AURORA: в поисках ФРБ

      Не замечает даже как бежит, потому что ноги работают слишком автономно, и что в этой ситуации можно подумать — вообще нет идей. Потому что увиденное минимум ошеломляет и пугает одновременно. Он взбирается по лестнице, проносясь мимо удивлённых механиков, и замечает только стоящего на кухне Сонхва, который, напевая какую-то мелодию, увлечённо готовит им еду. Оглядывается, понимая, что впервые видит открытой новую дверь… Ему всегда казалось, что та вообще ни для чего не может быть пригодна, а сейчас оттуда бьёт слабый свет. Эту комнату он замечал только однажды, когда, поднимаясь по лестнице, впервые ему показывали всё вокруг и отчётливо показали, что тут хранятся некоторые вещи. У самого него вещей всё ещё не слишком много, и потому никогда не было надобности что-то отдельно складировать.       С лёгкой опаской и замиранием сердца обходит стену и заглядывает за распахнутую дверь. Почти сразу же ему в лицо вписывается мех, и увы, вовсе не от шубы Хонджуна. Хотя, если только отчасти.       — Чё встал? — голос Ёсана всегда звучит грубо, если это не Уён. Поэтому он пихает парня в плечо и проходит, вытаскивая кипу мехового клада в другую комнату.       Сан вновь заглядывает в комнату и видит капитана, который с лёгким прищуром осматривает контуры только что сделанной дыры.       — Ты что удумал? — ошарашенно спрашивает Сан и делает шаг в помещение. На деле оно отличалось от остальных только своей узостью. Из-за расположения комнатка была такой маленькой, что парень сейчас сомневался в возможности свободно расставить две руки в разные стороны, не встретив преграду. Это ещё учитывая то, что явно отсюда большую часть вещей уже вынесли. И да, тут действительно очень много шуб. Видимо вскрыли тайник капитана Ким Хонджуна… — Что это? — осмотревшись наконец вокруг, бурчит Сан и трогает белую мохнатую шубу.       — Комната, — не отрываясь от изучения, говорит Хон и оборачивается к Сану. — Тебя таки пришибло?       — Ты делаешь… что? Ты сделал дыру в Авроре! — Сан, конечно, понимает, что не заметить капитану это сложно, но он должен был убедиться. И дабы наверняка быть услышанным, ещё и прикрикнул в панике.       — Это будет окно.       — Зачем тебе вдруг окно тут понадобилось?       Джун равнодушно опускается, чтобы сложить свой пилящий инструмент обратно в большой чемодан, и одновременно очень легко, словно какой-то пустяк, выдыхает:       — А ты хочешь жить в комнате без окна?       — Ты решил сделать для меня отдельную комнату? Это очень неожиданно, но я уже сказал, что буду жить с Уёном, — пытаясь казаться максимально равнодушным, заявляет Сан. Но в душе всё равно радость, потому что даже тупой план его друга, оказывается, сработал. Кажется, стоит пересмотреть свои взгляды и иногда-таки их строить.       — С Уёном хочет жить Ёсан, да и Чонхо не привык жить с кем-либо, — собрав вещи, Хонджун поднял коробку и хотел выйти, однако в этой тесной комнате было практически невозможно разминуться, и потому он, только выдохнув, остановился, ибо вход перегорожен гостем.       — То есть это комната чисто для меня? И ты так прямо расстарался?       — Как капитан, я должен заботиться о…       Сан делает шаг вперёд, и вместе с тем капитан делает шаг назад, не понимая, что за дикий прищур уставился ему прямо в глаза.       — А ты, значит, жить с Сонхва решил?       — Нет, — мотнул тот головой и подошёл ближе, пытаясь выкарабкаться, однако Сан перегораживает дорогу собой и продолжает заглядывать в чужие глаза. В итоге у капитана просто не выдерживают нервы. Резко дёрнув руками вниз, он закатывает глаза, громко выдыхая весь скопившийся в лёгких воздух. — Я буду жить тут с тобой.       — Это будет наша комната? — вскрикивает Сан от радости и тут же зажимает свой рот, не зная, как теперь жить с таким счастьем.       — Кровать займёт всё пространство, так что тут будет тесновато, но, когда мы будем на ходу, я редко выхожу из капитанской, так что тебе должно быть достаточно комфортно, — продолжает как ни в чём не бывало заливать кэп, не видя, как на него уже готовы наброситься. Но Сан сдерживается, зная, что сейчас они могут оказаться резко не одни, хотя бы из-за маячущего с вещами Ёсана, поэтому не двигается.       — Я могу помочь? Давай я помогу. Так, а где мы возьмём тогда стекло?       — Минги ездил в город, и я попросил его купить нужного размера.       — Я понял! Я вырежу!       — А ты умеешь?       — Тогда давай займусь кроватью? У нас же есть ещё метал?       — Ох, на этот счёт, — Хонджун пытается игнорировать чрезмерное возбуждение едва ли не прыгающего на месте Сана. Только осматривает всю территорию. — Тут достаточно тесно, и я хотел сделать её с системой подъёма, так что вряд ли ты сможешь помочь.       — Тогда я научусь делать окна. Минги или Чонхо наверняка знают что и как! — радостно выкрикивает и таки не может удержаться, чтобы не стиснуть капитана в объятиях и не чмокнуть смазано в угол губ. Его Хонджун и правда особенный, всегда у себя на уме и всегда продумывает, а ещё, оказывается, чертовски ревнивый. Этим пользоваться не стоит… слишком часто, но это слишком мило проявляется, чтобы и вовсе всегда игнорировать. — Тогда займись кроватью, а я сделаю окно! Не обсуждается! Я хочу делать нашу комнату вместе!       Сан не ждёт и минуты более, поэтому, развернувшись, едва не сбивает с ног удивлённого Ёсана, а потом всё же налетает на парня, целует в щеку так смачно, что звук доносится даже до готовящего Пака, который честно пытается игнорировать всё происходящее. Приходится мчаться, бежать по лестницам вниз. И так странно. Откуда только взялось столько сил и энергии? Хотя, кажется, они в нём никогда не угасают. Он спотыкается, на лестнице путается в своих ногах. Так сильно его не мотало даже когда Аврору обстреливали и она уходила от погони. Теперь же он видит механиков, снова раскинувших остатки карт между собой, подбегает ближе и падает рядом.       — Вы же умеете делать окна?       — Конечно. Мы переделывали все, кроме лобового, — не отрываясь от игры, уточняет Минги и после выкидывает карту перед напарником. Теперь задумывается другой. — А что такое?       — Минги, выручи. Хонджун же просил вчера стекло?       — Ага, но капитану оно зачем-то нужно было, — бурчит тот. — Не отдам, а то голову мне откусит.       — Ну я знаю зачем оно! Солнце моё, отдай стекло, мне нужно вырезать из него.       — Что именно? — интересуется Минги и морщится, когда ему прилетает карта в ответ. — Ах, Чонхо, как давно ты так хорошо играть начал?       — Я всегда был хорош.       — Я сейчас принесу форму!       — Ага…       Сан цокает языком, искренне сейчас ненавидя эту колоду карт, ибо она отвлекала весь мир от важных вещей. А в мире нет более важной вещи, чем комната, в которой они с Хонджуном смогут спать вместе и при этом не думать, что однажды это закончится. Так что парень вскакивает на ноги и несётся что есть сил на улицу. Уён всё ещё там, где и стоял, рассматривает кусок, вывалившийся на него с неба, и искренне пытается всмотреться, что в это отверстие выкинет капитан следующим. Но на деле, где-то в душе, он просто готовится оттуда ловить своего друга, ибо подозревает, что тот мог добежать и надоесть капитану за пару секунд. Но нет, Чхве появляется сбоку.       — Мне срочно это нужно! — кидает он взгляд на жестяной кусок в чужих руках. Уён протягивает ему его в руки.       — И зачем оно? Ты хочешь попытаться обратно приварить? Кэп-таки головой тронулся после наших подколов?       — Нет, потом расскажу! Мне нужно идти помочь ему.       — И тебе приложил по голове?       Но парень уже не слышит. Он мчится обратно в Аврору, а сердце бьётся в бешеном ритме. Кажется от осознания произошедшего оно стало биться в том ритме, чтобы скорее перемотать интригующие разделяющие минуты и оказаться в приятном мгновении, когда у него будет своя комната. Таковой не было уже множество лет. Он ещё в детстве, конечно, делил с Уёном одну. Потом они часто делили одну камеру на двоих. Заселившись на Авроре, у него, конечно, всегда было место для сна, но казалось просто временным пристанищем, а теперь — комната. И не просто его, а для их пары. Он не верит своему счастью, что капитан может быть таким романтичным.       Сан указывает Минги как должно по итогу выглядеть стекло и требует, чтобы он срочно научил его, и не важно, что он и видит-то механизм для резки вообще впервые в жизни.       — Ты же понимаешь, что, если будешь делать неправильно, стекло может лопнуть? — уточняет Минги, всё ещё не расцепляя пальцы с рукояти, хотя Сан явно пытается перетянуть всё управление на себя. Чонхо только посмеивается, наблюдая за этим со стороны, и, пользуясь шумихой, ещё и подсматривает чужие карты.       — Ну ты не понимаешь, Минги, я должен сделать это сам! — произносит очень быстро и выдёргивает-таки аппарат, едва не валясь вместе с ним на землю.       — Ага, только если оно лопнет, кэпу это ты и скажешь. Потому что ещё раз в город за стеклом я не поеду. Давай я вырежу, а ты скажешь, что это сделал сам? Я не хочу, чтобы они на пару нас потом отчитывали: тебя за кривые руки, а меня за доверие кривым рукам! — он снова пытается забрать стеклорез обратно и перетягивает его в другую уже сторону. Тем временем Чонхо, видя корень ситуации, уже нагло тасует карты как ему вздумается, дабы скорее выиграть.       — Нет, я смогу сделать это как надо! Понимаешь? Сердце оно такое. Оно когда трепещет, на всё способно.       — Да я тебе скорее сердце вырежу, чем дам стекло вырезать. Оно прочное, такое хрен купишь. Знаешь, сколько такое стоит? Да чтобы на Авроре не лопнуло, мне пришлось покупать высшего класса. Или вон, иди у Ёсана алмазы вынь, и мы переплавим всё в более хорошее качеств, и тогда не лопнет.       — Предлагаешь подорвать Ёсана? — стопорится Сан.       Минги хочет покивать головой и согласиться с бредовой идей, но блеск в чужих глазах резко подталкивает на мысль, что тот может быть сейчас вполне серьёзным, а потому стеклорез выдёргивают резко обратно. Минги, подхватив очертание окна, выдавленного из Авроры, идёт выпиливать самостоятельно.       — Чонхо, займи его чем-нибудь.       — Ага, конечно. Мне вполне понравилась идея подорвать Ёсана, — откладывая карты, отмечает парень и разваливается удобней, смотря на суетного Чхве перед собой. — И зачем вдруг окно?       — У нас будет комната.       — У вас? С Уёном?       — С Хонджун-и, — радостно выкрикивает и зажимает снова свой рот. — Чёрт… Ты же не слышал этого?       Заливистый и немного дьявольский смех младшего говорит о том, что он слышал достаточно, дабы подпортить жизнь Сану своими дальнейшими подколами над капитаном.       — Серьёзно? Тебе понравилось с ним жить? Он же вредный и вечно у себя на уме. Никогда не знаешь, что от него ожидать! — отмахнулся рукой и тут же призадумался. — Вы в этом даже похожи: только от него не знаешь, что ожидать, потому что он всегда всё за всех решает, а ты просто долбаёб, — и снова заливается смехом, получая пинок от обиженного по коленке.       — Не смешно. Мы с капитаном правда будем жить вместе. В маленькой комнатке.       — И чего вдруг? Там даже двум кроватям места не будет.       — Две и не надо, — Сан довольно начинает улыбаться, демонстрируя запредельный уровень счастья игривыми ямочками на щеках. — Потому что Хонджуна надо греть по ночам, чтобы он не замерзал, — мечтательным тоном говорит и оседает возле друга.       — А если серьёзно? — Чонхо вдруг перестаёт смеяться, и его надменное лицо возвращается в строй. — Чего это вдруг?       — Я не могу вам сказать. Хонджун говорит, что мы должны держать язык за зубами, потому что нельзя рассказывать про отношения так быстро.       — Стоп что? — тут уже и красноволосый механик не выдерживает, ошарашенно оборачивается и, поправив волосы с лица, таращится на Сана.       — Опять в слух сказал?       — Теперь не отвертеться, — доносится спокойный голос Чонхо, и вот уже бедный Чхве с двух сторон атакован расспросами, а ведь те даже ещё не звучат, зато смотрят так, словно, если он на них не ответит, пустят его прямо на составляющие нового агрегата. И могут же.       — Хонджун меня порежет на куски, если узнает… — разочарование так и трепещет в его тоне.       — Вы с капитаном решились на какие-то… — по лицу видно, как эта мысль сложно даётся младшему, однако он морщится и пытается договорить, — отношения?       — Ну, да. Я на деле давно ему говорил, но он не одобрял идею, а тут… — и снова эта блаженная улыбка от одной мысли.       — И вы всё это время, — Чонхо продолжает думать о чём-то важно и морщится при этом. — Были в моей комнате?       Сан сначала весело кивает и искренне недоумевает, почему глаза парня перед ним так странно дёргаются, а потом вдруг осознаёт, что со стороны это может казаться слишком уж неправильно.       — Нет! — вырывается само и разносится по всему ангару. — Мы ничем таким не занимались, о чём ты там подумал.       Чонхо уже не остановить, глаза отражали весь шок от представленных картинок, всю скорбь по своей девственной постели и всю сердечную боль он непонимания. Минги же просто ржал.       — Да что такого? Вы против? Если вы против, я попрошу Хонджуна выставить вас с борта.       — Да мы в это даже не особо верим. Чтобы наш капитан и отношения? — выдавил Минги сквозь смех и вернулся к вырезке стекла. — Тебе это скорее приснилось.       — Нет же!       — И правда, — вот и Чонхо в себя пришёл. — Кэп скорее в евнухи подастся, чем согласиться с кем-то мутить. Как ты мог такое придумать и нам заливать?       — Я вам честно говорю! Мы даже целовались! — касаясь своих губ, выдаёт Сан.       — Что? — хоровое горланное восклицание от механиков.       — Да, у Хонджуна очень мягкие и тёплые губы, — довольно рассказывает Сан. — И мне понравилось.       — Кошмар, — морщится Чонхо и отворачивается. — Вы же ещё и мужики… Как вас на такое только потянуло?       — Любовь пола не имеет, — радостно сообщает Сан и прикладывает руку к сердцу. — Он же потрясающий.       — Не спорю, — выдаёт Минги. — Я тоже люблю капитана, но жить с ним и целовать... Уж нет, спасибо, — морщится и показывает язык, выражающий протест.       — Вам и не положено. Это только мои привилегии.       — Я не могу поверить, что кэп на это способен. Мы встречали столько крутых девчонок, которые готовы были ему отдаться, а он на них даже не смотрел, потому что у него перед носом ничего кроме цели найти ФРБ и нет, — разводит руками механик и оборачивается к старшему. — Минги, я же правильно говорю?       — Совершенно верно.       Со стороны лестницы послышались шаги, и вскоре в ангаре появилось спокойное лицо Хонджуна, который даже не обращал внимания на всё вокруг, явно пребывая исключительно в каких-то своих мыслях. Вот тут настало время Сана побелеть, ибо одно нелепое слово от механиков, и ни о какой совместной комнате можно больше не мечтать, поэтому адреналин просто зашкаливает на максимум. И самое главное, он же не со зла проболтался, не потому что хотел похвалиться, а просто от радости язык за зубами не держится и всему миру хочется сказать. Раньше кричать хотелось о том, какой он влюблённый дурак, а теперь хочется каждому рассказать об этой маленькой, но взаимности.       Механики же, завидев капитана, тут же переглянулись и горячку пороть были уж точно не намерены, но подхихикивать начал даже Чонхо. Капитан между тем внимания особо не обращал, только расхаживал и периодически перебирал различные детали, подмечая, что ему может пригодиться.       — Минги, — раздаётся голос капитана, и тот тут же отключает стеклорез, поднимая взгляд на старшего.       — Да?       — Что я могу использовать из ангара?       — Смотря для чего.       — Мне нужно сделать кровать. И сделать её с подъёмным механизмом.       Хонджун говорит, не отвлекаясь от внимательного изучения всех вещей, а Минги вдруг резко перестаёт смеяться и взглядом, полным непонимания, смотрит на Сана, который только с улыбкой пожимает плечами, а глаза так и горят: «Я же вам говорил, неверующие, в следующий раз на спор буду брать».       — Э, — Минги теряется, опускает стекло и стеклорез, обходя всё и подходя ближе к капитану. Теперь уже и ему возле было неловко, потому что одно дело шутить про отношения между ними, а другое дело вдруг резко осознать таковую возможность. — Вон в той стопке должны найтись подходящие, а вон там, — указывает в другую сторону, — я складирую механизмы. В принципе там было что-то похожее на лягушку, так что сможешь починить и сделать подъёмный механизм.       — Отлично.       — Тебе помочь, кэп? — раздаётся от Чонхо.       — А?       Хонджун поднимает голову на младшего с тёплой улыбкой, но, заметив за его спиной стоящего напуганного Сана, улыбка падает, и он с какой-то лёгкой паникой отводит глаза.       «Смутился», — несётся восторженным возгласом в голове Чхве. Его капитан действительно смутился обсуждать их будущую постель с другими при нём? Этот человек разве может оказываться ещё более милым и трепетным? Человеком, которого хочется защищать и оберегать от всего, сжимать в своих руках и бесконечно расцеловывать.       Чонхо пинает его в ответ по коленке здоровой ногой, и Сан резко приходит в сознание, понимая, что выглядит как полный идиот сейчас.       — Я спросил, помочь ли, — уточняет Чонхо у капитана ещё раз, ибо пауза случайно затянулась.       — О, я не думаю, что надо тебя уже тревожить.       — У меня только нога болит, а не ампутация конечностей, так что, если подашь, вполне починю тебе всё.       — О, здорово. Тогда сможешь сделать мне две лягухи на постель?       — Какой вес? — естественно этот вопрос хоть и является важным, но не в случае с кроватью. Подобные конструкции не будут чувствовать разницу между семьюдесятью и двумястами килограммами, но по улыбке можно догадаться, что неспроста это спросили.       Хонджун даже призадумывается, смотрит так стеснённо на своё тело, потом поднимает взгляд и просто сканирует худобу Чхве, видимо суммируя их двоих и выдавая свой вердикт, округляя:       — Сто пятьдесят, плюс вся конструкция.       — Хён, да ты небось слона в постель уложить собрался, — с лёгким намёком и абсолютно отвратительной актёрской игрой изрекает Чонхо. — Но я тебя понял, сделаю так, словно там будет два взрослых мужика, никак иначе… — и ловя удивлённый взгляд капитана, равнодушно добавляет: — Никогда не знаешь, к чему жизнь приведёт.       — Жизнь она такая, — откровенно радостно хихикает сзади Минги.       — Ладно, я сделаю механизм, а ты свари лучше основную конструкцию. Не хочу вдаваться в подробности, какие балки вам там понадобиться могут.       Хонджун откровенно не понимает, а Сан от стыда хочет сквозь землю провалиться.       .       Сан очень старается. Наверное, так сильно не налажать он не пытался ещё никогда в жизни. Конечно, когда ты впервые вставляешь окно в огромную махину, тебе страшно, ты не знаешь, с чего подступиться. Можно, правда, попросить более опытного Минги сделать это, но это было бы не то. Ему хочется самому, своими руками, поэтому он бегает спрашивать советы, поэтому он переделывает несколько раз и едва ли не лопает стекло в какой-то момент, но всё равно исключительно сам. Греет душу и тот факт как иногда в комнату заходит Хонджун и молчаливо, в собственных раздумьях, собирает кровать. Он знает, что где-то внизу Юнхо помогает ему всё приваривать, а Чонхо собирает механизм для подъёма и хранения вещей, но в комнате они остаются только вдвоём и только вместе, а это непременно греет душу.       Когда все заканчивают, то за новеньким окном уже виднеются звёзды. Глубокая ночь, некоторые ребята спят, а они доводят последние штрихи. Хонджун предлагал закончить всё это завтра, но как о таком может идти речь, когда непременно хочется скорее завалиться на мягкую постель и вновь обнимать Хонджуна, прижимать к себе и может быть урвать ещё один поцелуй.       Они прикрыли дверь, за которой где-то там слышатся радостные голоса ребят. Ещё раз убедившись, что окно открывается и закрывается, Сан оборачивается, вытягиваясь в шее и разминая уставшие руки. Он оказывается заблокированным среди решёток новой постели, которая будет занимать место, упираясь в три стены. Забраться на неё можно будет только с одной. Комната и правда очень маленькая, но зато неимоверно уютная. Сан мечтательно смотрит на голые стены и уже представляет, как туда сможет развешивать памятные вещи с их совместными воспоминаниями. Смотрит как Джун ещё раз немного приподнимает конструкцию и, когда тот опускает её, проходит вперёд, перешагивая все балки и оказываясь возле парня в животрепещущей близости, когда даже чувствуется аромат его уставшего и вспотевшего тела. Но не отталкивает, потому что Джун даже пахнет как-то особенно вкусно. Поэтому Сан не удерживает гормоны в теле, подаётся вперёд и обнимает тело капитана с боку, носом тут же уткнувшись в его шею.       — Что ты делаешь?       — Ты же закончил, — шепчет Сан, отчего кэп морщится, вздрагивает, ибо его дыхание слегка щекочет, а потом пытается отстранить чёрную макушку от себя.       — Да, я закончил.       — Тогда сегодня сможем спать тут?       — Конечно нет.       Сан дёргается и в непонятках смотрит на капитана, а тот кивает на постель, которая выглядит как просто маленькая тюрьма с возможностью выбраться через слишком толстое решето.       — Нужно будет завтра доехать до города. Я не подумал Минги попросить купить ещё один матрас, да и размеры пока не знал. Так что…       — Точно, я даже не подумал, — не скрывает разочарования.       — Поспишь с Чонхо сегодня?       Почему-то Сан тут же представил, как ему не избежать глупых подколов под ухом даже пока младший будет сладко спать. Но деваться некуда и напрашиваться в комнату, где спит ещё и Сонхва, — попросту бесполезный вариант, но очень хочется.       — Может лучше тут? — шмыгнув носом, говорит Сан и, видя улыбку на лице Кима, улыбается и сам. Всё хорошо, пока тот счастлив.       — Нет, не говори глупости.       — Тогда давай хотя бы проверим прочность.       — Это ты ещё как собрался сделать?       Хонджун разворачивается, чтобы покинуть комнату, но из-за тесноты внутри или их слишком близкого расстояния между телами наталкивается только на Сана, у которого в глазах чёртики бегают. Он, не стесняясь, делает шаг вперёд.       — Ты что…       Сан делает ещё один шаг и слышит глухой удар чужих ботинок о край постели. Он даже не пытается прикрываться какими-то идеями, не пытается маскировать их, просто продолжает двигаться, подхватив чужую талию и буквально заваливая капитана между прутьев. Ему бы постыдиться в тот момент, когда глухой удар слышится уже от тела, а может и вовсе от головы, когда капитан морщится, пытаясь не просочиться теперь между металлом. А Сану всё равно, он нагло нависает сверху, одним коленом теперь упираясь в бок между чужих ног.       — Сан, что за глупости! — пытаясь всё ещё превратить в шутку, лепечет Хонджун. — На правах капитана заявляю: прекрати!       — Мы в комнате одни, у тебя тут только права моего парня! Привыкай, — склоняясь над чужим телом, говорит он и опускается так близко, что их носы едва ли не соприкасаются.       Джун пытается только дёрнуться, чтобы отстранить от себя чужое тело, как его собственное поддаётся гравитации и проскальзывает вниз. Вот какого чёрта он вообще решил, что неравномерные решётки не создадут проблем? Они возникли ещё до первой ночи здесь. Будь не ладен Чхве Сан и его безумное желание делать что-то не обдумав.       — Сан! Я сейчас упаду!       — Так ты держись крепче, а не толкай меня! — и такое радостное лицо, ведь осознаёт, в каком невыгодном положении человек снизу.       Чтобы не соскользнуть под кровать, приходится буквально удерживать себя на весу руками и ногами, поэтому просто не хватает конечностей, чтобы сопротивляться ещё и собственному парню. А тот так медленно скользит взглядом, нагло изучает как выглядит Джун полностью беззащитным и, довольствуясь картиной, ещё и нагло скользит по чужому телу ладошкой. Тот реагирует моментально, напрягаясь где только можно и замирая уже навесу.       — От тебя очень сложно получать внимание, поэтому я буду брать всё сам. Я не против, мне нравятся твои игры.       — Какие ещё игры?       — За весь день даже не смотрел на меня.       — Да я тебя каждый день вижу, чего же мне…       Сан стукает своим лбом по чужому, не дав завершить, а потом улыбается так искренне и счастливо, что Хонджун, пытаясь вредничать, не может не ответить ему взаимностью, поэтому кривит улыбку и не сдаётся до последнего, чтобы не улыбаться так же ярко, выдавая собственные чувства. Но Сану это и не нужно, ему хватает и того, что Хонджун не зовёт Сонхва или ещё кого, ведь, почувствуй тот опасность, давно предпринял бы хоть что-то. Да и вряд ли, как кажется Сану, так уж невозможно выбраться с этого шаткого положения. И перспектива просто упасть на пол, осторожно соскользнув, — тоже может быть достаточно неплохой. Но Хонджун держит себя на весу, даже когда ощущает, как два дыхания буквально сплетаются в единое, разделяя маленький клочок воздуха, а потом и вовсе растворяются друг в друге и смыкаются в лёгком поцелуе. Сан касается пухлых губ нежно, трепетно, упираясь и удерживая тело навесу благодаря собственной руке, и так наносящего покусывает чужой язык, вечно так игриво выглядывающий наружу. Хонджун до невозможности прекрасный, так ещё и такие завлекунчики выставляет на показ, что хочется прижиматься к губам бесконечно долго.       Сан целует. Целует так, как мечтал весь этот день, наблюдая, как они работают вместе. Но он всё равно вздрагивает, когда вдруг чужие губы тоже смыкаются и отвечают на игру. Хонджун сдался. Если приоткрыть глаза, можно заметить, какое блаженное наслаждение сейчас выдаёт его лицо, как трясутся реснички на его прикрытых глазах. Снова суровый капитан похож на просто комок нежности, который Сан готов стискивать в своих руках бесконечное множество раз.       И ему так хочется убить тех, кто не дал этому прекрасному цветку цвести в таком же прекрасном саду, кто посчитал важным выдернуть его и попытался оставить в собственном горшочке. Ненавидит тех, кто испортил этому парню детство. И все эти эмоции так яростно отражаются в его действах, когда он углубляет поцелуй, когда сбивается дыхание и рука уже нагло требует пробраться под чужую рубаху и ощутить настоящий жар любимого тела.

***

      Ночь в одной комнате вместе с Чонхо действительно была отвратительной. И дело естественно не в том, что младший мог бы плохо пахнуть, драться своим металлическим креплением на ноге или храпеть во всё горло. Парень издевательски смотрел на Сана минимум час и не унимался, пока тот не провалился в сон. Он подмигивал ему, выдерживая абсолютное молчание, дразнился, когда с безразличным лицом вытягивал вперёд губы и делал звонкий чмок, да и вообще, молчаливо, с безразличием, явно высмеивал новую информацию. Сан держался только из благодарности, что подобного не устроил сразу капитану. Правда в том случае отгрёб бы всё равно не только Чхве, но и сам зачинщик беспредела. Может быть тот развлекался и дольше, во сне кто знает, до чего он вообще додумался. И даже после пробуждения первым делом парень побежал к зеркалу, проверять, не написали ли ненароком где что ненужное на его теле, после чего придётся краснеть. Нет, младший не переходил границ.       Но даже тогда Сан не предполагал, где таится настоящая опасность.       Он спустился в ангар в тот момент, когда Хонджун уже наполнял бак автомобиля, чтобы доехать до города, ведь вчера они договорились съездить купить матрас себе для новой кровати. Он радостно подлетел к Джуну и, заметив, что механики увлечены своим делом и не в зоне видимости, налетел на капитана, приобнимая его со спины и зарываясь носом в нежный рыжий мех.       — Ты сегодня такой красивый, капитан! — он старается быть тихим, но радостный, восторженный голос разлетается везде. Где-то слышится ответная усмешка, а голоса Минги и Чонхо тут же затихают.       — Ты даже не видишь меня, — отрываясь от бака, заявляет Хонджун и дёргает плечом, снимая с себя так чужие руки. — Переставай.       Вскоре послышались голоса, которые активно обсуждали что-то между собой и продолжали смеяться. Сан, убрав руки в карманы своих брюк, заметил заходящих с улицы Уёна и Ёсана и тут же махнул им приветственно. Заметив, что машину подготавливают к выезду, Уён моментально оказался рядом, громко и весело выкрикивая:       — Вы в город?       — Ага, — кивает капитан и заглядывает внутрь вместе с рулеткой, судя по всему примеряясь в размерах будущей покупки.       — А кто едет?       — Я и кэп, — бросает Сан небрежно и замечает, как улыбка с лица друга тут же спадает и меняется на нечто более ехидное.       — Тогда я не еду.       Ёсан молчаливо, почти как мышь, подкрадывается сзади друга и осторожно подхватывает Уёнову руку, почти повисая на ней и опуская свою голову на чужое плечо. Он даже не пытается выяснить, что и почему, потому что ещё издалека заметил парочку. Как на зло, с другой стороны слышится изящный стук от каблука идеально начищенных ботинок, и Чхве уже спиной ощущает дыхание зла. Сонхва просто статуей нависает над всеми, и приходится смириться, а Хонджун как раз заканчивает свои дела и, хлопнув дверями, встаёт во внезапно образовавшийся круг из коллег.       — Вы в город? — интересуется Пак.       Сан уже предчувствует назревающую проблему, видя бумажный список в чужих руках.       — Ага, — бросает капитан.       Тем временем откуда-то подплывают и механики, а Чонхо всё ещё ехидно пытается подмигивать Сану, что остальными, правда, воспринимается как очень странные откровения, произошедшие между ними ночью, а вовсе не как попытка его застесняться перед старшими. А ещё и Юнхо, не найдя никого на корабле, спускается. И теперь Сан уже плакать готов, предчувствуя, что хоть одному из них точно потребуется за чем-то ехать, из-за чего плакала его романтичная поездочка вдвоём. Ведь Джун вряд ли кому откажет. И тут же это доказывает, спокойно бросая другу:       — Тебе что-то надо?       — Да, купи эти продукты, — протягивает Сонхва бумагу в руки капитана. Тот распахивает и, приметив достаточно большое количество пунктов, разочарованно выдыхает.       — Так чего сам не поедешь? Ты лучше меня в этом разбираешься.       — О нет, друг мой, катись вдвоём. Купите.       — Я же не говорил, что мы вдвоём едем, — вдруг удивлённо бросает капитан и осматривает ребят.       — Я могу поехать с вами? — ляпает Юнхо, расплываясь в улыбке, и тут же отгребает подзатыльник от стоящего возле Хва. — За что?       — Если тебе скучно и нечем заняться, у меня есть для тебя работа.       — Какая?       — У нас как раз унитаз грязный.       А у Сана уже глаза горят. Он ещё никогда в жизни не испытывал такого сильного желания валить Хва и просто целовать куда придётся, потому что руки и губы уже чешутся от благодарности. Он вдруг осознаёт, что никто сегодня по неожиданной случайности не собирается ехать в город, не рвётся, несмотря на эти редкие возможности, уже полностью игнорируя свою возможность.       Пользуясь моментом, пока никто не передумал, Сан уже подхватывает капитана за локоть и утягивает ближе к салону, заверяя, что им надо спешить, ибо поездка не близкая, времени затратит много. А сам прыгает на место водителя, прося Минги подсобить и открыть основной выезд из ангара.       Когда машина покидает Аврору, неведомая кучка друзей остаётся в странном кругу и ещё пару секунд переглядывается в неловком молчании.       — Ну и почему мне нельзя было поехать? — немного удивлённо интересуется Юнхо. — Это то, о чём я тут думаю?       — Сан мой лучший друг, поэтому он сам мне рассказал, — гордо ляпает Уён, выпячивая грудь и чуть ли не ударяя в неё кулаком.       — Я был в этой же комнате, а этот дебил меня не заметил, так что я тоже в курсе, — чуть ли не дремля уже на чужом плече, бормочет Ёсан.       — Юнхо, а ты как узнал?       — Видел, как возвращались с реки, держась за ручку.       — Мне он вчера проболтался, когда я помогал ему с окном, — радостно делится Минги. — Сан, конечно же.       — И я там был, потом всю ночь ему припоминал это, — довольный отмечает Чонхо.       И всё внимание вдруг резко переключается на стоящего возле Сонхва.       — А тебе кто рассказал? — раздаётся тихий осторожный голосок Ёсана. — Неужели тоже Сан, и он всё ещё жив?       — Я что, похож на дебил, которому докладывать надо? — с упрёком отмечает Пак. — Я сам догадался, ведь Хонджун же аж комнату решил переделать.       — Так получается никто не поехал, чтобы оставить их вдвоём?       — Я удивлён, — резко взрывается Пак и оборачивается к младшему Юнхо. — Ты знаешь и всё равно хотел поехать?       — Я хотел заехать в книжный, у меня всё закончилось. Нельзя меня упрекать.       — Туалет по тебе плачет, — всё же с упрёком заявляет Чонхо, а Минги тут же подхватывает его истеричным хохотом.       — То есть, — резко осознаёт Уён, — мы тут все в курсе и делаем вид, что не знаем, потому что Хонджун не хочет нам рассказывать?       — Хонджун привык держать всё в себе, — вдруг очень мягко заговорил Сонхва, складывая руки на своей груди. — Сан, как посмотрю, даже в таких делах неимоверно открытый. У Джун-и есть чему у него поучиться. Надеюсь, они положительно повлияют друг на друга, — и, высказав эти слова с неимоверной теплотой, оборачивается, уходя к собственным делам. А Уён вдруг осознаёт, что Сонхва действительно прекрасный человек, для которого капитан — семья, которую тот любит и уважает с выбором. Уён и сам считает, что Сану порой не хватает человека не такого как они вдвоём — сдержанного, который сможет придержать его от свершения необдуманных поступков. Поэтому он так радуется за друга. Видимо, Сонхва же видит в Сане человека, который смог бы помочь Хонджуну перестать нести бремя в одиночку, научить делиться переживаниями с другими.       Тем временем местность давно уже рассекает автомобиль на всех скоростях. Раз уж Сану позволили вести, он решил продемонстрировать все свои прекрасные умения езды, и по смеху капитана можно было понять, как он не против. Местность достаточно ровная, а этот чёртов автомобиль рабовладельцев настоящая находка вездеходничества. А если Минги в нём ещё и поковыряется, будет ценен как самый большой мешок золота.       Поэтому добраться у них получилось неимоверно быстро, позавидовать бы ещё можно тому, как такое расстояние преодолели. Почти вам телепортация благодаря технологии Минги, что уж там.       Сан выходит с авто и обходит к капитану, который неловко спрыгивает из кабины и проходит ближе.       — Я отметил на карте хорошее место, где можно сделать под заказ на любой размер, — суетливо говорит он, уже протягивая механизм карты и демонстрируя Сану. — Вот тут. Только нам придётся прийти, заказать, а после дойдём и купим всё по списку Сонхва. Может к тому моменту сделают, и мы заберём покупку, — несмотря на то, что Сана эмоции от предстающего дня просто переполняли, Хонджун выглядел даже слишком спокойным. Он словно не понимал, в какой именно ситуации оказался. В действительности испытывая полный комфорт в обществе Сана, он воспринимал его как обыденность, даже не уделяя внимание мелким деталям.       Насколько неловко получилось, что они оказались только вдвоём в большом городе, капитан действительно осознал лишь когда они тронулись в сторону магазина и рука младшего просто скользнула в его ладонь, насильно сплетая их пальцы в единый плотный узелок.       — Что? — интересуется Сан на удивлённый взгляд. — Мы уже так ходили, — радостно напоминает и приподнимает руки вверх, тут же целуя чужие пальцы. — Так делают все парочки. Да и из команды тут никого. Тебе даже нечем меня упрекнуть! — радостно заявляет и смеётся, когда попытки вырвать руку из хватки проваливаются. А Джун просто смущён тем, что на них иногда оборачивают взгляды, да и поцелуй руке пришёлся слишком личным.       — Почему ты так легко подобное вытворяешь? Тут столько людей.       — И что? — жмёт Сан плечами. — Они тебя не знают, и ты их не знаешь, так что я тут единственный, чьё мнение должно быть важным для тебя. А я хочу, — и он снова поднимает руку и встряхивает сцепленный кулачок в воздухе, — чтобы это было нашим свиданием.       — Кстати об этом, — переключается Джун с темы и уже забывает обо всём. — Странно, что никто не поехал с нами.       — О, небось у всех много срочных дел, — натянуто говорит Сан и смеётся, только теперь вдруг догадавшись, что ребята и правда решили им не мешать. — Может купим им тортик на вечер?       Яркая вывеска на домике гласит, что таких удобных матрасов для сна не сыскать в ближайших нескольких тысячах километров в округе. И хочется им верить, особенно когда продавец вас встречает не в проёме, а сладко посапывающим на одном из примеров. Приходится даже кашлянуть, чтобы он опомнился и резко вскочил, вытянув свои длинные руки по швам.       — Добрый день! — излишне счастливая улыбка. — Пришли купить матрас? — зоркий глаз падает на сцепленные руки. — Вероятно, вам для парочек, да понадёжней? Это вы удачно зашли, — подмигивает он и заманивает клиентов, указывая на один из представленных вариантов. — Посмотрите, очень мягкий и удобный, спать как младенцы будете!       — А, нам бы не очень мягкий, — спокойно говорит Хонджун, ибо в действительности от мягких у него всё тело затекает, да и после кресла капитана лучше спится на жёстких. Сану, кажется, вообще всё равно, он привык спать на любой поверхности и предоставляет выбор более важному критику крепкого сна.       — А, понял-понял! — он как-то игриво подмигивает Хонджуну и ведёт к другому варианту, касается его рукой и, вздёрнув свои толстые брови ввысь, тут же тихо нашёптывает: — Вот этот экземпляр что надо. Он пронизан слоем синтепона, слоем специальной травы, выращенной на лугах в северном направлении, а ещё стружка кокоса отлично придаёт упругости. Но это не главное. Сверху у нас специальная ткань, доставленная с завода аж с Северной Америки, лучшая на всех континентах. Прочная, и гарантия износа не меньше тридцати лет. Но это не все плюсы, — он немного качает рукой и забавно приговаривает: — Вся конструкция внутри сделана так, что никаким образом лишние звуки вам не помешают.       — Какие лишние звуки? — хмурит брови Хонджун и, обернувшись к Сану, видит его сияющую улыбку. — Блять, Сан, ты что уже удумал?! — и выдёргивает свою руку с чужой не с агрессией, а с львиной долей смущения. — Иди на улицу, хватит консультанта подначивать к таким вещам, — и почти выталкивает его отсюда, ибо его пребывание всё равно не имеет никакого смысла.       Сан выходит, дабы избежать драмы прямо в центре магазина, а у самого сердечко трепещет, чтобы будущий матрас и правда был стойким и без лишних звуков. Эти слова заседают как мантра, отчего щёки тут же краснеют, что даже холодные ладони не помогают их остудить. Чего только он уже не нафантазировал. Нет, у него была странная попытка предложить Хонджуну согреться нестандартным способом, но тогда он не думал об этом серьёзно. Он попал бы в неловкую ситуацию, согласись Джун. А тут сердце так бьётся, что готов бежать окопами подальше и прятаться от переизбытка чувств внутри всего этого тела.       Нужно срочно отвлечься. Как вариант — объявления, которые развешивают везде по стенам и привлекают к различным авантюрам. Одно из них бросается в глаза. Некогда ранее Сан уже находил объявление о сборе и нападении на сектантов, которые привлекают к себе людей неведомыми способами. А теперь объявление гласило, что пропала дочка одного из богатеев города. За её возвращение предлагают круглую сумму. И только сорвал объявление, как следом заметил ещё одно, подобное. Сумма была значительно меньше, но отчаянные родители были готовы даже заложить дом, дабы спасти своего ребёнка. Сан сорвал и это объявление.       Он вернулся к магазину, внимательно читая бумажки, и, когда Хонджун вышел довольным своим заказом, тут же подсунул ему:       — Смотри сколько нулей предлагают. А если в сумме… — он демонстрирует обе бумаги и прикрывает рот рукой, ибо выглядит запредельно неплохо, а всего-то человека вытащить надо. Пустяк же?       Но Джун, прочитав объявление и ознакомившись с «противником», выдёргивает их с рук, комкает и бросает в ближайшую стопку мусора, не акцентируя внимания и уже доставая с кармана список от своего друга.       — Как? Почему нет, Джун?       — Потому что я тебе уже говорил, что мы за такое не будем браться.       — Куда лучше поля орошать и трубы чистить? Там платили раз в десять меньше, а хлопоты совсем не нашего уровня.       — Сан, — строго обрывает Хонджун и, дабы переключить скорее это внимание, вновь берёт его за руку. Работает как часы. Стоит капитану проявить каплю инициативы, как мальчишка плывёт в улыбке и забывает про все свои планы и споры, отдаваясь моменту. — Идём купим продукты, а после можем погулять. Нам сказали подъехать только к семи часам, так что у нас куча времени.       — Звучит здорово! — радостно заявляет Чхве и тут же топчется следом за своим капитаном.       Они заходят в большой супермаркет, набирают всё строго по списку, и Хонджун поражается, каким весёлым может оказаться такой поход. Потому что Сан всегда находит в обычных вещах повод улыбнуться: то помидоры у него как глаза, то новые вкусы сока вызывают только дикий смех, то он видит новый продукт и обязательно причудливо коверкает название, вызывая только улыбки. Отчасти может показаться, что Ким гуляет вместе с большим ребёнком, который юлой вертится вокруг и демонстрирует себя с разных сторон, однако старший только стыдиться. Но Сан был прав, сказав, что его мнение тут единственное, которое должно интересовать, поэтому Хонджун просто не замечает других людей, в конце пару раз даже поддаваясь импульсам и поддерживая глуповатые затеи своего парня.       Поэтому, закинув продукты в фургон, Джун садится на его полу, свесив ноги снаружи и просто расслабляясь.       — Это было утомительно, — заверяет, покручивая шею против часовой стрелки и прикрывая глаза от удовольствия.       — Это ещё почему? — Сану же ни по чём, он каждый день столько смеётся, поэтому всё кажется обыденным. У него остаются силы на то, чтобы крутиться вокруг и посматривать, как заигрывает с ним чужая шея.       — Я давно так много не смеялся.       — Ничего, теперь в твоей жизни будет много. Я не такой суровый и холодный как Пак Сонхва.       — Эй, — Джун смеётся даже с такого и пытается мыском толкнуть парня возле, дабы не говорил так о друге. — Сонхва тоже умеет шутить.       — Да ладно? Только если выучит шутку заранее в каком-нибудь сборнике.       — Радуйся, что он тебя не слышит.       — Ты же не заложишь меня? — смеётся Сан.       — Конечно нет. Зачем бы я заказывал матрас, зная, что тебя убьют этой же ночью.       Сан смеётся, а сам как хищник подкрадывается к чужим ногам и нагло так расставляет их в стороны, чтобы оказаться между и, возвышаясь, смотреть на такого красивого Хонджуна. Он вроде даже не против. У них ещё минимум час до того, как нужно будет забирать заказ, поэтому есть время или отдохнуть, или прогуляться. Пока Сана всё устраивает, ему вполне нравится даже сидеть здесь, если рядом будет Хонджун.       Джун задирает голову вверх и чуть щурится, потому что глаза режет от такого чистого неба и нежных касаний солнечных лучей, заходящих уже за горизонт. Сан же только трогает белые волосы, распределяет их в две разные стороны, а потом зарывается пальцами и зачёсывает назад. И вот уже нет смеха, нет пустого разговора, а только трогающие сердца улыбки, подаренные друг другу. Приподняв руку, Сан касается чужой скулы большим пальцем и всматривается в огромные глаза напротив.       — Ты сегодня даже так тщательно побрился, — отмечает он, проводя пальцем над верхней губой. — Думаю это не должно пропасть даром.       — Не говори глупости, я всегда хорош в бритье, — смеётся Хонджун и смотрит на Сана. На самом деле ему намного сложнее так легко выказывать свои истинные чувства, он не умеет этого или же чего-то боится. Он никогда не сможет сказать, как красив Чхве в его глазах, как ему нравятся эти игривые ямочки на щеках, из-за чего хочется, чтобы он вечно улыбался. Как ему нравятся эти лисья глаза и такие тонкие черты его фигуры. Он только обнимет его невероятно тонкую талию и удобно расположит там свои руки, будет смотреть и любоваться, радуясь, что неведомым способом младший понимает всё без лишних слов. Он улыбается без просьб, заглядывает в глаза не спрашивая ничего, крутится всегда где-то рядом, демонстрируя свою красоту, и это превращается в безумство.       Сан опускается чуть ниже, подхватывая чужие щёки уже с двух сторон, и накрывает снова губы поцелуем, сминая их своими, нежно целуя и отвечая своим молчаливым: «Да, я чувствую все твои желания, и не сомневайся, что я знаю, как дорог тебе». Он целует его нежно, трепетно, игнорируя чужое присутствие вокруг, просто наслаждается моментом. Ощущает вкус съеденной недавно конфеты, смакует этот аромат, исходящий от его лица из-за пенки, которой тот умывался. Он ведёт руками по шее парня, зарывается пальцами в мягкий ворс на плечах, скользя к спине и просто довольствуясь им. Хонджун улыбается в поцелуе, хватает чужую губу, тянет на себя и даже теперь пытается быть лидером, вести этот сладкий поцелуй, но в итоге сдаётся, распахивая рот и позволяя вторгнуться в слишком личное пространство.