AURORA: в поисках ФРБ

      Сан и Уен сидят в стороне, расположившись между дверей в свои комнаты. Они члены команды новые и пока не представляют, что делать с заложниками. В отличие от остальных. И вот в такие моменты начинают осознавать, что их каторга и вправду была организована еще хоть как-то по-божески. Потому что Есана связали, привязали к какой-то трубе, при этом даже не думая как-то избавлять его от порванной одежды или одолжить поверх другую. Потому обнаженный щупловатый парень с недовольным лицом стремительно покрывался внушительными мурашками от нарастающего холода. К сожалению, эта труба никак не отвечала за отопление, а наоборот, пропускала по себе ледяную воду. Хонджун и Сонхва при этом сидели напротив, любезно принимая разливаемый Юнхо чай и обсуждая между собой внезапного гостя. А вот механик и его помощник, склонив низко головы, с весьма озадаченными лицами рассматривали устройство на чужой груди.       — Хах, давайте, конечно, тыкайте больше, — смеется Есан, устало запрокидывая голову и продолжая. — Одно ваше нелепое движение, и на воздух взлетим все вместе. Ух, — опустив свой взгляд, прошелся по всем. — Все ввосьмером. Восемь человек — один большой бум, — твердо заявляет он и, когда в очередной раз чужой палец пытается отделить механизм от его кожи, начинает судорожно хихикать. Потому что результата мало, а ему щекотно, вообще-то.       — Как ты оказался в таком положении? — после внушительного зачерпывания чая губами, начал говорить уже капитан, игнорируя запугивания.       — Ты тут главный же, да? — дерзко отвечают ему наперекор. — Слушай, лучше отзови своих ребят. Им это не по мозгам, а если бы я хотел сдохнуть, то вряд ли бы столько времени скрывался.       — Ты не сомневайся в моих людях, они лучшие в своем деле.       — Но кэп, — резко между говорящими возникает препятствие в виде внезапно вставшего Минги. — Я и вправду не уверен, как это снять. Я впервые сталкиваюсь с тем, что части механизма вшиты в тело.       — Если мы перережем не то или попытаемся хотя бы снять это с него — и вправду можем подорваться, — добавляет Чонхо.       А вот УСаны в разговоре участия не принимали: они, скорее как заядлые болельщики пинг-понга, мотали головами вправо-влево, наблюдая за разговаривающими людьми и порой кивая, якобы они совершенно точно разделяют чье-то мнение. Прерывалась их немая сцена лишь иногда, когда кто-то склонялся к чужому уху и начинал нашептывать свои мысли:       — Почему мы продолжаем тогда держать его здесь? — задавал свой вопрос Уен.       — Потому что он «красавица»? — издевательский тон доносился даже через занавес шептания. Уен на это хмыкнул и отвернулся. Но Сана такое не остановило, и он потянулся снова к другу. — Думаю, у капитана есть план! Определенно.       — Посмотри на его лицо, сомневаюсь.       — Слушай, он ведь единственный из нас понял, кто этот человек. Мы-то ему поверили, что он красивая девушка!       — Да, но это лишь потому, что лицо Хонджуна светилось вблизи лица Есана, не удивительно, что пока разглядывал себя ненаглядного, то рассмотрел и его. Он и вправду красив. Уверен, даже Хонджуну понравился, вот и заострил внимание.       — Хонджуну? Думаешь, такому, как он, могут нравиться парни?       — А думаешь, что нет? Посмотри на них с Сонхва, если они сейчас не встречаются, готов ставить сто золотых на то, что это осталось в прошлом. Слишком уж близки.       — Але, мы с тобой тоже так близки, но не встречались же.       — Хочешь это исправить? — ехидная улыбка в пол-оборота застает Сана врасплох, а потом к нему еще и чужие руки лезут обниматься. Ничего близкого или с намеком на серьезность, но Сан валится на пол и сдавленно хохочет от того, как его начинают щекотать.       Между тем разговор на фоне продолжался:       — Послушайте, внутри этой хрени на моей груди взрывчатка, вы уже поймете или нет? Попытаетесь снять — и бум быстро объединит нас кончиной в один день, — продолжал Есан настаивать на своем.       — Но что ты намеревался делать, когда захотел поехать с нами? Ты согласился после того, как узнал направление, — уточняет Юнхо, присаживаясь возле Сонхва и спокойно начиная распивать чай с ним на пару.       — Потому что мне нужно попасть в Дагар.       — Зачем? — Хонджун вставляет вопрос, сейчас заигравший у всех в головах.       — Потому что я знаю человека из Дагара, который умеет разбирать такие системы.       Хонджун нахмурил свой нос, слегка задумываясь и еще раз осматривая Есана. Сомнений в том, что тот с ними честен у него, почему-то, не возникало. И, поставив чашку на стол, он звонко, с легкой полуулыбкой, произнес:       — Что ты сможешь нам предложить, если мы завезем тебя туда?       — Посмотрите на меня, я стою тут полуголый перед вами, с взрывным устройством на груди, которое не обезвредить, даже отруби я себе руку. И вы еще спрашиваете, есть ли у меня плата? — чем дальше говорил Есан, тем насмешливей становился его голос, а глаза игриво закатывались, как бы демонстрируя всю иронию.       И Хонджун был готов вписаться в это дело безвозмездно, просто потому что человек он доброй души. Они все равно держат курс, пролегающий рядом с Дагаром, и уж почему тогда не помочь какому-то левому человеку? Но на этаж вернулся Минги, отошедший буквально несколькими минутами ранее, дабы спустится в ангар. В своих руках удерживал небольшой механизм, который уже раздраженно вибрировал и при этом издавал лишь легко раздражающий, тонкий звук.       — Что это? — с опаской поинтересовался пленник, потому что что-то вибрирующее, достаточно большое и стремительно приближающееся к его обнаженной груди не слишком радовало. Он даже поднапрягся, а лицо приобрело слегка испуганный вид.       — Не так давно я собирал этот приборчик. Мне попался в одном стареньком такси этот интересный агрегат. Я его дополнил, пересобрал и, вуаля, я смогу узнать какое устройство внутри твоей системы и как глубоко его вшили в организм.       — Ой нет! — резко на высоких тонах взвизгнул Есан и активно задергался, избегая контакта с агрегатом. — Давайте без этого. Послушай, тут только поверхностный вход, просто если начнем вынимать прямо так — подорвем все вокруг. Послушай… эй! Не делай этого!       Но Минги не остановить. Он только просит Чонхо придержать пленника, и тот охотно соглашается, вжимая того в стену почти одной рукой.       — И как тебя только так долго ловили? Такой хилый, — бурчит Чонхо себе под нос и наблюдает за старшим.       Минги сначала с задором начинает испытание своей новой игрушки, водит вдоль и поперек всего тела пленника, но чем дольше проходило времени, тем озадаченней становилось лицо механика. Пока он и вовсе не выпрямился и не добавил:       — Внутри есть еще что-то. Похоже на какие-то комочки. Я с таким еще не сталкивался, — хмыкая, заявляет парень и подносит свой пищащий-жужжащий агрегат еще ближе, сканируя почти вплотную, от чего картинка на маленьком мониторчике начинает проявляться. — Судя по содержанию, это очень похоже на аргорские кристаллы.       — Что это? — раздается тут же со стороны новобранцев.       — Неудивительно, что вы не в курсе, — гордо хмыкает Минги и оборачивается к Есану. — Так они внутри?       — Ну, — тот явно и напрягается больше прежнего, и, вроде как, испытывает некое облегчение, что теперь на одну головную боль тут меньше. Большие глаза опускаются, взгляд приковывается к полу, а брови весьма надменно ползут выше, демонстрируя всем лицо, полное негодования. — Меня не могли пригласить только с взрывчаткой. Положили и подарки.       — Так что за кристаллы?       Сан не выдержал напора собственного любопытства и поднялся, подходя ближе и заглядывая Есану в глаза, из-за чего пришлось даже присесть, потому что тот всеми силами пытался избегать зрительного контакта.       — Если металл расплавить и добавить туда примесь из расплава этого кристалла, а потом заковать как следует, тогда мы получим практически непробиваемую поверхность. Если мы переплавим стекло, добавив туда один такой камушек, этого хватит, даже чтобы поставить окна на первом этаже. И они не будут лопаться от давления. Подобное у нас используется на стекле в капитанской, — поясняет Минги весьма развернуто и оборачивается к капитану. — Джун, я бы на твоем месте не стал его подбрасывать за бесплатно. Неудивительно, что цена за него такая высокая.       — Почему это оказалось на тебе, — вместо интересов о наживе Хонджун спрашивает кое-что более важное для него сейчас: во-первых, из-за человеческого сострадания; во-вторых, потому что было интересно, как он обошел его в цене; а в-третьих, это могло обозначать, что головорезы, преследующие его сейчас, станут угрозой для всей команды.       — Мой брат связался с одной командой, хотел вписаться туда. Мы жили немного севернее этого города. Наш родной город славился лесопильным производством. Мы выращиваем только лучшие и самые высокие сорта древесины.       — Ближе к делу, — холодно произносит Сонхва.       — Они зовут себя Сабаретто. Пришли в наш город и захватили власть. Мой брат пытался попасть туда. Утверждал, что нужно быть с теми, кто сильней. В конечном итоге они его вроде даже приняли, но власть в городе удерживали в жестких условиях. Процветающее поселение с прекрасными перспективами превратилось в рабовладельческий лагерь, где каждый работал по двенадцать часов. Власти нашего городка сопротивлялись, но наша военная мощь не так велика, как хотелось бы. Так что в итоге они решили, что будет очень интересной идеей заслать меня туда с даром в виде аргорских кристаллов. В виде дара, показывающего окончание сопротивления. Сделали это со мной и сказали, что, так как мой брат внутри Сабаретто, мы можем стать связующим мостом.       — Зачем им тогда класть туда такой действительно редкий материал? — Хонджун даже приподнялся из-за стола, словно не верил в услышанное и хотел лично увидеть все в руках Минги.       — Потому что меня бы так же проверили на наличие их, как и вы. Им сообщили, что я явлюсь и что на мне есть дар. Но они не учли, что я не собираюсь оставаться в их власти: Сабаретто или нет, то, что они позволили такому случиться…, — он снова морщит нос.       — Они одинаково поступили, — задумчиво изрек Сан и приподнялся, выравниваясь теперь рядом с Хонджуном. Капитан тоже смотрел на парня с некой задумчивостью и рассматривал, словно пытался уличить во лжи. Но скорее недопонимал происходящее.       — Так ты сбежал, потому что власти использовали тебя как жертву?       — А вы бы не сбежали? Они говорят, что эти люди плохие, но вешают на меня взрывчатку лишь потому, что мой брат предатель! — вскрикивает Есан и снова дергается, словно еще не потерял надежду вырваться из цепких оков.       — Не дергайся, — шипит Чонхо и жмет того снова к стене.       — Мне нужно подумать, — выдает вердикт Хонджун и разворачивается. — Риск слишком велик. В итоге узнай люди, что ты находишься тут, и за нами будут охотиться как люди Сабаретто, так и власть твоего городка.       — Послушайте, если докинете меня до Дагара, так как там есть человек, он занимается такими механизмами, то можете все кристаллы себе забрать. Я просто свободы хочу и жизни нормальной.       — Ты предлагаешь это только сейчас? — Сонхва все еще усмехался с того, как пленник резко изменил свою тактику.       — А вы бы иначе поступили? Их продать можно по цене моей головы. Будем честны, это не голова моя столько стоит, а то, что несет в себе тело. Там даже примечание, что доставить нужно в любом состоянии, главное, чтобы были нетронутые тело и рука. Чертовы ублюдки.       Хонджун кивает и лишь повторяет:       — Мне нужно подумать.       Уходит к себе в капитанскую.       Сан мечется на месте, потому что не знает, как будет теперь все в такой ситуации. Но от осознания, что в метре от него настоящая взрывчатка, слегка пугает и настораживает. Ведь он тут только жить начал, путешествовать и уж точно не намерен обрывать все так спонтанно.       — Минги, а ты не сможешь это снять? — тут же выдает Сан, озадачивая красноволосого механика.       Тот в свою очередь присматривается к механизму, под тихие вскрики Есана дергает некоторые неаккуратно торчащие проводки и качает головой.       — Никогда не сталкивался с таким. Попытаться можно, но… тут как бы и шанс только один.       — В конечном итоге, если решишься, — Сонхва поднимается с насиженного места. — Будь добр, сообщи нам заранее, мы отъедем от вас подальше, — а после удаляется в свою комнату.       — Эх, — выдает Минги и расправляет плечи. — Чонхо, тащи его вниз, там устроим. У нас в чулане уже комната для случайных попутчиков образовалась. Поживешь пока там.       — И что, он даже не будет убираться? — в один голос вскрикнули УСаны, явно возмущенные таким распределением обязанностей.       — Да вы же уже все вымыли, там вроде чисто, — посмеивается механик, отстегивая пленника и вручая его в крепкие руки Чонхо.       — Разве тут вообще для Сонхва бывает что-то чистым?       — Не спорьте, идите в комнату, разберите пока вещи.       Уен кивает и послушно идет разбирать купленные вещи, а вот Сан остается. В его голове все еще не унимается слишком большое количество мыслей, и одна из них, самая большая и не дающая покоя, сидела в закрытой для него ранее комнате.       Осмотревшись и убедившись, что Сонхва даже носа не подает с дверей, он быстро подошел к капитанской, касаясь ручки.       — Ты куда? — раздался голос позади.       Сан вспомнил всех греческих Богов, которых изучал на уроках истории, и попытался вспомнить, как бы им помолиться, потому что в первую секунду думал, что это был голос Сонхва. Ведь все разошлись по своим делам, и если его застукали за этим преступлением именно облаченные в старческие пиджаки люди, то жить тут осталось недолго. Скрипя шеей и зубами, он обернулся и тут же выдохнул, заметив, что Юнхо все еще не двигался с места, а допивал свой чай, сидя на диване. А вот Сану кажется, что как минимум одна прядь на его голове поседела в эту секунду.       — Хотел поговорить с Хонджуном.       — Не отвлекай его. Сонхва говорит, ему не нравится, когда так врываются, — спокойно отмечает Юн и ставит уже опустевшую чашку на столик.       — Слушай, — отпустив ручку, Сан сделал несколько шагов в сторону столика. В конечном итоге, если Сонхва сейчас решит внезапно покинуть комнату, спонтанный порыв пройти в капитанскую останется в секрете. — Когда мы только сюда попали, вы говорили, что Хонджун очень страшный человек, но… самый страшный тут по-прежнему Сонхва.       — Мы не знаем, какой Хонджун человек, — честно признается Юнхо и слегка ведет челюстью, обдумывая свои слова и пытаясь подробней развернуть мысль. — Мы не знаем, какой он, и потому боимся. Если так подумать, я знаю много о Минги и Чонхо, я даже знаю, что ожидать от Сонхва, но Хонджун… мы столько лет на одном корабле, а я до сих пор не могу сказать, что знаю его.       — А то я все думал, что вроде на вид он кажется добрым, не скажу, что он прям злодей.       — Верно… но порой его метод решения вопросов, — задумчиво произносит Юнхо и слегка склоняет голову, из-за чего показывается вся его неуверенность в правильности чужих действий.       — О чем ты?       — Помнишь, ты ходил с Чонхо и Хонджуном не так давно?       — Да.       — А ты в курсе, как он в итоге решил проблему?       Сан понимает, что вообще не знает, как вся ситуация-то в итоге там разрешилась. Почему внезапно такое долгое сопротивление оборвалось так быстро и все вроде как закончилось хорошо? Даже не подумал расспросить его. Да и Хонджун не рвался делиться своими подвигами. Ведь в действительности тот и общался-то только с Сонхва, хотя и подтверждений этому особо много нет: они общаются только в комнате и капитанской, где никогда никого. А это может обозначать, что даже там между ними сплошная тишина.       Сан еще раз обернулся к капитанской.       — Так что подумай еще раз, Сонхва хоть и кажется до жути злым, но он делает все для нашего блага.       — Ага, заставлял убирать тоже для нашего блага?       — Ну, вы не были частью команды. Не уверен, что и сейчас ею для него считаетесь. Пройдет время, и вы заметите, что Сонхва заботится о вас.       И, поднявшись, он бросает взмах рукой, теперь скрываясь в своей комнате и на этот раз наверняка оставляя парня в одиночестве стоять здесь.       Сан задумывается.       Он тут уже продолжительное время. И хотя в этом мире все относительно, то относительно многих городов они с Уеном редко задерживались так долго и еще реже не думали куда-то бежать прочь. Здесь и сейчас все было иначе, и если задуматься, то остановилось все на этом месте изначально лишь из-за любопытства. Любопытства посмотреть на того страшного капитана, которого боится вся команда. Про которого никто ничего толком не знает, а единственный близкий ему человек не подпускает ребят к его душе. Что внутри такого человека? Кажется, знать только внешность Сану уже недостаточно. Он уже однажды разрушил свое представление о Хонджуне. Что, если у всех здесь ошибочное мнение о нем, такое же, как когда Сан представлял высокого брутального европейца? Он ошибался.       Сан резко обернулся и вновь оказался с протянутой рукой к ручке двери в капитанскую.       — Верно, я Чхве Сан! Разве я могу испугаться такого? Да и что Сонхва мне сделает?       И, внушив самому себе, что нужно прорываться, когда чего-то очень хочется, дергает за ручку.       В капитанскую Сан заглядывает второй раз в жизни, но тогда у него совершенно не было возможности ее разглядеть.       По ту сторону капитанской сейчас было тихо, но выглядело совсем не так, как представлял себе Сан. Тут не было бесконечно огромного помещения с панорамным окном в конце, как это выглядело и казалось ему, когда он заглядывал в окно с уличной стороны. Тут был лишь бесконечно длинный (исключительно показавшийся таковым в первые секунды) коридор, полностью оббитый металлом. Судя по всему, тут тоже был двигатель Авроры, возможно основная система, потому что котельные были расположены на первом, ведь уж их положение, количество и уровень загрязнения Сан выучил прекрасно. Сейчас тут было тихо, но в момент работы Авроры наверняка безумно тяжко находиться здесь.       Порой Сан просыпался, даже когда спал на втором этаже: гул во время движения и резкие перебои с характерным свистом всегда будили его среди ночи. Особенно он с завидной регулярностью пробуждался на момент остановки корабля. Характерный толчок и внезапная тишина заставляли его открывать глаза и только прислушиваться к усталым тяжелым шагам из капитанской в небольшую комнату. Прислушиваться, как шебаршит вода в душевой комнате, как последний раз перед рассветом в этом доме захлопывается дверь, принимая в кровать уставшего капитана.       Сан двигался очень медленно и осторожно, почему-то одной рукой ведя по металлической обивке стен. Иногда, правда, пугливо дергался, когда пальцы касались очередного винтика или шурупа. Об эстетике внешнего вида этой комнаты явно никогда не задумывались.       В конце коридора открывался вид и то самое окно. Сейчас ничего, кроме бесконечного горизонта с низкорослой, чаще замятой или жженой травой, видно не было. Стоило пройти немного дальше, и за поворотами была большая комната и два основных кресла, в одном из которых лежал капитан: видны были только его ноги, свисавшие сбоку, а голова все еще скрывалась, но непременно облокачивалась на второй подлокотник высокого кресла.       — Сонхва, ты чего так медленно? — раздается уставший голос, и легкое шебаршение заставляет Сана выпрямиться по струнке. Только что он был храбр как тигр, но теперь затаивал дыхание как полевая мышь. — Сонхва? — раздалось еще раз и шебаршение усилилось.       Вскоре уставшее тело показало и голову, когда капитан нашел в себе силы приподняться и упасть грудью на свои колени, скинув руки вниз вслед за ногами и слегка щурясь, всматриваясь в темноту. Свет был выключен, потому что дневные лучи вполне освещали капитанскую, но засветить коридор у них почему-то не получалось.       — Сан? — все же раздается голос с долькой удивления.       — А… я… — растерянно произносит гость.       Хонджун не сердится, не злится и ничего вообще не предпринимает, только вновь заваливается назад и снова расслабляется в своем кресле. Странно, ведь сюда никогда никто не заходил, а капитан реагировал на чужое проникновение слишком уж легко.       — Ничего, что я зашел? Я стучался, — лжет парень. — Но ты не отвечал, и я так зашел.       — Зашел, так зашел, не выгонять же теперь тебя, — раздается с кресла, и одна ножка приподнимается, носком указывая на соседнее пустующее кресло. В прошлый раз Сан видел здесь сидящего Сонхва. — Садись.       — А можно?       — Можешь стоять.       — Я сяду.       — Быстро ты.       Сан уже более уверенно проходит внутрь и теперь оказывается в самой капитанской, гордо падая в кресло Сонхва. Наверняка, когда последний узнает об этом, придет в ярость, а Чхве только гордость переполняет за то, что никто до него на подобное не осмеливался.       — Так зачем пришел?       Сан обернулся на чужой голос. Хонджуна теперь видно было целиком, и он действительно очень удобно устроился в своем кресле, все так же свесив ноги и завалив голову боком на спинку, прикрывая глаза и просто наслаждаясь легкой дневной дремой.       — Хотел узнать, что ты думаешь на счет этого…       — Есана?       — Угу.       — Так быстро сложно что-то решить. Я в процессе.       А по виду казалось, что тот просто-напросто спит.       Сан замолчал, потому что разговор как-то не вязался, что ему не было свойственно. Привыкший забалтывать и разбалтывать любого человека по мере необходимости он не мог подобрать и слова в поле влияния ауры Хонджуна. Волнение накатывало так сильно, что ладошки чрезмерно потели, потому приходилось вечно вытирать их об джинсу.       — Что-то еще? — прервал тишину снова голос Хонджуна.       — Как ты решил ситуацию тогда, когда мы с Чонхо ходили?       Сан обернулся на Джуна, теперь оттуда на него смотрел один приоткрытый глаз. С некоторым подозрением, удивлением и, может быть, интересом. Сану хотелось думать, что это именно интерес, а не мысли о расчленении. Кажется, он понял, почему команда содрогается от него: тот невероятно загадочно относился ко всему, да и жил, кажется, тоже.       — Зачем тебе вдруг?       — Хочу узнать, какой ты человек, какие решения от тебя ждать.       — Человеку нужно знать только то, от чего уберечь себя не может.       — Как это?       — Ну например, сейчас ты видишь меня здесь и скоро узнаешь, что на это скажет Сонхва. Тебе не избежать этого, потому что тебе скажут в лицо. А тогда ты был на корабле и знал, что вы предпринимаете. Тогда зачем тебе то, что было за пределами?       Сан, честно говоря, в чужих словах потерялся. Не то чтобы он был глуповатым, но Хонджун говорил слишком тихо, проглатывая иногда слова, и уж слишком замысловато.       — В каком это смысле? Я вправду хочу знать, может, приобрету опыт по решению возникающих проблем.       — Куда больше будет пользы, если ты приобретешь опыт, как проблем избегать, — зевая, добавляет Джун.       Сан снова оборачивается и смотрит на капитана. В ответ уже никто его тем же не сопровождает, потому можно расслабиться, и Сан расслабляется, даже слишком, завалившись на кресле в таком положении, чтобы смотреть на капитана без перерыва.       — Так не скажешь, что произошло внутри?       — Нет.       — Почему?       — Зачем?       — Удовлетворить мое любопытство.       — А больше я ничего тебе удовлетворить там не должен?       В воздухе возникла тишина, а все потому, что фраза была брошена так легко и небрежно, что в голове Сана возникли слишком пошлые шутки, которые почти уже слетели с языка и вырвались на свободу, как тело в соседнем кресле заерзало, поправило под собой шубу и укрылось ей немного теплей, почти уткнувшись носом в кожаное кресло. Вот и как тут пошло шутить, когда этот человек умудрился почти целиком поместиться в такое крохотное кресло, забиться и еще укутаться, словно маленький котенок? И разве такие люди могут быть плохими?       — Почему за вас с Сонхва цена?       Вопрос звучит достаточно громко и четко, не расслышать его просто невозможно, но он так и повисает в воздухе. Проходит минута, вторая, третья, кажется, время убегает далеко вперед, а Чхве Сану приходится только молча наблюдать за этим капитаном. Что отвечать на поставленный вопрос тот не собирается — уже нет никаких сомнений. Но внутри таится надежда. Говорить с ним получается редко, вероятней всего, это самый длинный разговор за все время их личного знакомства. Да что уж там, он вполне наверняка может потягаться в таком с другими членами команды, за исключением, разве что, все того же Сонхва.       — Как вы познакомились с Сонхва? Минги, Чонхо и Юнхо уже рассказали мне, как попали сюда.       Но снова в ответ ничего. Лишь равномерное дыхание, порой легкие ерзания и такие тревожно вздрагивающие реснички на чужих глазах. Сан вообще не понимает, как с его зрением он может на таком расстоянии разглядеть сейчас, что те такие длинные и пушистые, но он уверен в своей правоте. Фантазирует.       — Мы оставим его, — вдруг, наконец, звучит ответ, но совсем не на последний из вопросов.       — Кого?       — Есана. Оставим. Минги и Чонхо попробуют снять с него эту систему.       — Это слишком опасно. Не считаешь, что лучше выкинуть его, и пусть разбирается сам? Если уж за тобой, с твоей ценой, за нами приходят такие личности, что берут на таран на своих танках, что мы будем говорить о таком…       Но ему договорить гневную тираду не дает достаточно мягкий и тихий голос, он успокаивает Сана словно по щелчку:       — В конечном итоге, если мы сможем достать кристаллы, модернизируем Аврору, и она станет еще безопасней.       — Но если будет взрыв?       — Минги справится, он и не такое разобрать сможет. А Чонхо сможет предостеречь его от поспешных действий.       — Я бы не доверял этой парочке так сильно. Чонхо будет, скорее всего, сидеть и снова копошиться в своих железках. Последнее время у него страшно пугающее хобби: он клепает металлические детали одна за другой, а главное, совершенно одинаковые. Это действительно странно. Я обошел весь корабль и не нашел, где это можно применить.       — Что делает?       — Ммм, такие огромные прямоугольные хреновины, правда, на одном из узких концов заостряет, а с другого сворачивает трубочкой. Знаешь, похоже на лопасти, но вряд ли он сможет поднять этим Аврору в воздух.       — Вот как… Я все равно не сомневаюсь, он поможет Минги.       — Почему это ты так уверен?       — Потому что моя команда всегда будет работать сообща.       И брошена эта фраза с такой теплотой и засиявшей на лице легкой улыбкой. Хонджун пытается ее скрыть воротом своей рыжеватой шубки, но все равно видно, по тому, как образовались складки у его глаз, как те зажмурились, как приподнялись щеки. Этот человек не может быть жестоким. Наверняка охота за ним, схожая с Есаном! Когда он просто сбежал, защищая свою жизнь. Верно же?       — Почему ты так редко выходишь ко всем?       — Редко?       — Да, в отличие от остальных поговорить с тобой нереально.       — Но ты же говоришь.       — И мои поджилки трясутся, потому что если Сонхва узнает об этом, порвет меня на части и приготовит потом мясной пирог!       — Люблю пироги.       — Что? Серьезно? Капитан! Я говорю, что Сонхва пугающий!       — Сонхва потрясающий, не преувеличивай, — бросает он и, наконец, открывает глаза, а потому их взгляды моментально встречаются. — Если не хочешь, чтобы он нашел тебя тут, тогда иди и скажи Минги с Чонхо, что Есана мы пока придержим у себя и что нам нужно достать из него эти кристаллы.       — Ничего он не потрясающий, — только и отвечает Сан, вскакивая с места. — Хорошо, капитан, скажу им.       И после разворачивается, уходя прочь. И хотя толком он ничего не добился, не получил ответы на важные для себя вопросы, в душе как-то легко, словно ты говорил со своим отцом или старшим братом. Тепло разливается внутри лишь от одного голоса этого парня: такого спокойного, нежного и теплого. Наверное, Джун так часто кутается в шубы, чтобы быть таким теплым и дарить это тепло другим. Сан уверен в этом. Фантазирует.       Вечером того же дня Сан сидел уже в ангаре. Теперь, когда решение касательно Есана было принято, они уже двигались в нужном направлении. Хонджун и Сонхва снова скрылись вдвоем в капитанской, а остальные только искали себе занятия по настроению. Минги, естественно, увлеченно работал над схемой какого-то механизма, который якобы поможет ему обезвредить прибор без колоссальных последствий. В такие вещи Чхве пытался не вникать, потому только иногда бросал задумчивый и излишне натянуто заумный взгляд в чужой блокнот и качал отрицательно головой каждый раз, когда Минги начинал спрашивать его, выглядит ли это надежно.       — Ты вправду сможешь это собрать? — интересуется Сан.       — Определенно, — задумчиво говорит техник и поднимает взгляд, заметив, как скованный пленный, прицепленный наручниками к джипу, тут же приподнял голову. Они в ангаре находились втроем, Чонхо все еще продолжал свой ужин или вовсе уже просто сладко дремал после него в постели. — Просто нужно еще немного времени.       — Так что сейчас пытаешься сделать?       — Пытаюсь воссоздать на бумаге принцип работы механизма. Если смогу его воссоздать, значит, смогу и разобрать.       — Пх, — смешок со стороны пленника привлекает к себе сразу две пары глаз.       — Что смешного? — с легкой обидой интересуется Минги.       — Наивно полагаешь, что сможешь сделать невозможное.       — Не нужно недооценивать меня! Между прочим, эта малютка, — развел он руками во все стороны, якобы демонстрируя Аврору целиком. — Все еще на ходу, даже после стольких нападений, только благодаря мне.       — Скорее, — снова давит он усмешку и пытается повернуть руку более удобно, потому что та затекла. — Скорее она подверглась нападению и поломкам только потому, что ты этим и занимался. Мой друг намного смышленей в этих делах.       — Эй! Это еще доказать нужно. Между прочим, раньше у Авроры мощность была маленькая, и она была медлительной. Мы с Чонхо переустановили клапан, и теперь она движется намного быстрей. Более того, нам требуется меньше угля благодаря тому, что наша печь может использовать металл и его расплавку для поддержания жара.       — Звучит бредово, — добавляет пленник и раскидывает ноги в стороны. Однообразные позы ему явно быстро надоедали.       — Знаешь, как сделать лучше?       — Да любой механизм сейчас звучит бредово, — добавляет он. — Хотя мой город и жил продажей дерева и угля, но мы чтили память и традиции, — рассказывает он. — Ты вообще историю читал? Раньше, до ВСП, машины могли ездить потому, что был двигатель, который работал сам от себя. Заводишь ключ, и никакого огня не надо, тарахтит твой аппарат и крутит колеса.       — Да ну, бред.       — Ты что, в сельской школе учился? — Есан усмехается и устраивается удобней.       — А ты что, какой-то особенный?       — В моей семье знания передавались через поколения, и мой брат был достаточно одаренным механиком. Уверен, его потому так быстро и завербовали. И те высокие дома, которые до небес, они все еще встречаются. В них и люди жили.       — Да как там жить, высоко ведь? — удивленно интересуется Сан.       — А вот так. Неужели вы никогда не интересовались, что было пару сотен лет назад?       Минги и Сан переглянулись между собой, а после, повернувшись снова к Есану, отрицательно покачали головой. Первый с детства изучал механику, привык больше говорить о том, как собрать что-то, чтобы работало или, напротив, разобрать. А у Сана судьба так сложилась, что и учиться-то ему никогда не приходилось. Он даже уже и позабыл, как оказался скитающимся на улицах вместе с Уеном.       — Если дадите мне поесть, тогда расскажу.       — Что? Поесть?       Они вновь переглянулись. Им не нужно было лишних слов, чтобы понять одну важную вещь: Сонхва определенно не одобрит эту затею, если попросить приготовить еще.       — Неужели до Дагара собрались меня на питании воздухом держать? Да я умру раньше.       Сан тут же онемел.       — А что, они вправду не говорили кормить его? — шепнул парень на ухо Минги, а тот тут же покачал головой.       — Сказали наблюдать и держать тут, Хва на него не готовил.       — Да это же… они ждут, когда он умрет?       — Думаешь?       Они шептались так тихо, что заложник их точно не слышал.       — Наверное, этого и хотят, ты сам подумай, какая нам до него разница, если главное просто кристаллы достать. А тело выкинем по пути.       — Эй, вы там определились? Я много чего знаю, — вальяжно встревает тот в разговор.       — Что будем делать? — озадачивается Минги. Любопытство — тот порок человечества, который играет очень важную роль во многих вещах.       Очень вовремя до носа Сана доходит аромат свежеприготовленного мяса, и он машинально вертит головой. С лестницы как раз заворачивал Уен, слегка задорно подскакивая и шумя металлом под ногами. А в его руках — тарелка. Явно с боем отобранная, потому что слышал Сан краем уха, что парень сегодня ответственный за чистоту на кухне. А значит, ел он исключительно, пока Сонхва моргал. Не удивительно, что он с такой жадностью хватался за каждый кусок.       Куски, которых оставалось уже мало. Сан почти с молниеносной скоростью подлетел к своему другу и выхватил тарелку, что тут же сопроводилось расстроенными стонами и взглядом, полным недопонимания.       — Ты что творишь?       — Не ешь.       — Почему это?       — Отдай это заложнику.       — Что? Почему? Сонхва не говорил ему нести. Это мое! — как обиженный ребенок, он пытался подпрыгнуть и выхватить у Сана тарелку, но тот был намного шустрей и ловчей, потому изгибался как юла, всеми своими действами приближаясь к Есану.       — Он сказал, что, если покормим его, он нам расскажет что-то интересное.       — Я тебе тоже могу что-то интересное рассказать! — стонет парнишка и не унимается с попыткой спасти остатки своей еды.       — Ну, Уен, один разок. Я завтра с тобой своей порцией поделюсь. Он же умрет от голода. Ты хочешь стать его убийцей?       — Умрет? Стоп, то есть мы его, по идее, не кормим?       — Вот именно.       На секунду в глазах Уена возник снова образ прекрасной Санни, в которую он был готов влюбиться в первые секунды их встречи. А потом выглянул из-за чужого плеча и посмотрел, как тот все еще сидел на холодном металле в одних брюках и жадно впивался взглядом в тарелку с едой.       — Мы с Минги думаем, что они просто надеются, что до Дагара он не доживет, — нашептывает Сан. — И мы подумали помочь ему.       — А это нормально? Нас потом не выкинут?       — Думаешь, что это важно? — бурчит Сан снова, повышая свой шепот в напоре. — Он расскажет нам про то, как на планете было раньше!       Узнать такое хочется каждому, а потому заключенному даже позволяют сесть уже без наручников, всучивают тарелку с мясом, и трое восторженных слушателей усаживаются вокруг. Потому что мало кому получается сейчас узнать что-то за пределами необходимости в реальной жизни, а значит, что это все очень интересно и важно.       В какой-то момент рассказа Сан слышит шаги, обращает внимание на лестничный проем и видит там тень меховой шубы, снова рыжеватой. Это точно Хонджун, и, судя по сжатой в руках миске, он нес еду. Вряд ли себе, чтобы пообщаться с ребятами, вряд ли кому-то из ребят на подкормку. Сан не сомневается в капитане — он точно приготовил это для Есана.