***
Когда джип подъехал достаточно близко к месту, они остановились за одним из обломков былого города. Эта обрушенная кирпичная стена песчаного цвета сейчас неплохо скрывала за собой огромный автомобиль, что позволило ребятам практически незаметно выгрузить свои тела и взять в руки оружие. — Так, — тихо скомандовал Сонхва, — запомните, что, хоть мы и идём за Джуном, ваша жизнь намного важней, поэтому чтобы ни случилось — спасайтесь сами. Все поняли? — интересуется он, заглядывая в глаза каждому. Он обходит стороной лишь единый взгляд, который с улыбкой сейчас слушает эти слова и сам не против не вникать в эту просьбу. Они оба знают, что в случае чего решение уже на их счёт принято. — Да, хорошо, мы поняли, — кивают ребята между собой. — Юнхо? — оборачивается Сонхва к нему. — Произведи разведывательную зачистку. — Есть, — кивает он и, доставая винтовку, осторожно сначала зеркальцем выныривает из-за укрытия. Однако с такого расстояния он может уследить, что людей на улице нет. Пустынно, словно никто и не думает охранять это место. — Но там никого. Это точно оно? — Да, — кивает Сонхва и осторожно выглядывает сам. Через зеркало всегда видно немногим хуже, поэтому теперь он всматривается собственными глазами и убеждается, что врагов нет на прогулке, и это первое, из-за чего становится подозрительно. Но всё становится на места ровно тогда, когда они выдвигаются и, преодолев не более пятидесяти шагов от укрытия, слышат оглушительный, пронзающий до самых костей вой собак. Громадные псины, которые лежали возле дверей до этого момента, теперь, почуяв приближение врага, поднялись. Они в холке явно крупней даже обычных охранных собак — гибрид, чем-то схожий с настоящими волками. При виде жертв у них появляется оскал, и тут же они оглушают лаем приближающихся людей. И хотя враги замирают в оборонительной стойке и не двигаются дальше, диким зверям уже всё равно. Продолжая лай, они срываются с места. Парни немного пятятся назад, ошарашенно не зная что и делать. На месте остаются лишь двое: Сонхва достаточно хладнокровно, не выказывая даже грамма испуга, смотрит как издалека на них несутся бешеные псы, а Юнхо вздёргивает винтовку ввысь и, прицелившись, метко выстреливает, попадая ровно в глаз той, которая бежала впереди всех. Следующей везёт немного большим, хотя результат и не отличается от собрата. Пуля пробивает ровно по центру черепа. Сан и Уён впервые видят Юнхо в настолько экстремальных условиях, ведь люди и те не могут двигаться настолько быстро, как неслись эти псы. Чхве не сдержался, его лицо выражало настоящее восторженное удивление, вытягиваясь и принимая губами многозначительное «о». Сонхва не даёт всем восторгаться навыками парня слишком долго и сигналит о том, что, если стоять слишком долго, они никогда не доберутся до цели и — ещё хуже — могут стать прекрасной мишенью на этом открытом клочке пространства. Поэтому Минги бежит со всех ног и, так как у него они объективно самые длинные, выбегает перед всеми, достаёт с кармана одно из устройств и, подбежав весьма близко к двери, просто швыряет в неё со всей силы. Хлопок взрыва не заставляет себя ждать, просто вскрывая жестяную дверь как консервную банку. Не робея и не теряясь даже секунды, Минги поднимает трубу с бока, хватается за рукоять, и очень скоро из неё, благодаря также двум баллонам за спиной, вырывается поток огня, чётко и прямо вычерчивая пространство перед собой. В образованную дырку он влезает почти что ловко, несмотря на свои габариты, и, когда из кают выбегают ещё ребята, снова обдаёт жаром. К сожалению те, которые оказались слишком быстро, тут же начинают орать и биться в истерике, сгорая практически заживо и падая возле ног. Кто-то пытался покинуть каюту даже через окно. Пространство внутри было достаточно просторным, коридоры всё с тем же скрипучим древесным полом позволяли ребятам не только проникнуть всем вшестером, но и ловко прикрывать Минги в перестрелке, заварившейся буквально за считанные секунды. Прятаться откровенно тут было не за что, но защитные пластины, расположенные на всем теле и даже голове, удачно прикрывали от нервных пуль, иногда пролетающих возле тел и даже попадающих порой. Пластины не позволяли пули проникнуть в организм, однако каждое наиболее удачное попадание по ним оставляло след, который отдавался подобно ощущению, когда в вас кто-то кинул камень со всей силы, не пытаясь даже скрыть свою попытку сделать это. Однако ребята продолжают двигаться и активно прикрываться огнём из оружия. Некоторые из ребят откровенно уже пятятся назад — те, которые не смогли спрятаться в каютах и огородить себя стенами для потайного огня. А ещё снизу явно началась какая-то суета. Видимо народ, притаившийся в нижней части корабля, активно собирался присоединиться к разборкам. Юнхо метко выцеплял все самые слабые места у противников. Те не были готовы к нападению, и их одежду можно было скорее приравнять к домашней, а подобная опасность явно давала перед ними фору, потому что идти на лобовой огонь боялся каждый. Минги давно сменил огнемёт на обычный пистолет и теперь ловко орудовал исключительно им, потому что даже для него не сложно догадаться, что, если пол здесь загорится, не то что сами спасутся лишь чудом, а о спасении капитана можно уже позабыть, потому что тот, если и жив, теперь бы сгорел заживо, что немногим лучше, если бы его не спасали вообще. Сонхва оказывается не таким метким как большинство ребят, но держится стойкой. Он не отступает и идёт в контакт, отстреливаясь от ребят и прикрывая всем спины. Ёсан выглядит самым напуганным, по нему видно, что он никогда в подобные разборки не вступал и даже не попадал под такой пылкий шквал огня, но всё равно делал что мог. В какой-то момент, когда враг и экипаж Авроры столкнулись в слишком близком бою, оружие не играло уже значительной роли, рукопашное наступление теперь было в приоритете, и вот тут Сан почти рвался в первые ряды нападения, только знал, что его место в центре и только прикрывать ребят. Он просто нетерпеливо ждал, когда найдут Хонджуна. Не ясно, по какой именно причине, но идущий впереди Минги, не задерживаясь и секундой, просто рванул по лестнице наверх. Может виной тому шквал местной шпаны, которая стала россыпью вываливаться с нижней палубы, загоняя нападавших практически в угол. Но к счастью Ги не ошибся и, выбивая дверь, встретился с парой человек, тут же открывающих по нему огонь, а под потолком, не подавая признаков жизни, висел капитан. Когда все уже оказались в этой комнате пыток, Хва и Сан не сговариваясь подлетели к Хонджуну, пока остальные их только прикрывали, а Минги готовил аппарат к межпространственному прыжку. — Нам надо его снять! — кричит Сонхва очевидную вещь и поднимает голову на отёкшие и окровавленные руки капитана. Смотреть на лицо того нет никаких сил, но и думать о том, насколько сейчас больно Джуну, нет времени. — Ты сможешь вскрыть замок, Сан? — Мне нужно время! — орёт он на перебой. — Мы не сможем цепи разбить? Так было бы быстрей! — У нас нечем, — качает тот и снова делает выстрел, когда замечает человека, исподтишка планирующего напасть на Ёсана. — Так ты сможешь? — Мне нужно подняться повыше. Подсобишь? — Ты издеваешься? Ты окажешься открытой мишенью. — Других вариантов нет, — Сан уже оббегает капитана и, найдя замок, тут же подзывает Сонхва. — Давай же, дай я тобой немного воспользуюсь. — Ах ты блять, — Сонхва осматривает ситуацию и замечает, что та идёт им не на пользу. Минги замечает странные движения и подлетает к ребятам. — Я могу вам помочь? — Прикрыть надо, Сану нужно добраться до замка, чтобы вынуть руки Хонджуна. Сможешь? — Да нет проблем, бро, — радостно вскрикивает он и, развернувшись спиной к своим, резко достаёт трубу, готовясь каждого подходящего обдать жаром. — Эй, Аврора, давайте сюда, нужно прикрыть Сана! И хотя вот такая поддержка с земли не слишком прикрывает, когда ты забираешься на плечи товарища, Чхве всё равно бесконечно благодарен за происходящее. Сонхва пытается не высовывать того слишком высоко, не более высоты, необходимой для наиболее удобного, а значит и наиболее простого выкручивания замка, в то время как остальные ребята просто прикрывают своих, отстреливаясь, отбиваясь и просто отгоняя столбом огня противников. — Я попробую заткнуть входную дверь! — сигналит Минги, когда замечает, что основной шквал проблем именно оттуда. — Мы прикроем тебя, — совещаются ребята. Когда Минги занимает позицию и заслоняет огнём входной проём, становится намного проще, и у Сана появляется время, чтобы, сдёрнув отмычку со своей шеи, быстро и умело вскрыть замок. Стоило раздаться освободительному щелчку, как тело капитана ослабленно падает на пол. Все настолько увлечены обороной, что никто не замечает и не успевает его даже поймать, поэтому Сонхва подлетает ближе лишь когда убеждается, что Чхве уверенно стоит на ногах. — У нас проблемы! — раздаётся голос Минги. Судя по тому, как он пытается выбить трубой стену, огнемёт дал сбой, и очень скоро народ, толпившийся в ожидании этого момента, стал вновь заполонять комнату. — Минги, готовься, мы закончили! Теперь главное уйти! — орёт Сонхва. Минги принимает сигнал и достаёт с кармашка достаточно объёмного размера шар, подбегая к стене и прикрепляя его туда. Механизм крепится таким образом, что после активации шар словно растекается по стене, впивая металлические клинья в прошивку и крепко фиксируясь. Возле этой ячейки входа он вешает взрывное устройство, детонатор от которого сработает сразу после того, как Минги соизволит вход закрыть. Он отпрыгивает назад и медленно на тёмной, пропитанной кровью стене начинает преобразовывать картина солнечного неба и руин города, находящегося по ту сторону корабля. — Готово! Не забудьте закрепить на Хонджуне. Сонхва вспоминает, что без пояса тот не пройдёт, а если и пройдёт, то не факт что целиком и что именно в портал, открытый Минги возле Авроры. Сонхва перекидывает капитана в руки Сана, и тот так трепетно и в тоже время восторженно сжимает его в объятиях, ловя на себе удивлённый и такой измученный взгляд. — Сан? — кажется, капитан настолько был в беспамятстве от болей в теле, что лишь теперь осознал окончательно: его Сан тоже был тут, удерживал в своих руках. Хонджун заулыбался так ярко и искренне, невзирая на все ссадины, которые явно от этого жеста ныли лишь больше. Он непременно рад каждому, кто пришёл за ним, безумно счастлив видеть Сонхва, но увидеть Сана он просто не ожидал. — Тихо, сейчас всё закончится. — Сонхва, долго там!? Он оборачивается на Сонхва, который только достаёт ремешок, предназначенный для Хонджуна, тянется, чтобы передать его, как ему прилетает пуля, прошибая кисть насквозь, отчего он вскрикивает и роняет механизм. В суматохе аппарат просто улетает в другую сторону, а Сонхва, не замечая этого, падает на колени, зажимая в миг окровавленную руку и сгибаясь над ней от боли. Неудачное попадание пробивает его защиту и сильно ранит. — Чёрт! — вскрикивает Сан. — Уён! Уён! Судя говнюк! — вскрикивает другу. Уён слышит этот писклявый родной голосок и тут же оборачивается. Картина перед ним не самая прекрасная, потому что Сонхва сжимает руку и кривит лицом, хотя и пытается уже подняться и схватиться хотя бы за оружие, чтобы иметь возможность прикрыть кого-то, но у него только левая рука, и это отвратительный вариант. Сан с тревогой удерживает капитана и, как только друг оказывается возле, перекидывает тушу просто на него. — Иди к порталу, я сейчас! Сан срывается с места и пытается в суматохе найти механизм, который от суетного топота юлится между ног, пока на глазах Сана в него просто не идёт автоматная череда, предназначенная видимо для самого Чхве. Он теряется лишь на секунду, не зная как теперь быть, потому что, когда умудряется подлететь к механизму, тот безвозвратно испорчен и восстановлению в такой ситуации точно не подлежит. Нет смысла даже мчатся туда. Он, не задумываясь, бежит обратно, на ходу сдёргивая свой собственный пояс. — Ты нашёл? Сан реагирует на голос и замечает, что капитана уже удерживает Сонхва левой рукой, а Уён, логично, прикрывает их в это время. — Да, — врёт Сан не задумываясь и подвязывает капитану на пояс механизм, активируя его незамедлительно. Но Сонхва опускает взгляд и видит лишь то, что на поясе самого Чхве ничего нет, и прекрасно понимает, что тот не нашёл нужную вещь. — Уводи его, я скажу уходить остальным. — Сан, ты больной? Сан, ты не нашёл его? — Уходи, нет времени обсуждать что я там нашёл! — Сан! — Минги, уводи всех! — орёт Сан во всё горло и откровенно выталкивает Сонхва в портал, надеясь, что всё пройдёт как надо. С той стороны они должны будут уже увидеть добравшуюся до места Аврору, с той стороны их должен встретить и прикрыть Чонхо. А Минги, слыша сигнал, отступает и сам, постепенно захватывая ребят. Последним идёт Юнхо, всё ещё удерживая пистолет в воздухе, чтобы в случае чего тут же сделать решительный выстрел в чужую голову. Но он замирает, увидев, что Сан не идёт следом. — Ты… — он ужасающе видит улыбчивое, не подобающе ситуации лицо друга. — Иди, я следом. Но Юнхо, когда выходит, оказывается последним, прежде чем портал захлопывается. С этой стороны нет суматохи, нет выстрелов. Тишина. Лишь свежий ветерок говорит им о том, что они теперь на улице. Хонджун поднимает уставший взгляд и видит борт Авроры, радуясь в душе ей и немного улыбаясь. Он уже не висит на друге, но по его взгляду видно, как тяжело ему ещё понять, что именно происходило и произошло. Он оборачивается и охватывает затуманенным взглядом свой экипаж, а вдалеке видя этот корабль, где его держали под пытками. Он снова оборачивается, снова проходит взглядом по экипажу и, остановившись на Уёне, вдруг осознаёт… — Где Сан? — хриплый голос на свежем воздухе звучит более живо, нежели когда он свисал на грани смерти. — Сонхва, он же был с нами! — оборачивается к другу. Но Сонхва отводит взгляд и не может ответить. Он знает. Знает, что Сан ворвался туда, неся на себе взрывное устройство, ранее доблестно весящее на Ёсане всё это время. Знает, что тот сказал, что если будет выбор, кто останется внутри, то это должен быть он, а не капитан. Знает этот безумный чёртов план больного ублюдка и просто не может сказать об этом капитану, не сейчас. — Он не прошёл с нами, — встревоженно произнёс Юнхо, осознавая, что был последним, кто видел Сана. — Он остался внутри? — вскрикивает капитан. Никто не отвечает, потому что тут не нужно лишних слов. Раз он не стоит возле своей команды, то он действительно остался внутри в полном одиночестве. Но Хонджуну не понятно: почему тогда все так спокойны? Почему Сонхва не рвётся спасать товарища, когда должен был? У него и мысли нет, что это было запасным решением, если будет неминуемая опасность… — Он сам так захотел, — только тихо, с лёгкой горчинкой оправдания изрекает Сонхва. — У нас не было выхода, твой механизм для перехода выбили из рук. Джун опускает взгляд и видит как с руки его друга стекают капли крови. Да он сам как сплошная капля крови сейчас выглядит, но не может даже зацикливаться на своей боли. Она в миг исчезает, заменяясь куда более сильной. Он же не может потерять своего Сана, так и не извинившись, так и не сказав ему как сильно любит! Разворачиваясь, капитан и секунды не ждёт более, подрываясь и теперь на ватных ногах намереваясь бежать к несчастному кораблю, прорваться внутрь и забрать своего Чхве! Какой он капитан, если его экипаж погибает вместо него? Он сделает всё, он же умеет прорываться и не через такие осады. Но успевает сделать только десяток шагов, как его тельце отбрасывает обратно. Это испуг от услышанного и увиденного взрыва. Корабль, где должна была случиться его смерть, взрывается на тысячи обломков во все стороны буквально на его глазах. Где-то рядом даже падают подгорающие части, а вместе с ними падает и Хонджун. На колени… — Сан… — шепчет капитан, не зная куда деваться. В душе всё рвётся, обрывается. — Сан! — вскрикивает уже громче. — САН! — решительно орёт в третий раз, и этот душераздирающий крик сопровождается рыданием. Откровенным, надрывным, выражающим все чувства. Хонджун больше не в силах сдерживаться. Ненавидит себя за всё происходящее. Он просит богов в голове дать ему вернуться в то время, когда был в плену, чтобы никогда не сбегать. Никогда не терять этого человека в такой ужасной ситуации. Он плачет не боясь того, как отреагирует команда, плачет не скрывая внутренних чувств. Потому что боль внутри непередаваемая. Всё раздирает, хочется кожу с себя стянуть на живую, в надежде, что это хоть немного поможет. И собственные раны не ощущает, даже боль в разрезанном колене, на котором теперь стоит, опускаясь лицом в мёрзлую грязь под лицом, сжимая пальцами, почти вскребаясь ногтями в осколки льда. И даже тёплые руки друга на плечах не помогают заглушить боль. Сонхва может только утешать, стискивая зубы. Он обнимает Хонджуна и не даёт ему снова упасть на землю, прижимает к себе и поглаживает. — Он хотел, чтобы они больше не тревожили тебя, — нашёптывает Сонхва, но Хонджун начинает рыдать только громче, впервые в своей жизни откровенно не сдерживая слёз. Они обжигают глаза, обжигают щёки, и соль в них попадает на открытые раны. Ему больно везде. Он не знает, не помнит уже, какого это боль не испытывать. Всё его тело лишь ком сплошной боли и ничего больше. — Нам нужно идти, нам нужно в больницу, Хонджун. — Сан… Сан… я не сказал ему…Часть 1. Глава 30.
15 сентября 2020 г. в 18:42
На руинах древнего города, возле остатков памятных лет на воде возвышается корабль. Это настоящая плавучая станция, пришвартованная к берегу и соединяемая с ним протяжной жестяной перекладиной в несколько метров, организующей своей конструкцией шаткий мостик. Корабль тут явно давно, потому что замёрзшая вокруг вода снова обросла слоем льда и покрыла им уже куски метала, приподнимаясь всё выше, словно пытаясь поглотить жестянку в себя, утопить на дне и навсегда стереть с лица земли. Но тот держится только плотней и пока уходить не собирается. Природа так наивна, если полагает, что может пожрать человека. Люди давно уже обошли её по всем показателям, научились приспосабливаться ко всем её невзгодам.
Тонкий мост ведёт к старой, покрытой ржавчиной двери на большом цепном замке, а рядом несколько псин, удерживаемые лишь тугими поводками. Их лай разносится на всю округу даже от мельчайшей птички, пролетевшей слишком низко, — заглушающий, пронзительный рёв махин, готовых убивать любого, кто им ещё не знаком. С их приоткрытых пастей капает не то слюна, не то остатки крови только что пережёванного куска мяса, бегающего в травке ещё несколько минут назад. Мужчина, который должен присматривать за собаками, снимает с их ошейников цепи и, отпустив на вольную прогулку, сам проходит внутрь своего убежища. Под подошвой противно скрипит древесный пол, который настолько старый, что в паре мест виднеются дыры. На этом этаже всё такое — старое и ветхое. Да и в целом корабль далеко не нов. Не потому, что денег на него нет, а потому что просто бесполезный кусок хлама, который тут и бросят, когда прибудет новый заказ.
Мужчина проходит в одну из кают, где его друзья уже раскладывают картишки, но коридор на этом не заканчивается. Скрипучий пол проходит насквозь мимо множества кают, за дверьми каждой из которых слышится раздолье и смех, и так до самой лестницы, ведущей наверх. Лестница такая же старая и дряхлая, как и всё вокруг. По правде, красота тут никого не заботит, как и чистота, потому везде облезлые следы краски, эрозия, не заставляющая никого беспокоиться, и следы крови от постоянных драк. Наверху кажется ещё холодней, огромные щели в металле сквозят и завывают леденящим душу ветром, прерываемым лишь громким, басистым и таким надменным смехом, идущим с одной из кают.
Внутри неё просторно, она соединяет капитанскую с остальной частью корабля и занимает почти половину имеющегося крытого пространства на верхней палубе. Вокруг множество черепов животных, полки с различными жидкостями и деревянная неудобная мебель. А ещё тут стоит и владелец всего творения, разглядывая интересный экземпляр, подвешенный на цепи под потолком. Тучный мужчина, почти два метра росту, с огромным пивным животом, вскормленным годами, так и кричащий о его прекрасной жизни. Его дорогая одежда из самой лучшей ткани, украшения, часы, полированная обувь. Словно весь корабль работает только на его внешний вид. Он выделяется на фоне всей этой картины со скрипучим полом, огромными дырами и слоями грязи.
В его руках огромная банка, а внутри — женское личико, изуродованное криком боли и несколькими швами на глазах, чтобы не видеть противных небесно-голубых когда-то глаз. Голова давно не живая, став куклой, застывшей в растворе, и лишь трофеем, иногда заигрывая с полки с посетителями.
— С ней было скучно, — низким голосом раздаётся голос мужчины, и тело в центре комнаты вздрагивает.
Хонджун висит почти по центру, только слегка смещенный для более просторного прохода. Его руки давно натёрли цепи, отчего постепенно начинают кровоточить, ведь жёсткие кольца впиваются в побледневшую кожу. На нём снова шуба, но даже она не помогает от той мерзлоты, которая царит на этом судне. Его лицо избито, ссадины, кровоподтёки, открытые раны. Одежда изрезана в нескольких местах и запачкана кровью, но это лишь малая часть, которая скрыта под слоем одежды. Даже со рта тихонько струится одинокая капля, стекая вперемешку со слюной.
— Ты не волнуйся, я тебе дам пожить немного дольше, чем ей, — снова говорит Джовон и ставит банку обратно на полку. — Всё-таки она лишь помогала тебе из раза в раз. А ты… Я уверен, что это был ты. Ни до тебя, ни после ни одна тварюга не смела так сильно подставлять меня. Ох, девяносто второй, ох, тяжко ты мне дался, — смеётся он и поглаживает верх банки, отпуская теперь её совсем и подходя ближе к подвешенному парню. — Поэтому я хочу, чтобы ты не умирал очень быстро, — шепчет одними губами и, подойдя вплотную, резко ударяет Джуна вновь по лицу, отчего он лишь отшатывается, но уже не издаёт даже звуков. — Я пока просто вот что думаю, — приподнимая чужое лицо, начинает мужчина и, повертев смазливую мордашку, усмехается. — Давай для начала мы просто попробуем. Просто попробуем, — приторно мило начинает. — Что, если начнём просто с пальцев? Хочу каждый твой гадкий палец подвесить на этой стене. Как думаешь, красиво же будет? — он оборачивается и снова смотрит в ту сторону, где стоит банка с чужой головой. — Это будет твоя могила. Романтично? Разве не мило, что перед смертью я позволяю увидеться тебе с этой сто семнадцатой? Вы же так много времени проводили вместе, что сумели даже сбежать? Верно. А потом я и остальными займусь. Ух, я буду скучать по тебе. Мне нравилось за тобой бегать. Такой прыткий. Ну чего же ты молчишь? — он снова пытается растормошить пацана ударом, теперь уже в районе груди. — Тебе не нравится? Ты не благодарен? — он смеётся и смотрит на сцепленные над головой руки. — Как жаль, мне не хочется тянуться. Начнём с пальцев ног? Но я такой, знаешь, привередливый. Я их как бы просто сразу все отсеку, ты не против? — и, шлёпнув Джуна пару раз по щекам, отходит.
Ему хочется найти то, что здесь может подойти для этого. В голове этот красивый и почти идеальный план, что лучше всего не убивать его просто по факту, а мучительно сначала отрезать пальцы, потом кисти, потом дальше и дальше, давая в агонии мучиться. Он не помнит, за что ненавидит этого человека, просто осталась навязчивая идея убить его и тех ещё нескольких, которые охотно рванулись за ним. Но остальные не были таким бельмом в его глазу. Большинство отдалось сразу, а Сонхва всегда был в тени ненависти к Хонджуну. О нём он решит подумать немногим позже, если вдруг не отпустит.
— Представляешь, столько лет прошло, — он так радостно усмехается и открывает дверь капитанской, что голос доносится уже оттуда. — А я вас каждого по номеркам-то помню. А твой номер даже хотел набить себе, чтобы никогда не забыть. Но подумал, зачем же себе? Я тебе его… точно, — резко задумчиво тянет и явно замирает, останавливаясь от своих действий. — Я тебе его выжгу. С этого и начнём. Чтобы и имя своё забыл. Просто: «Девяносто второй». Тот, кем ты и должен быть, верно?
— Иди к чёрту, — осипший и едва живой голос парня был слышен разве что в большой комнате, а до капитанской так и не достучался. Поэтому оттуда слышится животный смех, стоило вытащить с ящика мачете и выйти вместе с ним, размахивая в своё удовольствие.
— Сначала этим попробуем. Только может не сразу получиться, но ты-то у нас смелый, потерпишь, — он откровенно ржёт и смотрит на легко покачивающегося Хонджуна. Ноги парня не достают даже пола, а потому от любого неловкого движения или даже ветерка тело начинает немного двигаться плавно в воздухе.
Он теперь задумывается, чем бы сделать выжигание на чужом теле, ведь на корабле — вот же неловкость — ни одного паяльника даже не завалялось. У них тут и место жительства непостоянное. Он голову принёс только потешить своего внезапного гостя, которого так давно ждал в гости.
— Надеюсь, если я сдохну, то ты сдохнешь следующим, — тихо бормочет Хонджун. Сил на то, чтобы сказать что-то сильней или чувственней, совсем не осталось. У него едва приоткрываются глаза, и хочется просто безжизненно обвиснуть. Но нельзя сдаваться. Он не готов так легко распрощаться со своей жизнью.
— Ты такой сучёныш. У тебя сейчас права даже отвечать мне нет, — хмыкает мужчина и подходит ближе, холодным острием ведя по скуле и прочерчивая тем самым кровавый след. — Сейчас даже вспоминаю, ты всегда был таким.
Он хохочет вновь в голос, отчего эти звуки пронзающим эхом раздаются меж стен и заставляют Джуна стиснуть зубы. Потому что говорить он может что угодно, а вот мастерство Копперфильда с его освобождением от оков осталось где-то в коробке талантов Сана. Он пытается хотя бы пошевелить руками, но звенья цепи стукаются друг от друга и привлекают к себе нежелательное внимание.
— Смотрю пытаешься? Похвально, пытайся-пытайся, — и снова гогот на всю комнату, а мачете уже заносят над головой, резко опуская по чужой обуви, но лишь слегка прорезая толстую кожу берца. — Вау, будет немного сложней. Но не разувать же мне тебя. Ты же скажешь мне, когда дойдём до интересного? Или не мучить тебя и сразу с колена начать? — не стесняясь, он ударяет лезвием по колену и вырывает оглушительный крик боли с уст молодого парня. — Да, вижу так тебе больше нравится.
Джун сжимает зубы сильней.
Мачете снова заносят над головой, чтобы совершить ещё один забавляющий удар, как раздаётся сильный оглушительный вой собак.
— Опять эти твари! — рычит Джовон. Ему всегда не нравилось, когда псины начинали завывать или же мешались под ногами, поэтому им никогда не позволяли заходить на борт корабля, даже в самый лютый мороз. Он сплёвывает со злостью слюну на пол и разевает уже рот, чтобы прикрикнуть своим заткнуть шавок, как раздаётся хлопок, а после звук выстрела. — Что они снова устроили? Я, блять, вам сейчас мозги на стене развешу, заебали! — орёт мужчина и подходит к двери.
Только приоткрывает ржавую дверцу, как оттуда доносятся крики и снова выстрелы, теперь уже автоматной очереди, пули от которых с треском впиваются в корпус метала, а в сторону Джовона бежит несколько ошалевших мужчин, поднимаясь по лестнице.
— Там у психа огнемёт. Бля, капитан, нам нужно что-то мощнее! — врываются в комнатушку и сломя голову несутся за дополнительным снаряжением.