Сказки Крисби

В доме было темно, и Дейзи посчитала бы, что хозяин сейчас в отъезде, если бы не тихая мелодия, которая доносилась из правого крыла здания. В любом случае уже слишком темно, чтобы пытаться найти дорогу домой обратно через лес, и слишком холодно. Возможно, кто бы он ни был, он пустит замёрзшую заблудившуюся путницу на ночлег? Рассуждая таким образом, всё ещё чуточку дрожа от страха неизвестности и тихо ступая, так чтобы не обнаружить себя раньше срока, Дейзи пошла по длинному тёмному коридору в ту сторону, откуда слышалась мелодия, и вскоре заметила слабую полоску света под массивной дубовой дверью. Дейзи нажала на ручку и толкнула дверь, оказавшись в просторном помещении с высоким потолком и огромными окнами, завешанными сейчас тёмными шторами. Похоже было на то, что новый хозяин соединил несколько комнат, разрушив перегородки между ними, и построил сцену, возвышавшуюся над уровнем пола, как в настоящих театрах, а несколько рядов стульев перед сценой предназначались для зрителей, хотя никто никогда не слышал, чтобы в поместье Брауна ставились спектакли. По периметру сцена освещалась свечами в невысоких светильниках, а в дальнем углу стоял граммофон, на котором крутилась пластинка со старой незамысловатой песенкой о разбитом сердце. Ночи отныне безлунны. В сладком, как сок апельсина, Пламени жарком и юном Есть хоть одна причина Милому не раствориться? Что сухоцвет мой стоит? Юность — хищная птица, Жадно клюёт и стонет. В свете свечей танцевала женщина. Она вскидывала вперёд руку, проворачивая кисть, словно задавала вопрос невидимой публике, но не получив ответа прижимала руку к сердцу и отворачивалась, уходя в свои мысли и вглубь сцены, потом вновь возвращалась к залу. Танец был похож на диалог, на рассказ, и, заслушавшись, Дейзи присела, опершись локтями на стул впереди себя. Очнулась только тогда, когда игла граммофона соскочила, и мелодия сменилась однообразным шипением. Вытирая набежавшие слёзы, Дейзи поднялась со своего места и быстрым шагом устремилась к сцене, пока танцовщица поправляла иглу. — Вы так красиво танцевали! — Дейзи совершенно забыла о цели своего визита, всё ещё находясь во власти только что рассказанной истории. Женщина резко обернулась на её голос, и удивление промелькнуло в её глазах: — Ты кто такая? Откуда ты здесь взялась? — О, простите меня, дверь была открыта, и я вошла. Я Дейзи, швея из города, я гуляла в лесу и заблудилась, а сейчас уже так поздно, темно и холодно, и мне, признаться, страшно идти одной через лес обратно. Возможно, вы будете так добры и сможете приютить меня на эту ночь? — Нечего тебе тут делать, дитя, — женщина оценивающе пробежалась глазами по её телу снизу вверх, от испачканных мокрой землёй ботинок до заколки в волосах, на которой она задержалась взглядом подольше: — Какая красивая штучка. Подари мне её. Дейзи потянулась к волосам, расстегнула железную заколку в форме стрекозы с голубыми камушками-глазами, скреплявшую прядь волос, которая, высвободившись, сбежала ручейком на плечо. — Берите, конечно! — Дейзи протянула заколку, — Я не знаю вашего имени… — Меня зовут Марта. И я тут не хозяйка. А вот хозяин вернётся, и вряд ли ты ему понравишься, но что уж делать, не гнать же тебя теперь, — острая заколка в руках смягчила сердце Марты, — оставайся, пусть он сам разбирается с тобой. Ты голодна? Находясь в первостепенных заботах о ночлеге, Дейзи не думала о еде, но сейчас, когда вопрос звучал так прямо, она и правда почувствовала голод и кивнула. — Идём со мной, я покормлю тебя на кухне, — Марта спустилась со сцены, прихватив с собой один из светильников, взяла Дейзи за руку и провела за собой несколько шагов по коридору. Помещение кухни находилось совсем рядом с театральным залом. Как только женщины вошли внутрь, Марта подала Дейзи стул, сняла с гвоздя, вбитого в стенку около двери, серый фартук из грубой материи и повязала его поверх своего роскошного красного платья. Все движения Марты были настолько хорошо отточены, что можно было посчитать их продолжением танца: открыть дверцу шкафчика, достать большую кастрюлю, отодвинуть заслонку, подкинуть небольшое полено и разжечь огонь, поставить кастрюлю на огонь, достать доску и нож, отрезать кусок хлеба, — и наконец миска тёплого чечевичного супа стояла перед Дейзи. За окном послышался лай собак. — Сиди тут, — Марта строго посмотрела на Дейзи и исчезла за дверью.