...мне!

      С Даламаром Гилтиас однажды столкнулся на рынке, когда сам заглянул туда случайно, решив во что бы то ни стало удивить пленника чем-то, что он еще не пробовал. Рейстлин любил сладости. Ел мало, как казалось Гилтиасу, но все же любил, и прекрасно в них разбирался. Купленный в итоге имбирный рахат-лукум на диковинку не тянул, но дракон надеялся на славу лучшего местного торговца сладостями, да и самому захотелось. То, что в выборе сыграла роль и цветовая гамма лакомства — теплый золотой в снежно-белом обрамлении, Гил сообразил не сразу.       Расходиться с эльфом и идти домой поодиночке было глупо, а разговор не клеился. Но дракон чаще всего проводил время с ним и Рейстлином, который вызывал много вопросов, а ответов почти не давал, и упускать такой случай не хотелось.       — Как вы угодили в рабство?       Даламар, приостановившийся чтобы отхлебнуть лимонной воды с сахаром, посмотрел криво.       — Как новый хозяин интересуешься?       — Просто любопытно. Ты ведь его ученик, а учеников берут только сильные маги, как же так вышло, что...       — Я понял.       Эльф кивнул Гилтиасу на просвет между лавками — там под туго натянутым пологом гнездилась тень, пахло мускусом и миррой, и можно было поговорить, не опасаясь, что стянут кошелек или оттопчут все ноги.       — С чего бы начать... Рейстлин одержим. Он не просто сильный маг, он будто родился для этого искусства. И ему всегда мало. Он ищет силы и знания повсюду, так нас занесло в вашу жарищу. Уж сказку-то про лампу ты знаешь?       Гилтиас помотал головой.       — Только про ту, что с джинном.       Даламар хмыкнул.       — Рейстлин ищет лампу.       — Чего? Он же не безумец. Это только сказка.       — Как бы не так, — Даламар стер пот со лба. — Он давно нашел доказательства ее существования. Что хочет загадать — не спрашивай, не знаю. Не удивлюсь, если ничего, а джинн нужен ему просто для какого-нибудь эксперимента. В любом случае, он составил карту, ведущую к сокровищнице, где лампа должна была храниться. Точнее, несколько карт. Самые первые указания были утеряны века назад, а под более поздние подходило сразу несколько мест: первое оказалось просто сырой пещерой с небольшим кладом, второе к этому времени уже было уничтожено стихией, а третье... Третье неожиданно оказалось не сокровищницей, а мастабой, гробницей, да какой... Чья она, мы так и не узнали, зато выяснили, что строили и укрывали заклинаниями подобные места далеко не идиоты.       Как оказалось, она привлекла не только нас. В самый ответственный момент у нас вдруг оказалась за спиной целая шайка разбойников. Все пошло наперекосяк... Рейстлин применил чары, чтобы отбиться от новоявленного Али-бабы с подручными, разбудил одну из ловушек и если бы эта шайка не стояла на пути, нас бы уже не было в живых. Ловушка была магической, отражала примененные заклинания: разбойников разметало, мне тоже досталось — но не слишком, просто потому, что на пути стояли. Рейстлину пришлось хуже всего... Его мало чем можно уложить на лопатки, а тут — собственные чары, и силы он вложить в них не поскупился.       Нас хотели добить на месте, так бы и сделали, если бы не его длинный язык. Через дюжину минут после того, как он пришел в себя, убить его уже было недостаточно, до такого бешенства он их довел. Рейстлина захотели унизить. И выручить заодно на нем хоть что-то, но сам понимаешь, без магических способностей он никому нужен не был, а колдовать поначалу не мог совсем. Едва втюхали за бесценок... Дальше неинтересно, нас помотало пару месяцев, представляешь, в каких условиях. Но силы у него все-таки начали восстанавливаться. Очень медленно, он на стены лез от бешенства. Я боялся что его однажды кнутом забьют насмерть или язык вырвут, потому что рот он открывал теперь только чтобы огрызнуться: на хозяина, на надсмотрщиков, на покупателей. А потом это место, ты... Дальше сам знаешь. Купи еще воды, в горле пересохло.       Гилтиас покачал головой, пытаясь избавиться от поселившихся в голове образов. История походила скорее на одну из сказок, рассказанных самим Рейстлином, чем на правду, но не было похоже, что Даламар лжёт. Высунувшись из тени, дракон подозвал мальчика с глиняным кувшином в тугой оплетке и ждал, пока эльф напьется, нетерпеливо, забыв и о жаре, и о собственной жажде.       — Что вы будете делать, когда Рейстлин вас выкупит?       — А ты как думаешь? — Даламар устало прислонился к пыльной стене, пока дракон рассчитывался с ушлым мальчишкой, выпросившим у него под шумок в несколько раз больше обычной цены. — Карты утеряны, но я уверен, что он все помнит. И что не успокоится, пока не найдет эту проклятую лампу. А потом — не знаю. Загадает стать богом. Распилит пополам, разочаруется в конструкции и сделает свою. Просто поставит ее на полку и будет искать что-то еще. Мне кажется, уже совсем скоро. Он молчит, но я ведь знаю его, аура почти восстановилась. Пошли домой, я тут вот-вот расплавлюсь.       На обратной дороге молчали. Эльф мысленно проклинал палящее солнце, тяжелую корзину в руках, Гилтиас думал о своем, едва замечая все окружающее. Одержимый маг откуда-то с запада, с головой нырнувший в эти легенды, словно сам из одной такой вышедший... Золотая греза, золотой ночной морок, лихорадочно желаемый — до этих безумных снов...       — А что у него с кожей? — спросил дракон, вспоминая, с чего началось все, но Даламар отмахнулся:       — Не знаю. Родился он не таким, это лет пять назад случилось, а вот что именно — кто знает? Слухи, конечно, разные ходили... А он сам не рассказывает.       Хотелось спросить еще многое, но и так понятно уже было, что ответом на большинство вопросов послужит: «Он не рассказывает», и Гилтиас не стал. Уложить бы в голове хоть рассказанное!       — Можно дать тебе совет? — спросил вдруг Даламар, когда до дома оставалось уже совсем немного, и Гилтиас, замешкавшись, все же из любопытства согласился. Они остановились, отошли в кружевную, обманчивую древесную тень.       — Держись подальше от Рейстлина. Все эти его сказки... Не нужно. Просто дай ему набраться сил, расплатиться и уйти.       — Почему?       — Я же сказал тебе, что он одержимый. Ты будешь смотреть ему в рот и слушать красивые байки, пока он выжимает из тебя незаметно все соки, а потом...       — Ты же сам сказал, что он расплатится, — перебил Даламара Гил. Теперь слушать его было неприятно.       — Это другое. Быть в долгу он ненавидит. Но не думай, что он обойдется с тобой по справедливости. У него... свои представления о таких понятиях.       — Не демонизируй его дурной характер, — фыркнул Гилтиас, возвращаясь на дорогу, и взгляд эльфа в его спину стал холодным.       — Тебе снятся необычные сны. Не знаю точно, что именно, хотя предположить нетрудно...       Гилтиас сбился с шага, обернулся.       — И что?       — Это не сны, а он. Рейстлин дает тебе гашиш, чтобы ты продолжал верить, что все это не наяву.       — Зачем?!       — Думаешь, он объяснял? Мне кажется, он нашел способ восстановить свои силы за твой счет. Старинный способ, заклинание длительного действия, но для него нужен физический контакт. Он упоминал его. Давным-давно, задолго до того, как нас продали, как животных.       — Физический... Да что ты несешь? Я ничего не чувствую, разве от подобного у меня не уменьшилось бы сил, будь правдой все, что ты говоришь?       — Поверить не могу, так и есть, — покачал эльф головой. — Рейстлин приходит к тебе потрахаться. Это как... павлин, осваивающий математику. В жизни бы не поверил. Магические силы, Гилтиас! Когда ты последний раз колдовал?       — Бред какой-то!.. — дракон задумался. Он и ипостась-то менял последний раз тогда еще, когда устроил наглый налет за золотом на уютную пещерку смутно знакомых по местным слухам разбойников...       — Твое дело, верить или нет. Он, похоже, уверен, что ты не поймешь ничего, даже сказал открыто, что дает тебе давамеск, достаточно было назвать это слово кому-то знающему — и все бы раскрылось. Попробуй ничего не есть и пить сегодня дома... Не только у него, через слуг он передаст тебе что угодно с той же легкостью, как из собственных рук. И посмотри, приснится ли что-нибудь.       — Зачем ты сказал мне? — вдруг насторожился Гил. — Он твой учитель, а я — никто, ни один из вас меня хозяином не считает.       — Ты и не ведешь себя как хозяин, — эльф помолчал. — Я предан ему до разумных пределов. Нам повезло, что ты его выкупил, а не кто-то другой, а вот тебе с ним... А ты и рад, все ему позволишь, если он предложит. Не надо. Или просто станешь его трофеем.       Слово больно резануло по ушам, стало стыдно. Можно подумать, он Рейстлина трофеем не считал порой мысленно!       — Спасибо за совет, — буркнул Гилтиас уже на пороге, перед тем, как они разошлись в разные стороны.