AURORA: в поисках ФРБ

      Расхаживая между тел, Сан едва может смотреть на них. Лица несчастных, застывшие в ужасе и мольбе пощадить их, заставляют мурашки бегать по телу. Их опустошённые взгляды устремлены вдаль. И парень уверен, что глаза не могут передать и малую часть того, что испытали эти люди. Чхве наклоняется к ним и прикрывает им глаза, скорбя о каждом теле. Медики, водители, несколько простых помощников — все они никогда, наверное, не держали оружия в руках. Лишь несли благое миру и были вынуждены погибнуть первыми.       Опустившись возле очередного тела, Сан застывает, не в силах подняться. Совсем юный парнишка лежит лицом вверх и отображает гримасу настоящего кошмара от увиденного. Он до сих пор, как застывший в моменте, глядит на небо. Слёзы наворачиваются сами собой, как бы Чхве ни пытался сдерживаться. Но плакать нельзя. Тяжело сейчас каждому, а тем, кто знаком с погибшими лично, тяжелей вдвойне. Закрыв лицо руками, Сан с шумом сглатывает. И не думает, как сильно его выдают плечи, дрожащие и осунувшиеся. За молодых парней душа болит сильней.       Хочется кричать. Так громко, чтобы стоны горя рассекали горы. Начинает туманить разум желание мчаться за машинами и рвать там всех на куски за несправедливость. За ту боль, которую они принесли и тем, кто погиб, и тем, кто остался оплакивать.       Рука осторожно касается плеча. Обернувшись, Сан видит Ёсана. Тот, видимо, выцепил среди толпы эту сгорбленную спину и не смог пройти мимо.       — Держись, — мягко произносит Кан, сжимая чужое плечо. — Прозвучит ужасно, но просто радуйся, что не знал его до этого. Что вы чужие друг другу.       — Как Сонхва?       — Его ещё не нашли.       Сан выпрямляется на ногах и хватает друга за плечи.       — Думаешь, он выжил?       Ёсан молчит. Отводит взгляд в сторону и нерешительно качает головой. Неудивительно. Так думают все здесь, ведь если никого в живых не осталось, маловероятно, что Сонхва позволили жить. Скорее всего, находка его тела — дело времени.       — А что, если они не смогли завести Аврору и Сонхва понадобился им для этого? Это же сложно!       — Вряд ли для них. Они могли украсть слишком много техники — дирижабли, морские суда; думаю, есть что-то и тяжелей, — так что вполне справятся и с нашим домом.       Ёсан переводит взгляд на свои плечи, и только теперь Чхве осознаёт, с какой силой сжимает их. Но парень возле даже не пытается его остановить, сдерживая боль.       — Как ты можешь быть таким спокойным? — еле слышно спрашивает Сан. — Как у тебя получается смотреть на них?       — Я увидел достаточно смертей, чтобы эти не причинили мне боли, — слишком отстранённо произносит Кан. — Лучше возьми себя в руки. Ты сейчас нужен капитану.       Ёсан разворачивается на девяносто градусов, находя глазами Хонджуна. Тот уже помогает кому-то из Бродячих поднять тело и отнести его в сторону. Лицо капитана не выражает эмоций, оно без жизни и привычной уверенности. Ноги устало плетутся по долгу. Мешки от недосыпа просто вмиг стократно потемнели. Печальная картина.       Похлопав Чхве по плечу, Ёсан уходит, а его место занимает главный из Бродячих, с железной рукой. Минхо, кажется. Он кивает Сану на тело.       — Помоги отнести.       Сан опускает взгляд и вновь встречается с бледной мёртвой кожей. Его чуть не выворачивает от внутренних ощущений.       — Что делаете?       — Я связался с Банчаном, они уже двигаются сюда. Тела заберут. Нужно отнести их в одно место, дождь благо закончился. Но может начаться снова в любой момент. Попытаемся максимально сохранить тела, — во время пояснения Минхо присаживается возле трупа, осматривает его, после чего поднимается, не разгибая корпус, и подхватывает за ледяные щиколотки. — Бери там, под руки. Отнесём.       Сан кивает. И хотя он часто в своей жизни сталкивался со смертью, ещё никогда судьба не была к нему столь жестока, чтобы умерщвлённые тела ему приходилось носить собственными руками. Непередаваемое чувство тяжести. Тошнотворные волны то и дело накатывают, но он сдерживает их, с трудом проглатывая подступившее ко рту отвращение. А вместе с тем сдерживает и слёзы, что рвутся наружу. Ему нужно быть сильным. Не он один находится в таком состоянии. Только кто-то чувствует себя ещё хуже. Тот же Минхо, всю дорогу почти не отрываясь смотрит на тело в своих руках. Этого человека он точно знает.       — Были близки? — не удерживается Сан. Ему необходимо развеять повисшую между ними раздражающую тишину.       — Виделись частенько. Хороший был парень. Ответственный и очень предан делу. Пришёл к нам, хотел помогать защищать город, но у него здоровье неважное, поэтому учился пару лет готовить, чтобы помогать нам хотя бы таким образом, — весьма монотонно, без лишних эмоциональных окрасов проговаривает Минхо и опускает труп. — Мы все знали, что это может с нами однажды случиться. Он помог многим людям и умер достойно, — с гордостью молодого отца произносит Ли и поднимает взгляд на Сана. — А ваш друг? Нашли?       Сан качает головой.       — Это и досадно, и радостно одновременно. Мои все тут, — последние слова даются ему с трудом. За весь разговор это первое, что произносится с невероятной тяжестью и комом в горле. — Никого даже искать не надо.       И оставляет Сана с этой мыслью.       Паршивое положение, однако, оставил им Сонхва своим исчезновением. Сонхва Шрёдингера, получается. От этого не легче.              Вечер выдаётся тяжёлым. Благодаря подготовке всех выживших к подобным ситуациям они оборудуют достаточно неплохое место ночлега. Находящиеся тут приспособлены к жизни без удобств, не против вздремнуть на промокшей траве, благо этого не требуется. Вернувшись в некогда лагерь работорговцев, у них получается частично укрыться в любезно оставленной им жестяной коробке, в высоту едва превышающей рост крепкого мужчины. Но и этого достаточно. Правда разместиться в ней всем не представляется возможным. Сухая трава внутри позволяет разжечь небольшой костёр, избегая влаги дождя и сырой почвы.       Некоторых попарно отправляют охранять трупы, дабы не дать животным поживиться ими ночью. А на случай возвращения бандитов или прибытия собственного транспорта выделяют сигнальные ракеты. Немного, всего две наскребается на всех, но и этого должно быть достаточно.       Сан не стремится остаться сидеть у костра, считая своим долгом помогать всем максимально. Он даже вызывается сторожить тела, только Минхо чётко обозначает, что это проблемы его людей и экипаж Авроры не должен туда влезать. Если что и случится, он не хочет, чтобы страдали те, кто пришли им на помощь. Чхве всё равно пытается настоять, и одного строгого взгляда капитана хватает, чтобы его приструнить. Конечно. Хонджун не хочет, чтобы кто-то из его людей оставался там без нужной на то причины.       Решая не спорить, Сан усаживается на пень, оставленный прошлыми заселенцами, и молча сидит, смотря на Джуна, сидящего возле костра, таким прожигающим взглядом, словно в нём способен узреть все ответы. И дабы занять себя чем-то, берёт лежащие рядом брёвна, которые сам же и принёс.       — Больно на это смотреть, — цокает Юнхо, подходя к Чхве и прослеживая за его взглядом. И хотя в той стороне много народу, несложно догадаться, на ком он задержан уже долгое время.       — Да, — лаконично соглашается Чхве, не зная, что ещё ответить.       — Оставь их, — указывает парень на сырые брёвна в чужих руках. — Можешь отдохнуть, я займусь ими.       — Всё в порядке, я уже закончил собирать. Сейчас пойду положу их на просушку. Если повезёт, это поможет продержать огонь до утра.       — Ты не присел ни на секунду с момента, как мы вернулись в этот лагерь, — в лёгком возмущении говорит Юнхо и указывает пальцем на небо. — А уже стемнело. Тебе нужно набраться сил.       — Всё правда в порядке, я справлюсь.       — Упрямец, — вздыхает Юнхо. — Чем занят?       — Хочу вот на щепки их поделить. Так обсохнут быстрей.       — М-м-м, — выразительно тянет парень, и его мнение о полезности этих действий понятно без слов. — Что-то беспокоит?       Сан резко отводит взгляд от капитана, перемещая на Юнхо.       — С чего ты взял?       — Тут и учёным быть не нужно, чтобы заметить это. Тревожит-то что? Уён? Сонхва? Всё сразу?       — Да, наверное, — снова обходя многословность стороной, отвечает Сан.       — Ладно, не хочешь обсуждать — не буду настаивать. Но если нужно поговорить, а капитана тревожить желания нет, — обращайся. Мы же семья.       После сказанного Юнхо уходит к остальным, присаживаясь у костра. Смотрит мельком на Сана, и тот в ответ натянуто улыбается, возвращаясь к своим делам. Которые и правда надуманные. По его взгляду на капитана было все очевидно, однако это вовсе не его дела. Наверное, думается Юнхо, Сану тяжело не меньше Кима, ведь пуская для последнего это лучший друг, а для первого это скорее важный человек в жизни любимого. Ему... пока еще не понять, так что он будет стараться держаться, даря свою улыбку. Им всем нужно держаться. Ведь… у Бродячих убили друзей, а Аврора потеряла Сонхва.       Да, Чхве и Сонхва считает родным человеком. И пребывает Сан на корабле не то чтобы мало. Однако это всё равно не сравнится со скитаниями парней вместе длиной в года. Он пришёл к ним позже.       Тяжёлый вздох. Сану ужасно хочется пожаловаться на отсутствие Уёна. Но удерживает себя от этого, ведь с другом всё в порядке. Чхве продолжает в это слепо верить, убеждая себя, что так оно и есть. У него есть силы в это верить.       Сан прикрывает на несколько секунд глаза, пытаясь немного расслабиться, а после принимается стругать ножом брёвнышки. Каждое нужно разделить по слоям, чтобы те просохли от жара огня и смогли помочь им греться до самого рассвета. Это занятие на удивление успокаивает его.       Чхве настолько погружается в него, что перестаёт замечать всё вокруг, поэтому не ощущает чужого присутствия. Медленно темнеющее небо помогает скрыть нависшую над ним тень, смешивая её с темнотой. Только неловкий кашель привлекает к себе внимание, и Сан, вздрогнув, оборачивается, натыкаясь на Жизель. Та, убрав руки за спину, с любопытством наблюдает за парнем, показывая лёгкую улыбку.       — Заметила, что ты сидишь тут один уже очень долго, — звенит её голосок. — Решила, ты мог заскучать.       Чхве предпочитает обойтись сейчас без разговоров, но Жизель стоит и так невинно хлопает глазами, что его душа готова вновь распахнуться. Парень кивает и мельком кидает взор на Хонджуна, взгляд которого всё ещё прикован к огню. Кажется, ничего, кроме этого, капитана не интересует. Сан же возвращает внимание к брусочку и продолжает снимать с него слои.       — Ты это для костра?       — Да, — говорить всё ещё не сильно хочется.       — Вау, ты старательный! — восклицает Жизель с восхищением. Сан поворачивает голову в её сторону, чуть нахмурив брови. — Прости, я просто в восторге… Нет, не так! Просто это очень мило, ты заботишься о других так сильно.       — Да, наверное. Мы же семья, — механически повторяет Чхве слова Юнхо.       — Здорово! Даже без Уёна ты продолжаешь их так называть, — шепчет девушка. Сан тут же останавливается, нож замирает в воздухе, а взгляд скользит куда-то в сторону, как и мысли. Что это вообще сейчас было? — Говорил с капитаном?       — Пока что нет. Ему не до меня.       Жизель пожимает плечами и теперь явно следит за объектом обсуждения.       — Эх, был бы ты моим парнем, мне бы ни до кого больше не было дела.       Сан приостанавливается, обдумывая эту фразу. Её особенное к нему отношение всё ещё и смущает, и льстит. Но вместе с тем от этих слов колет сердце. Капитан действительно выбирает других. Однако колет не по этой причине.       — Что ты от меня сейчас хочешь? — сразу интересуется Сан, продолжая свою работу. — Не похоже, что поговорить о моих отношениях с капитаном.       — Я просто беспокоюсь о тебе, — взволнованно произносит Жизель. — Ведь теперь, когда Сонхва пропал, вы точно отправитесь за ним, а не за твоим другом. Вряд ли капитану жизнь Уёна важней.       И вот это бьёт по больному месту. Настолько сильно, что Чхве с силой сжимает рукоять ножа и едва не осекается, резанув по пальцам. Эта тема болезненна для него как никогда. Какое право имеет эта девушка приходить и так легко снова и снова тыкать в открытую рану и ковыряться в ней?       Увидев смятение Сана, Жизель и не думает останавливаться. Выпрямляется в спине и рукой тянется к парню, осторожно забирая нож у него из руки.       — Ты так и пораниться можешь. Извини, мне не стоило вновь затрагивать тему, касающуюся твоего друга.       — Да нет, — выдыхает парень. — Ты права, мы действительно будем искать Сонхва.       — Даже если есть шанс, что он мёртв? В то время как Уён где-то точно жив?       — Да.       — Хм, понятно, — тянет Жизель и поджимает губы. — Значит, если это друг капитана, то вся команда сорвётся, а если твой…       — Хватит! — обрывает девушку Чхве и подскакивает на ноги, выкидывая древесину из рук. — Зачем ты снова начинаешь этот разговор?       — Потому что вижу, что это тревожит тебя! Беспокоиться за того, кто тебе нравится, — нормально. Неужели ваши с капитаном отношения не такие? — колко бросает Жизель, поднявшись на ноги.       Сан стискивает зубы. В его теле закипает кровь, а вена на лбу моментально взбухает. Да, его тревожат их отношения. Сильно тревожат. Но кем себя девчонка возомнила, что ведёт себя подобным образом?       — Прости, — звучит ласково голос Жизель, и она проводит рукой по чужому плечу. — Я хочу для тебя только лучшего. Видя, как ты страдаешь, мне тоже становится больно! — девушка старается сдерживать свой голос и не кричать на всю округу, ей не хочется быть услышанной кем-то ещё.       — Не лезь в наши отношения!       — А это разве отношения? За всё время, начиная от сборов на вылазку и заканчивая приходом в лагерь, вы не обмолвились ни словом. Ты промок до нитки, стругаешь тут в одиночестве… А он что? — указывает, не стесняясь, пальцем в сторону капитана. — Просто сидит и ждёт рассвета, когда вы сможете ехать за ЕГО, — яростно выделяет Жизель, — другом!       — И что?       — Да ты хоть знаешь, что такое отношения? Это любовь, понимание, доверие, забота!       Зубы Сана начинают скрипеть сильней.       — Да, капитан не из тех, к кому легко привыкнуть!       — Тогда зачем он тебе, если вы такие разные? Потому что видно же, что тебе это нужно!       — Да как ты!.. — Сан сжимает руки в кулаках и даже хочет врезать наглой девчонке, но его сдерживает то, что она чертовски права. Ему не хватает всего, под чем подразумевают отношения: внимания, времени, тепла. От того, что он делает вид, что всё в порядке, ничего лучше не становится. И эти терзания, эта горечь отражаются на его лице.       — Прости, лезу не в своё дело. Давай просто сбежим, отправимся за твоим другом и… заживём счастливо? Со мной… Я буду заботиться о тебе и любить. — Жизель подхватывает руку парня, сжимая в своих. — И это будет самое лучшее приключение. Я знаю, что смогу дать тебе намного больше этой команды. Ты тут словно чужой. Я вижу это. Наблюдаю уже долгое время. Что, если это всё не для тебя, не твоё?       — О чём ты?       — У тебя вообще были отношения до этого?       Сан застывает, даже слова вымолвить не может. Не было. Никогда. Никогда раньше он и помыслить не мог, что такие чувства будут нужны ему. Что его, любителя свободы и бесконтрольности, жизни бродячего артиста с протянутой рукой и глупой усмешкой, могут тревожить чувства. Да и он был уверен, что никто не пошёл бы за таким. И она… предлагает ему эту самую прошлую его жизнь, мелькнувшую вдруг перед глазами, где единственная проблема и беспокойство — чёрствый кусок хлеба, украденный из соседней пекарни, и жалкие офицеры, неспособные нагнать. Только к ней добавятся любовь, ночные поцелуи и жаркие ночи. Всё то, что он оставил ради жизни запертым на Авроре, вдруг всплывает в голове.       Сан успокаивается, теперь на его лице читается растерянность.       — Значит, я права. Тогда просто подумай над тем, что я сказала. На рассвете мы можем сбежать.       — Что это вы тут вдвоём стоите? — звучит голос за спиной Сана. Обернувшись, парень замечает Чонхо, который с вздёрнутой вверх бровью смотрит на чужие руки. — Да ещё и так…       Сан выдёргивает руку с чужой хватки.       — Да брось, — Чхве меняется в лице, появляется улыбка. — Мы просто говорили.       — И о чём же? — с привычной ехидностью интересуется младший, скрещивая руки на груди.       — Это личное! — гордо заявляет Жизель.       — Вот как? — спрашивает Чонхо, внимательно следя за обоими. Для него слова девушки, кажется, звучат неубедительно. — Не моё, видимо, дело.       — Да уж, было бы оно хоть чьё-то, — себе под нос бубнит Сан и усмехается. — Ладно, Чонхо, отнести это к костру, — указывает на щепки. — Пусть просохнут. А я пойду ещё поищу. Заодно прогуляюсь, — говорит Чхве и спешно направляется в глубь леса, будто его застали на месте преступления.       Чонхо же уходить не спешит. Его взгляд, проводив Сана, устремляется на Жизель, скользя по ней с ног до головы.       — А ты будь бдительней. Таких тут не любят, — подмечает он, прежде чем удалиться.              У Сана голова кипит. Мысли роятся, отказываясь её покидать, метаются туда-сюда, и мокрый ночной лес лишь усугубляет их. Он и не замечает, как наматывает круги, вспоминая иногда, что нужно держать в поле зрения железный контейнер среди поля. Нельзя терять его из виду, так как можно заблудиться.       Что, если он правда ошибся? Что, если посещавшие его тогда мысли о том, что он принял любовь к кумиру за любовь к возлюбленному, — не бред? Возможно, он всё-таки прав, и ни ему, ни Хонджуну мужчины не нравятся. Хотя нет, в себе он уверен. А вот в Киме уже нет. Ведь и правда, Хонджун всегда думает обо всём, но только не о Сане. Находятся тысяча дел, забот, хлопот, которым внимание отдаётся больше, чем Сану. Есть люди, которые ценнее Сана. Как он мог полагать, что такими и должны быть отношения? Какой наивный парень. Посмотри на них со стороны, сможет ли кто сказать, что между ними есть что-то романтическое?       Остановившись у молодого дуба, Чхве прислоняется к нему спиной, подымая голову к небу. С листвы вдруг начинают капать на лицо остатки дождя, затаившиеся в ветках.       — Я ужасен, — срывается с губ. — Друг пропал, поиски второго продолжаются, найти его никак не можем. А всё, о чём я думаю, — это внимание капитана, — на грани лёгкой истерики говорит Чхве.       И это не крик, просто шёпот себе под нос, потому что сдерживать в себе это не получается. Сан чувствует себя ужасным другом, так как последнее, что его волнует в эту минуту, — жизнь Сонхва. Как он вообще может им себя называть? Как после этого сможет смотреть ему в глаза? А ведь есть вероятность, что и не придётся… Сердце разрывается от одного представления, что они найдут его бездыханное тело или, что ещё хуже, вообще не найдут. Совесть гложет. Уён. Уён. Когда он занимал его мысли? Сан настолько сильно верит, что Уён в безопасности, что и не думает о том, что у того могут быть проблемы. И разве достоин называть себя братом? Такого ужасного брата даже врагу не пожелать! И… Хонджун…       Сан съезжает по дереву и обхватывает голову руками. Не в его манере много думать, но теперь без этого никуда.       И когда он уже готов заплакать, рядом слышит голос. Хонджун вдруг зовёт его. Однако, подняв голову, Сан вновь видит Жизель.       — Прости, — осторожно произносит девушка. — Я могу уйти.       Видимо, она уловила возникшее у него на лице на мгновение разочарование из-за того, что он увидел не Его.       Сан отводит взгляд и качает головой.       — Всё в норме. Это ты прости, я был груб с тобой. Ты ведь права, да и ни в чём не виновата.       Жизель нерешительно подходит ближе и садится возле Чхве, с другой стороны дуба, тоже облокотившись на него спиной.       — Знаю, что это всё не моё дело, и ругаю себя за то, что надоедаю, — спокойно говорит Жизель и вдруг немного грустно смеётся. — Чувствую себя отвратительно из-за того, что так навязываюсь, но ничего не могу с собой поделать. Когда кто-то нравится, ты будешь из кожи вон лезть и испробуешь все методы, чтобы понравиться тому человеку.       — Понимаю, я такой же, — разочарованно говорит Сан. — Когда-то всеми способами завоёвывал Хонджуна. Видимо, сделал недостаточно. Он всё ещё находит дела поинтересней.       — Например, смотреть на костёр? — усмехается Жизель, но, видя серьёзный взгляд парня, затихает. — Прости, подумала, будет смешно.       — Кажется, я схожу с ума. Уёна рядом нет, и я даже не знаю, как это и с кем обсудить. Раньше говорил всё, что приходило на ум, но Хонджун научил думать головой. И это, оказывается, не моё занятие.       — Вы с ним такие разные, — подмечает Жизель.       — Почему я нравлюсь тебе? — задаёт неожиданный вопрос Чхве, что девушка аж теряется.       — Разве должны быть причины? Ты мне понравился ещё при первой встрече, когда тебя только привезли. Я всегда болела за тебя, хотела, чтобы ты везде выигрывал. Уверена, это твой путь. К сожалению, посмотреть на тебя я так ни разу и не смогла.       — Выгляжу таким сильным?       — И ловким, и способным! — восторженно говорит Жизель, добавляет легко: — И очень красивый, — и морщит от смущения нос.       Сану приятно. Ему говорят слова, которые радуют душу. Он даже немного успокаивается, тревога потихоньку отпускает.       — А какой для тебя капитан?       Сан смотрит в небо и думает над вопросом, наверное, с минуту, не замечая, как течёт время. Какой для него капитан? Непросто остановиться на чём-то, ведь слов так много, что они путаются в голове. Да и выбрать даже не одно, а несколько, просто невозможно.       — Слишком сложно назвать что-то.       — Ясно, — с ноткой грусти произносит Жизель. — Значит, ты даже не можешь понять, что чувствуешь к нему?       — Мне он просто нравится. Особенно его губы, — последнее вырывается с мимолётной улыбкой. В их первую встречу он обратил на них внимание.       Жизель подаётся к нему чуть ближе, заглядывая в глаза. Испугавшись такой близости, Сан подскакивает. Сердце бешено бьётся, и он нервозно осматривается вокруг, мало ли, вдруг кто увидит их при разговоре. В последнее время все любят объявляться так не вовремя, как хотелось бы.       Жизель не заставляет себя ждать и поднимается следом.       — Сан, ты просто должен научиться слушать своё сердце! — говорит решительно девушка. — Я же вижу, что тебе плохо здесь, поэтому у тебя нет причин…       — Да о чём ты… Не понимаю.       — Мы можем уже завтра отправиться на поиски твоего друга! У меня много связей в том мире, я смогу быстро найти его.       — Много связей?       — Да! Господин, на которого я работала, много с кем общался, и они все меня знают. Мне нужно будет лишь сыграть немного прошлую роль, и они с радостью выдадут мне все координаты.       Сан только сейчас понимает, что слова Жизель про поиски брата вовсе не так бессмысленны, какими могли казаться. Она ведь и правда может помочь им…       Чхве переводит на девушку взгляд, и та приближается ещё, неотрывно смотря в его глаза.       — Прошу, дай мне шанс. Хотя бы просто подумай о нас, как о паре.       Им всё равно нужно дождаться рассвета. Пока тот не наступит, ничего не смогут сделать. Остаётся только ждать. Ждать… Что, если Жизель права? Что, если его отношения — мечта кого-то, но не его, а чувства — лишь иллюзия. Сан смотрит в глаза девушки и поддаётся минутной слабости: сокращает расстояние и целует, слегка наклоняя голову.       Чхве с трепетом прижимается сильней к губам Жизель, когда та обхватывает его шею руками. Он чувствует, как пылко и жарко она отвечает, облизывая его губы вдоль и поперёк, и действительно ощущает, насколько девушка хотела и ждала этого поцелуя, как он важен ей здесь и сейчас. Сан верит, что может быть всем для неё в это мгновение. Жизель жмётся к нему ещё ближе, и он ощущает странное…       Странное чувство, заставляющее его распахнуть глаза.       Странное…       Чхве кладёт руки на талию девушки и скользит по ней, стремясь ухватить как можно больше. Жизель поддаётся ему, прислоняясь вплотную, забывая обо всём вокруг, в то время как руки Сана блуждают по её одежде, не медля лезут и под неё. Парень отпускает мысли и отдаётся лёгкому порыву, доверяя внутреннему чутью. Капитан учил действовать обдуманно, но Сан всегда был тем, кто спонтанно делает то, что оказывается в его голове. Ведь планы нужно строить по ходу событий — это девиз, который никуда не денется. Он будет с ним всегда, и может быть из этого что-то и получится в этот раз.