AURORA: в поисках ФРБ

      Хонджун ощутил в голове абсолютную пустоту. Он вдруг замер, осознавая всю проблемность, и, прикрыв глаза, пытался собраться с мыслями. Сейчас ребята обеспокоенно переглядывались и бросали разные идеи насчёт того, что можно делать конкретно сейчас, а для капитана это было лишь сплошным потоком неразборчивых слов. Он сделал затяжной вздох, и эти голоса тут же утихли, обратив всё внимание лишь на него одного. Кажется, капитан успел мысленно сосчитать до десяти, прежде чем его глаза снова открылись.       Ёсан таким капитана ещё не видел: в глазах читалась некая сталь, серьёзность. Там не было и капли тревоги или беспокойства, которая сейчас была неотрывным монологом даже в глазах Сонхва. Он снова за эти десять секунд изменился, жизнь переосмыслил и был совершенно другим человеком.       — Сонхва, — морозящий кожу голос капитана раздался очень резко и чётко, — готовь оружие на нас двоих. Мы возьмём бронемашину и отправимся за ними.       — Вдвоём? — искренне удивлённо вопит Минги и хватает старшего за руку. — Мы тоже отправимся с вами! Как минимум я точно уже могу.       — Нет, — грубо выдёргивая руку с чужой хватки, говорит капитан. Он прекрасно понимает, что Минги ещё недостаточно здоров, чтобы окунаться в битву. — Ты берёшь мотоцикл и отправляешь к Бантанам. Ты должен убедить их согласиться на найм вне зависимости от цены. Мы поедем туда с Сонхва и подадим тебе сигнал. Если сигнал на карте от Сонхва начнёт мигать — мы нашли их и подмога не требуется. Если мы будем просто включены — требуется, соответственно. Если Бантаны не согласятся, подай нам сигнал так же прерывисто и направляйся за нами следом.       — Есть, — Минги успевает только бросить одно слово, как тут же, не дожидаясь дальнейших распоряжений, бросается вниз, чтобы как можно скорее отправиться в соседний лагерь.       Тем временем капитан смотрит на Чонхо:       — Ты не сможешь принять участие. Оставайся с Ёсаном и вместе с ним и Авророй направляйтесь к маячку Юнхо. Пусть Ёсан управляет кораблём под твоим контролем.       — Но я не умею! — встревоженно вскрикнул Ёсан.       — Чонхо сейчас не справится с управлением, ты будешь его руками и ногами.       — Да… хорошо, — кивает тот с лёгкой неуверенностью, но приободряется, когда Чонхо похлопывает по плечу.       Капитан не ждёт и секунды, подрывается и спускается теперь торопливым шагом на первый этаж вместе со своим другом. У них даже нет времени и желания перебрасываться словами, хотя Хва до сих пор даже не знает, почему капитан разозлился настолько сильно, но почти уверен — эта вылазка была идеей Сана.       Он находит склад оружия, почти рывком пытаясь выдрать дверь, снимает свой любимый дробовик и проверяет запасы патронов, обвешивая на себя. Сонхва при этом выглядит более мягко. Удивительно, как теперь он выглядит нежно на фоне разгневанного капитана, хотя, по факту, ничего в себе даже не поменял.       Схватив излюбленное оружие для ближнего боя, оставляя прикрытие спины на своего друга, он выбегает на улицу и первым делом производит тестовый залп, проверяя оружие на исправность. Убедившись, что оно не требует никакого срочного вмешательства, возвращается, дабы запрыгнуть за руль авто. Только дверь перехватывает друг и тихо произносит:       — Поведу я. Ты сейчас не в состоянии, — хмыкает он и, легко оттолкнув друга, сам забирается на водительское сидение. Не ясным остаётся одно: было это брошено потому что Хонджун выглядел слишком злым или потому что Пак ощущал это повисшее волнение за возлюбленного человека.       — Чёрт, — Хонджун даже спорить сейчас не хочет, потому что и правда, пускай нет дорожных правил, завернуть их в какой-нибудь овраг вполне сможет.       Хонджун не замечал даже как за окном сменялись пейзажи, он только пялился на чёртову карту и вечно надеялся, что маячок Юнхо не угаснет. Не потому что тогда они потеряют след, а потому что потеряют тогда надежду. Сейчас у него она была. Что все трое именно там, что рядом, а в лучшем случае Юнхо включил, потому что почувствовал неладное и вызвал подмогу до того, как Сан ещё успел вычудить что-то невероятное. Ему хотелось, очень хотелось верить в то, что они смогут успеть. Ощущая, как его вжимает в кресло, он понимал, что Сонхва включает полную скорость, на которую эта машина только способна. Но ему всё равно казалось, что это слишком медленно.       Сонхва мог только догадываться, почему Хонджуна не просто опечалил или растревожил факт пропажи почти половины экипажа, а почему он выглядит именно злым и даже слегка обиженным. Он просто не хотел сейчас влезать сюда с душевными разговорами, но почти точно был уверен, что проблема и причина была в Сане.       Небольшие проблемы поджидали их достаточно скоро: стоило колёсам пересечь черту песка, как машину на скоростях начинало зарывать, поэтому пришлось ехать немного медленней, и это явно напрягало капитана. Он нервно постукивал по карте пальцами и вечно оглядывался в переднее окно, пытаясь высмотреть, не видно ли что впереди. Но снова и снова там были только песчаные холмы.       — Успокойся, ты слишком распереживался, — пытаясь сохранять то самое спокойствие, проговорил Сонхва. — Они в порядке.       — Мы не можем этого знать даже…       — Маячка Юнхо не было сразу, он появился позже, а значит у него была возможность его включить. Как минимум, Юнхо пока жив и имеет минимум одну руку, — оптимистично заверяет Хва и чуть улыбается. Не знает, зачем именно он говорит всё именно так, но, слыша лёгкие смешки, понимает — помогло. Он высказал наихудший вариант, который якобы может выглядеть достаточно оптимистично, противоречие, граничащее с абсурдностью, чем вызывает у капитана смех, после этого немного успокаиваясь даже. Уж он точно знает как привести его в чувство. — Но ты же не за Юнхо так переживаешь?       — О чём ты? Я переживаю за всех троих одинаково! — хмыкает кэп, отворачиваясь в боковое окно. — С чего бы…       — Слушай, я не осуждаю тебя. Когда твоя мама попадает в заложники с другими людьми — она всё равно будет вызывать у тебя больше всего тревоги, чем дядя или даже какой-нибудь кузен. Потому что она ближе всех.       — Не говори ерунды, моя мама, — он резко шикнул на друга, потому что тот вообще заговорил о том, что они оба потеряли в далёком прошлом. Да и с чего бы.       — Я не о матери говорю, а о близости. Ближе нас всех сейчас тебе Сан, поэтому так раздражён?       — Не правда, я всегда так реагирую.       — Никогда ты так не реагировал! Слушай, я всё понимаю, но вдохни глубже и признай тот факт, что свою влюблённость ты скрывать не можешь.       — Я не влюблён! — возмущённо отвечает ему Хонджун и выпрямляется как по струнке, с хмурым видом смотря на невозмутимого Сонхва. Тот же продолжает гнуть свою линию, видя, как это отвлекает друга от лишних тревог:       — Ну, продолжай так думать, — растерянно говорит Сонхва и замолкает, предпочитая поехать в тишине.       Пускай Хонджун и пытается убедить его в обратном, но факты были слишком на лицо.       Они пробыли в тишине ещё минут тридцать или даже больше, а Хонджун только наблюдал как на карте загорелся маячок и Минги, тревожно покусывая губы и в сердце надеясь, что Бантаны и правда согласятся отправиться сюда. Тот факт, что они всё ещё не предотвратили проблемы тут, говорил о том, что связываться с этим им хотелось совсем не сильно. Это могло стать проблемой и делом принципа.       — Стой, — сигналит Хонджун и снова выпрямляется.       Сонхва сначала притормаживает и только потом оборачивается, чтобы понять причину.       — Мы почти добрались, — отмечает капитан и смотрит на холм прямо перед ними, а после протягивает карту, где точка Юнхо почти совпала с центром. Означать это могло лишь то, что они очень близко. Приблизив местность на карте ещё немного, они смогли убедиться, что расстояние между ними можно теперь исчислять метрами.       — Тогда идём.       Они вместе выпрыгивают из авто и открывают задний отсек. Одежда это хорошо, но, скинув шубку, Хонджун надевает под низ бронижелет, развешивает и закрепляет защитные пластины по своему телу. Оба натягивают шапчонку на лицо, которая только на вид как декоративный элемент одежды. На деле эта, казалось бы, невзрачная ткань способна затормозить минимум пулю, а в лучшем случае ещё и отрекошетить ею же. Шлемы давно стали выглядеть более стильно, и не ясно, что на такое повлияло, возможно технологии, которые позволили дойти до такого, а может то, что понятия стиля размылись и стали неважными. Просто в такой форме оно удобней удерживалось на голове, не натирало и имело массу положительного перед устаревшим вариантом. Но это было не самое важное: Хонджун поднял оружие и перезарядил его, сжимая в руке чуть сильней и наблюдая как Сонхва завершает приготовления. Когда они были закончены, он подошёл к другу и положил руку на его плечо.       — Постарайся не поддаваться эмоциям, будь как всегда моим славным капитаном Хонджуном. Слышишь?       — Я тебе сказал, что всё как всегда.       — Не отрицай и просто прислушайся. Мы вытащим их, ясно? Целыми, — утвердительно и очень проницательно говорит Сонхва. Он знает, что его друг не со зла отрицает собственные чувства, потому что не понимает их сам. Он привык быть для всех отцом и никаких пособлений не видит ни для кого, но Сан определённо сдвинул эту чёрствую буханку с мёртвого места. — Теперь идём.       Они переглядываются, привычно ударяются лбом друг о друга, передавая настрой и мысленно желая удачи. Оглашать такое вслух у них считалось плохой приметой, а сейчас, когда их двое, плохие приметы были не кстати.       Поэтому они уже в полной амуниции взобрались на холм, откуда им предстала та же самая картина, на которую и ранее натыкались их согруппники. Только вот, приметив вход, они оба только переглянулись. Ещё и фургон доверия не внушал. На песке было заметно много следов, можно было даже понять, где именно спустились их ребята, и не составляло труда проследить куда забежали.       — Думаешь есть смысл идти тем же путём? — хмыкает Сонхва, словно прочитывая мысли своего друга.       — Это не похоже на главный вход. Скорее задний? Дворик? — рассуждает Хонджун и выуживает из кармана карту, заглядывая в неё. — Смотри, Юнхо находится намного северней, примерно на три часа. Судя по всему это далеко от этого входа, а значит, если мы действительно можем зайти через пещеру, то она достаточно глубокая. Судя по тому как сигнал не чётко читаемый, поверхность вероятно немного глушит сигнал, однако не перемещается.       — Значит или Юнхо остаётся на месте.       — Или мы не можем отрицать, что Юнхо отделён от своей одежды.       — Не хочется о таком думать, но допустим. Что хочешь сделать?       Джун переворачивается на спину и тем самым полностью заныривает в их убежище, шаря в карманах своей шубы. Уж что-что, а оборудовать шубы для военных действий он мастер, поэтому, помимо ощущения достаточно объёмного ствола в спине, он достаёт из кармана взрывчатку.       — Прихватил из заначки.       — Предлагаешь зайти сверху?       — Входы всегда самый предсказуемый вариант попасть внутрь, это будет куда эффективней.       Сонхва переворачивается и ложится возле него, продолжая беседу так, словно собрались полюбоваться облаками и пообсуждать книгу, которую прочитали буквально вчера. Благодаря тому, что вокруг уже стемнело, их было не так уж хорошо заметно.       — Ты хочешь сделать это над Юнхо?       — Нет, возьмём на два часа. Оставим один час на их безопасность.       — При этом мы не знаем, где ещё двое?       — Ты разве не давал Уёну маячок?       — Давал, но эти тупицы, видимо, не думают его включать или… — Сонхва осекается и смотрит на друга. — По-любому просто тупицы не думают его включать. Так что делаем? Мы не сделаем хуже таким входом? Может лучше более тихо пройти?       — Может быть.       — Ты обычно предпочитаешь менее грациозные входы, а сегодня прихватил взрывчатку.       — Просто не хочу возиться всю ночь.       — Давай попробуем просто пройти через этот странный чёрный ход. Согласен, что есть и другие, но мы не можем гарантировать, что найдём их достаточно быстро. Поэтому у нас не так много вариантов.       Сонхва приподнялся и выглянул из укрытия.       — Тем более оттуда валит свет, так что у нас есть шанс пробраться весьма легко.       — Сомневаюсь, что будет легко. Хоть ты и считаешь тех двоих тупицами, уж в побегах они смыслят.       — Может их там и вовсе нет, а блуждают давно в пустыне?       — От них можно ждать чего угодно.       — Абстрагируемся и будем спасать сейчас Юнхо, раз его место известно.       Во время беседы резко на карте мигнул ещё один сигнал, и Джун тут же обратил на него внимание.       — Минги добрался до цели.       — Тогда тем более идём, не ждать же их тут.       Джун кивает и впервые решает, что его грациозное проникновение в чужое жилище и правда неуместно. Ему действительно стоит немного подостыть, потому что такие импульсивные предложения не в его духе и стиле, он предпочитает тихие подходы, но сегодня всё идёт не так как обычно. Это пугает.       Они бегло спускаются вниз, прокатываясь на ногах по песку и добегая до фургона, а после ловко перемещаясь ко входу пещеры и так же быстро подняв оружие. Они быстро добираются до той самой комнаты, которая однажды была преодолена тремя предшественниками. Только их движения куда более ловкие, слаженные и на удивление тихие. Они столько раз занимались подобными вещами, что могут это сделать даже в пьяном состоянии. Только дверь уже не поддаётся просто дёрганью, явно заперлась изнутри.       — Что такое?       — Закрыто.       — Странно конечно, — со смешком тянет Сонхва. — Всегда мечтал, чтобы на всех фермах двери были отперты, — хмыкает он ещё раз и присаживается перед, прислушиваясь к двери и к происходящему по ту сторону. — Шума нет. Что делаем? Взломаем?       — Я сделаю это.       — Она кодовая, — подмечает Сонхва, привставая. — Вероятней всего код с другой стороны. Как ты…       Но Хонджун уже достаёт взрывчатку, собираясь на полном серьёзе просто вынести дверь.       — Да ты нас заживо закопаешь. Нас если из пещеры волной не выкинет, то как минимум обрушим всё. Ты видел те хилые сооружения?       — Всё в порядке, я поменяю граммовку, и мы пройдём спокойно. Я знаю сколько будет для такой двери достаточно.       Хонджун прислоняется теперь к ней сам и делает несколько кратких постукиваний. В голове Хва держится лишь идея о том, что меньше всего он желает по ту сторону услышать вопрос: «Кто там?». Благо всё обходится намного проще и люди, получившие в руки нежданных гостей, не ждут уже кого-то ещё. Хонджун просит Сонхва уйти снова в туннель пещеры, а сам прямо на полу разбирает взрывчатку и резко меняет граммовку, остальное на свой риск ссыпая в карман и оставляя там, после чего устанавливает таймер и, отбежав вместе с другом за поворот, просто дожидается взрыва.       — После хлопка будем идти штурмом, — отмечает Хонджун. — Думаю нас не хватит, чтобы прорваться, если там много…       — А там явно не один человек, если все трое попались.       — Верно. Так что просто тянем время до прихода Бантанов, — он снова достаёт карту и заглядывает — маячок Минги стал двигаться и при этом не мигал. Это абсолютно точно обозначало, что он движется не один. Теперь, отдалив карту, Хонджун заметил и включенный маячок Чонхо, который так же весьма стремительно двигался к ним, а значит Аврора тоже постепенно преодолевала расстояние и вскоре была готова выступить подмогой. Юнхо, конечно, стрелок самый отличный из них всех, но такая махина и задавить может, да и Чонхо, хоть не столь меткий, пользоваться оружием умеет.       Гремит взрыв.       Удар приходится не сильным, но достаточным, чтобы не только прогнуть металлическую дверь, но и удачно снять её с петель и замков. Однако взрывной волны и силы хватает, чтобы вдалеке узкого тоннеля послышались не самые прекрасные звуки. Судя по всему известняк не выдержал даже лёгкого толчка и начал обрушиваться при первой возможности. Хватая скорее Хва за рукав, Джун дёргается первым и, приподняв оружие, первым влетает в помещение. Пока сюда никто не заявился, ещё не успели, но судя по крикам, разносящимся с разных сторон, — взрыв-таки вызвал беспокойство. Теперь осталось дело за простым — найти своих и продержаться до прибытия подмоги. Это может быть не так уж легко, учитывая, что врага совершенно не знают в лицо.       Внутри ощущается затхлый аромат прогнивших тел, всё ещё не до конца выветренный после прихода Сана сюда. Вскоре появляется первый человек, вылетает с оружием и вскриком, рекомендующим не сопротивляться. Сопротивляться и не хочется, Джун только поднимает дуло и нацеливается, получая и в ответ прицел к своей голове.       — Где трое моих человек? — строго спрашивает Хонджун и зажимает ствол уверенней.       — Какого, блять, членостоного вы тут врываетесь! — он рычит вполне обоснованно и выстреливает вроде тоже как аргументированно, потому что, если туннель и не засыпет, дверь в любом случае придётся восстанавливать.       Именно поэтому, когда первая пуля свистит и только благодаря стойкой реакции двоих пролетает мимо, становится ясно, что разговорами не нужно тут ничего решать. Сонхва почти за шкирку шубы капитана затаскивает в первое же помещение, которое оказывается открытым. Запах внутри намного сильней чем снаружи, тут правда ещё и стойки аромат формалина застоялся, отчего парни корчат лица, к двери прижимаются спиной, слыша уже как топот ног усиливается и по двери проходится первая очередь.       — Хонджун! — мертвенно леденящим голосом шепчет Хва, и оба озираются по сторонам.       Комната просто кишит конечностями людей, засунутыми в банку. Тут вам и руки, и ноги, и даже пальцы, каждый по отдельности, не говоря о наличии просто органов. Баночки подписаны, которые, судя по каким-то датам, возможно имеют даже срок годности. Разбираться до этого момента в таких вопросах никому из них не приходилось возможным.       — Что это ещё за чертовщина! — ошарашенно спрашивает Хонджун, оставляя Сонхва одного подпирать дверь. Он сам ловко подходит к банке и бегло огибает её взглядом. — Тут имя, дата и цена? Возраст… Это торговцы органами? Чёрт, база чёрного рынка… Твою мать, — изнывает, понимая, в какое сильное дерьмо они только что попали.       О секте и речи быть не может. Хонджун должен был раньше догадаться, что девочку никто никогда не похищал, как минимум, ту самую, которая красовалась с объявления. И цена была явно преувеличенна для любого жителя такого бедного города, возле которого они тормознули. Подобное всё для этих отчаянных искателей лёгких денег и приключений. Потому что секты сами по себе просто сборище неадекватных фанатиков, где всё что нужно — унести человека оттуда против его воли. А вот если говорить о торговцах органами, то оттуда даже ноги свои унести слишком сложно… А заманивают сюда отчаянных как самый простой материал, поэтому и вооружённые выбежали, уже сразу стреляя в любого, кто проходит и не знаком лицом.       — Хах, — нервно усмехается Хва и жмётся от очередной очереди в металлическую дверь. — Теперь и правда не сомневаюсь, что мы можем Юнхо найти в двух разных комнатах, — и смешно, и плакать хочется.       Но делать нечего, сидеть тут точно не получится слишком долго, тем более что от метких очередей в некоторых местах дверь начала принимать форму пулей, а значит очень скоро даст слабину и придерживать её подобным Хва образом будет попросту опасно. Хонджун подходит к двери и поднимает дробовик, прицеливаясь.       — На счёт три открывай дверь, и я делаю выстрел. Тормознёшь и…       — Я в курсе…       — Раз, — Хонджун сжимает оружие сильнее и подходит почти вплотную к щели, которая откроется первой после того как дёрнут ручку. — Два, — произносит он немного тише и перехватывает взгляд друга, кивком давая ему понять, что они справятся. — Три.       Звучит оно резко, и так же резко открывается дверь с характерным для выстрела звуком. Особенность дробовика, как вида ближнего оружия, заключается в его убойности поражения цели, а так же от того, как мелкая дробь разлетается в множество сторон. Основной удар приходится на мужчину, с которым они увиделись ещё вначале, а от попадания ему попросту сносит половину лица без возможности вернуть что-либо обратно. Другим, окружавшим его ещё троим, везёт больше, потому что рекошетная дробь только слегка попадает в плечи и лица, давая Хонджуну фору перезарядиться и тут же сделать ещё один выстрел следующему снова прямо в лицо, оставляя на месте разве что нижнюю челюсть. Сонхва не теряется, поднимает свой пистолет и производит несколько залпов, вырубая одного. Последний вскоре падает с пробитой грудной клеткой. Хонджун обожает дробовик.       — Так, карту держи, — он подкидывает её в руки друга. — Ты сможешь одной рукой прикрываться, посматривай тогда, куда нам двигаться. Я буду идти первым, — чётко проговаривает Хонджун.       Они идёт по коридорам, прислушиваясь к топоту с разных сторон. Из-за строения этого сооружения и материала обшивки всегда кажется, что из-за любого поворота может выскочить кто-то. Странно, что в подобном месте не предусмотрены никакие встроенные системы. По всей видимости они не рассчитывали, что кто-то зайдёт так далеко, а хотели предотвращать нападения ещё где-то снаружи, только вот что-то пошло не так. Видимо в воскресенье оборонительный пункт решил взять выходной день. Каждый раз, когда вылетает на них человек, они простреливают ему голову и, перешагивая труп, вышагивают дальше. Хонджуну ничуть не жаль тех кто умер, ему вообще всё равно на всех людей вне Авроры, потому что он сострадание испытывает лишь к собственной семье, спасти которую его первоначальная задача.       Он правда в душе надеется, что занимается чистым мародёрством и недопониманием, что сейчас найдёт ребят здоровыми, что найдёт их за чашечкой горячего кофе. Как же ему хочется верить только в хорошее. Только глаза уже слезятся, и не ясно, виноват ли в этом стойкий аромат медикаментов, боль внутри отчаянная или же просто невозможность происходящего. Он хочет проснуться, вот сейчас, когда ещё не увидел безжизненные тела.       — Хонджун, мы совсем рядом! Где-то тут! — шепчет Сонхва.       Идти тихо намного проще, потому что, судя по всему, лабиринты тут вокруг знатные и люди попросту в большинстве своём сейчас мечутся меж коридоров, опрометчиво вылетая по одному. Поэтому, когда Джун узнаёт, что цель совсем близко, останавливает ход и, набрав полную грудь воздуха, вскрикивает:       — Юнхо! Сан! Уён! — разносится между всех коридоров.       Конечно же это привлекает внимание не только тех, кто должен бы отозваться. Топот начинается сыпаться со всех сторон к ним, приближаясь с значительной скоростью. А среди нарастающего шума слышится слабое мычание с одной из комнат.       — Сонхва, прикрой! — они лихо меняются оружием. Получив в руки теперь уже слабый пистолет с несколькими патронами, Хонджун подбегает к первой двери и тяжёлой обувью легко выбивает дверь. Тут никого, только противное тело человека на столике, разложенное. Мужчина в испачканной одежде потерянно смотрит на нежданного гостя и в ту же секунду от выстрела засыпает вечным сном. Смотреть на обнажённое тело на столе страшно, но приходится, благо оно принадлежит какой-то женщине и точно никому из его команды. Не заостряя ни на чём своё внимание, Хонджун вышибает и следующую дверь, немного облегчённо выдыхая.       На полу какой-то бесформенной кучей свалено около пяти человек: тут и женщин пара, и один незнакомый ему мужчина, а ещё Уён и Юнхо, связанные вдоль всего тела, не в силах даже дёрнутся. Вот только Чхве с ними нет. Подбегая ближе, капитан скидывает повязку с рта Юнхо.       — Они увели Сана двадцать минут назад! — вскрикивает он первым делом и видит как глаза капитана моментально расширяются. Не думая ни о чём, он просто пулей вылетает с комнатки.       — Сонхва, они тут. Помоги им, я найду Сана!       — Хонджун, у тебя даже патронов нет! — вскрикивает Сонхва обеспокоенным голосом, но капитан уже рвётся в следующую дверь. Только там пусто, видимо складское помещение.       Сонхва, невзирая на указ, несётся за капитаном. Тех, кто уже связан, убивать сейчас не будут, они опасности не представляют особой, а органы в трупе не так ценны, если их сразу не поместить в раствор. Поэтому куда важнее прикрыть задницу сорвавшегося Хонджуна.       В какое помещение ему нужно ворваться, становится слышно ещё на подходе. Судя по вскрикам и ударам — так просто Сан сдаться не пытается. И вполне очевидна причина, почему из всех выбрали сразу его. Видимо или снова ловко выкрутился, или слишком буйно сопротивлялся. В любом из случаев удачно выигрывал себе время.       Хонджун врывается снова с ноги и уже нацеливается выстрелить в кого-то очередного докторишку, как прямом перед ним падает тело в характерной для сдешних мест грязной одежде, а Сан даже связанным всё ещё стоит на ногах. По его лбу стекает с одной стороны пот, с другой капли крови. Судя по всему ему даже голову разбили, лишь бы меньше дёргался, а этому малому хоть бы хны. Вот только, увидев Хонджуна, меняется в лице не то на удивление, не то на полнейшее непонимание и даже моргает несколько раз. Видимо всё-таки у него есть просто какие-от инстинкты, потому что кажется всё миражем. Его тело тут же пошатывается, пытается привести себя в чувства.       Сонхва, заметив, что Сану пока ничего не угрожает, оборачивается к коридору, чтобы прикрываться, вот только вместо посторонних людей замечает крайне подозрительный газ, который плотным туманом застилает все внутренние помещения.       — Джун, проблемы, — вскрикивает он и оборачивается. — Оставайся с ним, я пойду к тем, — кивает он и просто врывается в этот едкий газ, чуть нагибается почти в две прогибы, чтобы только проникнуть в комнату, открытую ранее, и попытаться высвободить своих людей.       — Это реально ты? — невнятно проговаривает Сан и подаётся ещё вперёд, почти падая на своего капитана. Только ощутив этот приятный лицу ворс знакомой шубы, начинает улыбаться. Видимо досталось ему не слабо.       Газ начинает проникать внутрь даже через закрытую дверь. Вот только это пол беды, потому что шагов становится действительно много и их убежище видимо занято. Когда по коридору проносится первая очередь выстрелов, больше всего страшно, что Сонхва не успел добежать. Хочется рвануть к нему, но только в любом случае погибнет и сам, погибнет и Сан, который уже увядающим цветком оседает в его руках.       — Чёрт, не спи только мне тут! Слышишь?! — рычит на него Хонджун и, видя эту сладкую улыбку, злится лишь больше. Оборачивает, почти кидает на пол, торопливо развязывая руки парня и высвобождая из этого плена. — Сколько пальцев?       — Три, — верный ответ, после чего Хонджун чуть облегчённо выдыхает.       Но вскоре следом за очередной очередью автомата происходит взрыв. Самого взрыва они не слышат, но только комнату шатает так, словно внизу плиты тетанические решают совершить ещё один экологический переворот природы, смещаясь в эту же секунду. На ногах теперь не держится не только Сан, оба валятся на пол. Хонджун раненого почти на себя заваливает, лишь бы не пробил свою голову окончательно, потому что координация нарушена целиком и полностью у парня.       Шаги становятся громче, как и вскрики, не напуганные, а очень даже бодрые и даже с долей радости. Внутри холодный страх, что теперь только они вдвоём остались живы, и то насчёт Сана он пока ещё имеет причину сомневаться.       — Сан! Сан, вставай, нужно выбираться! — тревожным голосом расталкивает тело на себе.       Сан приходит в себя временами. Теперь он встряхивает голову, промаргивается и вроде отчётливо теперь видит капитана.       — Зачем ты пришёл? Убьют же тебя.       — Давай позже обсудим! Нам надо...       Но закончить не получается — раздаётся ещё один взрыв, а едкий газ попадает прямо в лёгкие. Он не противный, явно не ядовитый, не имеет запаха и не лишает окончательно возможности дышать, хотя явно затрудняет эту функцию. Видно становится очень плохо, и вскоре лицо Сана — это единственное, что видно Хонджуну. Только одно это чёртово лицо, которое с неким сожалением смотрит ему в глаза. Молча. Оба понимают, что сделать ничего не смогут. Не в этот раз, не сейчас. Хонджун знает, что нужно просто дождаться тут помощи, а на глазах стойкие слёзы, потому что он мог только что потерять половину своей команды, ослеплённый желанием спасти единственного человека. Человека, в чьи глаза он смотрит именно в эту секунду.       В эту секунду Хонджун ненавидит Сана и тот день, когда увидел его впервые. Тот день, когда тот ему признался. И тот день, когда на признание решил ответить. А в противовес собственным чувствам, даже видя как покраснели эти глаза, как по лбу всё ещё растекаются красные капли крови и слабые руки удерживают его за плечи, он видит всю любовь этого мира. И это раздирающее чувство изнутри просто уничтожает Хонджуна прямо сейчас. Хонджуну противно от одной мысли, что он влюблён в такого идиота. Влюблён, что головы на плечах не ощущает, что коленки дрожали, когда он даже думал о его кончине. Дрожат так, что невозможно дышать.       И когда дверь возле них, судя по звуку, резко открывается, срываясь с петель, Джун запрокидывает Сана за себя, вздёргивает пистолет и держит его наготове. Руки дрожат, голову кружит из-за нехватки свежего воздуха, ведь лёгкие наполовину забиты этим газом вокруг. А тёмный силуэт приближается, удерживая оружие в руках и явно осматривая комнату.       — Я нашёл их, — раздаётся сдавленный голос явно из-под маски. — Оба живы.       Он договаривает это куда-то и делает шаг ближе.       — Одни тут?       Хонджун трёт глаза и вдруг замечает, что обмундирование ему знакомо, что эти очки он уже видел. Если так посудить, человек в целом ощущается знакомым.       — Это Чонгук, — отвечает он на так и не прозвучавший вопрос. — Твой поцык пригнал нас сюда, — говорит он всё ещё в маску и после разворачивается, теперь поворачиваясь спиной к найденным ребятам, становясь их щитом. — Идти сами можете?       — Я могу, — чётко говорит Хонджун и закашливается, помогая Сану подняться и вешая его руку через своё плечо, а после начиная движение следом за Чонгуком.       Чонгук идёт медленно, настороженно и редко, когда выпускает меткую очередь из своего оружия. Он производит настоящую зачистку, когда по ходу движения заглядывает в комнаты и тщательно осматривает их, а после двигается дальше по направлению выхода. У него нет чёткой задачи исключительно эвакуировать, он заинтересован в том, чтобы зачистить это место. Явно это был указ от его капитана.       Когда они выходят на свежий воздух, первым делом Джун скорее пытается набрать в лёгкие побольше воздуха, откашливаясь почти от каждого вздоха.       Вышли они совсем не там же, где заходили. Это больше было похоже на царский главный вход, где небольшой домишка искал своё продолжение в известняковом утёсе среди пустыни. Вокруг уже собралось большое количество машин. В отличие от Авроры, Бантаны перемещались не на едином огромном транспорте, а на множестве удобных, каждому создавая настоящий передвижной город. И хотя примчались на подмогу явно не все, Джун был бесконечно рад просто каждому. Тут и джип, на котором Тэхён и Чонгук уже ранее приезжали к ним, и несколько байков, вооружённых до зубов, и даже трейлер, который из приоткрытой двери просто кишил изобилием шпионского оборудования. От туда и показалась голова Намджуна, давая отмашку собрату капитану и с улыбкой снова скрываясь, дабы руководить своими же ребятами.       — Что вообще происходит? — закончив откашливаться, интересуется Хонджун, вдалеке уже видя мечущего от Сонхва к Юнхо Минги. Значит их таки тоже вывели и спасли. Какое облегчение.       — Юнги сказал, что подрывать всё сразу будет не слишком резонно, поэтому мы с деткой проникли внутрь, напустили немного вонючки и так как у нас все, — он сдёргивает маску с лица и приподнимает очки, демонстрируя миру следы от всего вышеперечисленного на своём лице. — В общем мы там могли спокойно находиться и просто щёлкать как орешки. А, кстати, Юнги сказал, что, когда вынесем оттуда всё ценное, подорвёт и похоронит это место к чертям, — цокает языком и снимает перчатки, уверенно направляясь к своей же «детке» сразу, как только их взгляды пересеклись.       Хонджун же, отходя ближе к ребятам, волочит Сана за собой. Тот, видимо, стал тоже приходить в чувства на свежем воздухе и под светом луны, потому что передвигал ногами уже самостоятельно.       — Сан! — послышался радостный вскрик Уёна, который бросился к другу, отчего очень скоро слегка подбитая туша друга уже оказалась на его плечах.       Капитан чувствовал, что сделал максимум требующееся от него, поэтому, оставив Усанов друг на друга, отошёл к Сонхва и Юнхо, облегчённо рассматривая их и радуясь, что те здоровы.       — Что произошло? — тихо и предельно осторожно спрашивает Хонджун у Юнхо.       — Мы пришли сюда спасти девчонку какую-то, а нас повязали почти сразу… Сан выбрался и хотел уже освободить нас, как его заметили и уволокли… Дальше не знаю.       — Не удивлён. Кажется, он умеет освобождаться с любых оков. Тоже мне, фокусник, — шикает и поднимается на ноги.       — Сонхва, где Аврора?       — Судя по всему, тащится сюда. Они похоже прибыли к месту, где мы с тобой бросили транспорт, и теперь едут сюда.       — Мы далеко от места?       — Нет, не слишком. Но им надо обогнуть всё, так что прибудут в ближайшее время, — следя за передвижением точки, отмечает Сонхва.       — Нам нужно будет в больницу. У Сана пробита голова.       — Сильно он сопротивлялся, — присвистнул Хва. — Обычно в таких местах потенциальный товар стараются не травмировать.       — Потом обсудим…       .       Аврора прибыла как и говорил Сонхва, по прошествии не более двадцати минут. Она была не столь подвижна и быстра как большинство присутствующего здесь транспорта, зато Чонхо и Ёсан действительно смогли по пути забрать транспортное средство. Видимо видя, как дымится всё это строение, решили, что то на былом месте уже не пригодится и оказались совершенно правы.       Сейчас, сидя буквально на пороге ангара, Сану зашили голову в двух местах, и он восстанавливал силы. Хонджун не проронил и слова в его адрес и даже не поинтересовался его состоянием. Чхве и не настаивал, в конечном итоге случившееся было по его вине. Капитан был в праве злиться. Поэтому, когда тот достаточно быстро оказался перед ним, то сначала обрадовался… вот только недолгой была эта радость.       Юнхо, завидев стальное выражение лица капитана, поднялся и вытянулся по струнке. Сан помнил такое, подобное было перед Сонхва в тот день, когда они впервые попали на этот корабль, а потому поспешил повторить этот жест, подзывая и друга встать рядом. В тот день Сонхва был строг и отчитывал ребят, но те всё равно сокрушались от страха, что капитан может узнать о происшествии. Но теперь Хва стоял чуть позади и смотрел слегка в сторону, не задевая своим взглядом виновников торжества.       — Чья это была идея? — хотя ответ на вопрос в голове Хонджуна вертелся с самого начала, верить и принимать это не хотелось до последнего.       — Хонджун я…       Но договорить Сану не дают. На него поднимают этот тяжёлый взгляд, от которого тело сжимается до размера атома, боль на голове уже не ощущается и внутри вертится всё что только можно. Чхве оборачивает голову в сторону Юнхо и по одному побледневшему лицу видно, что они сейчас столкнулись с тем самым, отчего всегда сокрушалась эта команда. Хонджун был по настоящему зол.       — Разве я не говорил тебе, что мы не будем за это браться?       — Говорил, что не будем? — врывается Юнхо, и разочарованный взгляд тут же падает на Сана, который только сильней вжимает голову в плечи, стискивая зубы. Ему и оправдаться нечем.       — Верно, я повторял ему не один раз, чтобы он не ввязывался в такое. Что мы не будем иметь с этим дел…       — Хонджун, я знаю, что ты не одобрял, но…       И снова его обрывают, только теперь не продолжая беседу. Взгляд капитана скользит словно мимо, Сана теперь как не существует.       — Уён, собери вещи своего друга. У тебя есть тридцать минут на это, потому что после мы выдвигаемся в путь, и Сан его с нами не продолжит.       — Что? — резко обрывает Сан.       Уён меняется в лице, глаза расширяются во множество раз. Он непонимающе смотрит на капитана, а после на не менее удивлённого Сонхва. Даже последний, видимо, не ожидал услышать таких слов в адрес Чхве.       — Сан остаётся здесь и отныне не является частью нашей команды.       — Мы не можем бросить его здесь одного! — вскрикивает Уён и тут же затихает, потому что Хонджун и правда внушает страх. — Я не могу…       — Тогда собирай вещи и свои тоже. Раз не можешь его оставить — останетесь оба. Юнхо, возвращайся в свою комнату. Сонхва, переведи на счет Бантанов обещанную сумму, — последнее, что он бросает.       Сонхва и сам не сразу понимает что происходит. Нет, несомненно все были в курсе, что некоторое Хонджун не прощает. Если он ощущает в человеке угрозу — выкидывает его с корабля. У них уже был такой плачевный опыт. Но он меньше всего ожидал, что тот выкинет Сана таким же образом, потому что до последнего думал… Видимо он действительно ошибался, считая, что Ким мог влюбиться. Холодное сердце капитана замёрзло однажды навсегда.       — Да, я переведу, — обрывает Сонхва и, кивнув Юнхо следовать за ним, разворачивается, удаляясь вглубь корабля.       Уён, ощутив неладное, тоже решает пойти, на всякий случай и правда собрать вещи, потому что взгляд капитана не внушал какого-то доверия и намёка на шутку. Сан остаётся с потерянным видом один на одни, вглядываясь в своего Хонджуна и пытаясь найти в его лице хоть намёк на ложь.       — Ты же просто злишься, верно?       — Нет, — строгим тоном отвечает Хонджун. — Ты дальше с нами не едешь. Сан, жизни людей — не шутки. То, как ты распоряжаешься ими…       — Но как же дать ещё один шанс?       — Ты поступаешь так каждый раз. Ты не думаешь о последствиях, ты делаешь то, что приходит в твою голову. Я не могу влиять на тебя, не могу это контролировать. Сколько раз я должен ожидать подобных ситуаций, когда ты просто делаешь то, что приходит в твою голову?       — Но как же… — Сан не знает как подобрать сейчас слова, его рассеянный взгляд блуждает по ангару и просто падает куда-то в ноги от безысходности. — Мы же решили быть парой.       — Значит на этом и закончим.       Тон капитана пронизывает холодом настолько, что Сану хочется закашляться от боли, словно он сам замерзает в суровых ледниках. Хочется упасть, обхватить свои колени и просто ждать, когда этот тревожный момент минует пик своей необратимости, позволит ему снова вдохнуть полной грудью. И нет спасательного круга в этой пучине отчаяния, он только видит тонкую нить, оборванным концом свисающую с корабля, и пытается ухватиться хотя бы за неё.       — Хонджун, я знаю, ты говорил, что мы не будем заниматься этим, но ты никогда не называешь мне причины! — он решает, что лучшая защита — это нападение. Подлый приём, но, если он поможет ему сохранить отношения с Хонджуном, он готов на всё. А когда тот остынет, будет вымаливать прощение за каждое неосторожно брошенное слово. — Ты просто говоришь: «Не делай», «Не трогай», и все должны тебе как псы подчиняться. А как только кто-то осёкся, не зная даже причины, ты выкидываешь с борта как котят. Ты разве не мог мне пояснить, почему отказывался?       — Потому что было очевидно, что это дело, которое мы не потянем!       — А я откуда мог это знать! — Сан срывается на лёгкий крик и сжимает тут же кулаки, лишь бы ногти впивались в ткани кожи и хоть немного утихомиривали его. Тут главное не переборщить, ведь его цель не добить и не поссориться с Джуном, а только не дать выкинуть себя на улицу этой ночью. Но Джун непоколебим, на его лице даже не дрожит ни единая мышца, а только этот равнодушный взгляд, смотрящий словно мимо. — Как я могу понимать о чём ты думаешь, когда ты мне ничего никогда не говоришь? Я должен догадываться! Всегда и во всём я продолжал догадываться о тебе! Я хотел быть самым близким тебе, я восторгаюсь тобой, я люблю тебя, Хонджун! — и плевать ему, что сейчас голос вскрикивает слишком громко, раздаваясь по всему ангару и эхом повторяет это признание. Плевать, что наверняка и второй этаж слышит испуг в голосе. Ему плевать на весь этот мир, если это тот самый момент, когда он может навсегда потерять человека из своей жизни. — Я люблю, но я не экстрасенс, а ты не даёшь мне и шанса быть ближе к тебе. Ты продолжаешь держать всё внутри себя. Я даже не понимаю, почему должен покинуть корабль. Все ошибаются, так почему…       — Хватит, — обрывает он, видя подступающую истерику на чужом лице. Сан не плачет, глаза у него не наполняются жидкостью, но лицо краснеет до кончиков ушей, его руки белеют от того, как сильно зажаты кулаки, и голос дрожит, готовый в любую секунду сорваться. Он делает вдох, словно хочет добавить ещё что-то, приоткрывает даже рот, но так и оставляет фразу лишь в своей голове, оборачиваясь и ровным шагом направляясь к лестнице.       Ниточка ускользает, теряясь из виду. Приходится броситься, отчаянно и не думая о последствиях. Почти падая на колени, оббегает парня и хватает за руку, сжимает к своих, чтобы чувствовал как дрожит сейчас всё тело, чтобы понимал как больно ему. Как страшно.       — Прошу, Хонджун, — теперь уже не вскрик, не бравая попытка отстоять своё мнение: тихое, слабое, отчаянное веение тонкого голоска. — Хонджун, прости, прости меня, Хонджун, — он готов упасть на колени прямо сейчас и, только ощутив, как руку пытаются выдернуть, делает это незамедлительно. — Прости, Хонджун! Прошу, не выгоняй… Я не хочу уходить. Хонджун. Я буду слушать каждое твоё слово, я не буду никогда спрашивать причин, — дрожит голос, и он всё ещё пытается хватать его за руку. А когда чужая рука ускользает, пытается схватиться за подол шубы, чтобы хоть немногим дольше задержать парня, чтобы хоть немного больше он задумался о том, как поступает. — Я сделаю всё, не выгоняй, Джун. Давай вместе найдём ФРБ! Прошу, как хотели, да? Я люблю тебя, Хонджун, до потери пульса люблю. Я никогда ничего не испытывал такого. Я умру без тебя, Хонджун, — и слова льются потоком, ощущаясь настоящей необдуманной речью. Но каждое слово, которое бросает Сан, он сам осознаёт в эту секунду. Он сам осознаёт собственную зависимость. Но только капитан перед этим слеп.       Он просто выдёргивает свой подол и, обходя отчаянное тело, склонившееся к полу, бросает напоследок:       — Берегите себя и не попадайтесь на подобные уловки.       — Прошу, Джун-и, — тонкий, почти шепчущий голос разносится по всему ангару. И в этот раз его уже никто не поправляет. Пускай в последний раз это будет так желаемое Саном «Джун-и».