Спой мне о любви

Это был успех, вне всяких сомнений. Насколько вы могли завладеть вниманием на пиру, посвящённом помолвке принцессы, где до бардов вообще никому не было дела — вы им завладели. Возможно, потому, что ваши песни, над которыми вы трудились вдвоём, получились и в самом деле неплохими. Возможно, потому, что обычно барды выступали сольно, стремясь показать себя во всей красе. Если и случались дуэты — то только на состязаниях трубадуров, да и то, один старался переорать другого. Ваши же голоса сливались, переплетались и мягко звенели, поднимаясь к сводчатому потолку. Возможно, потому, что Лютик всё-таки согласился выкинуть строчку про котлету. — Видела, как влюблённо Лютик на неё глазеет? — ты услышала перешёптывание двух прислужниц, когда вы сделали перерыв, и ты отошла к столам, чтобы пригубить вина. Что ж, возможно, это ещё одна причина успеха: чувства, которые возникли между вами. От себя ты пыталась их скрывать, но от музыки ничего не скроешь. Пока вы пели, притяжение между вами не мог заметить, наверное, лишь слепой и глухой. — Вот паскудник, в прошлый раз, когда он был здесь, уверял, что я — цветок его души! — ответ второй прислужницы заставил непроизвольную улыбку на твоих губах померкнуть. — А мне говорил, что я! — встряла третья. Ты сжала кубок так, что резьба на нём больно впилась в кожу ладони, и поспешила отойти. Но было ли здесь место, где ты не услышала бы сплетен и толков, была ли здесь хоть одна женщина, которую Лютик не соблазнил, прельстив сладкими речами и пустыми обещаниями? От твоего воодушевления не осталось и следа, петь больше не хотелось, лакомиться роскошными блюдами — тоже. Поджав губы, ты уткнулась взглядом в пол и пропустила момент, когда Лютик, снова взявшись за лютню, приблизился к королеве и отвесил ей поклон. — Позвольте мне исполнить ещё одну песню! В этот чудесный день нельзя не прославить любовь, которая наполняет наши сердца счастьем! Ты прикинула, много ли шума поднимется, если прямо сейчас запустить в его сияющую физиономию кубком. Любовь он, видите ли, прославляет. Грош цена такой любви… Принцесса Паветта, на которой лица не было, ещё сильнее побледнела при словах Лютика. Кажется, не ты одна сегодня болезненно реагируешь на оды возвышенным чувствам. Королева Калантэ, между тем, с лёгкой усмешкой кивнула, давая Лютику разрешение. Ты запоздало сообразила, что мелодия, которую он заиграл, бережно перебирая струны, тебе не знакома. Такую песню вы не репетировали, да и петь вместе с ним Лютик сейчас не предлагал. Удивительно лиричная и трогательная, баллада заставила придворных дам затаить дыхание, и даже мужчины, казалось, стали чуть тише звенеть приборами и переговариваться. Лютик пел не с таким напором, как обычно, а мягко и нежно, но его голос проникал в самую душу. Если бы ты позволила себе замечтаться, то представила бы, как вы бродите по лесу, наслаждаетесь журчанием ручья, запахом полевых цветов и тёплыми солнечными лучами. Тебя охватила странная тоска — тебе не хотелось быть здесь, тебе хотелось сбежать туда, где никто не помешал бы твоему тихому эфемерному счастью, возможному лишь тогда, когда вы с Лютиком были только вдвоём. Ваши взгляды встретились. Не сводя с тебя глаз, Лютик пропел куплет о том, что истинная любовь может настичь в любой момент, что она может носить множество масок и таиться, пока не настанет время рассказать настоящую историю. Ты опустила ресницы, прекрасно понимая, на что он намекает. Ваше знакомство, твои попытки выдать себя за другую… И когда только он успел сочинить эту песню втайне от тебя? Последний аккорд смолк, и восторженные поклонницы Лютикова таланта — чтоб тебя, ты всё-таки признала, что талантом он не обделён, — захлопали, выражая барду одобрение. — Недурно, — подытожила королева. — Однако интереснее было, когда вы пели парой, это редкость. Как, говоришь, зовут твою знакомую? Лютик назвал твоё имя. Вы договорились, что не станете его скрывать — Калантэ не из тех, кто спустит с рук ложь, если вдруг вскроется правда. — Т/И, — повторила королева, изучающе разглядывая тебя. — Не та ли Т/И, что служила при дворе короля Хенсельта? И была изгнана за вольнодумство? Ты обречённо кивнула. Она запросто с позором выставит тебя за порог, и ты старательно настраивала себя на этот весьма вероятный исход, но одно дело — готовиться к нему, а другое — оказаться в нескольких мгновениях от него. По залу прошёлся шёпоток — все предвкушали, что же будет дальше. — Именно такой бард вам и пригодится, — внезапно брякнул Лютик. Геральт, которого королева усадила подле себя, сжал губы и устало прикрыл глаза. «Опять Лютик во что-то ввязался» — вот что гласило это привычное выражение лица. Однако вмешиваться ведьмак не спешил. — Отчего же? — Калантэ даже выглядела заинтересованной. — Т/И не станет пресмыкаться, — бодро продолжил Лютик. — Не станет льстить и лебезить, лишь бы угодить вам. Также она мастерица слагать стихи — многие рифмы в балладах, что прозвучали сегодня, именно она и придумала! Калантэ изогнула бровь и снова посмотрела на тебя. Изрядно нервничая, ты чуть не прыснула — представила на миг, что Лютик продаёт тебя, как корову на ярмарке, и нахваливает товар. Нельзя так переживать, от твоих истеричных смешков лучше никому не станет. Да и, какие бы ассоциации у тебя ни возникли, на самом деле со стороны Лютика было очень мило попытаться подать дело в выгодном свете. И, кажется, он опять увлёкся, расточая тебе всё новые и новые комплименты. — Довольно, — королева решительно прервала его. — Я подумаю над тем, что ты сказал, бард. Лютик вновь поклонился — учтиво, но не подобострастно, каким-то чудом ему удавалось оставаться искренним, а не заискивающим, — и затянул новую песню, на этот раз быструю и игривую. Тебе нужно было отдышаться, осознать, что первая гроза, по крайней мере, обошла стороной, и Лютик это понял, не призывая тебя подпевать ему. Он и один отлично справлялся с тем, чтобы развлекать гостей: кружил по залу, бренча на лютне, и расточал улыбки всем слушателям. А пуще того — слушательницам. Ты заметила, как некоторым он подмигивает, и с досадой отвернулась. Вот только начнёшь думать о нём хорошо, как сам же всё испортит! Впрочем, долго терзаться ревностью тебе не пришлось, равно как и Лютику — горланить песенки. Когда просить руки Паветты явился Йож из Эрленвальда, всё так лихо закрутилось, что вам, попавшим в водоворот магического всплеска, оставалось лишь молиться о чуде. Лютик крепко прижимал тебя к себе, стараясь уберечь от вихря, а ты цеплялась за него изо всех сил, сопротивляясь потокам воздуха. У тебя уже темнело в глазах, когда ветер вдруг утих, и по шёпоту Лютика — «Геральт!» — ты поняла, кому вы обязаны спасением. *** Следующий день вы с Лютиком провели порознь. Он помогал королевским слугам восстанавливать зал, ты же обосновалась в лекарских палатах. Многие пострадали из-за разрушительного выброса магии, и ты вызвалась ассистировать придворному целителю — в его занятии мало что смыслила, но могла выполнять простые поручения. Под вечер усталость сковала тебя, и ты едва добрела до отведённых покоев. У двери маячил Лютик, оживлённый и разве что не подпрыгивающий в нетерпении. — Угадай, что я скажу тебе! — выпалил он и тут же раскрыл секрет: — Королева Калантэ пригласила нас остаться при дворе! Обоих! — Вот как? — ты недоверчиво вгляделась в его радостное лицо. — Она считает, что поодиночке мы будем звучать скучно, а вот вместе — другое дело. — И моё… моё прошлое её не смущает? — Я за тебя поручился. Пообещал, что стану приглядывать за тобой, — он смотрел в ответ едва ли не с щенячьим восторгом, уверенный, что новость будет тебе приятна. — Ох, — с притворным сочувствием всплеснула ты руками. — Как же успеешь приглядеть за всеми сразу?! То одной даме подмигнуть, то другой, то одну ущипнуть, то другую, то… — Я никого не щиплю! — перебил Лютик, оскорблённо захлопав ресницами. — А если ты обиделась, что я подмигиваю дамам, пока пою — то очень зря. Это… образ такой. Тебе ли не знать, ты ведь и сама творец. — Творец, творец, тухлый огурец, — съёрничала ты и переменила тему, не желая ковыряться в больном. — И кстати, давно ли ты мечтал осесть во дворце? Разве бродячая жизнь — не твоё призвание? Лютик неожиданно посерьёзнел. — Стрыга разберёт, какое у меня призвание. Я раньше вообще об этом не задумывался, а теперь… Он подошёл ближе и осторожно, словно просяще, положил руку на твоё плечо. Всё внутри сжалось — ты надеялась отделаться ироничными замечаниями, не хотела говорить о том, что между вами происходит, боялась, что дрогнешь перед его непосредственным обаянием, а он… Не собирался же он сказать, что ты значишь для него больше, чем кто-либо другой? — Т/И, знаешь, я… — Лютик, знаешь, уже поздний вечер… Вы заговорили одновременно, и Лютик тут же умолк, давая тебе первой закончить фразу. — Я, признаться, утомилась за эти дни. То, что королева позволила нам остаться — прекрасный шанс, но я предпочту принять решение на свежую голову. Ладно? — Да, конечно, — он заметно поник, но, тем не менее, ответил улыбкой, просто она не затрагивала его глаз. — Калантэ не нужен немедленный ответ. Ей и других хлопот сейчас хватает, что там какие-то барды. — Не какие-то, а лучшие на всём Континенте, — усмехнулась ты. Лютик подбоченился и улыбнулся шире — теперь искорки веселья отражались и в его глазах. — Вот этот настрой мне по душе. Что ж, тогда до завтра, Т/И, — он неуклюже замялся, не зная, какой жест выбрать для прощания, и ты, подавив не к месту разгоревшееся желание поцеловать его, не менее неуклюже потрепала его по волосам. Даже от этого нехитрого касания сердце затрепыхалось неистово, и ты ещё долго не могла его унять. Лютик ушёл, шаги стихли, а ты всё не двигалась с места, вдыхая едва уловимый цветочный запах, что неизменно сопровождал его. Именно поэтому решение было принято прямо сейчас, а не утром. Чем чаще ты видела Лютика, тем ближе подходила к краю пропасти, тем безудержнее тебя влекло к барду, а он… Что бы он ни сказал тебе, что бы ни посулил — люди не меняются, ты это знала. Пусть пока Лютик верит, что хочет быть с тобой, но пройдёт совсем немного времени, и его взор обратится на очередную хорошенькую девушку. Тебе и прежде не доставляло ни малейшего удовольствия наблюдать за тем, как он кокетничает с другими, но теперь это ранило, ранило глубоко. Дальше будет только хуже. Смешно получается: ты проделала долгий путь в надежде поселиться в Цинтре, но, добившись своего, поступишь ровно наоборот. Под покровом ночи оседлаешь свою верную лошадь и исчезнешь из города, не попрощавшись ни с Геральтом, ни с Лютиком.