...мне!

      Здесь, у подножия приплюснутых гор, вершины которых были окутаны призрачной дымкой в любое время суток, стало холоднее. Но и ночевать в лесу больше не требовалось — небольшие поселения у его отлогов были бедны, крыша над головой стоила недорого, имелся бы спрос. А его на крохкие желтые кирпичи стен, непривычные пологие крыши, простоту во всем — не было. И ни одной захудалой молельни, ни одного храма или мечети, на всю округу, словно местные не славили ни одного бога...       — Шалафи, что мы ищем тут? — спросил Даламар еще когда они только вышли из леса, впервые увидев куцую вытоптанную «площадь», на которой едва ли три десятка торговцев уместилось.       — Не что, а кого, — на этом объяснения кончились, зато череда похожих жалких базаров только началась. У третьего по счету они задержались, здесь и о ночлеге уговорились. Хозяйка дома, вдова портного, кланялась за небрежно протянутую горсть монет бесконечно долго, провожая их к очередному невыразительному домишке.       — Надеюсь, больше одной ночи тут провести не придется, — буркнул эльф, едва войдя внутрь и сразу же обнаружив паутину в углах, а в одном — и вовсе крысу.       Внутри пахло пылью, скрипел под ногами песок, а двери между комнатами заменяли отрезы полупрозрачной ткани, и Рейстлин с Гилтиасом тоже понадеялись, что дольше одной ночи они здесь не задержатся.       — Твоя несдержанность мне льстит... — ухмыльнулся ночью уже маг, пристраиваясь поближе к дракону. — Но завтра на нас будут пялиться все соседи.       — Извини, — сконфуженно шепнул Гил. — Это все... лихорадка.       — Опять за свое. Никакая это не лихорадка.       — Да что ты понимаешь в драконах!       — Больше, чем ты думаешь.       — Все равно мне лучше знать! — спор начался не впервые и Гилтиас искренне не понимал, почему с каждым разом Рейстлин все упрямей твердит, что он ошибается.       Маг фыркнул, отвернулся и протянул с показным равнодушием:       — Раз ты уверен...       Утром Гилтиас проснулся с незнакомцем. Тот вертел в руках широкий платок, пытался свернуть его и пристроить его на темных волнистых волосах, но заметив, что дракон проснулся, оставил свое занятие и выжидающе уставился на него голубыми глазами. Дракон с удивлением узнал знакомые все же черты лица...       — Рейст, что это?       — Ты меня называешь «что»?       Гилтиас сердито сел на жалком матрасе.       — Что за фокусы? Это иллюзия?       — Нет.       — Но магия ведь?       — И снова нет. Так что там с твоей лихорадкой?       Гилтиас скользнул взглядом по светлой коже — россыпь едва заметных веснушек на лице, и цвет — уже почти бледность, не золото, не его, не... «Мое!» — шепнуло изнутри уверенно, и дракон изумился — как?!       — Гилтиас?       — Ничего, — гордо отрезал Гил. — Нет никакой лихорадки, откуда бы.       Эльф деликатно покашлял от двери, смотря на Рейстлина с неодобрением, но без удивления — похоже, ему-то маг все объяснил! Хотя, «все» — это вряд ли...       — Пора, шалафи.       Тот кивнул и поднялся, а проходя мимо Гила, бросил:       — Так значит, и трофей тебе не нужен, раз позолота с него слетела.       За эльфом и магом дракон, впрочем, все равно пошел, расстроенный и сердитый. Даламар подчёркнуто держался возле Рейстлина, не отходил ни на шаг, и уже среди торговцев, сонно раскладывающих и развешивающих товар, Гилтиас не выдержал.       — Что происходит? — раздражённо поинтересовался он, оттащив эльфа в сторону от мага, тихо говорящего с одним торговцем.       — Просто сделай то, что он хочет! — зашипел Даламар зло.       — Я не знаю, чего он хочет!       — Значит, узнай!       Дракон сильнее сжал чужой локоть, чувствуя, как усиливается от разговора с эльфом нервное напряжение, зародившееся еще ночью.       — Все плохо?       — Как вы мне надоели! — вспылил вдруг Даламар. — То водой не отольешь и спать не даёте, то глупеете вдруг оба! Он же щит магический снял, лишь бы тебя переспорить! Пусти меня!       Маг, перебирая тонкими пальцами товар на прилавке травника, посматривал за беседой неодобрительно.       — Давно таких не было, господин. Приходите завтра!       Рейстлин кивнул и, приобретя несколько перевитых тонким шнуром букетиков сушеных цветов с какими-то уродливыми корешками, отошёл от палатки.       — Мы нашли... Но придется ждать, — с неудовольствием констатировал он и посмотрел на дракона ледяными глазами. — Ты почему ещё здесь?       — Никуда я не уйду, — буркнул тот. — Чего мы ждём?       — Мы — пару человек, которым нужно отплатить.       — Я уже не с вами?       — Тебе же ничего не нужно, ты сам сказал, — голос мага был не привычным, ехидным, а ледяным. — Купите съестного.       Сам Рейстлин решительно развернулся и ушел. Гилтиас с Даламаром переглянулись, оба шагнули было следом, но после короткого спора решили все же, что за едой пойдет эльф, а за магом — дракон.       Гил догнал не сразу — Рейстлин короткую дорогу решил удлинить, пошел за дворами и домами, по редкой лесной опушке, внимательно разглядывая землю.       — Ты объяснишь мне, что происходит? — попросил дракон резче, чем стоило, маг злорадно хмыкнул и вернулся к разглядыванию земли.       — Избавляю тебя от твоего недуга.       — А кто сказал, что я хочу избавляться?       — А кто тебя будет спрашивать? — остановился и поднял взгляд Рейстлин.       Гилтиас тихо рыкнул, глядя в голубые глаза, в надменное лицо.       — Допросишься — улечу!       — Да что ты. Испугал.       Рейстлин казался моложе без седых волос и с веснушками на носу, и будто еще тоньше из-за светлой кожи. Исчезла будто вместе со странными зрачками темная тень с лица... На солнце волосы отливали медью, не золотом, но внутри что-то вдруг снова заныло тягуче, болезненно: «Мое! Мой!». Гилтиас вздохнул глубоко, и вместо выполнения угрозы шагнул поближе.       — В конце концов, ты невыносим... Я не понимаю, что тебе нужно! Дай хоть подсказку.       Рейстлин, похоже, тоже слегка остыл.       — Подсказку... — протянул он. — Глаза закрой.       Дракон неохотно зажмурился, ожидая подвоха.       — Ну что ты? Не бойся, не укушу, — насмешливо шепнул Рейстлин, касаясь щекой щеки. Гилтиас насторожился, но маг ничего не сделал — только погладил ладонью шею, обнял и замер. Дракон сам не заметил, как его собственные руки скользнули по талии мага, прижимая сильнее, как он потянулся было за поцелуем...       — Ящер лихорадочный, — вздохнул Рейстлин, выворачиваясь и вместо себя впихивая в руки дракону свои покупки. — Я обещал подсказку, а не отдаться тебе на ближайшем муравейнике. Иди домой. И нечего так на меня смотреть, я скоро.       Вкупе с магическим щитом Рейстлина шло и проклятое зрение, и поначалу он только порадовался возможности отдохнуть от уродующих все зрачков, посмотреть на мир неискаженным зрением, но многого это не дало. Своих спутников он видел и так почти такими же, какими они были на самом деле, а пестрый окружающий мир теперь быстро утомлял. Нужная трава никак не находилась, от напряженного, сосредоточенного взгляда под ноги уже болели глаза. Чужой магический фон Рейстлин почувствовал слишком поздно, и отреагировать так быстро, как нужно было без щита, не успел. Чужое заклинание ударило в висок, и мир потемнел...       — Где он? — навис над Гилтиасом, задумчиво расковыривающим уже третью по счету лепешку, встревоженный эльф. За окном давно уже стемнело, Рейстлин все еще не возвращался.       — Откуда я знаю? — огрызнулся дракон, приходя в себя. Дурацкая подсказка не давала ничего, и как он не ломал голову, понять, что имеет в виду маг, не мог до сих пор.       — Что-то случилось, — уверенно сказал эльф, и у дракона по позвоночнику поползли мурашки. По рассказам и Даламара, и Рейстлина, когда с магом последний раз «что-то случилось», они угодили в рабство, а маг еще и сил лишился...       — Надеюсь, что нет, — несмотря на собственные слова, Гил торопливо поднялся — нужно было идти искать.       — Не надейся. На улице темно, а посох здесь. Он бы давно его призвал.       Тьма снаружи разгонялась лишь редкими масляными светильниками, пыльными и горящими через дом. На окраине горели костры. Позади домов, у той опушки, где маг с драконом расстались, царила и вовсе уже непроглядная тьма.       Обошли еще раз все поселение, встретились вновь на плешивой полянке, изображающей днем торговую площадь. Сейчас по ней болтался мусор, лишь в одной палатке горел свет — пьяный травник спал внутри, прямо на полу, и его вряд ли заботил качающийся на ветру каганец.       — Магией искать придется, — покачал головой уже не на шутку обеспокоенный Даламар, Гилтиас только кивнул согласно, и оба торопливо направились обратно к дому: для поиска нужна была вещь Рейстлина, посох подошел бы...       — Потеряли кого-то, господа? — поинтересовалось ехидно из тьмы уже у самого дома.       — Ты еще кто такой?       На вопрос эльфа высунулась из проулка откровенно бандитская рожа.       — Что, ушастый, узнаешь? Но мы не по твою душу...       — Ах ты!.. — Даламар поднял руки, сложив пальцы для боевых пассов, но Гил влез между ними.       — В чем дело?       Рожа ухмыльнулась, являя на свет и своего приземистого, пузатого обладателя, пестро разодетого. Следом за ним появилось на свету еще несколько таких же.       — Дело, глубокоуважаемый дракон, в том, что мы случайно прогуливались себе в этом милом, спокойном местечке и вдруг Керему травник шепнул пару слов и показал на вот этого ушастого. Представь, какой конфуз! Мы его только пару месяцев назад продали... А потом уж и я знакомца заприметил — тебя. И надо же — с ушастым!       — Сам ты...       — Заткнись! — рявкнул на Даламара Гил, и тот опешил.       — Сразу видно делового... дракона, — покивала рожа. — А меня Фаруком звать, я у них, вроде как главный. Не припоминаешь ли такого эпизода — совсем недавнего, когда тебе позарез приспичило кого-то ограбить? В пещеру-то, понятное дело, не влетишь, пришлось тебе вот в эту шкуру перекидываться, чтобы мешок вынести... Схватил, поди, не глядя? Их там пять штук стояло, и каждый дороже покраденного. Ну да лихорадка золотая — штука такая, соображение начисто отшибает, знаю, наслышан. Я, признаться, с замершим тогда сердцем наблюдал из тени. Страшно было! Дракона впервые видел, а оставался тогда в убежище один-одинешенек, не полез на рожон из-за какого-то мешка... А тут, теперь — вы. Скажите, какой подарок судьбы! Какая удивительная встреча!       — Мир тесен, — процедил дракон сквозь зубы, игнорируя ошарашенный взгляд эльфа. — Ближе к делу, любезнейший. Где наш спутник?       Рожа осклабилась.       — Ты меня не торопи, глубокоуважаемый... Я к тому и веду. Пошли мы, значит, за вами следом, ушастый-то нам без надобности, а вот за мешок спросить очень хотелось, сам понимаешь. Но опасливо было очертя голову бросаться, послали за колдуном нашим. А вы там в лесочке, милуетесь, чисто два горлика! Колдун и прийти успел...       — Ты хочешь выкуп? — перебил Фарука только еще больше разозленный неторопливым рассказом Гил. — Сколько?       — Много, глубокоуважаемый дракон, много. Вижу по твоему нетерпению, что торговаться не станешь. И глупостей не делай... А то верну тебе твою игрушку наизнанку вывернутой, требухой наружу, поди, такого и лапать не захочешь. В горах много ходов, поди найди, а они там вместе с колдуном нашим. Так что ты дай знать, как готов платить будешь. Через травника.       Гил показал кулак собравшемуся было встрять Даламару и спокойно, согласно кивнул.       — И не мелочись, глубокоуважаемый...

***

      Маг пришел в себя в какой-то пыльной пещере. Сводило болью спину от неудобной позы, пылало в виске... Еще и кляп! Рейстлин попытался пошевелить занемевшими руками. Впустую. Связали на совесть, за спиной, крепко, даже пальцы перемотали так, что их почти не чувствовалось. Понимали, значит, с кем дело имеют... Плохо. Идиот! Надо же было подставиться так глупо! Кое-как сев у стены, он огляделся и почти сразу поймал неприятный взгляд, знакомый отчего-то... Колдун из мастабы!       — Не слишком-то ты старался замаскироваться, — свистящий акцент делал его голос неприятным, похожим на шипение. — Хотя узнал тебя только я. Понимаешь, почему это плохая для тебя новость?       Рейстлин не ответил бы, даже если б не было кляпа. Со связанными руками много не наколдуешь, но второй раз попасться одному и тому же второсортному колдунишке?! Тот явно был доволен тем, что сейчас они наедине, значит, хочет что-то получить — вызнать, скорее всего, что с него еще взять, когда даже посоха при себе нет? Нужно короткое, быстрое заклинание, которое можно использовать без дополнительных компонентов или пассов...       — Потому что жадность Фарука ограничивается золотом, камнями, женщинами на худой конец, но для твоего спутника это, похоже, не проблема. Если, конечно, он захочет тебя выкупить... Но я-то знаю, что у тебя самого есть гораздо больше.       Атаковать сразу, едва снимет кляп. Даже не так важно, чем именно, лишь бы после этого была хоть минута на то, чтобы избавиться от веревки и размять пальцы. Жаль только, что ничего острого на первый взгляд поблизости не было. Рейстлин поморщился — придется пережигать путы, рядом с колдуном горит магическая свечка. Связали плотно. Будет больно.       — Я ведь тогда твои бумажки подобрал... Я тоже верю в джинна, маг. И прекрасно знаю, что нашедший его сможет стать всемогущим. Поэтому сейчас мы поступим очень просто — ты выдашь мне ключ к своему шифру, иначе когда за тобой придут те двое, я убью их. Знаю, тебе самому угрожать бесполезно, но не совсем же ты тварь бесчувственная? Фарук говорил, ты заботился об эльфе, когда ему печенку отбили... А с драконом вообще милуешься. Не пустишь же их в расход?       Колдун подошел поближе.       — Ишь, как глядишь свирепо. Так что, мы договорились?       Рейстлин, пытаясь отогнать злость, сморгнуть алую пелену гнева с глаз, медленно кивнув и подумал с мрачным предвкушением: «Только вынь кляп, мразь. Больше трех мгновений не понадобится».       — Я тут у тебя такую занятную штуку нашел, — задумчиво тем временем сообщил колдун. — Кинжал. Как игрушечный, в самом деле! Но острый. Побудет подстраховкой, чтобы ты фокусничать не надумал...       К шее мага прикоснулось лезвие, и тот мысленно выругался — недооценил колдуна. Местная магия была обычно неторопливой, неспешной, но ведь тот в мастабе видел, как колдует сам Рейстлин и знал, чего можно ждать от него... Значит, осталось только вплести чары в речь так, чтобы он не заметил. Оглушение отпадает, слишком длинные слоги, сон тоже, мало, слишком мало сильных заклинаний попадает под условия! Слепота — вот что коротко, быстро, незаметно... Дезориентировать и после ударить ногами в лицо, благо тот присел рядом. Получится ли? Тоже онемели, как иголками кололо при любом движении. А второй попытки не будет.

***

      — Что это было?! — едва оказавшись под не слишком надежным, но все же прикрытием стен их временного жилища, зло поинтересовался Даламар. — Из-за тебя все, оказывается? Чего ради тебе потребовалось их грабить?       Гилтиас скривился.       — Тебе не все равно? Потом обсудим мои дурные привычки. Дай посох.       — Что ты собираешься делать?       — То, о чем мы говорили!       — Да ты в своем уме? Выкуп нужно готовить!       — Он мне голову морочит и гонит, а я за него — выкуп?!       — А искать ты его зачем собрался? Чтобы лично сообщить, что у тебя гордость проснулась?       Гилтиас побледнел от обиды, но спор продолжать не стал — сам пошел к посоху, но эльф преградил дорогу, заговорил снова, снизив тон.       — Да пойми ты, нельзя за ним идти. Они черт знает где, в толще породы. Даже если мы будем знать, где искать Рейстлина, нам придется действовать вслепую, и времени на тонкую магию не будет...       — И не нужна тонкая, — буркнул Гил. Хотелось действовать немедленно. — Усыпим всех, заберем Рейста, разбудим...       — А если они уже наложили на него какие-то чары или опоили? И не забывай, у них там тоже есть свой маг. Нужно их выманить. Пусть подумают, что мы готовы на обмен, выведут его...       — Вот ты и выманивай, — отрезал Гил. Чем больше разумных доводов приводил Даламар, тем сильнее гнала вперед попавшая под хвост вожжа. Заклинание обнаружения было бы куда эффективнее с картой и зачарованными маячками, но Гилтиас благодаря опыту ориентации в полетах, мог обойтись и без них. В отличие от эльфа.       — Что, передумал выманивать? — равнодушно поинтересовался дракон, когда Даламар догнал его, и дюжины минут не прошло после выхода из дома.       — Боюсь, что ты дров наломаешь! — отгавкнулся тот. — Дай хоть зрение тебе зачарую, ты же нас светом выдашь сразу же...       У подножия оказались быстро. Гил уверенно направился, похоже, в ближайшую же пещеру, Даламар, продравшись следом сквозь колючие кусты, огляделся с недоумением.       — Да тут заросли сплошные вокруг, не ходит никто... Это не то место!       Гилтиас не ответил, а внутри узкой пещеры оказалось вдруг несколько ходов в разные стороны.

***

      Колдун взялся за кляп. Рейстлин напряженно ждал момента, когда он его снимет, про себя повторяя заготовленное предложение. Всего несколько подмененных слогов в обычной речи, и человек, с языком магии незнакомый, мог бы принять их за проявление какого-то странного акцента... Но колдун может и догадаться. Прирежет сразу вряд ли, конечно, рассматривал бы этот вариант — пригрозил бы магией, а не сталью, чтоб руки не марать, но хорошего ждать все равно не придется.       — Будь паинькой, — посоветовал тот, наконец снимая кляп.       Рейстлин заговорил торопливо, ухитрился даже от кинжала отшатнуться в бок, едва фразу закончил — тот только по коже скользнул на прощанье легко, не страшно, опрокинулся на спину и пнул связанными ногами. Целился в нос, но затекшие ноги не послушались, удар пришелся ниже, и... Превзошел все ожидания. Колдун, видно, собирался выкрикнуть что-то, но от направленного снизу удара щелкнули, захлопываясь, челюсти, и изо рта хлынула кровь. «Язык!» — сообразил Рейстлин не сразу, пытаясь подобрать почти беспомощными пальцами оброненный воющим колдуном кинжал. Бесполезно! Перекатившись несколько раз по полу пещеры (все камни, небось, на теле отпечатались!), маг, оглядываясь через плечо, подсунул к ровному пламени магической свечи связанные веревкой руки. Та лопнула довольно быстро, но на запястьях все равно успели расцвести ожоги. Торопливо сдергивая остатки пут, Рейстлин пытался вернуть чувствительность онемевшим пальцам. Те упрямо не слушались — не успел даже избавиться от веревок на ногах, как встал, шатаясь, в углу пещеры колдун с залитой кровью грудью, поднял, собираясь колдовать, руки...       За его спиной, почти скрытый от глаз мешком с каким-то скарбом, прятался узкий лаз: человеку через такой ни за что не просочиться. Выбравшийся оттуда кендер остался незамеченным обоими магами, поэтому камень, ударивший в висок одного из них стал одновременно и приятным, и неприятным сюрпризом — смотря на чей взгляд. Колдун упал тяжелым кулем, Рейстлин молча кивнул кендеру в сторону кинжала и заговорить смог только когда веревки на ногах были разрезаны:       — Признаю, твои метаморфозы эффектней.       Картина, представшая появившемуся через несколько секунд коридором магии Даламару, снилась ему потом еще долго в самых безумных снах — кендер отчитывал шалафи! Шалафи, похоже, достойного ответа подобрать быстро не смог, поэтому молча и устало прислонился к Гилу, уже рассматривающему его ожоги; тот озадаченно замолчал.       — Потом нежничать будете! — рявкнул эльф, чувствуя себя единственным разумным существом во всей пещере и сам открыл новый коридор, не дожидаясь, пока остальные проникнутся его грозным тоном. — Уходим!       Едва оставив спутников в безопасном месте, Даламар отправился за скарбом в брошенный домишко. Посох стоял и светился уже рядом с Рейстлином, прислоненный к дереву, но седла и мелочь вроде походных фляг пригодилась бы. Пока ждали возвращения эльфа у знакомой уже по первому выяснению отношений поляне, успели поругаться снова.       — Все из-за твоего дурацкого упрямства... Щит-то верни на место! Зачем вообще понадобилось искать этих бандитов?       Рейстлин сердито отобрал у Гилтиаса толстый свежесорванный стебель дарилуки, молочным соком которого тот, уже вернувшись в наиболее привычную человеческую сущность, смазывал ожоги, продолжил сам, морщась от боли. Признаться в том, что щит поднять заново сейчас у него просто не достанет сил, было унизительно, отвечать на это маг не стал, огрызнулся в том же тоне:       — Все из-за твоего нежелания признавать очевидное! — обсуждать неудавшуюся месть тоже было неприятно, но это объяснить стоило. — Не хотел встретить их на пути еще раз. Ну и рабство, знаешь ли, не та вещь, которую хочется прощать кому-либо.       — Что очевидное, лихорадку? Ты объяснишь наконец, чем она тебя так нервирует?       — Тем, что она унизительна! — рявнул маг. — Это было забавно поначалу, но не всерьез же спихивать все на нее!       — Вот как... — кивнул Гил с мрачной улыбкой. — Так может, придумаешь свое определение вместо того, чтобы пудрить мне мозги и влипать в неприятности из-за собственного упрямства?       — С неприятностями я сам бы разобрался, тебя вообще никто не звал!       — Ну да, гордость и глупость — убойное сочетание, с их помощью с чем угодно справиться можно!       — Кто бы говорил о глупости, но не лихорадочный дракон!       — Мне хотя бы не нужно накачивать тебя гашишем, чтобы быть искренним!       — Хочешь сказать, сейчас у тебя действительно твоей лихорадки нет?       Даламар, неожиданно появляясь неподалеку как раз вовремя, чтобы застать последние слова ссоры, замер озадаченно, но лишь на мгновение, после с грохотом свалил на землю вещи и внятно, громко и четко произнес:       — Идиоты.       Рейстлин с Гилтиасом переглянулись...       — Прости, ученик, что ты сказал? — угрожающе переспросил маг.       — Я сказал, шалафи, что вы идиоты. Оба. Влюбленные идиоты, если быть точнее. Такое определение вас устроит? Подумать только, к чему пришло мое обучение: дурацкие сказки, рабство, а теперь — это! Даже не знаю, что хуже...       — Даламар, прекрати истерику, — поморщился Рейстлин. — Мы не раз попадали в неприятные или странные ситуации в последних наших путешествиях, и...       — У меня истерика, шалафи? — перебил эльф, бледнея от злости. — Да посмотрите на себя наконец!       Рейстлин скрипнул зубами и поднялся, Гилтиас торопливо схватил его за руку... Даламар, закатив глаза, ушел в чащу, куда глаза глядят, благо что сам мог обойтись в ночном лесу даже без дополнительных чар.       — Я не хотел, — через силу, сочувственно морщась, произнес Гил. — Так больно, да?       — Нет, — соврал маг, нервно потирая кожу вокруг потревоженного ожога.       — А шипел как будто очень больно...       — Твоя лихорадка заразна.       — Что?       — Ты, кажется, хотел искренности? — Рейстлин раздраженно подергал остатки рукава, стараясь не смотреть на Гилтиаса. — Твоя лихорадка заразна.       — Давно ли? — озадаченно уточнил сбитый с толку Гил.       Маг вздохнул, скрипнул зубами, покачал головой... Даламар был прав, все глупо. И проговаривать все вслух тоже было глупо, но дракон ждал ответа жадно, и замолчать теперь было бы еще глупее.       — Почти с самого начала. И чем дальше, тем хуже. Заклинание вообще было только предлогом, силы и так восстанавливались. Доволен?       — Не доволен! Ты же собирался откупиться и уйти, и меня гонишь все время — почему?       — Именно поэтому.       — А по-человечески ты умеешь разговаривать? Что значит — поэтому?       — Не умею, давно мог бы заметить! Потому что мне дороги мои собственные силы, планы, контроль! А с тобой...       — Вот теперь я начинаю понимать...       — Наконец-то, — буркнул маг, устало приваливаясь к ближайшему дереву. Гилтиас, лукаво улыбаясь, подошел поближе, встал рядом, не обращая внимания на угрюмый взгляд Рейстлина.       — Поправь меня, если я ошибаюсь. Я заставляю тебя терять контроль, чего ты, видимо, очень боишься, и все это из-за моей заразной золотой лихорадки, которой на самом деле нет?       — Обязательно заставлять меня чувствовать себя еще глупее?       — Да или нет, Рейстлин?       — Да!       — Тогда — обязательно!       Остывший слегка Даламар появился из леса с охапкой валежника как раз вовремя, чтобы увидеть несомненные свидетельства примирения и устало порадоваться, что этими свидетельствами пока являются лишь поцелуи и несерьезная перепалка между ними.       — Рейст, а что за подсказка-то была?       — Хотел чтобы ты к себе прислушался, пока я без... позолоты. Неужели не догадался?       — С твоим золотым характером эксперимент все равно не был бы чистым!       — Будете опять шуметь ночью, не постесняюсь прийти лично потребовать тишины! — с мрачным облегчением предупредил эльф, Гилтиас хотел было обернуться и ответить, но Рейстлин не отпустил, обнял неловко, стараясь не задеть ничем ожоги.       — Я ему на слух заклинание наложу...       — Пока еще я все слышу.       — Гил, есть у тебя какая-нибудь знакомая девушка, которой нравятся эльфы?       — Шалафи!       — Есть!       — Придется знакомить перед тем, как дальше отправляться...       Но перед тем, как направиться к следующей предполагаемой сокровищнице, занялись все же другим.       — Где вы были, оба? — тревожно поинтересовался Рейстлин, проснувшийся утром в гордом одиночестве и немало настороженный этим фактом, едва дракон с эльфом приземлились неподалеку от импровизированного лагеря. В отсутствие спутников маг успел восстановить щит, вернув себе более привычную внешность, зрение и подозрительность.       — Да так... — те переглянулись и Гилтиас, хихикнув, уточнил: — Пару долгов раздали. Ты ведь хотел немного отомстить, да? Колдуна только не нашли...       Предстояло еще рассказать о старой дурацкой краже. Фарук, правда, дал дракону слово, что теперь они в расчете. Сейчас он вместе с своими подопечными мог радоваться возвращению украденного когда-то мешка с золотом — правда, этому немного мешал тот факт, что все разбойники были привязаны к нему спинами и для полного счастья связаны между собой... В пещере уже несколько часов стояло сосредоточенное сопение и скрип веревки, сопровождавшие попытки развязаться.