Неудачи капитана Блада

- Питер, докладывают, что кто-то, фигурой схожий с Бишопом, крутится возле шлюпок, - Хагторп, появившись на пороге кают-компании, вновь стал хмур. – Может, не стоит тебе видеться с ним? - Да брось, Нат! Нельзя упускать такую возможность! – подмигнул ему Блад. – Сейчас мы можем преподать ему хороший урок. И к тому же, черт возьми, неужели мы должны бояться полковника?! - А если офицеры гарнизона поддержат его? Возможно, они уже заготовили какую-то ловушку… - О, их ловушки нам хорошо известны еще по штурму Бриджтауна испанцами! Они только и могут, что сдать город и молиться, чтобы жертв было поменьше. К тому же ты сам подсказал мне, как можно заручиться поддержкой губернатора. Стид только и мечтает теперь, чтобы выслужиться перед Лондоном. Достаточно лишь намекнуть ему, что это возможно, и он пойдет даже против Бишопа. - Я бы не был в этом так уверен. - Пока все шло неплохо, согласись! Натаниэль наконец улыбнулся в ответ. И вправду, прибывший на борт офицер гарнизона любезно осведомился, могут ли они лично осмотреть судно. Пока его люди осматривали трюм и палубы, сам он прошел к капитанской и кают-компании. И здесь его цепкий взгляд быстро остановился на Бладе – Нат готов был поклясться, что в этом взгляде было подозрение, такого нельзя обмануть париком и камзолом! - Лейтенант Хиггинс, - представился он. – А кто вы, сэр? Офицер этого судна? Пассажир? Назовитесь! - Мое имя дон Педро, - подражая испанскому акценту, произнес Блад, - я несчастный кабальеро, чье судно потерпело крушение… Капитан взял… поднял к себе… очень любезно с его стороны. - А это точно ваш акцент, дон Педро? – усмехнулся офицер. – Мне кажется, что он должен звучать несколько иначе. Вместо ответа капитан протянул ему бумагу с подписью испанского адмирала, наблюдая за тем, как вытягивается лицо лейтенанта при чтении бумаги. Еще бы! Теперь тот вынужден был гадать, кто перед ним? Некий испанец, чье имя так удивительно совпало с именем корсара, как его произносят здесь порой? Или сам корсар… Но в этом случае выходило, что адмирал выдал ему патент – кто иной вписал бы дона Педро Сангре? Блад славился на Карибах своим острым умом, вписывать свое настоящее имя в подобную бумагу было бы слишком безумным поступком. - Почему вы не сообщили о том, кто у вас на борту? – растерянно обернулся Хиггинс к капитану «Элизабет». - Испанец, - пожал плечами тот. – Официально у нас с ними нет войны, поэтому я не могу передать его вам. Однако я же понимаю, что его не ждет теплый прием, если просто ссадить его на берег. Поэтому мы договорились, что он сойдет где-то в голландской колонии. А что-то не так, сэр? Вероятно, искренность его вопроса заставила лейтенанта поверить, что капитан корабля ничего не знает о своем пассажире. Некоторое время он еще колебался. Это можно было понять. Долг требовал от него задержать этого человека. Вот только получалось, что он либо арестует постороннего – да не просто постороннего, а обладателя испанского офицерского патента, - либо того самого корсара, но тоже с испанским патентом. Чем все это заканчивается, Хиггинс знал: адмиралы и губернаторы договорятся между собой, а козлом отпущения сделают исполнителя, лишив его всех чинов. И в итоге, рассудив, что лучше оставить решение за другими, лейтенант попросту откланялся. - Все, как я и предполагал, - продолжал рассуждения Блад. – Этот малый из гарнизона не глуп, но принимать решения на себя не желает – в конце концов, это тоже верно, у него не то положение. - И мы вновь будем прикрываться Бишопом? – грустно усмехнулся Хагторп. – Думаю, на этот раз многие будут настаивать на том, чтобы поквитаться с ним, ты уже не сможешь их удержать. - Если понадобится, прикроемся им – эта жирная свинья, как мы знаем, очень дорожит своей шкурой. - Я помню, просто… - Натаниэль несколько минут колебался, затем сказал прямо. – Мне казалось, ты не хочешь расправляться с Бишопом, а второй раз парням понять это будет сложно. Блад торопливо отвернулся – надо же, уже и Хагторп заметил лишнее, так скоро о его чувствах и мыслях будут знать все офицеры, а за ними и команды всех пяти кораблей начнут обсуждать! - Я делаю то, что необходимо, Нат, - спокойно бросил капитан. – И не желаю бессмысленного насилия. Даже если это касается Бишопа, тем более, что судьба словно в насмешку делает его нашим заложником, но не пленником, а это накладывает на нас определенные обязательства. - Тебе придется это объяснять не мне, а Нэду, - напомнил Хагторп. – Хотя в этом вопросе я скорее склонен поддержать его. - Заложник, Нат! Капитан «Элизабет» молча вздохнул в ответ. *** Бишоп отправился к подозрительному судну все же не один, а в сопровождении Хиггинса, и, чтобы лишний раз развеять сомнения, отправил лейтенанта первым подниматься по трапу, не задумываясь о том, что пиратам совсем не обязательно сразу набрасываться на тех, кто поднялся на борт. На лейтенанта никто не накинулся, как и на полковника, когда тот ступил на палубу. И встретил его не проклятый пират, а незнакомый джентльмен, в одежде и манерах которого никак не угадывался корсар. - Добро пожаловать на борт «Элизабет»! – поклонился он. – Я могу, как капитан, осведомиться о причине вашего визита? Полковник пожевал губами, гадая о том, подбирает ли Блад своих офицеров, чтобы были схожи с ним? Не может же быть, чтобы Тортуга кишела несправедливо осужденными джентльменами, обладающими талантами в навигации! Пусть сам разбойник и изображает из себя врача и умника, но прочие его пираты должны быть пиратами! Так что этот, видимо, все же честный англичанин… - Мы желаем видеть вашего испанца, - буркнул Бишоп. – Я полагаю, он не тот, за кого себя выдает. - Вот как? – капитан слабо улыбнулся. – Не может быть, сэр! Он предъявил мне бумаги, я не могу им не доверять. На миг полковнику показалось, что он все же где-то видел этого капитана… Но узнать в этом гладко выбритом любезном капитане некогда заросшего грязного измученного каторжника было просто невозможно. И Бишоп, не бывший чувствительным человеком, отмахнулся от своих подозрений. Даже улыбку он отнес к тому, что хозяин корабля просто не верит ему. - Я настаиваю! – уперся полковник. – И я желаю лично видеть этого дона Педро! Я уверен, что назову его настоящее имя! - Как пожелаете. И капитан жестом пригласил гостей пройти к каютам. Страх заставил Бишопа вновь оглядеться по сторонам, но матросы занимались своими делами, никто не стремился их схватить, никто не окружал и не подходил сзади. Жест капитана был лишь жестом любезности – и только! Полковник решительно отправился вперед. Шел, уже представляя свой триумф. И, резко толкнув дверь кают-компании, буквально издал победный крик при виде того, за кем давно охотился. - Ага! - О, господин полковник! – Блад поднялся с места, галантно поклонился, приветствуя гостя. – Я рад вас видеть. - Я же говорил! Говорил! – едва ли не захлебываясь слюной, орал Бишоп. – Это он! Он! Это он! - Да кто он? – хмыкнул Хагторп, которого повеселило, что их заложник, который, правда, пока об этом не знал, от восторга не мог даже ничего сказать. Так ведь все и закончится – лишится дара речи от радости. - Дон Педро Сангре, - поклонился вновь Блад. – Не так ли, мой дорогой полковник? Я это и не отрицаю. - Да! – вскричал Бишоп. А когда до него дошли последние слова корсара, в изумлении уставился на него. – Что… это значит?! - Это значит, что я и не скрывал, кто я – дон Педро Сангре. Я предъявлял документы и капитану, и вашему лейтенанту. Полковник в припадке изумления переводил взгляд с одного присутствующего на другого. - П-предатели! – выдохнул он, не находя иного объяснения. И заорал, краснея: - Я всех велю вздернуть! - Как прикажете! – коротко отозвался лейтенант. - Однако после подобного повесить могут и вас, полковник, - Блад красиво взмахнул рукой, разворачивая перед самым носом Бишопа бумагу с подписью и печатью испанского адмирала. - Это… это… - Это патент испанского адмирала, выданный на мое имя, - подтвердил капитан. – Видите ли, если дон Мигель со мной не ладил, то маркиз Риконете – человек иного склада, у него нет личных счетов… - Плевать я хотел на бумагу испанца! – заорал полковник, буквально покрываясь пятнами. – Я вас вздерну! - Простите, - влез вдруг лейтенант, - но если это в самом деле реальная подпись и печать испанского адмирала, мы не можем пойти на такое. Это будет означать прямое противостояние с Испанией… В ответ Бишоп разразился новой порцией брани, которую прочие слушали с насмешливым равнодушием. - Сочувствую вам, полковник, - произнес Блад, дождавшись паузы в этой ругани. – Представляю, сколь велико ваше разочарование, однако предлагаю вам утешиться той мыслью, что не повесив меня, вы тоже избегните виселицы. Мне кажется, это вполне достойный обмен, что скажете? Бишоп с новой бранью направился прочь из кают-компании. Лейтенант было последовал за ним, но был ненадолго остановлен. - Господин офицер, - окликнул его Блад, - от себя лично я прошу передать господину губернатору, что я не так дорожу службой испанской короне, как полным прощением у себя на родине. Хиггинс поклонился, давая понять, что все понял и передаст – притом очевидно, что с этим сообщением он поторопится. И после этого вышел следом за полковником, думая о том, что, пожалуй, легко отделался. - Может, все же задержать их? – тихо спросил Натаниэль, готовый отдать приказ, отменяющий все прежние. - Ни в коем случае, надо подтвердить твой статус английского капитана и мой – испанского. Хагторп вздохнул, но подчинился и отправился следом за гостями, чтобы, следуя своей легенде, проводить их. *** Сцена, разыгравшаяся у губернатора Стида, была достойна постановки театра господина Мольера. Поднятый с постели его превосходительство в сорочке и ночном колпаке тер глаза и мысленно посылал незваных гостей ко всем чертям. Особенно полковника – нет сомнений, что лейтенант сам не стал бы беспокоить губернатора в ночи, разве что речь шла бы о его жизни или судьбе острова. Бишоп же орал так, что стекла в окнах дрожали, и господин Стид гадал, как скоро к ним прибежит его достопочтенная супруга, требуя объяснений от них всех и жалуясь на свою жуткую мигрень, в которой тоже будут виноваты они все. А вот чего хочет полковник, губернатор никак не мог понять. - Это он! Он! Этот черномазый мерзавец! – в основном речь Бишопа сводилась к этим восклицаниям. А поскольку этими словами полковник называл всех – от негров на плантации и дикарей-индейцев до смуглых испанцев и загорелых французов, да и просто моряков всех наций – картина яснее не становилась. Последним он днем так называл Блада, припомнилось Стиду, но можно ли считать, что и на этот раз речь идет о нем? А не, скажем, о привратнике, который долго открывал калитку? - Он осмелился явиться сюда! Какая дерзость! Каков мерзавец! – продолжал вопить Бишоп. Яснее от этого не становилось. Разве что привратника можно было все же исключить, он и без того был тут. Зато новым «подозреваемым» становился Хиггинс, который явился с полковником. Вот только на черномазого он вроде не очень походил, загар у него был не многим сильнее, чем у Бишопа. Губернатор с грустью думал, что наказание несчастного лейтенанта определенно могло бы подождать до утра. А у него уже начинали вновь болеть ноги… И где-то наверху уже слышались голоса – видимо, миледи проснулась… Хорошо бы, чтобы ее гнев обрушился на Бишопа… - Проклятый висельник! – полковник слегка выдохся и уже не орал, но речь пока складнее не стала. – Я лично, лично своими руками его вздерну! Я велю четвертовать его! Нет, сначала пороть! А потом… Его превосходительство тяжело вдохнул – о способах казни Бишоп мог говорить бесконечно. - Что вы натворили? – тихо спросил Стид, поворачиваясь к лейтенанту, надеясь, что тот все же услышит. - Не я, ваше превосходительство! – отрапортовал Хиггинс – услышал, к счастью. – Дон Педро Сангре, сэр! При этом имени полковник словно обрел второе дыхание, вновь принимаясь орать о том, что он сотворит с этим мерзавцем. Губернатор же со сна пытался вспомнить, где он слышал имя этого испанца дона Педро, слишком знакомое… - Дон Педро…. Дон Педро, - бормотал он. – Сангре… Сангре… Дон Педро Сангре… Что за черт? - Питер Блад, - подсказал ему лейтенант. - А! – Стид облегченно вздохнул. – И вправду! Картина слегка прояснилась – значит, Блад в самом деле здесь. И Бишоп его умудрился все же отыскать. Но почему не арестовал? Губернатор уже хотел было обратиться к полковнику с этим вопросом, но тут на лестнице появилась супруга. Мистер Стид вновь вздохнул, борясь с желанием первым начать жаловаться на боли… Миледи его опередила. На гостей посыпались стоны о том, как болит голова у нежной слабой дамы. Эти стоны она сама чередовала со словами о том, как мужественно она, несмотря на свою слабость и женственность, переносит жуткие мигрени. И все продолжалось упреками в том, что те, кто мнит себя мужами, на деле не в силах сделать простого – пожалеть и не беспокоить даму среди ночи! Одно было неплохо – Бишоп за всеми этими стонами и упреками не в силах был и рта раскрыть. Правда, и вопросы о том, где же находится Блад, как он вправду осмелился сюда явиться и отчего полковник его не арестовал, пока оставались без ответа, Стиду приходилось только молча вздыхать и ждать, ждать… - Миледи, достаточно! – взвыл он наконец, все же не удержавшись и устав слушать эти жалобы. – Вы полагаете, что я рад всему этому? Вы хоть приблизительно представляете, как болят у меня ноги?! Я не могу долго стоять. Да что там! Даже сейчас, сидя, я испытываю ужасные боли в суставах! Проклятая подагра! Что толку от того, что это – болезнь благородных людей?! Если я не могу порой спать! Я не испытываю удовольствия от еды! Я не могу гулять с другими… - Гулять?! – завопила миссис Стид. – С кем это, другими, позвольте узнать?! Чем вас не устраивает мое общество, сэр?! Или вы желаете подыскать себе кого-то помоложе и поздоровее? Или хотя бы без мигреней, на миг подумалось губернатору, но чувство самосохранения спасло его от того, чтобы произнести это вслух. - Да уймитесь вы уже! – рявкнул он. – Иначе я до утра буду ждать, когда мне изволят сообщить, что же происходит… - Я же говорю… - открыл было рот Бишоп. - Не вы! – торопливо прервал его Стид, опасаясь новой волны угроз в адрес Блада. – Иначе моя подагра вновь разыграется. - Ваша подагра не от этого! – влезла миссис Стид. – А от того, что на этом ужасном острове нет ни одного нормального врача! Был единственный – и того полковник превратил в преступника. - О, у вас будет возможность еще разочек воспользоваться его услугами перед тем, как мы его вздернем, - не удержался Бишоп. - Кого вздернете? – растерялась губернаторша. - Хватит! – стукнул ладонью по подлокотнику его превосходительство. – Бишоп, замолчите, наконец! Хиггинс, докладывайте! Миссис Стид было вновь приоткрыла рот, но взгляд мужа заставил ее замолчать – на этот раз он определенно был слишком зол, в таком состоянии лучше не раздражать его какими-либо разговорами. - Питер Блад, он же дон Педро Сангре, - принялся докладывать лейтенант, повинуясь приказу, - находится на судне «Элизабет» как пассажир. Однако арестовать его не представляется возможным – у него имеется бумага с печатью и подписью испанского адмирала на любые действия от имени Его Католического Величества. Имя проставлено его. Печать подлинная. - Значит, он на службе у испанцев? – пробормотал губернатор, ошарашенный этой новостью больше, чем самим появлением Блада на острове – более непримиримого врага Испании тут не было ведь! - Какого дьявола?! – заорал вновь Бишоп. – Плевать я хотел на бумагу испанцев! Он тем лишь больше виноват! - В чем виноват? – непонимающе брякнул Стид. - В службе Испании! - У нас нет с ними войны, - вмешался лейтенант. – Так что у нас нет повода его арестовывать. - Он приговоренный каторжник! – Бишоп, кажется, потерял голос, мог только хрипеть и еле выговаривал слова. - Это так, - согласился Стид. – Однако если Испания выдала ему патент, то спрашивать она с нас будет, как за арест своего офицера. - Я отвечу перед кем угодно! – прохрипел полковник. - Так-так, - пробормотал губернатор, который никак не мог найти решения, как поступить вернее. - Есть еще кое-что, - вдруг вновь вступил в разговор лейтенант. – Но это… я могу сообщить только лично. По знаку Стида он приблизился и шепотом передал ему слова Блада, что тот не против сменить службу. Вот теперь, подумалось губернатору, все и вправду становилось ясно. Блад в самом деле на службе испанцев – иначе к чему ему просить смены покровителя? Но ему самому он дает неплохой повод отличиться: достаточно сообщить в Англию, что Питер Блад готов поступить на королевскую службу, и тот, кто принесет это известие, может получить неплохое назначение за старания во имя страны. - Этот висельник что, предлагает вам взятку?! – хрипел Бишоп. – Стид, вы сошли с ума?! Велите арестовать Блада! Я готов лично нести ответственность… я лично вздерну его! Я не боюсь! - Если желаете, - поморщился губернатор, - то велите арестовать этого Сангре, а я велю арестовать вас. И обоих отправлю в Англию, чтобы там разобрались в ситуации, кого казнить, а кого отпускать. При этом предложении полковник пошатнулся. Кричать о том, что он готов отвечать, было легко. Но когда ему предложили проверить, кого пожелают повесить там, Бишоп стал уже не так смел. - Довольно с меня! – отмахнулся Стид. – Ступайте, полковник! Проспитесь и забудьте этого Сангре! Тому оставалось только подчиниться. - А вы, Хиггинс… - призадумался губернатор. – Завтра отправляйтесь к Бладу и передайте ему, что его чаяния могут оправдаться в самом скором времени, я приложу к этому все усилия, надеюсь, он не забудет этого. Лейтенант поклонился, скрывая улыбку. *** Утром следующего дня, когда Хиггинс садился в шлюпку, он увидел, что на горизонте появились еще четыре корабля. И в тот момент, когда лодка подошла к «Элизабет», лейтенант был готов поклясться, что борт одного из суден – красно-золотой, а потому он без подзорной трубы мог угадать надпись на кормовом подзоре. - Полковник более решил не тревожить нас? – улыбнулся ему Блад, встречая на палубе. – Даже жаль. - Не лукавьте, капитан, - покачал головой Хиггинс. – О нем не сожалеет никто, даже, я полагаю, его родня. - Возможно, - тень пробежала по лицу Блада, но он немедленно взял себя в руки. – Но вас я вправду рад видеть, лейтенант. - Благодарю. У меня для вас поручение от губернатора Стида… - от офицера не укрылось, что два корабля остановились так, чтобы контролировать форт, еще два направились в бухту. И потому он с усмешкой прервал сам себя: – Хотя, я полагаю, вы вряд ли в нем нуждаетесь, господин адмирал. - Вы очень проницательны… Хиггинс поклонился в ответ. - Именно поэтому я рад видеть вас, - закончил Блад. – Пойдемте, лейтенант, выпьем пунша, побеседуем. За столом он представил настоящим именем капитана «Элизабет» и, как только слуга подал напитки, объявил свое условие: - Вы в самом деле очень внимательный и ценный офицер, Хиггинс. И, я полагаю, вы понимаете, чем может все закончиться для Бриджтауна и его жителей. Уверен, этого вы не хотите. - Как и вы, сэр. - Верно. Поэтому я хочу предложить вам не спешить с сообщением о том, что мой патент меня не защищает. - Что это изменит? - Быть может, ничего, - развел руками Блад. – И мне придется отдельно беседовать с вашим начальством. А быть может, нам и не придется это делать. Я лично убедился, сколь недальновидны командующие фортом. Нам нужно несколько часов, чтобы загрузить припасы и воду на корабли, затем мы уйдем. И город может просто ничего и не заметить, здесь хватает кораблей под разными флагами. - А полковник? - О, пожалуй, это еще одна причина, отчего я хотел бы, чтобы вы не торопились, лейтенант. Согласитесь, потом приятно будет взглянуть на его лицо – когда он поймет, как был близок вчера ночью и как бессилен этим утром. Но Бишоп, я полагаю, ночевал у себя на плантации? Пока он еще доберется до города! Лейтенант помолчал, затем вдруг твердо произнес: - И все же я передам вам слова его превосходительства, сэр. Он велел вам передать, что поспособствует тому, чтобы вы получили иной патент и прощение Англии. Конечно, с надеждой, что вы этого не забудете. Я же со своей стороны, сэр, надеюсь, что он действительно сделает это. Это было фактически согласие на то, чтобы поддержать обман Блада. Хиггинс отлично понимал, что вряд ли город сможет противостоять пяти мощным корсарским кораблям, два из которых держат под прицелом форт, а три уже стоят в гавани. И потому не жалел, что просто умолчит о том, кому принадлежат эти корабли, тем самым избежав бесполезного кровопролития. Блад же, проводив его до шлюпки, дружески распрощался и еще долго провожал офицера взглядом, думая о том, что вот этого молодого человека и вправду не забудет. Как и эту неудачу: невелика доблесть – обвести Бишопа! Хорошо бы, чтобы и с испанским караваном им так… не повезло!