Неудачи капитана Блада

Между Бладом и месье де Ру установились почти дружеские отношения. Если поначалу капитан судил довольно поверхностно и, когда говорил с мадмуазель д’Ожерон, давал оценку скорее по первым впечатлениям, которые могли бы быть и ошибочными, а еще и ради того, чтобы поддержать саму Мадлен (но и чувствуя некоторое облегчение от того, что может быть свободен от всех обязательств перед девушкой), то со временем Блад убедился в своей правоте относительно француза. Как и предполагала дочь губернатора, месье де Ру улучил момент, чтобы расспросить капитана о том, что же все-таки произошло в истории с Левассером – то ли проверял слова девушки, то ли хотел услышать все от непосредственного участника и убедиться, что капитан к ней ничего не испытывает. Блад лукавить не собирался, просто не считал нужным, но о влюбленности мадмуазель д’Ожерон и ее записке промолчал, полагая, что это касается исключительно самой девушки – как ей лучше представить эту историю в глазах нового возлюбленного: как собственные чувства, которые бросили ее в объятия негодяя, или оставаться исключительно жертвой его страсти. Поэтому капитан сказал, что на Тортуге ходили слухи о том, что чувства Левассера взаимны, но кто знает, сколько в них правды, возможно, если бы это было так, то пирату не пришлось бы гнаться за голландским бригом, он преследовал бы его сразу от Тортуги. Когда же появился сам Блад, то застал весьма нелицеприятную картину, то есть измученную страхами мадмуазель д’Ожерон и ее брата, которого мучили уже телесно. Разумеется, капитан вынужден был вмешаться – и как человек чести, и как друг месье д’Ожерона. Никакой иной цели в его действиях не было. В остальном Блад просто изложил все, как было, ничего не приукрашивая и не сгущая красок. А в ответ на несколько подозрительный взгляд собеседника капитан невольно усмехнулся, понимая: да, все-таки месье де Ру не мог поверить в то, что такая девушка, как Мадлен, не затронула сердце другого мужчины. - Вы, конечно же, наслышаны о том, что болтают на Тортуге о якобы моих чувствах к мадмуазель д’Ожерон? – решил объясниться прямо Блад. – Что ж, вот вам еще один пример того, насколько молва любит все искажать и преувеличивать. Вы сами провели уже немало дней на острове и, я полагаю, представляете, насколько скучно здесь в сезон штормов. И насколько местное общество не радует разнообразием. Так что легко угадать, что дом губернатора мне приятнее грязной таверны. На этом разговор был исчерпан – месье де Ру принял это объяснение. Может быть, он бы и подозревал в капитане соперника, но за все время, сколько гостил у д’Ожерона, он так и не заметил внимания, которое проявил бы Блад к девушке, исключительно галантность и вежливость. А потому все сплетни были забыты, тем более, что месье де Ру помнил, насколько бывает злобным высшее общество Франции, так чего ждать от пиратов и колоний? Может быть, тут были даже мягче в сплетнях – фантазия простых людей не позволяла придумать что-то особенно мерзкое. Так что к делам, которые требовали его присутствия, месье де Ру смог заставить себя вернуться не скоро. А припомнив о них, обратился к Бладу с весьма странным предложением – защитить мадмуазель д’Ожерон от всех кавалеров, пока он будет в отъезде. Капитан с трудом удержался от совета сделать иное предложение, непосредственно Мадлен, что удержало бы ее от любых кавалеров, однако Блад догадывался, что месье де Ру желает несколько отвлечься и уже спокойно решить, как ему поступить. А в любовных делах – вот уж Ибервиль прав – советы давать нет смысла. Поэтому капитан просто обещал то, что от него просили, хотя вовсе и не собирался находиться на Тортуге постоянно. Да и беспокоиться ему было не о чем: господин д’Ожерон ныне не спускал с дочери глаз, а сама Мадлен давно держалась в стороне от всех авантюристов острова. После этого месье де Ру спокойно покинул остров (предварительно обещав губернатору вскоре вернуться и будучи гораздо более конкретен наедине с Мадлен в саду, но об этом приличия требуют умолчать). Блад же вернулся к своей жизни, редко навещая дом д’Ожеронов, лишь по делам, и продумывая с друзьями-офицерами новые операции, к счастью, вместе с тем, что сезон штормов подходил к концу, ураганы случались крайне редко в это время, и все мысли о мирной жизни и о том, как хорошо бы забыть о пиратстве и осесть где-то, занявшись пусть и не таким прибыльным, зато спокойным ремеслом, были забыты. *** Вообще из всех капитанов в эскадре Блада, пожалуй, более всех корсарской жизнью был доволен Кристиан. То есть нельзя сказать, конечно, что пиратское ремесло нравилось другим, особенно тем, кто когда-то был осужден за мятеж на каторгу, они приняли эту судьбу, не представляя другой, однако научились получать от этого некоторое удовольствие: рисковали они не многим более, чем это было в прошлой жизни, а были гораздо свободнее и богаче, пусть и спускали деньги часто тоже мгновенно – и Тортуга, и другие острова позволяли это сделать часто в течение нескольких дней. Но все же иные корсары нет-нет да и вздыхали о мирной жизни, даже тот, кто очень любил легкость добычи, порой скучал о возможности не бояться закончить жизнь на виселице, в то время как Кристиан был готов поступить на службу или быть вольным пиратом, лишь бы влезать в самые безумные авантюры. Его не интересовала мирная жизнь, его не беспокоил завтрашний день: какая разница, что будет через день или месяц, какая разница, как он закончит жизнь, если сейчас можно радоваться тому, что есть? Поначалу, принимая его к себе офицером, Блад даже подумывал о том, насколько они смогут успешно действовать вместе – люди с таким характером, живущие одним днем, могут увлечься своими идеями и желаниями, забыв о приказе. Признавая знания и умения Кристиана в военно-морском деле, Блад все-таки не был в нем уверен, а потому долгое время оставлял его на роли второго помощника при себе или при Хагторпе. И только убедившись в том, что Кристиан хоть и любит авантюры, но прекрасно помнит о приказе, Блад назначил его командующим на «Клото». К счастью, это как раз совпало по времени с операцией в Маракайбо, которая и принесла это судно. Со временем капитан убедился в справедливости этого решения. Кристиан был готов поддержать любое дело, был готов лезть в любое пекло, но мастерски управлял кораблем в бою и не терял голову в битве. Он не часто предлагал какие-то собственные планы, довольствуясь самыми простыми – напасть на то или иное проходящее судно, ограбить колонию. Однако всегда давал дельные советы, добавляя нужное к чужим планам, совершенствуя их и отмечая ошибки. Так вышло и на этот раз, когда в конце сезона штормов и короткой успешной операции с не очень большой, но дорогой добычей в виде жемчуга, Блад и его командиры задумались о новом успешном рейде. И, разумеется, лучше всего для этого подходил испанский берег материка. Правда, в этих краях уже отлично знали не только «Арабеллу», но и другие суда Блада, кажется, и его самого многие знали в лицо – настолько часто он бывал тут в последнее время, до штормов. Именно это было главной проблемой: куда бы они ни направились, надо было понимать, что их могут узнать, и операция может сорваться еще до того, как они приблизятся к нужной им точке на карте. А уж появление эскадры в пять кораблей и вовсе не может остаться незамеченным. Потому в первую очередь следовало отказаться от тех мест, где они уже были, и обратить внимание на менее известные селения. Пуэрто Пирито был еще одним не очень богатым, но примечательным городом на побережье, вполне сравнимым с Маракайбо, он все больше разрастался в последние годы, суда бывали тут все чаще. Эту цель и предложил капитан, изучив предварительно карты, которые были у Джереми, а до того немало узнав из разговоров разных путешественников, в том числе это случалось в трактирах разных островов. То есть составив уже предварительный план, как можно взять город без жертв. Нельзя сказать, что он вынашивал эту операцию, как это было с Маракайбо, но все же никогда не пропускал мимо внимания беседы о тех или иных разрастающихся селениях, а также о том, чем живут эти города, что они отправляют в Старый Свет – а они точно что-то отправляют, раз к ним заходят суда. И подойдет любой груз, от какао и табака до металлов, материк давал богатый выбор. Второе было предпочтительнее – не надо было возиться с продажей, но поскольку д’Ожерон брал все заботы по реализации товаров на себя, Блад всего лишь хотел заранее знать, на что можно рассчитывать. И вот, кажется, пришло время заняться тем местом, которой раньше капитан просто отметил для себя мельком. - Сезон штормов может продолжаться еще пару месяцев, - рассуждал Блад вслух, - торговцы уже берутся пересекать Атлантику, на это решаются даже некоторые караваны с не очень большим грузом, как мы убедились, но вряд ли на это решаются богатые караваны с тяжелыми трюмами… - Особенно если подкопили золота для Испании, - довольно кивнул Ибервиль. – Такой груз и вправду опасно перевозить в это время года, никакие маневры не спасут в ураган. Вот только Пуэрто Пирито не копит золото, как Маракайбо, пусть даже рядом Каракас… Капитан даже покачал головой: кажется, он разбаловал своих парней, все хотят получать исключительно золото! Надо бы какое-то время погоняться за другой добычей, а то скоро они и золото будут считать недостаточным для себя. Правда, сложно представить, что им покажется более ценным. - Да, на золото в этом случае рассчитывать не приходится. Зато можно рассчитывать на хороший куш серебра, - объяснил Блад. – Прииски с ним расположены ближе к этому порту, а значит, к озеру его не повезут. Это косвенно подтвердили и несколько голландских торговцев, с которыми я беседовал недавно, они бывали в Пуэрто Пирито. А если добыча покажется нам небольшой, что ж, тогда возьмем частично, например, грузом какао. - Интересно, - протянул Хагторп. – Пожалуй, я за то, чтобы взять этот городок и хорошенько его тряхнуть. - Да, - согласился Ибервиль, однако добавил задумчиво: - Но Пуэрто Пирито неприступен, лет двадцать назад там взялись строить новые стены для защиты от нас, французских корсаров. И боюсь, что ныне работы полностью завершены, а если это и не так… у нас не будет времени искать слабость в обороне. Притом после мы можем обнаружить, что все-таки город неприступен для нас. - Так уж и неприступен! – не удержался от усмешки капитан. – Не так и трудно обнаружить недостатки в стенах и обороне. А их не может не быть, тем более у города, который спрятался за своей крепостью и уже несколько десятков лет считает себя в безопасности. Стены, которые были построены, наверняка уже обветшали. - И все же нам понадобится время, чтобы найти эту рухлядь, - поддержал Ибервиля Кристиан. - Это решаемая проблема, - кивнул Блад. - Конечно, мы можем атаковать его и с моря, и с суши, - попытался разгадать план Хагторп. – Но все же… Черт, там нам тоже не подойти незаметно, чтобы высадить десант, Питер! - Кто-то может отвлечь внимание, пока другие приблизятся… например, западнее, - предложил Волверстон. – Я готов взять на себя первое и продержаться сколько угодно до подхода парней с суши. Уверен, там можно знатно пошуметь, могу и порох пожечь для большей завесы. - Западнее? – с сомнением покачал головой Джереми. - А что? За нами останется Кюрасао, - не понял его Волверстон. – Не ударят же нам в спину голландцы. - Нет, - Питт провел пальцем вдоль береговой линии на карте. – Голландцев нам опасаться нечего, конечно, они далеко от тех мест, а залив там таков, что мы долго будем двигаться близ городков – нам не уйти далеко, там мешают мелкие острова и отмели. Так что испанцы заметят нас заранее и известят Каракас, оттуда поступит целая армия. Нам лучше подходить с востока, с той стороны залив шире, нам будет легче маневрировать. - Мы и тут можем успешно пройти, - уперся Волверстон, которому казалось более безопасным иметь позади голландцев, а не испанцев. – Не думаешь же ты, что я так глуп, чтобы посадить корабль на мель?! - Берег с запада более скальный, - продолжал штурман, не поддаваясь на спор, хорошо зная, что в этом Нэда не переубедить. – Высадиться там будет тоже сложнее, а уж пробираться потом к Пуэрто Пирито станет настоящим испытанием, мы только потеряем время. И пушки нам с собой не захватить. - Значит, пойдем с востока, - согласился Хагторп до того, как Волверстон придумал новое возражение. - Малые Антильские острова тоже хороший щит, - кивнул Кристиан. – Испанцев там уже нет, опасаться их не стоит. А из городков на побережье много солдат не пришлют, тем более флот. Иное дело с запада, где нас хорошо помнят в Маракайбо. Но, Джерри, а высадиться с этой стороны у нас получится? - Да, там есть удобные бухты и дороги к городу отличные. Правда, я не очень уверен, можно ли там протащить пушки. Блад чуть кивнул, словно бы подтверждая выводы друзей. - Насчет пушек я тоже не уверен, - заметил он. – Однако, мне кажется, мы сможем на этот раз обойтись без них. *** Капитаны удивленно уставились на своего командира, не понимая, как он собирается штурмовать город без пушек. Того и гляди, он предложит взять Каракас и вовсе без единого выстрела. Впрочем, Блад был способен и не на такое! Уж в этом за время совместных дел офицеры убедились. Но все-таки ни один не представлял, как можно захватить укрепленный город, который точно не пожелает открывать ворота при виде пиратской эскадры. Этот вопрос не волновал лишь одного из присутствующих тут. - Как хотите, - буркнул Волверстон, - я пойду прямиком к Пуэрто Пирито! Остальное – на вас. - Идеальное решение! – не удержался от смешка Ибервиль. – Может, еще и Каракас один захватишь? Зачем тебе мы все? - Может и захвачу! – огрызнулся Нэд. - Ну хватит ссор, - прервал их Хагторп. – Питер, объясни все же, что ты задумал? Но должен сразу тебя предупредить, что ни я, ни кто-то другой из нас не позволит тебе соваться опять в город. - Да, это был бы выход, - вставил Ибервиль. – Лазутчик смог бы помочь с воротами, но, капитан, ты эту роль играть не можешь. - Почему же? - Потому что на материке тебя знает каждая собака, - без всяких любезностей бросил Кристиан. – А из укрепленного города мы тебя не вырвем, испанцы получат в свои руки возможность ставить нам условия. - Значит, отправится Ибервиль, - предложил Хагторп. - Смотрю, вы уже придумали план сами, - усмехнулся капитан. – Так я могу ничего и не предлагать? Офицеры почти обреченно переглянулись. - То есть ты все же собирался сунуть свою шею в петлю! Опять! – за всех высказал упрек Джереми. - Как вы верно заметили, лучший способ получить открытые ворота города – это иметь в нем своего человека, - пожал плечами Блад. – И уж точно это лучше, чем устелить дорогу к стенам города трупами! - Тогда эту роль исполнит кто-то другой, - продолжал настаивать Хагторп. - Каждый рискует в равной степени. - Может, все-таки изложишь свои соображения? – любезно предложил Ибервиль, меняя тему разговора и возвращаясь к самому главному. – А детали того, что будет делать лазутчик, мы обсудим после, но сразу скажу, что готов взять эту миссию на себя, как и предлагал Натаниэль. Капитан кивнул и постучал пальцами по карте, акцентируя внимание всех на заливе неподалеку от Пуэрто Пирито. Сработало – офицеры успокоились и были сосредоточены на важном. - Здесь есть небольшой островок, - наконец взялся объяснять свой план Блад, - не помню точно, как он называется… - Исла ла Тортуга, - подсказал Джереми. - Будем считать это совпадение добрым знаком, - кивнул капитан. – Такое место будет отличным для поддержки – достаточно стать там на якорь кому-то из нас, чтобы не позволить пройти никаким иным судам, даже с материка никто не отправится следом и не подойдет к нам. Джереми прав лишь отчасти, нам и вправду не опасны мелкие городки на побережье, но вот Пуэрто ла Крус может и выслать пару кораблей в поддержку, если они будут в гавани, да и гарнизон там имеется, как и в Новой Барселоне, расположенной поблизости. Так что нам просто необходимо обезопасить свой отход. Может быть, это возьмешь на себя ты, Нэд? Волверстон выругался в ответ. Офицеры скрыли улыбки – никто не сомневался, что Блад не поручит такую миссию самому нетерпеливому из капитанов, но адмирал не мог не подразнить, зная, какую реакцию это вызовет у Волверстона, так что заявление Питера всерьез принял только Нэд, несмотря на отсутствие даже намека на улыбку на лице Блада. - Что же до действий других, - продолжал пиратский адмирал, словно бы уладив вопрос с Волверстоном, - то, думаю, нам придется вновь разделиться. Полагаю, что будет достаточно трех отрядов. - Даже если мы разделимся на десять отрядов, - покачал головой Кристиан, - мы все равно не сможем взять город без существенных потерь. Мы положим там половину, если не две трети людей. Нам нужен лазутчик, а лучше несколько, чтобы если один привлечет внимание испанцев, другой довел бы дело до конца. Блад согласно кивнул. *** Был конец августа 1688 года, когда эскадра самого известного из пиратских капитанов покинула Тортугу. Корабли двинулись в обход, вдоль Малых Антильских островов, следуя совету Джереми Питта, поскольку именно отсюда было спокойнее всего подойти к их цели. А кроме того, подобный маршрут позволял не брать с собой много провизии, а получить все необходимое по пути. А также разузнать последние новости – могла подвернуться другая, более интересная добыча либо важная информация об их цели, которую следовало бы учесть до того, как они достигнут города. Первую остановку эскадра сделала на Гваделупе. Здесь, пока корабли делали запасы еды и чистой воды в дорогу, Блад возобновил общение с месье де Ру, убедившись заодно, что тот и вправду человек чести – несмотря на то, что француз знал, кто перед ним, он не торопился получить награду за голову знаменитого пирата, а также не спешил ни о чем донести властям острова. Впрочем, справедливости ради, надо сказать, что на острове наверняка многие догадывались, кто именно к ним прибыл, ведь не часто можно увидеть эскадру из пяти кораблей, каждый из которых не походил на простого торговца. Но здесь, как и на многих других островах Карибского моря, предпочитали делать вид, что верят любым легендам, потому что корсары противостояли испанцам – и это было важнее, чем любые политические игры в Европе. Ну а пытаться арестовать того, кто привел с собой такую силу, мог только настоящий безумец. Так что губернатор острова лишь любезно покивал во время визита капитана к нему и сделал вид, что не узнает гостя, довольствуясь любым именем, которым тот предпочтет назваться. Конечно, Блад не собирался никого посвящать в свои планы, даже доверяя этому человеку. С месье де Ру он общался, потому что это само по себе позволяло приятно проводить время, а кроме того, капитану было интересно, какое же решение француз принял относительно мадмуазель д’Ожерон – после того, как Блад спас Мадлен, он считал себя отчасти ответственным за ее судьбу. - А вам знаком некий Каузак? – вдруг спросил месье де Ру. Они направлялись к пристани – это был уже последний день пребывания капитана на Гваделупе, он сам назначил скорый выход, убедившись, что они готовы отправиться к цели, а никаких интересных новостей узнать не получилось, так что откладывать отъезд попросту не было смысла. - Я знал этого человека, - кивнул Блад. – Но удивлен вашему вопросу. - Отчего же? - Если вы не умеете вызывать духов, то у вас не могло быть возможности познакомиться с этим проходимцем. - Ага! Он все же мертв! Даже жаль… - Жаль? – на этот раз пришел черед капитана удивляться. - Вы лишили меня возможности лично расквитаться с ним, - объяснил француз. – Это же вы?.. - Нет, - покачал головой Блад, - с ним разобрался его сообщник, такой же мерзавец, как и сам Каузак. Однако простите мое любопытство, но все же с чем связан ваш интерес к этому человеку? - Я узнал, что именно этот наглец разносит по тавернам разных островов сплетни о мадмуазель д’Ожерон. - Разносил, - вновь поправил его капитан. - Что ж, тогда я спокоен, уверен, скоро эти слухи затихнут. Хотя я должен сказать, что я не знаю, как давно случилось… это несчастье с ним, но новости до сих пор ходят по всей округе. - Вы сами знаете, месье, какая скука царит на островах… - Особенно в период штормов, - понимающе кивнул собеседник. – Да, я сам убедился, что в это время можно надолго застрять где-то. Как знать, может быть, кому-то довелось тоже вот так выслушивать истории этого Каузака, не в силах покинуть какой-нибудь из ближайших островов. Мы, европейцы, еще не успели привыкнуть к здешнему климату и часто не рискуем сбежать от подобных историй. - И после этот мерзавец вернулся на Тортугу, а его россказни остались, - согласился Блад. – Но неужели вы полагаете репутацию мадмуазель д’Ожерон настолько запятнанной? Понимаю, это непривычно для Франции… - О, капитан, кажется, у вас очень… светлые воспоминания о моей стране! И это несмотря на все, что вы пережили? - Скорее я хочу верить в лучшее – хотя бы в отношении людей, занимающих положение… А впрочем, пожалуй, вы правы, месье, именно высокое положение еще больше проявляет в людях жестокость и даже чудовищность. Однако что касается мадмуазель д’Ожерон, то я уверен, скоро все это забудется. - Наверное, вы правы, - наконец кивнул де Ру, - все эти сплетни быстро забудутся и вряд ли могут кому-то навредить. На этом они и распрощались. Француз даже не представлял, насколько провидческими могут быть его слова, а капитан и не догадывался, насколько эти догадки можно отнести к нему самому и его судьбе. *** По пути эскадра больше почти не останавливалась, лишь делала короткие стоянки для пополнения пресной воды. Поскольку в новостях они более не нуждались, то часто эти стоянки были даже не в городах, а удобных бухт на островах возле полноводных рек, подходящих для короткой остановки, было предостаточно. Погода благоприятствовала, казалось, что и вправду в этом году ураганы больше не вернутся в эти широты, так что вскоре корсары приблизились к цели – для начала к небольшому островку Черепахи. И здесь остаться пришлось все-таки Волверстону, поскольку его, как и Блада, многие знали в лицо или могли узнать по описанию. Конечно, для дальнейшего плана годились и те капитаны, которых легко угадали бы, однако Блад предпочитал иметь возможность изменить свои действия на месте, если это будет необходимо. Нэд чертыхался долго, но вынужден был подчиниться плану капитана, потому именно «Лахезис» легла в дрейф возле Исла ла Тортуга, пока просто отдыхая. В остальном корсары последовали плану, придуманному капитаном и частично скорректированному другими офицерами. Очень скоро в порту Пуэрто Пирито бросил якорь корабль, пассажир которого, представившись доном Педро де Мединасели, грандом из Испании, принял приглашение алькальда погостить у него. Вот только примечательно, что в Пуэрто-ла-Крус на берег сошел господин иной внешности, представившийся доном Педро де Мединасели.