***
— Эй, Кэп, как мы сможем отличить друзей от врагов? — Те, что стреляют в тебя, — враги.
Фильм «Первый Мститель: Другая война».
С той битвы в замке Моргарта прошло две недели. Ребята потихоньку восстанавливались после ранений: рука Арта, в которой он так удачно сломал только лучевую кость, уже срослась после непрерывного ношения гипса (не без нотаций сестры на эту тему), а вот ожог остался — теперь лицо Мещерякова с левой стороны обрамляло множество розовых рубцов; Вик, очутившийся в больнице на неделю после сотрясения мозга, уже более менее нормально себя чувствовал и мог передвигаться без головокружения; Филу недавно сняли швы и разрешили выходить из дома, но парень все равно ходил с похоронным лицом из-за неприятных ощущений, которые доставляла рана; Настя честно хромала и старалась поменьше разговаривать, так как при любом открывании рта повязка на подбородке натягивалась и причиняла боль; Кире зашили ее рану, и теперь у девушки был длинный шрам через весь висок, который она прятала под чёлкой. Сейчас ребята впервые за две недели вошли в игру. Точнее, Настя заходила и раньше, чтобы связаться с Киром, но конкретно всем составом — рыцарь, вор, инженер и маг — заходили впервые. Локация Лес радовала своим временным спокойствием и сравнительной благорасположенностью к героям лесного народа. Ласковый ветерок трепал волосы ребят и приятно холодил их шрамы. С того места, где ребята сейчас были, а именно, с той самой опушки, выводящую к мосту, открывался чудесный вид: голубая пропасть, обрамленная редкими летающими островками, нежно-ватные облака цвета морской пены и непрочный тростниковый мост, ведущий к следующей локации. — Ну, что сегодня будем делать? — спросила Кира, усаживаясь на пенёк и подпирая подбородок запястьями. Арт, разрабатывающий руку, хмыкнул: — Что-нибудь безопасное для здоровья. Или такого нет в твоём арсенале, а, сестрица? — Тебе я обеспечу состояние амёбы, уж поверь! — с усмешкой пригрозила она. И потом добавила, — мне сейчас самой не особо улыбается мечом размахивать. — Кстати, а где твой друг? — вдруг спросила Кира. Арт напрягся и искоса посмотрел на Сменкину. Дело было не в том, что Кир ему не нравился. Нет. Дело было в том, что магу нравилась Кира. Арт давно понял это, и хотя внешне старался сохранять невозмутимость, внутри у него все кипело от одного упоминания о старом друге своей сестры из уст Киры. — Кир? Не знаю, — Настя пожала плечами. Тут недалеко от них, на противоположном конце моста, который починил Вик, появилась юношеская фигура в белом плаще с капюшоном. В руке знакомо мелькнул жезл с черным камнем. Настя радостно крикнула, — о, вот и он! Кир призывно помахал им рукой и крикнул: — Давайте сюда! Я знаю, где куб! Ребята встали, отряхнулись и, прихрамывая, подошли к Киру ближе. Парень скинул капюшон и оценивающе оглядел всех. Вид у него был странный — немного всклокоченный и потрёпанный, но сравнительно довольный. И только внимательная Настя заметила под глазами друга прочно залегшие мешки — в Энвелле невозможно было хорошо выспаться. — Ну, народ, как жизнь? — весело спросил Кирилл, прокручивая жезл в руке. Камень на нем снова стал голубым. — Две недели не виделись всё-таки! — Хреново, — впервые подал голос Вик, не поднимая глаз. Он в последнее время ходил мрачнее тучи, что было на него в принципе не похоже. Разговаривал односложными фразами и короткими обрывками предложений, — очень хреново, поверь. Кира, сжав губы, бросила жалостливый взгляд на брата. Она единственная знала причину такого поведения — Вика не пускали в Тайное поселение лесного народа под видом того, что он привел туда марионеток Моргарта. Вика не пускали к Вэл. — Сойдёт, — небрежно махнул рукой Фил. — Могло бы быть и лучше, конечно, но ничего не попишешь! Настя улыбнулась. Она первый раз видела Фила после той битвы, так как в школу тот не ходил. Его оптимизм внушал ей уверенность, что с ним все в порядке. Почему-то её это волновало, и она кажется знала, почему… — Ясно, — хмыкнул Кир. — Ты сказал, что знаешь, где куб! — напомнил Арт. — Знаю, — кивнул маг. — Но все очень сложно. Дело в том, что ты, — тут он указал на Фила, — не задал определенную точку выхода из телепортационого пространства. И из-за этого куб постоянно перемещается по игре, не задерживаясь в одном месте дольше, чем на день. Если я правильно понял, он там, где безопасно на данный момент. Чтобы его достать сегодня, вам надо пройти «Пустыню страха». Куб появится, как приз за прохождение локации. — Одну локацию? Тю, только и всего! Я думал, нам опять придется драться, — облегчённо выдохнул Фил. — Придется, но немного не в том смысле, что вы предполагаете, — загадочно произнесла Настя. — Вам? — вмешалась Кира. — То есть, вы с нами не пойдете? — Нет. Нас не пустят, так мы уже были там, — грустно улыбнулся Кирилл. В ответ на недоуменные взгляды новых игроков, он пояснил, — эту локацию можно пройти только один раз за всю игру до определенного уровня. Вы уже просрочили это время, так как ваш маг на максимальном. Локация в любую минуту может закрыться навсегда вместе с кубиком. Поэтому вам нужно сейчас её пройти, и тогда вы убьете сразу двух зайцев — найдете куб и получите опыт за «Пустыню». — Вообще классно! — оптимистично сказал Фил. — Ну что, пойдем? — Пойдём, — кивнул Арт и потопал к новой локации, границу которой обозначала сплошная белая стена. Она была настолько огромной, что, казалось, упиралась в небо, а её границы словно находились далеко за пределами «Леса». Текстура этой стены была похожа на экран испорченного телевизора — постоянно переливалась разными волнами и пикселями. Арт остановился и протянул руку, трогая её. Как ни странно, стена, казавшаяся плотной, пальцы рыцаря пропустила — они провалились в нее, словно в кашу. Тогда парень, набравшись храбрости, подался вперёд, и текстура поглотила его с хлюпающим звуком. Следом за Артом вошли Кира, Фил и Вик. Настя и Кир остались одни. — Надеюсь, они не поедут кукухой после этого, — высказала девушка свои опасения, задумчиво смотря на стену. — Надейся, — с сарказмом выдохнул маг. — Мне после этой локации понадобилось три сеанса у психолога, чтобы в себя прийти. Такие мультики показали… «Фредди Крюгер» отдыхает. — Кто же знал, что там идёт проверка на вшивость? — Настя пожала плечами. — Лишь бы Вику не показали Вэл… — Вэл? — удивлённо переспросил Кир. — Ту светловолосую девчонку из лесного народа? Из лука стреляет? — Ага, — Настя кивнула. — Если Вику покажут что-нибудь, связанное с ней, например, с её смертью, он с ума сойдёт. — У них типо шуры-муры? — уточнил маг, улыбаясь. — Как у тебя с… как его, ну маг этот ваш… Фил, вот! — Тихонов, я сейчас врежу, — пригрозила девушка, сжимая правую руку в кулак. — Попробуй, достань, — засмеялся парень, — я тебя выше! Настя поняла, что действительно смотрит на Кира снизу вверх. И если года два назад она могла свободно отвесить ему подзатыльник, то теперь ей нужно было приподниматься на носочки, чтобы это сделать — маг вымахал очень высоким. — Да ну тебя! — отмахнулась девушка. — Ты как был придурком, так и остался! — Кстати о придурках! — вмиг посерьёзнел Кирилл. — Нам с тобой надо наведаться к Чупокабру. — Зачем? — Затем, что он стащил ключ от силового поля у вашего инженера. Вик забыл его вчера, когда пытался зайти в деревню целителей, а Чупокабр спёр. — Тогда накидывай капюшон, Двуличный. Пойдем вместе, как в старые добрые времена.***
Яркий белый свет ударил в глаза. Артём инстинктивно зажмурился и заслонил источник раздражения рукой. Спустя несколько минут рыцарь более менее привык к освещению и приоткрыл один глаз, а потом второй. Арт огляделся. Вокруг него ничего не было. Вообще ничего. Сплошная белая пустота. — Здравствуй, путник! — прогремело вдруг откуда-то сверху, причём почему-то с слабым испанским акцентом. Голос был мощным и сильным настолько, что невольно вспоминались оперные певцы.***
— Испытание первое! — огласило высокое женское сопрано. Мир вокруг Киры начал меняться. Краски сгущались, обрисовывая пространство, начали появляться запахи и звуки. Кира огляделась — теперь она стояла в прихожей своей квартиры, а напротив неё находились женщина, мужчина и маленькие мальчик с девочкой. Приглядевшись, девушка поняла, что это их семья, а дети — она сама и Вик, только лет на шесть младше. Девушка попыталась коснуться вешалки, но ее рука прошла сквозь предмет. Кира поняла, что это видение из её прошлого. Она смотрела на них, словно на экран телевизора. — Вик, куда ты? — маленькая Кира захлёбывается слезами, глядя на то, как отец берет брата за руку и ведёт к двери. Мать что-то гневно кричит им вдогонку. Но отец, будто не слыша её, хлопает дверью и уходит. Сердце взрослой Киры сжалось. Она вспомнила эту сцену — она произошла шесть лет назад, во время развода родителей. После того, как отец уехал, мама долго плакала, не выходя из своей комнаты, и просила её не трогать. А когда вышла, пошла в кухню и впервые при Кире напилась. Сильно. Бабушка потом ей долго что-то говорила, утешала, даже ругала. Мама что-то невнятно мычала в ответ. Потом бабушка повела её спать. А девятилетней внучке сказала, что мама просто устала, и её лучше не трогать. Видение замерло ровно на том моменте, когда маленькая Кира барабанит кулаками по двери, а мама стоит и гневно смотрит туда, где ещё минуту назад стояли отец и Вик. — К чему это всё? — небрежно спросила Кира свою проводницу, которая представилась как Алекс. Голос у этой Алекс почему-то подозрительно походил на голос Елены Викторовны. — Смотри дальше, — ответила Алекс. Четкость пропала, картинка поплыла, превращаясь в нечто другое. И вот, Кира видит другую сцену: они с матерью стоят на пороге квартиры отца, не решаясь зайти. Наконец, худая рука матери тянется к звонку и нажимает его. Им открывает чужая молодая женщина, почти девушка, и презрительно спрашивает: — Чего надо? Голос матери крепнет: — Я хочу увидеть сына. — А его нет дома, — зевая, отвечает девушка. И собирается захлопнуть дверь перед носом у растерявшийся матери, но тут безцеремонно влезает подросшая Кира: — А я хочу видеть отца! И ты не будешь мешать! С этими словами девочка отталкивает девушку и бежит внутрь квартиры с криком: «Папа, папочка!». Навстречу ей выходит мужчина. Девчушка в недоумении отходит. Прилизанный, хорошо одетый, чисто выбритый, опрятный — этот мужчина, в котором безусловно угадывается Андрей Сменкин, не её папа. Точнее не тот папа, которого знает его проказница-дочурка. Кира сжала кулаки. И эту сцену она тоже помнила. Дальше отец присядет на колени и протянет к ней руки, порываясь обнять, а она убежит обратно к матери и спрячется за ней… Или нет…? Отец из видения холодно смотрит на дочку и говорит: — Девочка, ты ошиблась. Я больше не твой отец. Кира отпрянула от видения. Ей вдруг почему-то показалось, что так оно и было, что отец и вправду сказал ей эти слова… Картинка снова изменилась. Теперь это тоже был отец, только чуть постаревший, с сединой на висках и глубоко залегшими синяками под глазами. Он стоит у окна своей квартиры и разговаривает по телефону: — Вызывают в школу? Быть того не может, у меня послушный и примерный сын-отличник… А-а-а, это Кира… Тогда понятно. Хорошо, сейчас подъеду. Он кладет трубку и тяжело вздыхает. — Как же мне надоели её выходки! Хоть бы у меня вовсе не было дочери… Видение остановилось. А Кира медленно оседала на пол под наплывом чувств и эмоций. Да, кажется, она понимала, про какой случай идёт речь. Когда она сильно врезала Яну за длинный язык, и отца вызвали в школу. Это был единственный раз, когда пришел он, а не мать. Неужели он действительно так говорил? Неужели он её не любит? Неужели она его раздражает? Неужели он правда хочет, чтобы у него не было дочери?***
Фил догадывался, что за испытание его ждёт. «Вспомни твой самый главный страх!» — сказал ему голос проводника. Какой был его главный страх? Да по факту он ничего не боялся. Хотя нет, боялся. Но об этих вещах Фил старался не думать. Да и откуда его настоящие страхи знает какая-то игра? Ну максимум — припомнят ему тот случай с сундуком жадности или проигрышем на стриме. Однако, он вскоре понял, что сильно ошибался. Фил шел вперёд, и пространство вокруг него сгущалось, превращаясь… в гостиную. Сам он тоже преобразился — игровая экипировка исчезла, уступив место любимым джинсам и свитеру. Он стоял в дверях, а напротив него, на белом кожаном диване, сидели родители. У матери на руках был непонятный белый свёрток. Этот свёрток постоянно пищал, ворочался и издавал неясные звуки. Нетрудно было догадаться, что это ребёнок. Фил подошёл ближе и поздоровался с родителями. В ответ ноль реакции. Ни отец, ни мать будто его не видели. Они вовсю сюсюкали над ребенком, не обращая на Фила никакого внимания. — Что это? — в недоумении спросил он у своего проводника. Родители вопрос не услышали — будто оглохли на оба уха. — Это есть твой родители, — с сильным американским акцентом ответил проводник. Представился он странно, назвавшись сначала Ником, потом, хихикнув, Клаусом, а под конец, когда посмотрел досье Фила и узнав, что он живёт в России, извинился и сказал, что он «Колья». — Я вижу. Что здесь происходит? — уже с раздражением поинтересовался Фил. — Смотрьи сам… Родители вдруг синхронно встали, будто только что заметили сына. Ребенок с рук матери исчез, будто его и не было. Взгляды Черных-старших были устремлены куда-то за спину Фила. Две пары родных глаз — синие и серые — будто поблекли, утратив всякий смысл. — Мам? Пап? — неуверенно окликнул он их. — Ты нам не сын, — вдруг говорит Оксана Владимировна. Голос её холоден и суров, что не похоже на обычно ласковую мать. Фил не поверил собственным ушам — мама, его добрая и совершенно не умеющая ругаться ни с мужем, ни с сыном, мама, вдруг говорит такое! Что с ней случилось? Смысл сказанного до парня пока не доходил. — Ма-а-ам… — ошарашенно протянул он. — Уходи, — говорит женщина. — Ты не наш сын! — Уходи, — эхом повторяет отец. — У нас есть сын, а такой как ты нам не нужен! Фил попятился. Родители, будто роботы, шагнули вперёд, хором повторяя одну и ту же фразу: «Уходи! Уходи!». Парень сделал ещё несколько шагов назад — родители шли за ним. Потом он опрометью бросился к двери, распахнул её и выбежал на улицу. Мир Фила рушился. В его голове барабанной дробью стучало: «Не нужен! Не нужен! Не нужен!». Он не нужен! Он не нужен! Он, весь такой замечательный и красивый, никому не нужен! Он не нужен самым дорогим людям в его мире, самым родным и любимым маме и папе. И это никак не исправить. Парень совершенно забыл, что находится в игре — настолько глубоким был эффект погружения. Ему начало казаться, что все это правда. И что он правда один…***
Вик медленно шел по белой пустоте, которая постепенно превращалась в полупустые коридоры замка Моргарта. Проводник, представившийся Егором и разговаривающий с лёгким украинским «гхэканьем», сказал, что нужно идти на свет. Действительно, в конце темного коридора брезжил слабый голубоватый свет и раздавались странные звуки. По мере приближения Вик различал два мужских голоса. Кому они принадлежали, он пока не понимал, но у него было чувство, что он их знает. И это чувство его не подвело. Вик заглянул за угол коридора. Увиденное заставило его пошатнуться… …Маленькая комната, вероятно подвальная. Огромный конвейер, на котором покоятся маски марионеток вперемешку с зельями и клетками с золотыми бабочками. За этим конвейером стоит Моргарт и задумчиво вертит в руках свой жезл с страшным набалдашником. А за злодеем, гордо вскинув подбородок, стоит Вэл. На её хорошеньком личике виднеется кровоподтёк и длинная ссадина через весь лоб. В глазах пылает решимость. — Егор, что это? — сердце Вика пропустило удар. — Это прошлое. Недели три назад, — добродушно отозвался проводник. — Вмешаться ты не сможешь, просто стой и наблюдай. За Вэл стоит Всеволод и внимательно за ней наблюдает. Он будто конвоир, охраняющий заключённого — об этом говорят синие полупрозрачные оковы на тонких запястьях Вэл. — Подумайте, принцесса! — говорит меж тем Моргарт. — Вы спасёте себе жизнь, если скажете хоть слово о регенерационном зелье. Только в вашем народе знают, как это делать и использовать его. Вэл рьяно трясет головой. Лазурные глаза, в которых ярким пламенем горит обида и ярость, словно отвечают четким отказом. — Принцесса, — тут к девушке наклонился Всеволод. Его светлые волосы свешиваются и касаются плеч Вэл. На его губах появляется слабая улыбка, и он тихо, почти ласково шепчет ей на ухо, — вы уж согласитесь. Зачем вам лишние страдания из-за какой-то вонючей гадости? У Вика все больше чесались руки ему врезать. И с чего это вдруг такое отношение к пленникам? Помнится, его самого Тень предпочел изуродовать, а не разговаривать. Неужели Всеволод… питает какие-то чувства к принцессе Целителей? От такой мысли у Вика внутри все закипело. Но к счастью парня, Всеволод мгновенно получает ответочку — Вэл изворачивается и ногой бьёт Тень в живот. От боли парень сгибается пополам, а его магия исчезает, освобождая пленницу. Вэл становится в боевую стойку, гневно буравя взглядом Моргарта. — А вот это вы зря, принцесса, — мягко замечает Моргарт. Он резко выбрасывает руку с жезлом вперёд, наставляя её на Вэл. Та не успевает среагировать. Красная молния пронзает хрупкое девичье тело, и её прекрасное лицо кривится в гримасе боли и ужаса. Приглушённый хрип срывается с уст принцессы, а она сама падает на колени, начиная страшно кашлять. — Вэл! — завопил Вик и рванулся спасать девушку. Его остановила невидимая стена и громкий возглас Егора: — Стой! Вик замер, неотрывно глядя на замершую в вечном крике Вэл и улыбающегося Моргарта. В парне всё кипело, и он с трудом заставлял себя стоять на месте. — Ты хоть понимаешь, что это произошло из-за тебя? — тихо спросил проводник. Этот вопрос пушечным выстрелом сбил весь боевой настрой Вика. — Я… не… — начал мямлить парень. — Просто…так получилось… — Нет, Вик, — голос проводника стал укоризненным. В нем появились нотки стали. — Это произошло из-за тебя. Ты мог извернуться и врезать этому парню, оттолкнуть его перчаткой, проткнуть его палкой… Но ты не сделал НИ-ЧЕ-ГО. И из-за тебя она страдала. — Нет, я не мог… — начал оправдываться было Вик. — Уверен? Тут Вэл, Моргарт и Всеволод с конвейером исчезли, а вместо них появилась центральная беседка в «Тайном поселении». В этой беседке стояли трое — Свиридов с приставленным к горлу Вика клинком, Вик, лежащий с округлившимися от испуга глазами, и Вэл, целящаяся в Всеволода из своего лука. — Посмотри на себя. Вот, все ты прекрасно мог, — тут прямо в воздухе перед Виком появилась полупрозрачная рука и начала указывать на предметы, о которых говорил проводник, — притянуть перчаткой стул, ударить этим стулом парня и освободиться! Но ты этого не сделал… — Я… я не догадался… мне было больно… я не смог… — наконец признал Вик. На него вновь нахлынуло гнетущее чувство вины. «Я же действительно мог спасти ее и себя. Мог, мог, мог, и не спас! Кто я после этого? Тряпка, правильно папа говорил! Я ничтожество. Я не смог спасти её, и из-за меня ей пришлось страдать, » — под тяжестью таких мыслей, Вик медленно оседал на пол. Он закрыл глаза и погрузился в пучину самобичевания.***
Кире казалось, что все, что она увидела здесь — правда. Что ей открыли глаза на истинные чувства её отца к ней. Начинали вспоминаться и другие случаи: когда папа не отвечал ей на звонки, а потом оправдывался тем, что был занят, когда сильно её ругал за мелкие, на её взгляд, проступки, когда ставил Вика ей в пример, принижая её достоинства…. Из совершенно несущественных они, под действием проснувшейся обиды, раздувались до слоновьих размеров. Оказывается, отец всегда ненавидел её, а любил Вика, как единственного сына, а дочь всегда сбрасывал со счетов. Он всегда её недооценивал! Всегда! И никогда не любил! Девушка сидела на полу, обхватив руками голову и склонившись перед замершим отцом. В её голове назойливой мухой жужжала мысль: «Он тебя не любит, он тебя не любит, он тебя не любит!». И Кира соглашалась с ней, вспоминая все новые и новые доказательства к этой фразе. Её голову мутной дымкой заполняла ненависть к отцу, и если бы перед ней сейчас предстал реальный Андрей Сменкин, то она бы обязательно наговорила ему кучу гадостей, думая при этом, что ее слова — чистая правда. Но тут случилось то, чего девушка ожидала меньше всего. В её голове зазвучал твердый голос Артёма: — Борись! Родной голос Мещерякова, его уверенный тон и какая-то неподдельная реальность этой фразы сотворили поразительный эффект. Они будто разорвали пелену ненависти, окутавшую Киру, и девушка вдруг вспомнила, где находится. Она поняла, что ей просто пудрят мозги, наговаривая на её отца. Девушка медленно встала с колен, борясь с собой. Мысли о том, что отец её не любит, нахлынули с новой силой, но Кира, как мантру повторяя: «нет-нет-нет-нет», все равно выпрямилась и посмотрела в лицо замершему видению. — Это неправда! — громко выкрикнула она. — Я знаю, что нужна ему! Видение зарябило, поплыло и растаяло в воздухе. Киру вновь окружила белая пустыня, а ласковый голос Алекс похвалил её: — Молодец, первое испытание пройдено. Осталось всего одно…***
Фил бежал вперёд, не разбирая дороги. Набережная была пустынна, прохожие ему не попадались. Последний раз с такой скоростью он бегал от дворовых собак лет восемь назад. А сейчас вместо оглушительного лая его подгоняли стучащие в голове голоса родителей: «Не нужен! Уходи!» Фил подсознательно боялся этого, очень сильно. Никому не говорил, и даже себе он боялся признаться в том, что будет кому-то не нужен. Поэтому и отпускал дурацкие шутки с друзьями, поэтому и вел себя по-идиотски — он не хотел остаться один и отчаянно с этим боролся. Ещё добавлялось ощущение жгучего стыда от того, что он не оправдал ожидания своих родителей. «Такой как ты нам не нужен!» — эхом звучали в голове слова отца, принося в сердце дикую боль предательства. Парень остановился, когда у него закололо в боку от быстрого бега. Чуть прихрамывая, Фил завернул в ближайшую подворотню. Он сел на холодный асфальт, прислонился к стене и, закрывая глаза, запрокинул голову. И тут о себе напомнила рана. Медленно, с назойливостью комара она начинала его беспокоить — конечно, заниматься физкультурой ему пока было нельзя, а тут пробежать сразу кросс на несколько сотен метров. Фил, морщась, зажал рану с повязкой рукой. Вдруг сознание молнией пронзила притупившаяся боль, а вместе с тем и воспоминание… — Сын, если ты с друзьями ещё раз вляпаешься в какую-нибудь историю — я не буду вас покрывать! — устало говорит отец, садясь на узкий стул больничной палаты. — За тебя пришлось краснеть перед районным оперуполномоченным! Что вы там хоть делали, что всем пришлось хирурга посещать? Голос отца звучит строго, но в этой строгости Фил улавливает отеческое переживание за единственного сына и мимолетную радость от того, что он не сидит за компьютером целыми днями, а гуляет и дышит воздухом. Хоть и таким странным способом. — Да мы… гуляли с ребятами… — Где? — По заброшенному заводу… Петарды взрывали, — Филу сейчас очень стыдно врать отцу, но ведь правду ему не скажешь, верно? Да и они с ребятами договорились рассказывать всем одну и ту же историю: «После школы пошли на старый, советских времён авиационный завод, прогулялись, немного потусили, а потом, увидев старую кучу барахла, решили посмотреть поближе. А оно взяло и взорвалось!» Логика, конечно, в этом рассказе хромает, но зато ребята хорошо знают один факт — районный опер по делам несовершеннолетних дядя Вова, в силу своей суеверности, на заброшенный завод, на котором, по слухам, водились привидения, никогда бы не отправился проверять подлинность истории. — Серьезно? А тебе кто-нибудь разрешал туда ходить? — отец начинает закипать — он ненавидит, когда его правила нарушаются. — Сережа, не кричи на него! — останавливает отца мать. Она сидит рядом с сыном на его кровати и гладит по руке. — Мальчик пострадал, а ты возмущаешься. Он уже получил свое, как и его друзья. У Вити Сменкина, вон, сотрясение мозга, у Артема Мещерякова — сломана рука и ожог на все лицо. — Да я знаю, Лёша рассказывал, — Сергей Геннадьевич более менее остывает. Его Ксана всегда умела успокоить, найти к нему какой-то ключик. Взглядом, голосом, жестами — у неё был к мужу особенный подход, действующий всегда безотказно. А Оксана Владимировна ласково говорит, уже обращаясь к сыну: — Ты просто в следующий раз говори, куда идёшь, ладно? Мы же волнуемся. Мало ли что. Вдруг получится, как сейчас или хуже — а нам что делать? В морг сразу звонить что-ли? Родители ободряюще ему улыбаются. Даже отец. И Фил знает, что не смотря ни на что, они будут любить его. Всегда… Парень вскочил на ноги. Он понял, что попался на провокационную удочку своих страхов. Ну надо же! Это же популярный сценарный ход — проверка главного героя на стрессоустойчивость, мол, сможет ли он побороть свой страх. Столько фильмов пересмотрел, столько игровых сюжетов знал, а дал себя запутать! Не, ну не идиот ли? — Ох, какой же я осел! — Фил хлопнул себя по лбу здоровой рукой. И потом, обращаясь к своему «Коле», крикнул, — врать долго будешь? Молчаливый проводник уже начинал ему надоедать. Нет, ну если взялся помогать, так помогай основательно! Подскажи следующий ход, дай наводку на то, как обойти препятствие… А не: «сам думай, я здесь кто-то вроде экскурсовода!». Экскурсовод здесь Баквит — время подскажет, заместо продавца в магазине поработает, обязательно обрадует цифрой очков до левелапа. А этот… «Коля, Коля, Николай, сиди дома, не гуляй» должен был помочь! Тьфу! — Я не есть врать! — сразу же обиженно отозвался Колья. — Это был испытание, и ты с ним справиться успешно! Поздравлять! — Спасибо, — хмыкнул Фил. — Что-то ещё, или я свободен? — Wait… Предупреждение одно осталость. На будущее… — загадочно произнес проводник, и парень увидел то, чего боялся наравне с страхом одиночества…***
Вик на своей шкуре ощутил то, что называется раздвоением личности. Одна его часть настойчиво бубнила: «Ты виноват, ты слабак, ничтожество, тряпка!», а другая: «Ты не виноват, ты хотел помочь, ты должен сопротивляться». Постепенно, в голове парня они обрели человеческий облик: одна стала старой и скрюченной тёткой, а другая — маленькой девочкой с розовыми бантиками. К ним добавлялся ещё и текучий голос Егора, который предпочел присоединиться к тётке, и теперь они вместе заглушали позитивную девочку. Всё-таки, воображение у Вика всегда было очень живое. Но сейчас он готов был волосы рвать на голове, так как она гудела и раскалывалась из-за обилия противоположных мыслей. «Ты — никто!» — хором вещали Егор и тетка. «Ты все сможешь, надо просто пересилить себя!» — говорила девочка. «Вэл от тебя отказалась!» — громче зудел проводник на пару с негативной тёткой. «Она по-прежнему любит тебя!» — тише говорила девочка. «Ты слабак, раз не защитил Вэл!» — буквально кричали Егор и тетка. «Ты не мог её защитить, ты был ранен», — шептала девочка. «Из-за тебя она страдала!» — буквально вопили Егор с тёткой. «Ты спас её. Дважды», — одними губами проговорила девочка. И эти слова стали громом среди ясного неба в голове Вика. Негативная сторона молчала. И Вик понял, что факт спасения Вэл перекрывает собой все остальное. Это был контраргумент, который не подлежал дискутированию. — Вэл любит… меня. Я… спас её, — с одышкой, будто он только что пробежал километровый марафон, хватая ртом воздух, произнес Вик. Он на кулаках поднялся и продолжил, — то, что было, не исправить. Я исправлю то, что будет. Видение растворилось, и парень снова очутился в белой пустыне. Его ждало ещё одно испытание.***
Арт, с трудом передвигая ноги, брел по пустыне, ожидая, когда же будет последнее, третье испытание. Парень страшно устал, как эмоционально, так и физически. Он просто хотел, чтобы это поскорее закончилось, так как предыдущих двух проверок на вшивость ему хватило по самое не хочу. — Смотри вперёд! — сказал ему зычный бас проводника. Арт поднял глаза. Пространство перед ним темнело, превращаясь из ослепительно белого в блеклое черно-синее. Парень будто входил в просторный коридор, который градиентом переходил из светлого в темный. В конце этого коридора было что-то объемное, грудой лежащее на каком-то постаменте. Артём медленно подошёл туда, но когда разглядел поближе содержимое, то сразу в недоверчивом ужасе отпрянул назад. Груда состояла из… тел его друзей! Все ребята были в игровой форме, но какой-то блеклой — потускнела и фиолетовая подсветка Киры, и синий посох Фила, и красная маска Насти, расколотая пополам. Все они были мертвы — это было понятно по кровавым пятнам на их одежде и остекленелым взглядам тусклых зрачков. Внутри рыцаря все сжалось от холодного липкого ужаса, постепенно захватывающего сознание. Арт наклонился над сестрой, у которой на горле виднелся бурый след от меча марионетки. Ни один мускул не дрогнул на его лице, но сердце рыцаря мучительно замерло. — Что это значит? — хрипло спросил он у проводника, запрокидывая голову. За два предыдущих испытания он привык не доверять видениям. — Ближайшее будущее, — лаконично ответил ему голос. — Это то, что случилось с ними по твоей вине. — Опять будешь винить меня в смерти? — усмехнулся Арт. — Было уже, где оригинальность? — Это твои страхи, Артём, — голос будто пожал невидимыми плечами. — Хочешь посмотреть, как это произошло? — Ну допустим, — колеблясь, сказал парень. — Коснись её. Арт опустил глаза на бездыханное тело сестры. Он присел и взял руку Насти в свою. Её ладонь была холодной, как лёд. На ней даже прослеживался старый шрам девушки, который Артём когда-то самолично бинтовал. Рыцарю очень хотелось верить, что это все обман, иллюзия, что такое никогда с ним случится, но слишком уж реальным было все происходящее. Пальцами он осторожно провел по ране на горле сестры. Сразу же прямо над ней возникла голографическая картинка. Настя, которую показывают со спины, не успевает отразить удар марионетки, и страшный нож куклы в одно мгновение лишает её жизни. Девушка, падая, разворачивается, и рыцарь видит её лицо, искаженное болью и страхом. Арт стиснул зубы. — Когда это будет? — Когда вы узнаете предателя, — загадочно сказал проводник. — Какого? Но проводник не удосужил рыцаря ответом. Артём кинулся к лежащему рядом с сестрой Филу. Он даже не сразу понял, что с ним не так. И только случайно задев мечом воротник мага, Арт понял, как его убили. На шее виднелся темно-лиловый след от чего-то широкого и плотного, а лицо Фила было мертвенно бледным. Рыцарь точно также коснулся шеи друга и увидел сцену его смерти. Моргарт душит его длинным толстым проводом, поднимая выше и выше. Фил, отчаянно хватая ртом воздух, пытается высвободиться и разорвать руками путы, перекрывающие кислород. Но провод слишком толстый, а сил у мага с каждой секундой становится все меньше. Проходит какая-то минута, и Фил перестает сопротивляться, безвольной куклой повисая на петле из проводов. Синеватые, бледные пальцы выпускают посох и планшет. Оружие синхронно падает, гулко звякая об пол. — Он захочет отобрать у Моргарта куб, но не сможет, — прокомментировал смерть Фила проводник. — Замолчи, — тихо сказал Арт. Чувствовалось, что он едва не сказал «заткнись», но его удержал факт того, что, судя по голосу, проводник был всё-таки взрослым человеком. Парень побрел к Вику — того убили арбалетным болтом, который пронзил сердце. Коснувшись ужасной дыры в груди друга, Арт увидел неизвестного красного вора-арбалетчика, выпустившего болт. Неизвестный в капюшоне выпускает целый каскад выстрелов из двух арбалетов. Вик пытается быстро создать щит, но не успевает и падает, раненный в самый важный жизненный орган — сердце. Инженер заваливается на пол, придерживая рану и страшно кашляя кровью. Он умирает быстро, но мучительно. Арт медленно, словно нехотя перевел взгляд на последнее тело и невольно вскрикнул — это была Кира. Но в каком состоянии! Через все лицо проходил длинный порез, рассекая правый глаз, нос и губы. Левая рука сломана. Под ребрами расползалось огромное кровавое пятно. Парень молча, еле сдерживая крик и слезы, подошёл к девушке и коснулся её руки. Кира, зацепившись абордажным крюком за выступ скалы, пытается перелететь на другую. Но тут меч марионетки, пролетающей на «утюге», рассекает Кире лицо. Девушка, от боли и заливающей глаз крови, выпускает арбалет и падает на землю. Слышится хруст. Кира жутко кричит, но недолго — подкравшаяся сзади другая марионетка пронзает её своим клинком. Карие глаза Киры стекленеют, и девушка, издав предсмертный хрип, заваливается на бок. Арт в ужасе отпустил руку Киры и отвернулся. Ему было больно смотреть на неё. Ужасные противоречивые чувства разрывали его грудь, давили на сердце. Возникло полузабытое с прошлых видений чувство стыда, мол, они мертвы, а я жив. Оно змеёй скользило по мыслям Арта, заставляя его все больше в этом увериться. Но рыцарь не спешил сдаваться. Он знал, что пока он жив, он не допустит их смерти. Не такой у него характер, чтобы опускать руки и позволять дорогим ему людям гибнуть просто так. Фамильное упрямство Мещеряковых ещё никто не переплюнул! — Никогда, — процедил парень, поднимаясь от тела Киры. В его зелёных глазах полыхало дикое пламя, — никогда такого не будет! Да, Марья Степановна погибла, и в этом есть моя вина, но я клянусь, что мы вернём её. И никто из моих друзей не погибнет! Я найду правильный путь, по которому мы сможем безопасно пройти до конца! Видение растаяло в ту же секунду, будто по чьему-то приказу. Перед Артом снова была пустыня. Но проводник молчал. — Н-да, — сказал он наконец. — Я давно не помню такой решимости. Парень, поздравляю, ты заслужил… Тут воздух перед Артом стал сгущаться, темнеть и, наконец, превратился в высокого молодого человека со смуглой кожей, черными, как смоль, волосами и карими глазами. Одет молодой человек был в желтый костюм барда, а за спиной виднелась гитара. В руках у него был какой-то длинный черный чехол и что-то яркое, слепящее глаза. Артём так и не разглядел, что. — Держи, — сказал молодой человек басистым голосом проводника с тем же испанским акцентом. Он протянул Арту яркое «что-то», вблизи оказавшееся сияющим компасом. Арт взял его, и тут же почувствовал, что у него дико болит правая ладонь. Болит, зудит и нещадно режет, будто там что-то выжигают калёным железом. Арт посмотрел на свою руку и понял, что она светится красным цветом даже сквозь перчатку, а компас плавно растворяется в воздухе. Парень немедленно стянул перчатку и увидел, как на тыльной стороне его ладони вырисовывается необычный знак — роза ветров. — Что это? — с опаской спросил он у молодого человека. — Твой дар. Теперь ты всегда будешь знать, какой путь выбрать, — улыбнулся проводник. — Его получают рыцари, достойно прошедшие испытание. Необычный знак мигнул будто в знак согласия и погас, став таким же серым, как татуировка Вэл в обычном своем состоянии. Артём, ещё не до конца осознавая, что произошло, рассеянно кивнул. — А вот это передашь сестре, — проводник передал Арту длинный кожаный чехол. — Скажи: «заслужила!». Проводник весело подмигнул Арту. Вдруг все вокруг рыцаря закружилось, завертелось, а потом и вовсе исчезло…***
Настя сидела на камне и рассеяно чертила на земле какие-то непонятные фигуры. Мыслями она была совсем в другом месте. В целом, все было в порядке. Куб, который появился через двадцать минут после того, как ребята ушли покорять локацию, лежит сейчас в сумке вместе с ключом, отобранным у Чупокабра. Кирилл давно в Москве, пьет чай со своими родителями и старшими братьями, а зловредный енот заперт в своем же сундуке с безделушками. Но странная тревога за друзей и брата не давала девушке покоя. «Как они там? Ох, хоть бы ничего не случилось, хоть бы ничего не случилось!» — думала она. Вдруг белая стена, начинающая «Пустыню Страха», колыхнулась, как простыня на ветру, немного помешкав, выплюнула четырех игроков и исчезла, открывая путь к другой локации. Настя, ни секунды не раздумывая, сорвалась с места и, перебежав мостик, оказалась рядом с друзьями. — Ребята, — начала было она радостно, но, увидев состояние друзей, позитив Насти сошел на нет. Поэтому последние два слова прозвучали уже озабоченно, — вы как? Четыре пары глаз, в которых тихим ровным пламенем горела горечь, синхронно поднялись на девушку. Фил и вовсе смотрел на неё диким взглядом, будто она только что воскресла. — Держи. Передали, — к Насте подошёл брат и протянул ей что-то странное, завернутое в кожаный чехол. Глаза при этом у Арта были уставшие донельзя, но в них плескалось какое-то тихое умиротворение. Настя расшифровала это, как радость после завершения всех испытаний, и была почти права. Артём радовался, как радуется человек, которому привиделся кошмар и который, проснувшись понял, что это был всего лишь сон — приблизительно такое у рыцаря сейчас было чувство. Нельзя было не заметить, как они с Кирой постоянно переглядываются, и в этих «гляделках» не было ничего радостного. Лишь тревога, и похоже, обоюдная. Настя прекрасно понимала, что сейчас переживают ребята — они стараются сдерживать свои эмоции. Возможно, кто-то увидел нечто настолько пугающее, что до сих пор приходит в себя. Девушка, старательно отгоняя нехорошие мысли, в недоумении приняла свёрток и раскрыла его. Это оказалась массивная, где-то под сантиметров пятьдесят, старинная рукоять, с вырезанными по всей длине красивыми замысловатыми узорами. Но вот странность — лезвия у этой рукояти не было. Едва пальцы девушки коснулись странных узоров на деревянной рукояти, то они засияли неоново-оранжевым светом. Настя, от греха подальше, выбросила руку подальше от себя. И очень правильно сделала! Через секунду из рукояти выросли два черных лезвия длиной под метр каждое — двухклинковый меч! Девушка даже не успела понять, как это произошло, но на её лице появилась довольная улыбка. — Крутая вещь! — Настя прокрутила меч одной рукой, и тот со свистом разрезал воздух. Рукоять плавно провернулась по черной коже перчаток, и девушка почувствовала вес оружия — килограмм восемь-десять. В её глазах загорелась детская радость подарку — это было видно по азарту и движениям. Но долго рассматривать новое оружие девушка не стала — быстро спрятала лезвия нажатием на выступающую кнопку на рукояти и повесила новую игрушку на пояс. Старый меч-дробовик с её спины неожиданно исчез. — Куб у меня, молодцы. Ну что, домой? — Настя с жалостью и пониманием оглядела всех присутствующих. Ответом был синхронный кивок игроков.