавый мужчина, сидящий за учительским столом. Он что-то быстро записал в свою тетрадку и продолжил, — хорошо, Дивакова. И где же здесь «present perfect continuous»? — Последнее предложение, I've been dancing. — Правильно, молодец. Но к тебе есть замечание — «atmosphere» читается как «этмосфиа», а не «атмосфеэ». За это ставлю четыре. — Хорошо, Дмитрий Владимирович, — Алина кивнула и сделала пометку в учебнике. Сегодня был четверг, и предпоследним уроком шел ненавистный английский. Следующая была не менее ненавистная алгебра, но английский не любили сильнее. И на то были свои причины. Дмитрий Владимирович Скрещин (он же «скряга») был настолько придирчивым и строгим, что ставил «неуд» за одну-две несерьезных ошибки. Он пришёл в школу недавно, полгода назад, но уже успел испортить успеваемость всему классу. Даже Алине, которая занималась с тремя репетиторами и одним носителем языка, этот учитель выставил за вторую четверть «четыре» только потому, что она неправильно произнесла несколько слов на устном экзамене. Наших героев это не сильно волновало. Артём, конечно, поначалу пытался брыкаться, но потом сдался и смирился с «тройкой». Кире и Филу на английский было глубоко фиолетово, а шевелиться они начинали только когда возникал шанс выйти с «бананом» в этом полугодии. Настя, которая в прошлом училась в гуманитарно-лингвистической гимназии и хорошо знала английский, мириться с «четверкой» не собиралась. «Видите ли, говорю я слишком быстро! А я виновата, что у нас вёл предмет англоговорящий? И он трендел с пулеметной скоростью?» — ругалась девушка после того, как за устный ответ получила «три». Она даже ходила к Дмитрию Владимировичу на пересдачу, но после пяти неудачных попыток сдалась, что было на неё не похоже. Свой провал она объяснила одной фразой: «Он мне вынес мозг!». Единственным человеком в классе, у которого по английскому выходила твердая «пять», был Вик. Каким образом это получилось — знал только сам Сменкин и Дмитрий Владимирович. Артём пытался узнать секрет успеваемости друга, но так ничего и не понял. Сейчас в классе было холодно — учитель любил проветривать кабинет. Причем морозный воздух не выветривался даже во время урока, а сохранял свои свойства до следующей перемены. Как? Это была ещё одна загадка Дмитрия Владимировича «Скряги». — Фил! Фи-и-и-и-ил! — шепотом позвал друга Мещеряков. Позвал тихо, одними губами — хоть бы «Скряга» не услышал. — Чего тебе? — отозвался Черных, внимательно созерцающий учебник и вычитывающий нужный текст. Это в принципе было для него необычно, но если учесть то, что на носу был конец четверти, то странность объяснялась довольно просто — Фил закрывает «двойки» «четверками», чтобы вышла «тройка». — Сколько времени до конца осталось? Фил посмотрел на наручные часы и быстро выдал: — Десять минут. Если кто-то догадается потянуть время, то тогда мы выживем! — Понял, — Мещеряков кивнул. Но видимо, последняя фраза прозвучала слишком громко, потому что Дмитрий Владимирович поднял голову и поверх квадратных очков посмотрел на четвертую парту второго ряда, где сидели близнецы. — Мещеряков, что ты понял? — язвительно поинтересовался мужчина. — Наконец-то сообразил, сколько суффиксов прилагательного в английском языке? Может, поделишься ответом? Артём растерялся и в поисках ответа скосил глаза на сестру. Та сделала страшные глаза и замотала головой — письменный, а особенно грамматический английский был не по её части. Тогда парень перевел взгляд на Вика. Сменкин опустил руки под стол и знаками показал число двадцать шесть. Арт так же незаметно показал «класс» и ответил: — Двадцать шесть, Дмитрий Владимирович. — Неожиданно правильно! Может, тебе подсказал кто? — учитель хитро сощурил глаза. — Мещерякова, не хочешь сознаться? Настя мысленно выругалась и под партой показала брату кулак, а вслух сказала: — Нет, что Вы! Артём вчера весь вечер эти суффиксы считал… ой, то есть учил… — Раз так, тогда за сегодня я поставлю ему четыре. Дмитрий Владимирович щелкнул мышкой, и напротив фамилии «Мещеряков» появилась новая оценка. Артём уже было обрадовался, но тут учитель продолжил: — И завтра он перечислит мне все суффиксы существительных. Ну и три-четыре прилагательных, это уже на дополнительную оценку. Напомни мне, чтобы я тебя спросил. Артём уныло кивнул, бросая на сестру короткий, но очень выразительный взгляд. А Дмитрий Владимирович продолжил урок: — Так, на чем мы остановились? Ах да, текст! Следующий читает… следующий читает… Иванов! Иванов, что ты там делаешь? Он привстал на стуле, чтобы увидеть последние парты первого ряда. За пятой, так называемой «камчаткой», в одиночестве сидел паренёк, чью национальность было не под силу определить даже этнологу — очень тёмные, почти черные волосы, прямой римский нос и огромные глаза-хамелеоны. Взрывная смесь, а не школьник! Иванов поспешно убрал телефон, сжав его между коленями, и быстро ответил: — Ничего не делаю. — Тогда читай, Сережа, и не задерживай урок! Сергей быстро нашел нужное предложение, но вот прочитать… — Айвэ тэйкен лотс оф пфотос оф зэ эмэйзинг костумес ту шоу ю вхен ай гет бак… — Стоп-стоп, какой «бак»? — прервал Дмитрий Владимирович, — «back»! Иванов, ты знаешь хоть одно правило чтения? Читаешь, будто в третьем классе, ей-богу! У тебя в этом году ОГЭ, а ты… Дальнейшее унижение Иванова прервал стук в дверь и голова Елены Викторовны, робко просящая: — Можно на секундочку сделать объявление? Дмитрий Владимирович кивнул. Дверь открылась, и классный руководитель 9-того «Г» зашла в кабинет. — Ребята, как вы знаете, Коралина ушла из класса, и нам нужна новая староста. Я не знаю, как у вас это происходит… может, кто-нибудь хочет? Класс начал переглядываться, но пока никто не спешил. Кроме, конечно, Ильи Муромова. — О, отлично! — радостно воскликнула учительница. — Илья будет старостой! — Нет, нет! — послышались возгласы. — Арта давайте! Начался спор. Одни были за Илью, говоря, что он ответственный, а другие — за Артёма. Фил посоветовал другу: — Чувак, староста — это же обсолютная власть! — Мне делать нечего? Надо проходить игру, — категорично ответил Артём и продолжил, показывая на Муромова, — без проблем! Илья — староста! Послышались разочарованные голоса. А масла в огонь подлил Илья, тоном провокатора протянув: — Браво, Арт сдался! Мещеряков напрягся, а карандаш, который он до этого момента прокручивал в руках, вонзился в парту. Илья, видя это ухмыльнувшись и откинувшись на спинку своего стула, продолжил: — Тебе понравится проигрывать! Самолюбие Артёма было ущемлено до крайней степени и требовало наказания обидчику, хотя бы косвенного. Зелёные глаза сузились, а брови оказались сведенными к переносице. — Я тебя умоляю, промолчи! — тихо шепнула ему Настя. Ей сейчас очень хотелось развернуться и врезать Илье, но она сдерживалась и пыталась уговорить брата тоже не ломать дров. — Вмажешь ему конечно после школы, но сейчас не надо ничего делать! — Я сам разберусь, — так же тихо ответил Арт и встал. — Так, кто за меня? — громко спросил он, облокачиваясь на парту. — Я! Я! — донеслось с разных сторон. — Решите после урока! — прервал их Дмитрий Владимирович. — Елена Викторовна, надеюсь, у вас всё? — Да, — ответила учительница и вышла из кабинета. Пока «Скряга» листал учебник в поисках нужного ему текста, Артём развернулся и глухо процедил: — В спортзал после уроков! Настя опасливо посмотрела на брата. Она понимала его, ведь слова Муромова были фактическим оскорблением и прямым вызовом. Но своеобразная «стрелка», которую Арт назначил Илье, могла затянуться на долгое время. — Эээ, — Мещерякова тихонько пихнула брата в бок. — Вы же хотели в игру зайти, разве нет? — Я быстро! — успокоил парень сестру.***
— Что происходит? Что я пропустил? — в спортзал, слегка приоткрыв дверь, просунулась светлая голова Фила, а потом и весь её обладатель. К нему сразу обернулись трое: Вик, Настя и Кира. Они стояли чуть поодаль от другой группы ребят, столпившихся возле длинной скамейки. На этой скамейке дрались Арт и Илья, оба в старых, советских, видавших виды боксёрских перчатках. — Кто упадет — тот проиграл, а выигравший становится старостой, — объяснила Кира, странно косясь на Черных, который достал свой мобильник. Она практически без перехода поинтересовалась, — что ты делаешь? — Снимаю, как Арт победит! — довольно ответил Фил, включая камеру на телефоне и направляя её на дерущихся. — Тогда лучше приблизить! — усмехнулась Настя. — Чтобы были видны все махинации, которые проворачивает Илья. — Ты думаешь, он станет жульничать здесь? — удивлённо спросила Кира. Мещерякова хмыкнула: — Это же Илья! — Ну… — неопределенно протянул Вик. — Посмотрим. А на импровизированном «ринге» уже разворачивались интересные события: Илья уже стоял на краю скамейки, а Арт готовился нанести последний удар. Но Муромов вдруг как-то странно посмотрел противнику за спину и непонятно поздоровался: — Здравствуйте, Елена Викторовна! Артём обернулся, но учительницы не увидел. В следующий момент он уже лежал на скамейке лицом вниз и ощущал неприятные ощущения в ноге, по которой, видимо, Илья и ударил. — У-у-у! — раздалось со всех сторон. Причем было непонятно, кому это «у-у-у» предназначалось — Арту, который уже считался поверженным, или Илье, который сжульничал. — Я же говорила, — Настя победно скрестила руки на груди. Тем временем Арт искал способа выйти победителем из этой нечестной игры. И нашёл. Парень поднял глаза на Киру и кивком головы показал ей на волейбольный мяч, покоящийся у её ног. Девушка поняла, кивнула и пнула этот снаряд по направлению к Мещерякову. Тот поймал и, мысленно скрестив пальцы за свой успех, перебросил его через голову по направлению к рыжему затылку Муромова. Мяч попал точно в цель: Илья покачнулся, и, так как бросок был довольно сильным, опасно для своей репутации зашатался. Артём молча встал, и, с победной ухмылкой на губах, нанес последний тычок, которого хватило на то, чтобы Муромов с коротким воплем и грохотом приземлился на сине-зеленый пол спортзала. Послышались радостные возгласы. Мещеряков, видя всеобщее одобрение, решил его закрепить. Он бросил мяч, целясь в центральное кольцо для баскетбола. Но то ли Арт плохо прицелился, то ли мяч обиделся, что его используют не по назначению, но в общем, Мещеряков промахнулся. Он досадливо поморщился, но махнул рукой и громко произнес: — Встречайте нового старосту! — Не нравится мне всё это! — пробормотала Настя и заглянула Филу через плечо, чтобы посмотреть на происходящее, так сказать, под другим углом. А на экране было отчётливо видно, что сейчас Илья встаёт и громогласно предлагает взятку: — А кто за меня, тому пиццу закажу прямо сейчас! И в субботу идём в аэротрубу. Я плачу́! Ну что, кто теперь за меня? Возникло минутное молчание, в котором прыжок Арта со скамейки был равен удару грома. Чтобы окончательно развеять сомнения на свой счёт, Илья достал телефон и начал демонстрировать бурную деятельность в плане заказа пиццы для одноклассников. — Беру большую «гавайскую»! Молчание сразу сменилось на многоголосое «я-а-а». — Но это же не честно! — запротестовал Артём. — Какая разница? — Илья прошел мимо него и всей компании, хитро улыбаясь. При этом он даже не посмотрел на ребят, давая понять, что они для него пустое место. — Что ты можешь сделать против большой «гавайской»? Весь класс направился к выходу из спортзала во главе с Муромовым. — Ну и ладно! Ты же сам не… — Вик не договорил. Он увидел, как Арт достаёт кубик, и глаза Сменкина округлились до размера блюдец. — Хотите «аэротрубу»? Прямо сейчас? — с вызовом спросил Мещеряков. Девятый «Г» остановился, заинтересованно смотря на Артёма и компанию. Большинству из них было интересно, как известный оппонент Ильи собирается выкручиваться. А такое громкое заявление, как «аэротруба здесь и сейчас», вызвало у девятиклассников неподдельный интерес. — Ты что творишь? — с тревогой спросила Настя у брата. — Жить надоело? — Спокойно, все будет норм! — уверенно ответил Артём и нажал на кнопку, горящую светло-бирюзовым цветом. Тут же всех ребят, находящихся в спортзале, подхватил неизвестный вихрь. Они все зависли где-то в трёх метрах от потолка и от пола — золотая середина. В воздух так же поднялись скакалки, мячи, маты, обручи и даже гири, поэтому всем приходилось то и дело уворачиваться от очередного спортивного снаряда. — Что это? Это невесомость? — послышались редкие вопрошающие возгласы. Арт ухмылялся и не отвечал. Ребятам нравилось. Кто-то уже приспособил обручи и маты под самодельные аттракционы, а кто-то просто носился по кругу, сшибая одноклассников и получая короткие ругательства себе в след. Фил медленно «подплыл» к турникам и шведским стенкам, которые были приколочены гвоздями к полу, и зацепившись одной рукой за перекладину, продолжил снимать. — Как ты это сделал? — удивлённо поинтересовался Илья, когда оказался рядом с Артом. Тот, не продолжая ухмыляться, вернул ему фразу: — Тебе понравится проигрывать! — и потом, обращаясь уже ко всему классу, спросил, с наслаждением растягивая слова, — ко-ого-о в старосты? — Арта! — услышал Мещеряков единогласный ответ. — Прекрати это! — тихо потребовала Настя, зависшая рядом с братом «а-ля недовольный буддийский монах»: поза лотоса и скрещённые на груди руки. — Нет, зачем? — Артём улыбнулся ей. — Тебе разве не хотелось увидеть растроенную рожу Ильи? Так вот, наслаждайся! Он показал на растерянного Муромова, который пытался найти логическое объяснение происходящему. — Зачем ты вообще достал кубик? — продолжала напирать девушка, мельком взглянув на Илью. — Хочешь, чтобы кто-то пострадал? — Насть, да успокойся ты! Со мной всё в порядке, а с этими, — он показал на одноклассников, перелетающих через обруч, — ничего не случиться. — Мне бы твою уверенность! — вздохнула Мещерякова. Она как в воду глядела. Не прошло и двух секунд после их разговора, как в Арта врезался Фил, погнавшийся за своим телефоном, и кубик улетел в сторону. Вик, увидевший это, кинулся ловить гаджет, но его опередили. — Отдай! — крикнул Сменкин, тщетно пытаясь выудить куб из цепких пальцев Муромова. — А то что? — с вызовом спросил Илья. Он быстро оттолкнул Вика, и тот отлетел. Сменкин столкнулся спиной с одноклассником, что способствовало потере его очков и сделало его дезориентированным. Сам Муромов в это время стал с увлечением крутить кубик, пытаясь вызвать хоть какой-то эффект. Вдруг под его пальцами зажглась оранжевым одна из сторон предмета. Илья не замедлил на неё нажать. Всех ребят ослепила короткая вспышка, а затем посередине зала возник красный енот с рюкзаком на спине и мечом в зубах. — Это что такое? — ошарашенно спросила Настя. — Точнее, что оно здесь делает? Енот тоже увидел Мещерекову. На его вытянутой мордочке отразился страх, и он припустил в противоположную от девушки сторону. — Это монстр, аниматроник! — крикнул Арт, привлекая внимание одноклассников. — Ловите его! Кто поймает — тому приз! — Ээ… У вас всегда так старост выбирают? — картаво поинтересовалась светловолосая Даша, новенькая в классе. Арт пожал плечами и бросился вдогонку за неизвестным монстром.***
— Фу-у-ух… Елена Викторовна, спасибо Вам, что не выдали нас, — поблагодарила Сменкина учительницу, только что прикрывшую их перед директором. — Не за что. Не люблю ябед! — серьезно ответила Елена Викторовна. Настя неодобрительно покосилась на ледяную статую енота, которую Арт и Фил волокли к выходу из кабинета. Учительница посмотрела туда же. Её темные брови немного дернулись, застыв в просяще-вежливом выражении: — Только объясните мне… что это вообще было? К ней присоединилась Настя. — Я тоже хочу знать, как это, — Мещерякова показала на енота, — очутилось здесь. И почему я об этом узнаю последней?