Песня крови

      Скажи мне кто недавно, что я добровольно вернусь обратно в Алькасар — непременно посмеялся бы над тем наивным идиотом, открестился бы от такого счастья и купил бы билеты до Греймора, чтобы уж точно ни одним порталом не унесло на славный Запад. Но вот он я, заново обживаюсь посреди западной столицы. В здравом уме и трезвой памяти. И даже улицу, на которой поселился, нахожу уютной: она словно вынырнула из далекого прошлого прямо между строгими бетонно-стальными коробками. Занавесочки на окнах развесёлые, с мелкими цветочками, от каких у всякого нормального человека зарябит в глазах. А уж дом мой хоть прямо сейчас лепи на открытки с городскими достопримечательностями.       Комм зазвонил неожиданно, отвлекая от меланхоличного созерцания садика за окном. Ничего особенного, кусты жимолости да шиповника. Но летом наверняка красиво.       — Хорошо устроился? — раздался в трубке насмешливый, чуть хриплый голос.       — Сносно. Любуюсь детской площадкой за окном. И у меня есть сад.       — Сад? — переспросили с наигранным удивлением. — И даже ни одной крохотной могилки? Парочки черепов на заборе? Ну хотя бы забор у тебя есть? Высокий, с острыми пиками?.. Как у твоей родной вампирятни, например?       — Нет, нет и нет. Тэйн, я думал, с шуточками про вампиров мы покончили ещё в столице.       — Так то столица, а это Алькасар! Кто знает, вдруг в тебе проснулась какая родовая память?       — Вот уж вряд ли.       Ну да, вся эта пастораль мне не подходит от слова «совсем». Не мне думать о доме с заборчиком, газоном и палисадником. Ну, разве что лет через триста, когда любое занятие, включая вышивание крестиком и разведение атарийских котят, можно будет оправдать скукой. Однако ж кому-то вроде меня положено разгуливать по старой крепости с толстыми стенами, любоваться фонтанами на фоне полной луны, читать жизнеописания славных предков, клыком и магией избавляющихся от бездуховных людишек… По крайней мере, именно такой досуг моя родня сочла бы подобающим.       Нет уж, лучше котята. И домик — с занавесочками, кустами жимолости у крыльца и степенными соседями.       Я задёрнул занавеску, взял в руки пакет с кровью. Четвёртая отрицательная, редкий деликатес… но на вкус всего лишь кровь. Металл, сладость и соль.       — Спасибо за подарок. Но в следующий раз лучше без сюрпризов. Моя горничная была не в восторге, когда я открыл коробку при ней.       — Боги, Люк, только не говори, что она приняла тебя за человека! Мы, конечно, сто лет не виделись, но раньше твои клычищи не особо смахивали на проблемы с прикусом.       — Не приняла. Но я бы предпочёл сначала словами рассказать об особенностях своего рациона. Это было бы вежливо.       Я не видел, но был уверен — прямо сейчас Тэйн закатывает глаза и пытается не проворчать что-нибудь насчет моих старомодных замашек. Не иначе как чудом удержался.       Снова приложился к пакету, поморщился — даже в четвёртой отрицательной мало вкусного, если она из холодильника. Хорошо, что я вампир только наполовину и вполне доволен человеческой пищей. Но поискать подходящий клуб всё же стоит. И желательно, чтобы он не принадлежал моей драгоценной (да ни капли) родне.       — К слову о вежливости, — протянул Тэйн, — тебя ждать в гости? У меня завалялась бутылка отличного лахгарского виски. И пара сплетен об Асторнах. Интересует?       — Возможно.       Ну конечно же, интересует. Отнюдь не из беспокойства об этой семейке. Но знать, какой гадости от них ждать — а гадость обязательно будет, свои клыки ставлю, — я обязан. Но пока терпит. Будь что-то действительно срочное, Тэйн бы уже в красках расписал, что натворила моя родня и как этой информацией лучше распорядиться.       Всё же хорошо иметь своих людей… да везде. Истина, которую я накрепко усвоил, спасибо Греймору и всем Тамритам разом.       — Я загляну на днях. Вот только выясню, сколько головной боли мне оставил прежний главный ликвидатор. Не спейся там без меня.       — Не обещаю, — поспешил расстроить Тэйн. — Вздумаешь сожрать какого-нибудь спиногрыза — всажу кол в сердце.       Вроде и шуточка, а всё же сомневаться в угрозе не приходится. Не факт, что Тэйн справится, да и возьмёт не бесполезный осиновый кол, а скорее пистолет, но… В общем, хорошо, что никаких спиногрызов я «жрать» не планирую. Не моя тема. Я бы и без крови обошёлся, если бы мог. Достойной того, чтобы совать в рот, поди отыщи, а вот всякого суррогата в достатке. Не так уж хорошо быть вампиром, если подумать.       Стрелка на часах отстукивала три пополудни — время позднее для человека, но не для ночной твари, — когда я вышел из дома. Даже солнце ещё проглядывает, что поздней западной осенью можно считать чуть ли не праздничным событием, достойным упоминаний в летописях. Не зря эти земли так по душе вампирам. Нет, вопреки глупостям из книжек и фильмов, на солнце мы не горим, не сверкаем и при желании можем даже чуть загореть. Но не любим, факт. По глазам бьёт уж очень сильно.       Я успел забыть, какой здесь воздух. Не морозно-искрящийся, как в Грейморе. Не насыщенный запахами бензина и людских тел, как в Аркади. Влажный из-за двух крупных и несчетного количества мелких рек, по берегам которых расположился Алькасар, пахнущий болотами, когда ветер дует с северо-запада, и лесом, когда с юго-запада. Пропитанный магией из-за близкого соседства с Сидом. Чужой, тёмной, но знакомой всякому, у кого в официальных богинях ходит Тёмная Мать.       Всё же вампиры — жуткие ретрограды и консерваторы. Тянутся к тому, чем жили, будучи людьми. Отсюда все эти шуточки про жабо и бархатные сюртуки, которые зачастую вовсе даже не шуточки. Я, конечно, ни одну из этих раритетных тряпок не напялил бы, но знаю тех, кто напяливает. И даже не выглядит при этом как беглый актёр из местечкового театра.       Каждый раз смешно, стоит представить себя в одном из тех нарядов, что так любит Александр Тамрит. Отрастить приличные кудри, на пояс вместо кобуры нацепить шпагу, и пожалуйста — типичный аристократ из позапрошлого века. А если найти коня, согласного без оглушительного ржания стоять рядом с такой расписной красотой, — можно запросто продавать ротозеям-туристам фотографии с собой прекрасным. Эх, не ту я профессию выбрал…       Мы, нечисть, не слишком любим прогулки и людей — слишком много запахов вокруг, слишком сильно отвлекает, будит охотничьи инстинкты. Но хотелось. Просто пройтись, почувствовать дух города. Тем более что солнце предпочло спрятаться, да и до работы отсюда совсем недалеко — всего то пройти через Площадь пяти улиц, если мне не изменяет память.       Дурацкое название. Да и улиц, выходящих к площади, всегда было четыре. Но красиво. И шумно. То тут, то там к прохожим цепляется очередной попрошайка; бегают дети, явно уставшие от своих родителей, решивших, что прогулка куда полезнее сидения за персоналкой. И музыканты, куда без них. Серьёзно, не припомню ни одного города, где не нашлось бы этих, хм, представителей современного искусства. Разве что в Моэргрине, но там большую часть года проще примёрзнуть пальцами к лютне, чем на ней сыграть. Кстати, всегда было интересно, откуда бы у нищего уличного музыканта взяться недешёвому инструменту. Своровал? Достался по наследству? Но вместо того, чтобы продать коллекционеру и купить себе пожрать (а порой и сразу дом, коллекционеры — люди странные), пойду-ка бренчать на площади за два талера?       К примеру, вон тот парень со скрипкой. Уж я-то знаю, сколько стоит хотя бы ученическая — неуважаемый дядюшка Винсент в детстве пытался сдать меня в музыкальный класс. Увы и ах, кривизна моих рук оказалась прямо пропорциональна его желанию сделать из меня скрипача.       Однако даже моих скудных познаний достаточно, чтобы оценить игру. «Бури Авалона» на Западе только глухой не слышал, да как и во всей республике — это известная композиция. И невероятно сложная. Виртуозная. Какой уличный бродяжка сумеет вот так запросто выдавать сложные флажолеты, перемежая их стремительными пассажами? А этот ухарь ещё и кривляться успевает, расточая поклоны и ухмылочки так усердно, словно ему за это отдельно приплачивают.       А может, и приплачивают. Невольно покосился на открытый футляр, полный банкнот разного достоинства, — и снова понял, что выбрал не ту профессию.       Сам не знаю, сколько я торчал как дурак посреди площади, глядя на странного музыкантишку. И слушая тоже, но… признаюсь, засмотрелся. С такой страстью на лице он играл, так управлялся со своей скрипкой, ловко бегая пальцами по грифу и перебирая струны. Впору вязать поганца на двое суток за непристойное поведение.       Или не только за него. Воздух вокруг почти звенел от струн волшебства — и тьма внутри меня отзывалась, вторя их музыке. Той самой, слышной только тёмным тварям.       Что это за хрень? Парень зашибает денежки на чёрной магии? Не удивлюсь, конечно — собрал он, навскидку, чуть ли не треть моего месячного оклада. Но вот ведь загвоздка: умея творить чары такой силы, ты не станешь развлекать зевак на площади.       Не понимаю, что происходит. Но разберусь непременно.       Наконец, к недовольству нехилой толпы, собравшейся вокруг, скрипач закончил играть и неспешно раскланялся. Аплодисменты ему дали прямо-таки громовые, и я к ним неохотно присоединился. Просто чтобы не вызывать подозрений.       Возможно, вышло у меня плохо: скрипач безошибочно отыскал меня в толпе и подмигнул на прощание. Выразительно так, чуть ли не похабно.       Будь я лет на тридцать помладше — наверное, даже смутился бы.       Увы для него, улыбочек от всяких пройдох я навидался предостаточно. Как и приёмчиков по уходу от преследования.       Вот сейчас этот уличный талант непременно натянет на голову капюшон толстовки. Чуть сгорбится, чтобы скрыться среди прочих гуляк. Направится к метро, ведь если преследователь отстанет хотя бы на десяток человек, можно успеть прыгнуть в вагон подальше и выйти на следующей станции, пересесть на поезд в обратную сторону, а потом…       Прости, мальчик, но не с твоей магией пытаться скрыться от вампира. Тем более от вампира, который семь лет просидел в патруле, прежде чем его повысили до детектива. Стандартная участь любого кровопийцы, выбравшего службу государству.       Справедливости ради, скрипач оказался вовсе даже не глуп. Ну или имел некоторый опыт ухода от слежки. Разок свернул в книжный, ненадолго исчез из виду, скрывшись за стеллажами, вышел через задний двор, чтобы…       …выпить кофе?       Хм, а я ведь с этой незапланированной прогулочкой совсем забыл, зачем вышел из дома пораньше. Но заходить внутрь не стал, хотя на девчонку, споро разливающую кофе по ярко-оранжевым бумажным стаканчикам, тоскливо глянул. Завернул за угол — не сомневаюсь, что и тут найдётся запасной выход, через который мой потенциальный уголовник (а я даже к работе толком не приступил!) непременно решит скрыться.       Моя самоуверенность меня и сгубила. Скрипач не попытался улизнуть через заднюю дверь, напротив — вырулил из-за угла и эдак радостно ухмыльнулся при виде меня.       — Зачем ты тут спрятался? — изумился он с видом простачка и протянул мне стакан. — Держи, красавчик. Чёрный, как твоя душа.       Сам не знаю почему, но стаканчик я послушно взял. Мимоходом отметил, что у скрипача ухоженные ногти, каких не бывает у уличных бродяг. Руки сильные, жилистые, явно видевшие не только скрипку. Не бродяга, не нищий и… ни разу не музыкант. Но что пройдоха — неоспоримо.       На матовом боку стаканчика ровным каллиграфическим почерком — всесторонне образованные бомжи нынче пошли! — был выведен номер телефона. А снизу красовалась затейливая подпись.       — Мор? Серьёзно? — протянул я скептически. — Это такой творческий псевдоним, да?       — Это имя, — возразил скрипач, отхлебнул из своего стаканчика, медленно облизал губы. До меня тут же донёсся сладкий аромат карамели и сливок. — Одно из них, по крайней мере. У меня много имён, человек.       Меня за все мои шестьдесят лет как только ни обзывали — но человеком, пожалуй, впервые. Смахивает на провокацию. Судя по тому, как вскинул брови скрипач, я сейчас должен возмутиться и как на духу выложить, кто я такой на самом деле.       Занятный парень, ничего не скажешь. Симпатичный. И интересный. Но куда интереснее будет узнать, кто он такой. Что он такое.       Не то чтобы я совсем не догадываюсь.       — Человек из меня примерно такой же, как из тебя… Киро.       Он поражённо замер, потом глянул на свой стакан, подписанный не обычной аркадийской буквицей, но двумя затейливыми иероглифами. И тут же радостно улыбнулся во весь рот.       — Знаешь вэйди́нь? Чувак! Моя мама будет от тебя в восторге!       Я много чего знаю. Бессмертие — занятная штука, даже если тебе не так уж много лет. Можно тратить время на всякие глупости — от изучения языков, которые с огромным шансом не пригодятся тебе никогда в жизни, до акварельной живописи. Да, такой грешок за мной тоже имеется. Хотя художник из меня разве что немногим лучше, чем музыкант.       — Собираешься познакомить меня с мамой? — поинтересовался с наигранным удивлением. — Может, сразу в бюро регистраций? Как раз недалеко от Инквизиции, куда тебе стоит прогуляться за использование чёрной магии.       — Притуши, женишок, меня в Инквизиции каждая собака знает, — заявил этот Киро, проведя рукой по волосам — тёмным, непослушным и чуть завивающимся на концах. — Я ничего плохого не делаю, просто… развлекаюсь.       — Вымогая деньги у зевак?       Он залился на редкость заразительным смехом, и я понял, что до этого мне не показалось: во рту у неправильного бродяжки красуются все четыре пары клыков. Очень похожи на вампирские, но короче. И мощнее. Самое то, чтобы отрывать куски сырого мяса прямо с кости.       — К чему мне их деньги? Спасибо, моей зарплаты более чем достаточно. А несметные богатства зевак все уйдут детишкам в Железный Чертог.       Железный Чертог. Ну да. Последний кусочек паззла встал на место, и я озвучил то, что должен был понять сразу:       — Ты подменыш.       — А ты разве нет? — Киро вдруг очутился совсем близко, хищно потянул носом воздух. Ясные голубые глаза коротко сверкнули, по радужкам точно пурпурная искра пробежала. — Ни фига себе. А я-то думал…       Что он там думал, мне узнать не довелось: Киро глянул на часы — изящные, явно недешёвые, со странным двойным циферблатом, — и в ужасе присвистнул.       — Да чтоб тебя! Был подменыш, стал кошачий корм… Прости, красавчик, долг зовёт и всё такое. Позвони мне!       И прежде чем я успел хоть что-то сказать или сделать, безумное создание исчезло. Просто исчезло, как в дурацком кино. Со вспышкой и негромким хлопком.       Честно скажу, вот к такому меня жизнь не готовила. Может, ну его на хер, этот Алькасар?       Уже потом дошло, в чём был фокус. Иллюзия, кратковременная, но действенная. Исчез этот Киро у меня из-под носа не сразу, для начала просто скрылся за пресловутым сидским гламором. После чего и впрямь самым банальным образом затерялся в толпе, пока я любовался стаканчиком с кофе.       С сахаром, фу! Стакан полетел в урну.       Хотя, признаюсь, наглое «позвони» было весьма интригующим. Как и сам нахал. Непозволительно красивый, непозволительно тёмный, непозволительно… сидхе. С которыми не стоит иметь дел, если хочешь прожить подольше и не стать главным блюдом на чьём-нибудь пиру. Так что прости, Киро-Мор, но пусть тебе звонит кто-нибудь ещё. А я предпочту пожить подольше без лишних проблем на свою бессмертную вампирскую шкуру.       Да только вампирская память бессмертна тоже. И номер обаятельного проходимца в ней засел крепко-накрепко.              ***              Какой город ни возьми, а штаб-квартиры подразделений по борьбе со сверхъестественной преступностью мало чем отличаются друг от друга. Разве что стены разные, да люди, носящиеся по коридорам. А вот шум, запах кофе и бумаг везде одинаковый. И даже сонные лохматые дежурные что в Аркади, что в Алькасаре будто бы рождены от одной матери.       — Кто? Куда? — немногословно поприветствовали меня, стоило только подойти к прикрытому стеклом пропускному пункту.       — Люциан Вернер, — представился я, как только счёл, что с меня достаточно подозрительных взглядов человека. Очень подозрительных — я хоть и вампир лишь наполовину, а интересную бледность ничем не скроешь.       — От этих, что ли?       От каких именно «этих», уточнять необязательно — в Алькасаре несколько вампирских гнёзд, но наглости, чтобы заявиться к охотникам, наберётся только у одной семейки.       — К счастью, нет. Я новый главный ликвидатор округа Алькасар, — поспешил заверить я. Предъявил наконец свой значок, махнул рукой на попытку дежурного тут же вскочить по стойке смирно. — Кто может мне здесь всё показать?       — Мэри… Мэри Калверт, секретарь бывшего шефа. Но её сегодня нет, кажется, заболела дочка… А! Алек, в смысле, маршал Сазерленд, ваш заместитель. Пригласить?       — Да, будьте любезны.       Дежурный потянулся к комму, и вскоре мне навстречу вышел высокий молодой человек лет двадцати пяти на вид. Одет с иголочки, идеально причёсан и вообще выглядит скорее как банковский служащий, чем как охотник на всякую нечисть.       И уж точно в нём не заподозрить ту самую нечисть. Но протянутая для пожатия рука почти обжигает, а до носа мигом доносится характерный запах крупного кота — сладковатый, с лёгкой ноткой мускуса, самую малость приторный. У вампиров нюх и вполовину не такой острый, как у оборотней, однако хищника от еды мы отличаем без особых трудностей.       — Доброго дня, сэр, — произнёс оборотень вежливо, с легчайшей долей высокомерия — мол, ты сильно не обольщайся, это я тут самый умный и красивый. Излюбленная манера поведения котов, что двуногих, что четвероногих. — Я Александр Сазерленд, ваш заместитель. Следуйте за мной.       Мы поднялись по лестнице и пересекли коридор, прежде чем выйти в большой зал, заставленный столами и стульями — типичный офис федералов, в Аркади я работал примерно в таком же. Зал заканчивался парой дверей, одна из которых и вела в мой кабинет. Просторный, чистый, без малейшего намека на присутствие прежнего хозяина. Если Александр и занимал его, то к моему прибытию подготовился. Усевшись напротив, он кратко ввёл меня в курс дел. Рассказал о текущих расследованиях, объяснил, как тут всё устроено: где найти архив, кто ведёт какое дело. Поинтересовался, желаю ли я взглянуть на личные дела сотрудников.       Желаю, и ещё как. Едва заслышав, что в штате у меня помимо Александра имеется ещё два оборотня, два вампира, два человека и один сидхе, я насторожился. Если вампиры и оборотни на службе у государства вопросов не вызывают вот уже четверть века — спасибо Изару Крэстани, благодаря которому пошла мода на живучую нечисть в копах, — то вот сидхе… Определённо, Западу есть чем удивить чужака. Фейри — те ещё злобные высокомерные твари, куда уж там коту-оборотню или даже всем Асторнам разом. Не иначе как в лесу Лливелин что-то большое сдохло в тот день, когда сидхе решил пойти в охотники.       — Спасибо, маршал, — поблагодарил я, когда Александр закончил.       — Я могу идти?       — Можете. Если не затруднит, пришлите мне действующий график дежурств. Хочу взглянуть.       Он кивнул и поднялся, деловитый, серьёзный — ну точно кот, никаких сомнений. Почти наяву вижу, как недовольно он дёргает хвостом, учуяв во мне соперника по территории. Надеюсь, не тигр, из всех кошаков они самые сложные.       Я склонился было над персоналкой, собираясь просмотреть базу текущих расследований, когда Александр, уже открывший было дверь, вдруг захлопнул её и снова повернулся ко мне.       — Что-то ещё, маршал Сазерленд?       — Да. Сэр, мне хотелось бы уточнить… — он вдруг замялся, как если бы раздумывал над формулировкой. — У нас могут быть проблемы?       У меня с вами, ты хотел спросить? Или у участка, полного разной нечисти, с пришлым вампиром, о чьём происхождении ты узнаешь довольно скоро?       — А они должны быть? — ответил я вопросом на вопрос, надеясь, что Александр поймёт уточнение.       Понял. Вздохнул, вернулся к столу, но садиться не стал.       — Вы мне скажите. Я оборотень, вы — вампир, наши… виды не слишком дружны. По понятным причинам. Хотелось бы знать, насколько вероятна ситуация, что мы перегрызём друг другу глотки, если вдруг не сойдёмся во взглядах.       — Подобная ситуация маловероятна, Александр, — заверил я без всяких раздумий. — Разумеется, за ваше желание перегрызть мне глотку я отвечать не могу. Но последние лет сорок я успешно разделяю личные отношения и работу. И ценю в людях — и нелюдях — прежде всего профессионализм. Чего жду от своих подчиненных. И хочу подобного отношения к себе. Я не слишком многого прошу?       Маршал замотал головой, мигом растеряв половину своей кошачьей надменности, заметно расслабился и даже чуть растянул губы в улыбке.       — Хорошо. И, Александр, — позвал я, когда он направился обратно к выходу, — если у вас или у кого-либо ещё действительно возникнут проблемы — любого рода, — то, надеюсь, я узнаю об этом первым.       — Разумеется. Сэр.       Едва он вышел из моего кабинета, я почти сразу же услышал чьи-то торопливые шаги. А затем Александр сварливо поинтересовался:       — Вот где ты вечно шастаешь, когда надо быть на рабочем месте?       — Брось, Алек-чин, какой пёс тебя за хвост цапнул? — ответил ему голос. Мужской. Мелодичный, с лёгким певучим акцентом. Подозрительно знакомый. — Прости, прости! Я не виноват, ладно? Какой-то хмурый красавчик всё пытался обвинить меня в краже его сердечка.       — Да, по твоей счастливой физиономии сразу видно, что ты сегодня уже что-то спёр. Красавчик был настолько горяч?       — Как ёбаное пекло! Кстати о пекле, а что ты делал в кабинете шефа? Мы вроде позавчера оттуда съехали.       — Киро…       Киро?       Я вышел в приемную, даже толком не успев подумать. И ничуть не удивился, узрев возле своей двери недоразумение со скрипкой. Точнее, уже без скрипки и без всякого намека на сомнительную с точки зрения закона подработку. Зато с кобурой и значком маршала на поясе. И с многоцветьем татуировки, выглядывающей из ворота, ползущей по предплечью из-под закатанного рукава. Алый и лазурь, почти в масть моему маршалу с его яркими голубыми глазами и густо покрасневшими щеками.       — Александр, можете быть свободны, — не сводя взгляда с этого… Киро, отчеканил я. — Маршал Хаттари, так понимаю?       Не дожидаясь ответа, оттолкнулся от косяка, отвернулся, жестом позвал маршала за собой.       — Зайдите, — озвучил на всякий случай — следовать за мной Киро не торопился.       Я вернулся на своё место и теперь не без злорадного удовольствия наблюдал за смущённым донельзя мальчишкой. Ну как мальчишкой… Если правильно помню, ему лет тридцать, не меньше.       Про маршала Киро Хаттари я узнал что мог ещё в ту пору, когда только готовился занять должность. Магистр сверхъестественной биологии, автор множества спорных, но весьма любопытных научных публикаций о сидхе. Лучший охотник Алькасара. Десять лет стажа, из них аж семь — с лицензией ликвидатора.       О том, что он сам — подменыш сидхе, я не знал; похоже, об этом не болтают направо-налево. И правильно делают. Но всё-таки ожидал увидеть… кого-то другого, в общем.       Вот этого, хм, экземпляра я бы при всём желании не принял за тридцатилетнего магистра наук. Выглядит он так, словно сбежал не то с лекций, не то с рок-концерта. Хотя сейчас, по-моему, молодёжь всегда и везде расхаживает в узких джинсах и толстовках с дурацкими принтами. И татуировки тоже чуть не у каждого первого.       Но ничего такого я прежде не видел. Признаюсь, заинтригован.       Потому что татуировка как живая. Буквально. Казалось, чем сильнее Хаттари смущается и нервничает, тем больше чернил расползается по его бледной коже. Багрянец, зелень, лазурь. В вороте толстовки прямо на глазах распустился очередной алый цветок, а из-под закатанного рукава всё более явно виднеется нечто, напоминающее чешуйчатый хвост. Длинный, влажно блестящий и сердито метущий туда-сюда.       Интересно даже, как картинка будет выглядеть целиком?       Так, ладно. Мысль вроде и невинная, но всё же совершенно неуместная. Да и пауза изрядно затянулась.       — Сэр, если вы хотели…       — Не хотел, — прежде чем он закончил, отозвался я. Жестом предложил присесть, но маршал остался стоять.       Слукавил я, конечно, здорово — побеседовать об инциденте на площади, о номере комма на оранжевом боку бумажного стаканчика мне хотелось. В конце концов, не каждый день тебя угощает кофе симпатичный парень с приятным глазу размером клыков. Но смотреть на Киро и без того было жалко — вряд ли, улыбаясь клыкастой улыбочкой, ждёшь, что «хмурый красавчик» окажется твоим начальником.       — Маршал Хаттари, полагаю, наше с вами знакомство прошло несколько не в той форме, в какой должно было.       Киро скрестил руки на груди, беспомощно покосился на дверь. И, кротко потупившись, ответил:       — Да, сэр.       «О, так я больше не “красавчик”?» — хотел было уточнить. Но не стал. Вышло со всех сторон неудобно, что и говорить. Как тут не смутиться?       — Предлагаю поправить ситуацию. Меня зовут Люциан Вернер, я, как вы поняли, ваш новый начальник. И вампир… наполовину. Надеюсь, у вас нет проблем с моей сущностью?       Простите, маршал Сазерленд, что нагло своровал вашу идею. Но уж слишком она актуальна.       Как мне показалось, при этих словах на лице Киро мелькнул неподдельный интерес. Но это и понятно: у вампиров нечасто рождаются свои дети, а уж полукровки и вовсе редкость. Негоже тащить еду в постель, как непременно заметил бы мой неуважаемый дядюшка. Любой из них.       — Проблемы? — наконец переспросил он чуть изумлённо. — Маршал Вернер, вам не кажется, что я здесь последний, кого можно заподозрить в расизме?       — Вампиры не всем по душе. Особенно в Алькасаре.       — О, в самом деле? — буркнул Киро, поморщившись. — Подержите-ка моё пиво. Сэр.       Не могу его судить за такую реакцию. Если сравнивать с сидхе, моё кровососущее племя — прямо-таки народные любимцы.       — Если вы намекаете на моё возможное отношение к вам, то уверяю — с остатками предвзятости я расстался много лет назад. Понимаю, это сложно доказать одними словами. Я новое лицо в сложившемся коллективе, вы не знаете, чего ожидать от меня, и я только сегодня ознакомился… с некоторыми особенностями этого отдела.       Выдержал паузу, чтобы убедиться — Киро меня понял. А он, подумав, кивнул, точно принял к сведению.       — Хотелось бы кое-что прояснить, маршал Хаттари. Я ничего не имею против… эпатажа. И даже допускаю, что у ваших сегодняшних действий есть важная причина. Но я предпочитаю контролировать ситуацию. Всегда. Особенно когда мой маршал, к которому несведущие люди могут отнестись предвзято, пользуется чёрной магией средь бела дня.       Киро снова кивнул, растёр переносье согнутым пальцем. А затем вдруг подошёл к моему столу и по-свойски открыл верхний ящик.       — Сейчас покажу, — только и пробормотал он. — Да где же… А, вот!       Передо мной разложили приличных объёмов карту округа Алькасар — такую можно купить в большинстве книжных магазинов Запада. Поначалу в ней не было ничего странного, но затем на плотной бумаге вдруг проступило множество нарисованных от руки деталей — разноцветных линий, схем, картинок и подписей, сделанных уже знакомым каллиграфическим почерком. Некоторые были цензурные, а некоторые не очень. Поперёк земель Асторнов красовалось вполне однозначное «пидоры в жабо», и я едва не фыркнул. Коротко и ёмко, лучше и не скажешь.       — Короче, — начал Киро, деловито склонившись над картой, — зелёное — это любимые загашники феек, там надо быть осторожным. Жёлтое — аномалии, оранжевое — нестабильные аномалии. Технику безопасности в аномальных зонах вы наверняка знаете без меня, поэтому я заткнулся. Красное — кротовины, и туда вы без меня не ходите, если жить не надоело. Играю я обычно вот в этих местах, — он указал пальцем на несколько зелёных крестиков. — Старшие сидхе держатся подальше от городов, но мелкой нечисти здесь полным-полно — пикси, гоблины и прочая пакость… Грубо говоря, я им даю развлечение, а они мне — информацию. Не спрашивайте, что весёлого в чуваке со скрипкой и куче шумного народу вокруг; у сидхе логика — просто отрыв башки. Деньги ни у кого не вымогаю, это добровольно. И да, у меня есть лицензия на уличные выступления! Всё по закону, сэр.       Занятная вещица, надо будет изучить на досуге. А лучше всего — как можно быстрее, чтобы не оказаться в неприятной ситуации. Не мне жаловаться на возраст, однако когда тебе переваливает за шестьдесят, начинаешь ценить комфорт, размеренность и рутину. Без неожиданностей.       — Хорошо, — отозвался я, потянув карту на себя. Киро среагировал не сразу, задержал ладонь, но затем всё же убрал и немного непонимающе уставился на меня.       — Хорошо?..       — Да, маршал. Спасибо за объяснения, я вас услышал. И…       Он замер, подобрался весь, тут же учуяв подвох.       — …не знаю, как вы работали с предыдущим начальником, но я не из тех, кто подвергает опасности своих людей из желания иметь лишнюю информацию. Хаттари, вы сейчас ведёте какое-либо дело, требующее тесного общения с сидхе?       — У меня других не бывает, — чуть резко отозвался Киро, выпрямившись и глянув на меня сверху вниз. Его глаза снова вспыхнули фиолетовым, не иначе как от гнева. — Я веду все дела, связанные с сидхе, а они в основном делятся на две категории — «трындец» и «полный трындец». Спасибо за беспокойство, сэр, но я рискую головой едва ли каждый день. И полностью осознаю последствия. Кучка пикси — не то, о чём нам обоим следует волноваться.       «Больше не ведёшь» — первое, что пришло на ум после этой его речи. Потому что работаю на этой работе слишком давно и повидал достаточно ситуаций, когда хороший коп становился мёртвым копом. Кто-то терял осторожность и лез под ножи, клыки и пули, считая, что его некому прикрыть. Кто-то становился жертвой собственной самонадеянности. А кто-то видел решение своих психологических проблем в прыжке с моста Кей.       В том, что проблемы у Киро есть и своими размерами вскоре грозят перерасти самую монструозную вампирскую крепость, нет никаких сомнений.       Увы, взрослые порой ничем не отличаются от детей и любые советы воспринимают как нравоучения. Точнее, не воспринимают совсем. И устраивают себе (и окружающим) ещё больше неприятностей. Конечно, можно было бы…       Нельзя, нельзя, Люк. Он сидхе, на него тёмная магия не подействует. А даже если и да — сильно ли он будет тебе благодарен, когда поймёт, что стал жертвой твоих чар? Вот уж вряд ли.       — Если бы о преступниках можно было не волноваться, Киро, в нас с вами не было бы нужды, — проговорил я, осознанно называя его по имени. — Я не враг тебе. И никому здесь. Мне нет дела до статистики, показателей, я не люблю патетичные возгласы о преданности делу и заслугах перед родиной. Но в Аркади я не потерял ни одного охотника. И не хочу начинать список здесь.       — Разумеется, — Киро склонил голову и опустил взгляд, вроде как устыдившись своей вспышки. Алые цветы на его шее тоже грустно поникли, точно надумав увянуть. — Простите, я вовсе не… Я вас понял, сэр. Могу ещё чем-то помочь?       — Спасибо, пока что можешь быть свободен.       Он кивнул и отошёл от моего стола, поникший что те цветочки. А у меня внутри вдруг заворочалось нечто тяжёлое, колючее, как терновый куст, и жутко неприятное. Что-то новое и странное, чему я пока и названия подобрать не мог.       — Киро, — не удержавшись, окликнул его уже у самых дверей. — Без сахара.       — Что?       — Кофе. Я пью без сахара.       — Да как вас, извращенцев, земля носит?       Скроив забавную гримасу и всем видом выразив страшное омерзение, он скрылся-таки за дверью. Но, кажется, немного повеселел.       Кто бы знал, конечно, почему меня вообще это заботит.