AURORA: в поисках ФРБ

      После того, как свет рассеился, стало возможным увидеть комнату. Освещённая огромными прожекторами с потолка, она словно переливалась золотом. Стены были отделаны драгоценными, переливающимися на свету, металлами. Несколько столиков с мягкими стульями вокруг были расставлены по всей площади. Это место сильно отличалось от привычных, и скорее походило на чью-то выдумку при прочтении книг о королях, дворцах и замках. Слово "роскошно" слишком слабо описывало увиденное. За столами сидели люди в дорогих одеждах: в них особо часто присутствовавли пушистые меха исчезащих видов животных. Их пальцы украшали перстни, а с ушей до самых плеч свисали золотые серьги. И мужчины и дамы грациозно потягивали напиток из вычурных бокалов, а их взгляд уже был прикован к Чхве Сану. По одну стену комнаты располагалась сцена, увешенная красными бархатными тканями. Стоя на ней, Сан осознал окончательно: он — товар.       Товар, на который смотрели глаза жадных покупателей.       Его выставили в самый центр, под ногами был нарисован потёртый чёрный крест.       Увидев его, все оживлённо зашептались за своими столиками. Сан мог лишь устало осматривать богатеев.       Первым к нему подошёл высокий и тучный мужчина лет за пятьдесят. Он выглядел молодо, но натуральная седина его выдавала. Борода лишь отличалась своими рыжими оттенками среди белоснежных, длинных, неухоженных волос. Густые брови грозно нависали над глазами,а лицо было опухшим. Сан старался смотреть в пол. Зоркий взгляд оглядывал его с ног до головы.       — Щуплый, — с неким задором выдал мужчина глядя на парня, что вывел Сана на сцену.       Сан обернулся. Только теперь в человеке возле себя он разглядел настоящего кудесника торговли: высокий мужчина в дорогом велюровом костюме алого цвета стоял возле и, потирая свои запонки, улыбался во все зубы. Таких белых зубов Сану ещё видеть не удавалось. Свет то и дело бликовал на них, вынуждая снова опустить взгляд в пол.       — Это чтобы не сбежал. Парень молодой и крепкий, было большим чудом получить подобный экземпляр. Сейчас он был на специальной диете, чтобы укротить строптивость, — бегло пояснил торговец.       — Широкие плечи, хм, — он ещё раз осмотрел парня и выпрямившись во весь рост, отошёл в сторону. — Не мой типаж.       После ближе подошла дама. На её изящных плечах лежал настоящий писец, мёртвый, к сожалению. Он скрывал вялость её дряблой и старой кожи. Видимо, услышав про молодость и крепкость, она бодро подскочила и моментально обошла товар вокруг. Сан лишь зрачками пытался следить за её действиями, перехватывая каждый раз, когда она вновь весьма бодро для своего возраста выныривала из-за его спины, заканчивая очередной круг.       — А мне нравится, — звонко раздался её голосок. — Какова начальная цена?       — Пятьсот золотых.       Это было ударом ниже пояса. За пятьсот золотых можно было купить мотоцикл, дорогую одежду подобную той что на этих людишках в зале. Но человек…неужели, человеческая жизнь может стоить столь же дёшево в чужих глазах? Ему не хотелось бы быть ровней старому Бауту, припаркованному у офицерского участка. Какая же это жалкая участь.       — Я дам шесть соток! — гордо заявила она, подцепляя тонкими старыми пальцами острый Сановский подбородок и приподнимая выше. — У него дикий взгляд, думаю из него будет толк.       Сан обречённо выдохнул. Было похоже, что его продадут за гроши.       — Возьму за пятьсот! — раздался позади хриплый голос.       Сан перевёл взгляд: он, конечно, в подобных торгах не разбирается, но почти уверен, что цены можно называть лишь на повышение. Однако, дама, скрипкнув своими кривыми зубами быстро сдалась. Хмыкнула и развернулась, засеменив к своему местечку.       Подходящий к нему мужчина тут же взбудоражил память: они уже встречались. Тогда в баре этот мужчина отметил крепкость его тела, и Сан поклясться готов, что тот внимательно наблюдал за дракой, похихикивая в сторонке. Явно был настроен решительно.       — Снова всех лучших забираешь.       — Мне он нужен, — пожав плечами произнёс он.       Из-за стола выходил неспешно. А голоса за другими столиками вместе с тем заглохли. Видимо, не в первой он уже по своей цене забирал товар, потому что тот ему чем-то был симпатичен. Удивительно, что спорить никто не стремился.       Когда мужчина подошёл ближе, Сан ощутил мороз на коже. Хотелось возрасть и высказать собственное мнение, но инстинкт самосохранения вынуждал его помалкивать всё это время. В конце концов, если он умрёт столь глупой смертью прямо здесь, кто и как будет вытаскивать его команду из передряги?       — Он будет отличным бойцом моей команды, — довольно заявил мужчина и хлопнул Сана по плечу. Того тут же повело в сторону, но на ногах устоял. — Принесёшь мне победу и сможешь трапезничать так, что никогда в жизни не было так вкусно, — и загоготал на весь зал, придерживая свой живот.       Цок.       Удар трости раздался на всё помещение. И снова недовольства? Сан вновь старается уловить источник звука.       На этот раз молодой, даже слишком юный, парнишка с самого угла зала поднялся. Он отложил свою дубовую трость на столик возле, а сам зашагал вперёд. Обтягивающие трико выдавали его грациозную фигуру. А дама, что минутами ранее была готова выкупить Сана для своих утех, едва не давилась слюнями, терзая взглядом молодого красавца. Утончённые черты лица граничили с настоящей феминностью. Но мужественный подбородок всё же выдавал его. На плечах накидка из меха, столь шелковистого, что шерстинки переливались на свету. Его руки были увешены золотыми украшениями. Ему, кажется, не хватало лишь короны: единственного, что отделяло его от образа идеального принца. А следом, спешно перебирая ногами, шёл его слуга, слегка склонив голову и сложив руку на переднем фартучке.       — Я хочу присмотреться. Я готов, возможно, дать за него десять тысяч золотых! — выдал очень дерзко и глянул на главного торговца. Против такой внезапной цены никто не мог возражать и мужчина, стоявший до этого возле Сана, лишь стиснул зубы. Сан почти уверен: ещё немного и те начнут крошиться. Но теперь ему хоть приятней немного, что цена за него выросла так стремительно.       — Господин Феликс, вы уверены? — учтиво поинтересовался торговец, сгибаясь чуть ли не на пополам, ближе к земле, при виде молодого господина. Такая цена с лёгкостью перекрывала пятьсот золотых, предложенных ранее.       — Не знаю, не уверен. Хан, осмотри его. Подойдёт он моему публичному дому? — голос звучал на удивление низко для столь изящного личика. Господин Феликс вздёрнул рукой, облачённой в кожаную перчатку по локоть длинной, и пару раз щёлкнул пальцами.       Его прислуга тут же засуетился. Он быстро оббежал вокруг Сана, схватил его за подбородок, повертел несколько раз. Чхве тут уже и не сопротивлялся. Публичный дом со столь юным господином не казался ему чем-то ужасным. И не звучал, как неприступная башня, выбраться с которой будет совершенно невозможно. Сан только выдохнуть и мог, обречённо смотря в пол. В какой-то момент в глазах прислуги он приметил жалость к себе, и от неё стало ещё паршивей.       Когда он уже смирился с участью публичного дома и ценой в десяток тысяч золотых, лакей поклонился своему господину и без слов отошёл. Господин Феликс осмотрел Сана ещё раз и, сделав весьма недовольное лицо, выдавил из себя:       — Он нам не подходит, — брезгливо и в то же время безразлично произнёс Феликс, одарив Сана холодным взглядом в последний раз, — Хан, уходим.       И действительно вернулся на своё место, а Сан услышал свой вердикт: пятьсот золотых. Всего лишь…       Прислуга поталкала его совершенно к другому выходу, видимо, уже для более особенных гостей, а не туда, где выжидающе стояла очередь таких же товаров, каким оказался сам Чхве. Уже на выходе краем глаза он заметил и Миру, вышедшею за ним следом.       Сана усадили в дряхлую машинку. Ему даже не удалось побывать на улице, как он уже оказался запертым в новых металических стенах. На этот раз здесь было не так холодно, как в первой промокшей комнатушке, но не было и так раскошно, как в комнате, в которой его продали. Руки, сцепленные за спиной, приковали к стене, к выпирающей ручке несуществующей двери. Единственное её предназначение: удерживать на себе железные звенья, которые не дают бежать. Сан оказался тут первым.       Лавочки не было, и пришлось стоять в ожидании какого-то чуда. От неизвестности и страха её встретить его тело просто трясло. Ещё никогда он ненавидил так сильно то, что план совершенно отсутствовал.       Вокруг не было ничего примечательного. Освещалось тут всё парой старых ламп, приделанных в двух углах фургончика. На одной из стен виднелась решётка, однако вела она вникуда. Это отчасти потому, что створка по ту сторону была закрыта, но уже на своём опыте Сан мог сказать, что там располагались кресла водителей. Ничего иного здесь не было. Местами фургон был покорябан, в паре мест он заметил отмечатки крови и вмятены, о происхождении которых думать не хотелось.       Дёрнув руками, он понял, что прикован крепко.       — Чёрт, — буркнул себе под нос и попытался дёрнуть сильней.       Слабость в его теле дала знать, и руки не слушались. Он дёрнул ещё раз. Более резко. Но и это не принесло результатов. Грохот цепей напоминал ему лишь о своём положении. Но он не может так просто уехать. Не сейчас, ведь где-то там остался Хонджун и неизвестно, что теперь случится с ним. Больно признавать, но Сан хотел плакать. Он сильно дёргал руками за своей спиной, но сколько бы не повторял это действие, ничего не получалось. Его руки всё ещё были закованы в металл.       Спустя время двери фургона открылись. Лицо Миры, показавшееся в нём, уже не выглядело как-то незнакомо. Она казалась привычной и родной, словно сестра, которую просто давно не видел. Когда за ней закрылась дверь, и они уже оба оказались прикованные к фургону, повисла тишина.       Молчали они не потому, что не хотели видеть друг друга или говорить. Личная неприязнь в таких ситуациях остаётся где-то позади. Тут жалость и чувство вины, невозможность поднять даже взгляда на человека возле. Ведь ты можешь ощутить ту боль и отчаяние, с которым он здесь оказался.       — Мою сестрёнку продали так же, — вдруг девушка подала голос. — Украли у меня почти из рук и продали мерзавцу. Мне пообещали, что если я добуду информацию о псах беспризорных, то заплатят мне. Обещанных денег должно было хватить на выкуп.       Сан сглотнул. Он не спрашивал её об этой истории, точно уже не хотел знать. Его личная, в настоящий момент, терзала его намного больше. Но, по всей видимости, она испытывала вину за их попадание в такую ситуацию. До придирок уже не было сил и времени.       — Понятно, — тускло произнёс Сан. Совсем отречённо.       Девчушка даже приподняла на него взгляд, пытаясь уловить ответный. Но тот смотрел лишь в пол.       — Там остались твои друзья?       — Мой парень… лучший друг… и команда… — в голосе Сана ощущалось отчаяние.       — Мы сбежим отсюда и не волнуйся, найдём их тоже. Нам просто нужно…       — Нам просто нужно было держаться от таких, как ты, подальше! — взвыл Сан истерично.       Нервы дали сбой. Сейчас он был на пределе, и как бешенный пёс на цепи просто мотал телом из стороны в сторону в попытках разорвать цепи. Но его сил ни сейчас, ни в самом их рассвете, не хватило бы на такое. И это добивало.       — Хонджун предупреждал, чтобы я никогда никуда не лез… А я, — его глаза содрогались в попытке остановить поток подступающих слёз. — Какого чёрта я не слушал его. Зачем я вообще ушёл из номера?       Она молча смотрела за истерикой.       — Выбраться из такой передряги можно, доверься мне.       Сан глубоко вдохнул.       — Тебе? Доверять? Да я даже о тебе ничего не знаю, кроме имени! — крикнул он что есть мочи. Тогда в фургон прилетел удар, а где-то снаружи послышалось недовольное пыхтение и весма грубая форма просьбы заткнуться.       — Мира — не моё имя, — добавила девушка и отвела изумлённый взгляд. — Меня зовут Июль.       — Хах, даже имя ненастоящее, — Сан прислонился с холодной стенке спиной и прикрыл глаза. — А ты говоришь о доверии.       — У меня тоже остались там люди, которые мне дороги! И я тоже должна её спасти. Давай работать, наконец, сообща! — зашептала она.       Сан погрузился в свои мысли. Перед закрытыми глазами у него расплылись картинки прошлого: перед глазами было улыбчивое лицо Хонджуна, который смотрит на него пока тот просыпается. В его руках какая-то книга, на кровати растеляна развёрнутая стариная карта на непонятном языке. И такой тёплый и родной капитан. А выходя в общую комнату, видит Сонхва, что, причитая на всех, раскладывает всё же еду на множество тарелок. Уён несётся за Минги, выкрикивая что-то, а второй весело хохочет, огибая очередной круг возле спокойно читающего на диванчике Юнхо. Чонхо в это время стоит в стороне и ключом проверяет стыки труб, видных в общей комнате, а Ёсан, посмеиваясь, вспоминает, как однажды был к ним прикован.       Не дело раскисать здесь. Ни слезами, ни истериками делу помочь не выйдет. Ведь кто он? Кем являлся тогда и кем является сейчас? Сан. Сан! САН!       В распахнутых глазах Июль увидела решительность.       — Мы сбежим.       — Ого, таким ты мне нравишься больше! — бодро заявила она и понизила тон голоса. — Но сейчас не выйдет, нам нужно прибыть на место, а там будет дело за малым. Я уже бывала в такой ситуации. Мне не привыкать. Вдвоём будет проще действовать.       — Тогда расскажи мне свой план!       Их разговор прерывает резко распахнувшаяся дверь. Свет тут же проникает в вагон, и двое пленных могут лишь видеть, как внутрь заводят высокого парня. Спустя мгновенье Сан узнаёт в нём Минги. Хоть какая-то радость в этот тяжёлый день.       Июль, заметив улыбку на лице своего нового союзника, внимательней начинает за всем следить. На мгновенье ей кажется, что у того созрел какой-то план. Она очень надеется на его разумность, и потому готовится давать дёру при необходимости, если у них получится отцепить руки хоть на мгновенье.       Но дверь вновь закрывается и внутри фургона становится лишь немного тесней.       — Как я рад, что ты здесь! — вскрикивает Сан, но приметив измученное, удручённое лицо Минги притихает, подбирая слова чуть лучше: — Рад, что мы хотя бы рядом тут оказались.       — Вы знакомы? — шёпотом бросает Июль вытягиваясь ближе к соратнику.       — Да, это Минги. Ещё один член нашего корабля! — слишком радостно для ситуации выдаёт Сан.       А потом осознаёт…       В очереди, когда он обернулся назад Минги стоял позади Уёна, а значит он оказался на той кошмарной сцене раньше, и значит забрали его раньше, и здесь его нет.       — О чёрт… — нервно выдаёт Сан и прислоняяется к стене, смотря на усталого друга. — Я видел же и Уёна!       Минги поднимает взгляд и осматривает помещение, чуть внимательней останавливаясь на девушке.       — Видимо, его увели в другое место.       Такого потухшего голоса от самого бодрого механика Авроры слышать ещё не удавалось. Он был сиплым, отстранённым и с долей изнемождения. Видимо, увидеть капитана для Чхве сработало, как витаминная таблетка, а для Минги таковой не нашлось.       — Что случилось? Как вы то попали сюда?       — Мы были в офицерском участке. Проходили дело как возможные соучастники твоего преступления, — начал Минги. Из-за роста ему всё время приходилось наклонять голову вперёд, чтобы не упираться кудрявой головой в потолок. — Когда нас забрали, тех, кто хоть как-то светился раньше в каких-то офицерских сводках. Нас с Уёном сразу разделили с кэпом и Ëсаном. Их увели в другие камеры, а нас бросили в ближайшие. Мы просидели там несколько дней. Потом офицер Сайрус прошёл к нам и сказал, что отведут на допрос, потому что не могут тебя найти и подозрений якобы всё больше. Мы пошли, но не успели даже дойти. Не знаю, что это было, но очнулись мы уже где-то здесь сегодня. А потом вывели на сцену…       — Тебя тоже выбрал тот странный мужик, — закончил Сан и получил утвердительный кивок. — Это всё значит из-за меня… -Минги снова бессовестно кивнул. Но упрекать его не за что, ведь эта ситуации полностью на плечах Чхве. Ему стоило покинуть Аврору ещё тогда, когда Хонджун настоял на том. А лучше, погибнуть в том взрыве, чтобы не приносить лишних проблем.       Видимо, заметив лица обоих, Июль тяжко выдохнула, привлекая к себе внимание.       — Я очень рада, что вы из одной команды, но мы продумывали тут план побега! — напомнила она.       — Ах да, — Сан приподнял взгляд. — Минги, это Мира… нет, это Июль. Июль, это Минги.       — Очень не радостное, но вынужденное знакомство, — саркастично подметила она. — Ты же механик, как я поняла?       — Да.       — Класс, хоть один полезный мозг в напарники! — кажется эта новость прибавила ей уверенности.       — Вы не знаете куда нас повезут?       — Нет, не имеем ни малейшего понятия, — Июль пожала плечами и перевела на Сана взгляд.       — А я… — призадумался парень. — Видел его в баре, в тот день, когда мы встретились с Июль. Он осмотрел меня и сказал, что моё тело хорошее…       — О не-е-ет, только не публичные дома, — истошно выдохнула Июль. — Лучше в шахты!       — Подожди, — Минги кажется только теперь понял, что встретился с Саном. — Как ты вообще оказался здесь замешенным?       — О, это будет не долгая, но очень дурацкая история.       Но, возвращаясь немного назад по времени и проникая снова в роскошный зал торгов, можно увидеть Уёна. Со скованными позади руками, он стоит, чуть склонив голову. Его привычная худоба стала ещё заметней, а измученный взгляд бегло смотрит на всех присутствующих.       Уже привычно для всех мужчина подошёл к очередному парню: с последней девчонки, которую он забрал уже прошло несколько человек и он напрочь не был заинтересован в пожилых или слишком юных особах. А вот молодые парни его интересовали больше всего. Никто уже и не думал спорить с ним: называть свои цены бесполезно, под страхом быть убитыми за ближайшей подворотней никто попросту не решался с ним спорить. Он забирал интересные ему товары по той цене, которую решал сам, даже если она ниже начальной. Такой тип покупателей был ненавистен торговцу больше всего, но отказать известной в узких кругах личности не было возможным.       Уён следил за каждым его действием. От страха руки и ноги предательски дрожали, а под гнётом его взгляда слабели ещё больше. Он почти оседал, стоя на этой сцене.       — Нет, этот дохляк мне не нужен, — сокрушительным вердиктом произнёс он и отошёл.       — Отлично! — взвыл довольный женский голос. — Беру его! — пожилая дама с песцовой шубкой на плечах, невзирая на преклонный возраст, побежала между множества столиков и подлетела к юному парню, как коршун. — Он отлично мне подходит.       Цок!       Громкий удар раздался по всему залу. Все взгляды тут же устремились на звук. Это было уже поднявшийся господин Феликс, намеривающийся подойти и осмотреть товар. Но дама быстро загородила юнца и подняла свой заточенный подбородок выше.       — Даже не думай сюда подходить. Этот будет моим!       — Я дам десять тысяч, — не смотря на взбалмошную тётку говорит господин Феликс и делает уже шаг к сцене.       — Нет, ты за многих тут предлагал такие суммы и никого не взял ещё. Так что этот будет моим! — она обернулась к торговцу. — Если этот простофиля подойдёт его и хоть пальцем к нему притронится его лакей, сделки не будет! — истошно завопила она. — Я пришла сюда за молодым симпатичным мальчиком. А этот пришёл просто полапать рабов и посмотреть в их глаза своим насмешливым, диким взглядом, он всё равно никого не берёт!       В её голосе было столько решимости с примесью дикой истерики, что торговец метался взглядом между двух покупателей. Уёну было вот всё равно, смотря в пол, он не принимал никакого участия в решении собственной судьбы. Казалось, куда бы он не попал, быть проданым одинаково паршиво.       — Я возьму его за тысячу золотых! — женщина была решительна. — Это тело не подойдёт для каторг которые они ему предоставят! — кажется теперь взгляд Уён чуть оживился. Дама выглядела настоящей спасительницей в этом исчадье ада. На лице даже блестнула улыбка. — Я должна спасти хоть этого очаровательного ребёнка.       — Хорошо, продана госпоже Франк за тысячу золотых.       Господин Феликс просто рухнул в своё кресло, свирепым взглядом провожая юнца, которого уводила миссис Франк. К ней у него было ни одной зацепки и нити. Он в пол-оборота повернулся к лакею.       — Это что, проклятье дурынды Франк? — шикнул он ему.       Тот, видя, как она уводит парня и сама покидает аукцион, тихо и весьма сдержанно выдал:       — Она истерична и у неё прокатывает это каждый раз. Торгаш уступает, чтобы успокоить бабку.       — Это будет отвратительный доклад.       — В другой раз надо действовать как-то иначе с ней.       — Ладно, давай следить, куда отправят следующего.       И после этого на громадную сцену бесчинства взошёл высокий парень с окрашенными красными волосами, истощённым взглядом осматривающий сидящих в зале.       — Этого снова на бои возьмут. Высокий, — хрипит господин Феликс своему лакею. — С ним не будем подавать вида.       — А если снова кто уведёт?       — Остался один без нашего внимания, — он обернулся на самого пожилого участника аукциона. — А он интересуется только девушками. Так что пока можно расслабиться.