AURORA: в поисках ФРБ

      Как только Юнхо делает шаг и полностью оказывается по ту сторону портала, Сан, не мешкаясь и секунды, просто срывает въевшийся в стену механизм, вырубая всё к чертям. Вздёргивает пистолет и вспоминает всё, чему его учил капитан, отстреливаясь и подходя к двери в полном одиночестве. Он не хочет умирать так легко, да и народу тут полегло уже не мало, большинство из них никогда уже не встанет на ноги, поэтому отбиться от двух ещё рвущихся не составляет труда, а потом для безопасности блокирует дверь, подпирая телами и какими-то обломками, застопоривая замок. Он прекрасно знает, что тот Джовон находится где-то здесь. И пока он не убедится в его смерти, не сможет жить спокойно.       Сонхва говорил, что главное выйти живым, и эта цель пульсирует в висках Сана как мантра, зацикленная навязчивой идеей. Он и до этого замечал, что одна из дверей была прикрытой, но в тоже время за ней явно раздавались шорохи. Особенно примечательным был тот момент, когда один подлетел туда и, ударив несколько раз, просил кого-то открыть и дать ему оружие или патроны, а теперь его так ничего не добившееся тело лежало под ногами, обугленное благодаря Минги. Он слегка задевает его и, сморщив нос от противного вида, шагает немного дальше и подходит к двери вплотную.       Там слышится разговор. Судя по всему там минимум два человека.       Сан дёргает ручку пистолета и проверяет количество патрон, заряженных внутрь. Осмотревшись, поднимает ещё чьё-то оружие, проверят запасы там и не раздумывая пихает себе в карман, чтобы торчала только рукоять и в любой момент можно было заменить обойму. Даже если есть возможность вырваться живым, он не уйдёт, не забрав жизнь Джовона, потому что тогда просто и смысла нет.       В дверь снаружи комнаты слышится несколько выстрелов, а после пронзительный удар всем телом. Видимо кто-то ещё остался и теперь хочет прорваться внутрь, выбивая дверь с ноги. Эти же звуки провоцируют людей за дверью, и Сан резко замирает, вжимаясь к стене и наводя дуло пистолета на вход.       Один вдох, и он больше не выдыхает, всматриваясь в то, как медленно приоткрывается дверь. Стоит раскрыться больше, и меткое попадание в голову, отчего наружу уже вываливается труп. Только вот Сан обсчитался и людей по ту сторону двери, защищающих их лидера, было немногим больше. Они все трусливо прятались здесь. По правде, Джовону всегда было всё равно, сколько его ребят полегло. Он торгует людьми, у него миллионные заработки, поэтому ему не составит труда найти ещё наёмников, списав всё на несчастный случай и неопытность ребят.       На Сана с криком вылетает ещё один парень, умело выбивая оружие с его рук и тут же нападая кулаками, судя по всему у него и самого в запасах ничего нет. Он хватает паренька, с размаху ударяет его об стену, и только недавно прошитая голова снова отдаётся резкой болью. Он на мгновение теряется в пространстве, его отбрасывает в сторону, и не сразу может подняться, ухватывая по спине ногой. Но не время сдаваться, приходится довериться своему телу и подняться, ударяя парня по лицу, ответно припечатывая к стене и потом с силой просто ударяя хребтом об дверь, с желанием, чтобы он скорее развалился на две части.       Срываясь с чужой хватки, Сан разъярённо влетает в капитанскую рубку, где наконец светло. Кажется, единственное место, где есть огромное панорамное окно, благодаря которому корабль скользит по воде видя все преграды. И там же, за столом, с надменной усмешкой стоит мужчина.       Как трусливо, думает Сан, с его-то размерами прятаться в этой комнатушке. Он вытирает свой лоб от крови, слегка жмурит глаза. Он делает пару шагов к тучному мужчине, чтобы своими руками выдрать у него шею и отбросить, но на него набрасываются сзади и приходится перекинуть парня через себя. Всё на уровне рефлексов, всё на уровне методов выживания, которые вырабатывались у него с самого детства.       Мужчина достаёт мачете, сдерживает его крепче в руках и несётся на Сана, с желанием вырубить мальца и расчленить его тело тоже, с особой жестокостью, если получится. Сан с трудом лишь уворачивается. Он намного меньше и ловчей неповоротливого мужчины. Проскальзывает под его рукой, ударяет в спину и отпрыгивает назад, в тот момент, когда эта глыба просто давит своим весом и заваливает Сана на капитанский штурвал. Его больно вжимают в руль, отчего кнопки просто пронзают спину, врезаясь через слой защиты, а мачете уже нависает над его горлом.       — Чёрт, когда же ты сдохнешь! — рычит Джовон и надавливает сильней, но Сан не готов сдаваться, он борется с последних сил, отталкивая от себя руками и даже ногой.       И пользуется секундной слабостью, отбрасывает мужчину, ловко сигает через пульт управление и распахивает свой комбинезон, доставая оттуда до этого закрепленный к нему подвязками взрывной механизм.       Борьба затихает, когда он вздымает взрывчатку перед собой.       — Мы оба подохнем, если ты это сделаешь сейчас, ты же понимаешь? Ты псих?       — Ну, — тянет Сан, — не то чтобы псих, но немного с прибабахом! — и говорит так радостно, что блевать охота. Но последнее может и не с радостью связано, всё же голова ещё предательски истекает кровью.       Сан оборачивается и делает два выстрела в лобовое стекло — это все запасы патрон, которые оставались в припрятанном пистолете. В стволе остался лишь один, и вряд ли он совершит чудо и разобьёт стекло позади. Но стекло не поддаётся и не разбивается, чем вызывает только смех у мужчины за спиной.       — Серьёзно? Весь твой план?       — Я никогда не строю планов! — хмыкает Сан. — Зато охеренно соображаю по ситуации!       Он вскрикивает это и видит, как Джовон сигналит ещё одному пареньку схватить. По всей видимости он не воспринимает угрозу взрыва всерьёз и посчитал это блефом с попыткой отвлечь, лишь чтобы сбежать через так и не разбившееся окно. Вот только Сан ухмыляется, сильно и ярко, отсвечивая миру парой игривых ямочек на щеках, а потом с силой кидает в него взрывной механизм, и последний патрон отправляется ровно в эту парящую мишень. Вспоминает все уроки при этом с Хонджуном, вспоминает как не дышал, когда его обнимали со спины, как наслаждался чужим шёпотом возле уха и настигающим теплом. Столько прошло времени с того момента, но Сан помнит каждый миг, проведённый вместе. Он никогда особо в любовь не верил, а уж тем более в подобные безумства, потому что считает это уже некой одержимостью человеком. Но раз он одержим Хонджуном, то он будет не против.       Пуля попадает ровно в цель, и тут же раздаётся взрыв. Причём одна взрывная волна тут же подхватывается второй — подрывается механизм, оставленный Минги возле портала, — а после и третьей — подрывается бак с топливом. А Сана волной просто отбрасывает к окну, выбивая стекло его телом, ведь благодаря двум пулям, застрявшим в толще, оно уже начало трескаться. Такого толчка хватило, чтобы быть откинутым наружу. Только Сан не учёл того, что вода вокруг корабля уже поостыла и вместо попадания в воду он просто ударяется о толщу льда, оказываясь без сознания под падающими обломками корабля. И чем больше они ударялись возле его тела, тем сильней трескался лёд, и без того повреждённый от взрыва.       Сонхва помогает Хонджуну подняться на ноги. Обломки едва перестали отлетать в стороны, и теперь там было лишь пожарище с постепенно погружающимся под воду кораблём. Его буквально затягивало море, и Джун не мог даже смотреть, осознавая, сколько трупов теперь были отданы воде. И самое ужасное, что одним из них был Сан… Облокачиваясь на Сонхва, он сделал шаг, потому что стоять на месте нет никакого смысла. Раз Чхве отдал жизнь, чтобы Джун жил, разве он может теперь позволить себе умереть? Нет, теперь он должен жить и делать это радостно, хотя слёзы ещё не просохли и стекают, только теперь тихо, без звуков, словно неотъемлемая часть капитана, вышедшая из его тела и накопленная годами.       — Капитан! — раздаётся голос Минги, бегущего впереди, а за ним, прихрамывая, бежит Чонхо, подлетая ближе. — Капитан, Сонхва, — эмоционально повторяет тот имена.       — Что такое? — Сонхва понимает, что Джун едва стоит на ногах и вряд ли сможет разобраться с проблемами. Хотя и сам, учитывая ранение руки, вряд ли на многое будет способен. — Нам нужно ехать до больницы, Хонджуну…       — Нет же, — он разворачивает механическую карту к этим двоим. — Маячок Сана ещё работает! Я это хотел сказать. Вот он, отмечен!       Хонджун резко приходит в себя и буквально с неизвестно откуда взявшейся силой дёргает карту к себе и вглядывается. Сигнал слабый и слегка барахлит, на мгновения пропадая, но это означает, что маячок не уничтожился. Вряд ли ноги Чхве сейчас отлетели так далеко и удачно отдельно, что никак не повредили механизм. А это значит, что у Сана был ещё шанс… Хонджун видел в этом шанс…       — Минги, не бредь, в таком взрыве никто не выжил бы, — рационально пытается рассуждать Пак.       Но Хонджун его не слушает, сжав карту сильнее, он дёргается с чужой руки и собирает все силы в своём организме, сначала прихрамывая в сторону берега, потом переходя на пеший бег и в итоге срываясь на всех порах ближе к берегу, вбегая в ледяную воду.       — Хонджун, что ты делаешь?! — вскрикивает Сонхва, видя, как тот просто двигается дальше, уже стягивая с себя шубу и откидывая её в сторону — плыть с ней будет практически невозможным, тем более быстро. — Хонджун! — орёт друг, но тот его не слышит.       Джун просто заныривает в воду под громкий отборный мат своего же друга.       — Минги, Юнхо, караульте его тут и, если не появится через пару минут, ныряйте следом, — сигналит Сонхва. — Чонхо, подгони джип ближе! Нам нужно будет его срочно вести в больницу, он отключится в ледяной воде! Ёсан, Уён, постарайтесь подогнать Аврору ближе сюда! — командует Пак и после этого подходит ближе к берегу, ощущая прохладу воды даже через собственную обувь, когда его омывают волны.       Хонджун не замечает ничего, искренне не слышит крики друга. Он даже не понимает, в какой момент карта выключается из-за попадания в неё воды, только отбрасывает и плывёт глубже на собственной памяти. Он верит в этого беса, который всегда выбирается, он уверен, Сан может многое не умеет, но выживание у него на безупречном уровне. Потому, видя тело среди обломков, двигается к нему быстрей. Под водой темно и очень холодно, а ещё воздуха перестаёт хватать очень быстро, но он всё равно продолжает плыть, подмечая маленькую светлую прядку чужих волос. Это точно его Сан. Продолжает тонуть, вскинув руки к небу, погружаться под эту холодную воду. Он доплывает до него, хватает за ворот и тянет вверх, вытаскивая туда обоих, выныривая на поверхность и захватывая как можно больше воздуха.       — Сан! Сан! — бьёт по чужим щекам. — Сан! — кричит ещё громче.       Хонджун откровенно пугается, когда возле их тел слышит бултыхание. Он даже грешно думает на акул, которых сегодня ещё не хватало, но, когда к нему подплывают лишь двое с команды, расслабляется. Минги хватает Сана, а Юнхо капитана, вытаскивая их обоих теперь к берегу.       Только уже на суши все замечают, что куска штанин на ноге Сана нет. Обугленная одежда, сильный ожёг бедра и левой руки, отчего вся одежда помята. Минги скидывает парня на землю, а Джун срывается с чужих рук сам и подлетает ближе к парню, осматривая его побледневшее лицо. Но не задерживается, Хонджун тут же прикладывает пальцы в запястье — пульс вроде есть, но такой слабый и неуверенный, что он не может знать наверняка. Куда больше тут помогает сонная артерия. Благодаря ей он убеждается, что Сан ещё способен разгонять кровь по телу. Ещё одна радостная новость то, что он умудряется совсем слабо, но дышать. Судя по всему, это даётся ему тяжело, и время идёт на секунды, когда и эта функция откажется. Он переворачивает его, сгибает и, не морщась от противных, суёт пару пальце в рот парня. Рвотный рефлекс не заставляет себя ждать, выворачивая парня фактически наружу, а потом ещё раз, каждый раз выбрасывая воду наружу из тела человека.       — Сан, давай же… пожалуйста.       Пока Хонджун пытается оказать первую помощь, остальные пытаются не мешать и при этом быть в достаточной доступности, чтобы при необходимости тут же включиться в процесс. Чонхо накидывает полотенце на плечи Минги, слегка аж подпрыгивая, чтобы расправить, потом тут же отдавая второе полотенце Юнхо и обоих направляя внутрь корабля, потому что трясёт двоих не слабо. Уён возвышается и, дрожа как осенний лист, всматривается в происходящее с его другом. На деле в это время он тоже плакал, но только не сорвался, потому что знал изначально о том, как Чхве хочет поступить. В добавок его приобнимал Ёсан, успокаивающе поглаживая по спине и не отходя ни на шаг. Всё-таки этот человек едва лучшего друга не потерял из-за дурости последнего, а теперь просто молился в своей голове. Сонхва же замечал в этой картине совсем другое: его же лучший друг только что нырнул в ледяную воду, вытащил оттуда тело и не помня о собственных проблемах откачивал его. И это Хонджун, который терял сознание, если температура падала меньше нуля за окном…       Сонхва обернулся.       — Чонхо, принеси ещё полотенец или шубы Хонджуна! — отмечает он, и Хо лишь выдыхает, прихрамывая снова в сторону корабля.       — Я быстрей, — подмечает Ёсан и срывается с места, обгоняя хромающего механика и просто пулей улетая в Аврору.       Хонджун ощущает, что вода из организма Сана уже не выходит, осторожно теперь передвигая его возле испорченной земли и опуская на своих коленях, усаживаясь под ним, сжимая в руках, оглаживая раны на лице и всё ещё не переставая плакать. Кажется, Хонджун даже не замечает слёз, они текут сами по себе.       — Сан, пожалуйста, приди в себя, — нашёптывает Хонджун и снова ведёт по влажным волосам. — Я ведь хотел увидеть тебя, чтобы извиниться. Я не хотел, чтобы ты уходил, прости, — шепчет тихо, дабы это слышал только один человек. — Я не должен был поступать так, потому что ты не просто человек, посетивший нас на время… Я люблю тебя, Сан, поэтому не оставляй меня, не услышав этих слов, хорошо? — перебирает капитан.       — Хорошо, — раздается в ответ, и после глаза приоткрываются.       Джуну ругаться хочется за такой наглый притворный обман, но он видит живой блеск в глазах напротив и не может удерживаться более, помогая порыву приподняться и усаживая парня почти перед собой.       — И я согласен тогда никогда не слышать этих слов, лишь бы ты был уверен, что никогда не оставлю тебя и всё равно найду, даже на краю земли.       — Сан… — ему даже этих глупых подкатов не хватало.       Сан улыбается, видя, как на чужом лице постепенно загорается улыбка. Улыбка, которая голову кружит, из-за которой в животе всё отдаёт будоражащим теплом. Она такая очаровательная, что снова оголяет передние зубы, потому что верхняя губа идёт дугой, такая манящая, потому что тянешься к ней как к чему-то сокровенному. И целует. Мягко, нежно. Сан сначала только касается губ и боится, что сейчас оттолкнут его и попросят оставить это для аудиенции, но Хонджун испытал слишком сильный стресс, чтобы не позволить себе ещё слабость. Поэтому не только отвечает на кроткий жест, но тянется сам в ответ, обхватывает парня рукой под шею, тянет к себе ближе и заставляет целоваться так, чтобы воздуха вновь в лёгких хватать перестало. Только теперь от избытка любви у обоих. Проникает сам языком в его рот, несмотря на то, как только что наблюдал откровенные тошнотворные позывы оттуда, как только лицезрел, как оттуда ускользнули остатки завтрака в примеси с кучей воды. Ему плевать, пока это Сан и пока он может быть так близко.       Сонхва и Уён только отворачиваются, решая не вмешиваться хотя бы пока и давая тем в лёгком уединении наслаждаться друг другом. Наблюдают за тем, как бежит Ёсан обратно, как вытягивается его лицо и тут же краснеет в удивлении. Но они всё равно накидывают на плечи каждого по шубе, чтобы согревать.       — Идёмте, — первым не выдерживает Сонхва и опускает руку на плечо своего друга. — Нам надо доставить вас до больницы.       — Тебя тоже, — отмечает Уён и кивает на раненую руку. — Давай я вас отвезу всех.       — Ты умеешь водить?       — Ох…       — Я попрошу Минги, он сможет добраться до города очень быстро, а вы следуйте на Авроре за нами. Чонхо и Ёсан уже вполне себе должны уметь справляться в паре.       — Это почему? — Уён вдруг оборачивается на Ёсана, но тот вновь возвращается в стадию игнорирования, демонстративно отходя в сторону корабля.       — Уён, помоги донести их до джипа, — сигналит Сонхва. — Позже разбираться будете между собой.       — Ах да.       — Я могу сам идти, — отмечает капитан и встаёт на ноги. В конечном итоге раненый друг точно не унесёт излишне далеко и потому только опирается на подставленное плечо, в то время как Уён просто поднимает тело друга на свои плечи.       Сана отрубило где-то ещё в пути. По всей видимости его организм пришёл в себя исключительно чтобы обрадовать и без того поседевшего (уж теперь, наверное, и без краски) Хонджуна и снова провалиться в бездну. Поэтому он упустил тот момент, как их доставили в больницу, как обработали все раны и повторно зашили голову, проведя несколько анализов и утешив всю команду фактом, что чудом этот человек обошёлся без сотрясения и его состояние — это только последствие совокупности травм и он придёт в себя немногим позже. Так как и у Хонджуна состояние было измождённым и тревожным, решено было оставить обоих в больнице на эту ночь, в то время как Сонхва только подлатали и вскоре отправили домой с остальными.       Поэтому Сан, когда пришёл в себя, увидел белоснежную палату и ощутил душащий аромат больничных просторов. В такие места он попадал редко, потому что денег нужно было заплатить не мало, дабы тебя хоть на десять минут задержали. Лечение как правило влетало в такие суммы, за которые Усаны вдвоём работать годами должны были бы. Так что привыкли заниматься самолечением. А тут такая роскошь.       Он бы хотел перепугаться и взъерошено вскочить на постели, но тело ощущало себя, будто придавлено тяжёлым весом всех льдин, которые были над ним в тот момент. Но их нет и дышится легко и свободно. Легко приподнимает руку и осматривает бинты на ней. Судя по тому, что сильной боли он не испытывает, обезболивающее ввели даже внутрь его, а ещё и спрея вылили наверняка половину банки. Видимо Сонхва откровенно потратился на него сегодня, что вернуть долги этому парни предстоит возможным только в лучшем случае к концу жизни.       Когда он обследует своё тело на травмы и даже пальцами более здоровой руки проверяет голову и количество бинтов и пластырей на ней, он отмечает, что не один в палате. На соседней постели мирно сопит ещё одно тело, от вида которого внутри Сана распускается весна, благоухая теплотой и этой чистой невинностью. Хонджун выглядит очень спокойным, хотя его явно обрабатывали намного дольше. У него есть бинты, пластыри и просто мази практически на всём теле, отчего внутри слегка колет, но это ведь всё заживёт?       Сан переворачивается на бок и удачно оказывается на здоровой правой руке, подкладывая её под голову и теперь удобно любуясь очаровывающим профилем чужого лица. А что было бы, не поедь он следом? Реши замедлиться хоть на денёк или если бы Сонхва не подсуетился, переведя такую большую сумму на чужой счёт… Так много пугающих вариантов, что думать об этом не хочется. Главное, что теперь закончилось всё именно так, что он может любоваться Хонджуном, и пускай до того даже не дотянуться сейчас.       Ощутив на себе слишком пристальное внимание, Джун медленно приоткрывается глаза и по наитию оборачивается головой в сторону Сана, встречаясь с его влюблённым взглядом. И они лежат, вот так легко и просто, вглядываясь в глаза по соседству и без слов передавая свою радость за жизнь друг друга.       — Я бы стукнул тебя сейчас, если бы мог дотянуться, — подмечает Хонджун, разрывая тишину первым, но звучит эта угроза так ласково и нежно, что вызывает только широкую улыбку.       — Это за что? — звеняще задаётся Сан вопросом.       — Как ты мог остаться там один?       — Ты забыл? Я же мастер вылезать из любых мест.       — Как ты выбрался в этот раз?       — Оставил пару пуль в стекле, и в момент взрыва стекло вынесло намного проще, моё тело почти не ранило. Я может и выгляжу глупым, но такие вещи должен знать каждый, — тянет он и не перестаёт любоваться своим капитаном. — Ты сильно пострадал?       — Думаю, это больше ссадины и царапины, он не успел начать ничего делать.       — Я видел, как ты хромал к машине.       — Ударил по колену, — он не хочет ничего утаивать от Чхве. — Думаю нет смысла выяснять, кто меньше пострадал. Мы оба тут, и думаю на этом можно закрыть тему?       — Хочу обрабатывать все твои ранки каждый вечер, пока не заживут, — затягивает Сан, и Хонджун с этого только откровенно усмехается, отворачивая голову, потому что щёки горят. Этот парень никогда не меняется. Он всё так же вставляет эти через чур смущающие фразочки. Видимо предстоит привыкать основательно, потому что будут они преследовать его ещё долго. Но внезапно голос становится ниже и куда более искренней. — Прости, что не послушался тебя тогда и подставил Юнхо и Уёна.       Хонджун вдруг осознаёт, что поговорить им об этом нужно, и лучше не затягивать слишком долго. В любом случае, бежать отсюда никому из них не выйдет, поэтому может это и удобней. Он поворачивает голову и смотрит на Сана. Тот даже вздрагивает от такого и, кажется, ожидает увидеть вновь злость, тот приступ, с которым его выставили за дверь, но в глазах снова лишь теплота, а на устах улыбка:       — Это я должен извиняться. Я должен был выслушать тебя и… — он мнёт свои пухлые губы, отворачивается к потолку и теперь смотрит на белизну перед глазами.       — И?       — И я не знаю, не умею, как ты, подбирать слова красиво, но вроде как должен был отнестись к тебе немного предвзято, потому что мы были в… своего рода начале этих отношений, и, — его язык путается, и он мило прикрывает глаза. Вот уж проблема: ощущает на себе этот пристальный взгляд и не может перестать стесняться собственных рассуждений. — Я думал так будет правильней, но в итоге поступил неправильно. И, ты же понимаешь, что я хочу сказать?       — Я знаю, что ты хочешь быть отличным капитаном, а я подрываю твой авторитет. Я бы хотел исправиться…       — Ну, мне тоже есть что исправить в себе, — откровенно подмечает Хонджун и вновь распахивает глаза, оборачиваясь к парню. — Думаю, есть то, чему я хотел бы научиться у тебя тоже. Я думаю, что ты мне… ты мне, — лицо совсем раскраснелось, что особо видно на фоне белизны палаты и его волос. Перед глазами Сана теперь только этот помидор, а всё вокруг как измазано в белилах, поэтому оторваться, как и налюбоваться, просто невозможно.       — Я тебе что?       — Ну знаешь, я скучал, когда тебя не было и сожалел, что сам выгнал. И ты мне…       — Я тебе…? — пытается Сан услышать самое важное.       — Думаю я хотел бы, чтобы мы снова начали отношения… Вот, потому что ты мне нравишься.       Сан искренне смеётся и, невзирая на тяжесть в теле, находит силы приподняться на постели и свесить ноги.       — Ты что делаешь?       — У меня матрас жёсткий, — спокойно выдаёт тот с тоном, наполненным лёгкой обидой.       — У нас одинаковые постели.       — Я так не думаю, — а сам встаёт и опускает подушку возле головы Хонджуна, нагло опускаясь рядом на боку. И плевать, что кровати на двоих маловато, он готов разместиться на крошечном клочке бумаги, если потребуется, дабы оказаться возле капитана. — Я же теперь снова твой парень, поэтому я хочу быть ближе. Это логично.       — Только это, в будущем, если ты надумаешь что-то сделать, пожалуйста, доверяй моим запретом. И, если не будешь знать, почему запрещаю, спрашивай, прежде чем делать. Давай… будем обсуждать это и принимать совместное решение, а не решать за другого. Хорошо?       — Кажется, нам иначе нельзя. Я буду стараться. Так что, капитан страшный Ким Хонджун, вы дадите мне ещё один шанс попасть на борт Авроры? — интересуется Сан и нависает немного сверху.       — Эм, — смущённо и неловко выдаёт капитан, но, набравшись смелости, да и всё равно раз терять ему нечего, тихо добавляет: — Наверное, я должен сам тебя пригласить вступить в мой экипаж, Чхве Сан?       Сан не отвечает, только снова улыбается и опускается чуть ниже, накрывая губы своего капитана своими. И теперь этот поцелуй не такой волнительный как на берегу, но в нём столько нежности, теплоты и уюта, что не знаешь, как не раствориться. Потому что Сан обхватывает нагло нижнюю губу парня, ведёт по ней языком, смакует каждую секунду, вжимая капитана в его постель. И весь мир забирает для него в это мгновенье, пока рука опускается на чужую талию, чуть сжимая бок и тут же отпуская, боясь, что он сделает больно. Хонджун же не против, ему нравится, откровенно нравится чувствовать чужое тепло. Он готов отдаваться полностью своему Сану. Приоткрывает рот, когда чужой язык требовательно упирается в зубы.       Наконец Хонджун расслаблен и даже слегка ведёт по чужому плечу, хотя и невесомо, явно боясь сделать лишь больнее. По нему понятно лишь то, что он не боится, не пытается отложить на потом, хочет всё получить исключительно сейчас. И в голове миллионы мыслей взрываются цветным фейерверком, испаряясь так же быстро, как возникают. Безумно хочется ощущать чужое тепло и, главное, ощущать, как ты нужен человеку.       Сан легко приподнимается и открывает глаза, облизывая свои влажные от чужой слюны губы и вглядываясь в чужое лицо. Хонджун немного медлит, но, сообразив отсутствие в скором новой порции сладости на губах, осторожно приоткрывается сначала один глаз, потом второй, слегка смущённо усмехаясь от этого пристального взгляда.       — Ты можешь не делать так? — Хонджуну даже деться некуда от этого взгляда, он лишь пытается отодвинуться и отвернуться, но некуда деваться, когда вы на одной больничной койке.       — Как?       — Не смотри так на меня.       — Не могу, ты очень красивый, а я очень скучал эти дни.       Сан опускается, оставляет нежный поцелуй на здоровом участке кожи и улыбается, тут же проведя носом хотя бы по этому месту. Ему хочется расцеловать парня всего, с ног до головы, но ссадин так много, что пока это невозможно. Однако он видит ещё один открытый здоровый участок и оставляет поцелуй и там. Но Джун не выдерживает и отстраняет уже парня сам, заставляя опять лишь нависать сверху.       — Я же сказал прекрати! — он хочет выказать это с недовольством, но как такое возможно? Сан смотрит с лёгким возмущением, вздёргивает брови вверх, а его тонкие губы всё ещё вытянуты в трубочку для ещё одного поцелуя. — Ты невозможен, Сан! — и искренний смех, когда притягивает на себя тело. И плевал он на то, как себя чувствует, ведь Сан как кот, от тепла которого всё непременно заживёт быстрей. Он тычется носом в чужой висок и вдыхает аромат.       Сану бы душ принять не мешало, он же с пути и сразу в бой, от него всё ещё пахнет лёгкой дымкой в примеси с морозной свежестью моря, но всё равно он такой родной, такой любимый человек.       — Я хочу целовать тебя везде каждый день.       — Давай не в больнице!       — Тогда дома разрешишь?       Хонджун замолкает и явно взвешивает всё за и против, прежде чем дать окончательный ответ.       — Даже не думай снова отстраниться от меня, — ворчливо доносится откуда-то с плеча, и Джун улыбается.       — Разве это возможно? От тебя?       — Верно, достану из-под земли даже.       — Доставай. Я не против, если ты будешь доставать. И да, дома можешь делать что хочешь…       — Абсолютно? — радостный вскрик.       — Абсолютно, но только в комнате.       — Но все в курсе про нас! Почему нет?       — Потому что, если я дам тебе волю, ты таких дел прям на диване сотворишь. Я хочу ещё сохранить некую интригу в том, как далеко мы заходим от всех. И вообще, некоторые вещи лучше за закрытыми дверями.       — Ну ладно. Но мы при всех поцеловались, так что это нельзя считать запрещённым действием.       — Я подумаю.       — Ой, вы посмотрите на него, — Сан приподнимается и вновь рассматривает прекрасное лицо. — Я чуть не умер, тебя спасая, где моя доля благодарностей?       — Обсудим это, когда оба будем здоровы.       — Договорились, — довольно и немного ухмыляясь соглашается Сан, уже явно фантазируя варианты в собственной голове.       — А теперь возвращайся в свою кровать и поспи немного, завтра нам нужно будет вернуться на Аврору.       — Мы тут только на одну ночь?       — Наши травмы не относятся к несопоставимыми с жизнью, а находиться тут очень дорого. Сонхва сказал, что ты купил джип, и это тоже большие затраты.       — Ах… Он рассказал, откуда деньги?       — Да, я не сержусь на него. Он сделал абсолютно правильно, — кивает Ким и оглаживает слипшиеся волосы Чхве.       — Прости, я правда пытался сделать это сам, но на это нужно было много времени, а я боялся, что вы не дождётесь и уедите из Дагара и тогда я никогда не смогу тебя найти. Был ещё запасной вариант: найти ФРБ и ждать там, но я совсем профан в таких поисках… Зато я приобрёл карту, которой всего сорок лет. Может она поможет тебе, — гордо озвучивает Сан и, видя, как удивляется лицо капитана, предполагает, что новость эта приятная.       — Ты серьёзно смог такую найти?       — Ага. Я отдам тебе её дома, но только когда ты восстановишься. Она ведь правда хороша?       — Да! Таких новых у меня никогда не было… Это же многократно ускорит поиски. На что мне такое чудо свалилось, Сан! — и от эмоций хватает того за щёки, тянет на себя и смачно снова впивается в губы.       Ах, как же легко и счастливо теперь ощущает себя Хонджун, когда окончательно признался перед самим собой, что уже безвозвратно очарован этим парнем. Его не тянет за душу, что сюда могут войти, что могут не то увидеть, не то подумать. Ему по правде становится всё равно на весь мир, пока может целовать этого парня. И в груди так легко, словно воздух черпает от одного этого поцелуя. Скользит по тонким губам парня, нагло кусает, в улыбке игриво оттягивает чужие губы и делает всё, что только в голову придёт, потому что он сейчас счастлив. И это счастье на двоих.