Песня крови

      Адора — безусловно красивая женщина. Разумеется, если вам по вкусу блондинки с кукольными личиками и флером тёмной магии, от которого всякий приличный человек непременно захочет сбежать куда подальше. Но я к людям отношусь весьма опосредованно, а потому на суровый взгляд белокурой красотки лишь вопросительно приподнял бровь. Моя мать — Лорейн Вернер, а среди родни найдётся с полдюжины тётушек-вампирш, по сравнению с которыми даже сидхе милы и прекрасны.       — Где Киро? — только и спросила она, когда я появился на пороге Железного Чертога.       Хороший вопрос. И я бы сам не отказался узнать ответ. Желательно поточнее, чтобы знать, какие части тела Киро Хаттари вернутся ко мне.       — Работает, — отозвался я. — В Сиде.       — Ясно, — Адора заметно скривилась — очевидно, ей родина тоже не слишком по нраву. — Рэн скучает. И капризничает. Я пытаюсь его развлечь, но сами понимаете — он тут не один такой исключительный. Хотя у нашего крыжовничка явно другое мнение, — и добавила, как мне показалось, с заметной неохотой: — Хорошо, что вы пришли.       — Надеюсь, что так.       Она позвала меня за собой, повела по длинным серым коридорам Железного Чертога, к уже знакомой мне крохотной комнатке, откуда доносился детский голосок, громкий и явно обиженный. Рэну определённо не нравится, что Киро так надолго его оставил. Что ж, в этом мы с ним солидарны.       — Не па! — возмущённо выдал он, стоило мне войти.       Возмущение, правда, адресовалось почему-то Подрику, в которого тут же полетела игрушка.        — Не па, — согласился я, проходя внутрь комнатенки.       Рэн вскочил на ноги и чуть неуклюже потопал ко мне, поднял вверх маленькие кулачки, явно просясь на руки. И, добившись желаемого, тут же полез во внутренний карман моего пальто.       — Э нет, Рэйнард, — пожурил я, забирая обратно свой комм и подсовывая вместо него заготовленное для такого случая шоколадное печенье, — в третий раз со мной этот фокус не пройдёт.       — У него явно иное мнение, — проворчал Подрик, поднявшись с пола. Спрашивать, где Киро, не стал — очевидно, и так всё понял, едва глянув на меня и маячившую за моей спиной Адору. — Это все полувампиры так себя ведут?       Я только чудом не вздрогнул — ну просто прекрасно, о происхождении Рэна догадываются даже подростки. Плохой знак, очень плохой. Я ведь ещё не разобрался с документами об усыновлении. Только выбил разрешение на то, чтобы забирать Рэна на выходные. Для себя как для родича — доказать, что я родственник малыша-полусидхе, оказалось не так уж и сложно. Вампирское обаяние — та еще штука, и действует даже когда ты не особо желаешь им пользоваться. Надеюсь только, что Киро обрадуется этой новости, а не разозлится на моё самоуправство.       Впрочем, у меня — да и у ребёнка, сидящего сейчас на моих руках — причин злиться на него поболее будет.       — Ой, да бросьте! Только слепой не поймёт, чьих кровей наш крыжовничек, — фыркнул Подрик, когда пауза, на его взгляд, малость затянулась. — Так все?       — Все, — отозвался я, тихо выдохнув.       Спокойно, Люк. Уж в Железном Чертоге вряд ли найдется много желающих бежать и рассказывать Асторнам, что за чудо-ребёнок тут появился.       — Вампиры — жуткие собственники, считающие, что мир непременно должен вертеться вокруг них. А если мир вдруг решает иначе, то нужно сделать всё, чтобы это изменить. С возрастом и при должном воспитании оно проходит…       — Но?       — Но что-то мне подсказывает: от моей клыкастой родни наш крыжовничек унаследовал чуточку больше, чем следовало. И я даже знаю, от кого именно.       Догадаться было несложно — уж мне-то как никому знаком этот расчётливый взгляд, ищущий самого… чувствительного в комнате. Кому стоит подсесть на уши, надавить на жалость… и у кого выпросить пару миллионов талеров на собственный театр в центре Аркади. Не побывав при этом ни в чьей постели, не заимев долгов и впоследствии даже исправно сдирая немалые деньги за билеты на концерт.       Вот Рэн, хоть и совсем кроха, как раз такой. Обаятельный манипулятор, без зазрения совести очаровывающий всех и каждого. Правда, пока ему нужен не театр, а Киро, а если его нет — тогда ещё кто-то, кто охотно будет уделять ему внимание. Половина Железного Чертога, например.       — Нам всем будет весело, когда он вырастет, да? — поинтересовалась Адора. Весьма спокойно, будто и так уже знает ответ.       — Нам всем будет весело всё его детство. Лет до двадцати. Особенно если Киро не перестанет его баловать, — пообещал я, обратился к малышу на своих руках, недовольно захныкавшему, что ему перестали уделять внимание: — Правда, Рэйнард?       Рэн в ответ согласно ухнул, легонько стукнул меня в плечо, просясь вниз — сидя на руках жевать добытое печенье, очевидно, было трудновато.       — Не слишком ли длинное детство? Наш Рэн уже сейчас выглядит старше своего возраста, — недоверчиво хмыкнул Подрик. Он-то себя в свои шестнадцать наверняка считает уже взрослым и самостоятельным.       — У вампиров не всё просто с взрослением. Мне как полукровке было полегче, я почти не отличался от обычных людей. И сказал бы, что Рэн тоже будет, но если вспомнить, какова его вторая половина, то…       — Лучше бы ему обзавестись родителями построже, да?       Подумав, я кивнул. Строже или нет, но Железный Чертог — не лучшее место для ребенка с его происхождением. И с его способностями. Рэн ещё совсем маленький, однако я уже сейчас чувствую, сколько в нём магии. Тёмной, разумеется. Пока не знаю, какой у него дар, но догадываюсь, что речь вовсе не о невинном умении вроде зельеварения или способности ко всем языкам мира.       — Ну уж точно не расти в приюте с детьми, которых он будет считать конкурентами. Вампир в нём, кстати, это понимает. Потому и выбрал Киро своим родителем.       — Жаль, что у бюрократов иное мнение, — недовольно заключила Адора, сложив руки на груди. — Вы можете сделать с этим что-нибудь?       — Могу. И делаю.       Я полез во внутренний карман, достал оттуда свёрнутые в трубочку документы.       — Это ещё не усыновление, однако мне разрешили забирать Рэна к себе. Адресом пребывания я записал дом Киро. Надеюсь, у Чертога не будет с этим проблем?       — У меня — уж точно нет, — заверила Адора, изучив документы и вернув мне часть из них. — Не то чтобы я вам доверяла, но… пусть лучше Рэн будет у вас. Разумеется, если это не только потому, что вы хотите поразвлечься с его папочкой.       Подрик многозначительно скривился — уж ему-то эта мысль явно не доставила никакого удовольствия. С первой нашей встречи он подуспокоился и не злился на меня как прежде, но наверняка всё ещё ревновал.       — Не поэтому. Просто они мои. Оба.       Вот так, Люк. Ещё и сообразить-то толком что к чему не успел, а уже сказал. И не соврал ведь.       Кажется, мой ответ Адору удовлетворил — она серьёзно кивнула, выпрямилась.       — Если хотите забрать Рэна сейчас, Рик вам поможет.       — Хочу.       — Только не забудьте игрушки. Их зачаровывал Киро, и без них вас ждёт веселая ночка. Или утро…       Дети — сложные. И хрупкие, даже если они полувампиры-полусидхе. Я всегда любил детей, но так уж сложилось, что за шестьдесят лет своей жизни не успел познакомиться с ними поближе. Оставшись с Рэном наедине, не запаниковал, но с трудом подавил желание позвонить собственным родителям и умолять о помощи. Зачем я вообще влез во всё это, почему решил, что справлюсь?..       А, ну да. Ради Киро. Чья улыбка, когда он увидит Рэна вне стен Железного Чертога, будет стоить намного дороже любых моих переживаний и неудобств.       — Нравится тебе здесь, да? — поинтересовался я, едва мы вошли в лофт.       То, что нужно привезти мальчика именно сюда, я знал точно. Просто знал, чувствовал, что именно так будет правильно.       Потому что всё здесь напоминает о Киро. В воздухе витает знакомый аромат миндаля и ванили — источником запаха оказался буйно цветущий олеандр в высоком горшке, что стоял в окружении множества причудливых кактусов на декоративном столике в углу гостиной-студии. Магия Киро, тёмная и невыносимо притягательная, словно бы насквозь пронизала стены его жилища. В какой-то миг показалось, будто и сам Киро вовсе не в Сиде; что он вот-вот выйдет нам навстречу, сияя этой своей несносной клыкастой улыбочкой, от которой голова кругом. И обязательно примется болтать обо всём на свете, играть и шутливо спорить с Рэном, рисовать затейливые картинки и выводить ноты на любом попавшемся под руку клочке бумаги… И ещё множество всяких мелочей, которые делают Киро таким, каков он есть.       Рэн, воспользовавшись моим замешательством, мигом слинял и затерялся где-то за резной деревянной ширмой. Вот ведь мелкий пакостник! Я поспешил нагнать его и тут же изумлённо вскинул брови: в закутке за ванной комнатой притаилась симпатичная жёлто-зелёная спаленка — похоже, новая комната Рэна. Которую тот безошибочно отыскал невесть каким чутьём.       С потешной для такого крохи деловитостью Рэн огляделся вокруг, проворковал нечто непереводимое на нормальный человеческий — будем надеяться, это восторг, — и решительно потопал к большому окну, задернутому плотной зелёной шторкой. Ну да, мы, тёмные, не сильно любим свет, независимо от возраста… С подозрением заглянул за каждую штору в поиске не то монстров, не то блудного папы; затем подошёл к невысокой кроватке, застеленной лимонно-жёлтым покрывалом, и проверил под ней. Наконец, удовлетворившись осмотром, Рэн ловко вскарабкался наверх, подтянул к себе здоровенный плюшевый кактус (серьёзно, Киро?..) и принялся счастливо с ним тискаться, на время позабыв о своём дурном настроении.       Нравится. Ну конечно, ему тут нравится. Как и мне. Я бы навсегда остался здесь, в этом странном доме, не похожем ни на какой другой. Странном, но уютном. И очень похожем на настоящую крепость, к какой стремится всякий вампир.       — Чем займемся, Рэйнард? — как мог беззаботно осведомился я, когда малыш перещупал все игрушки на кровати и наконец вспомнил обо мне.       — А-ать! — последовал ответ.       Судя по полетевшему в меня медвежонку, означает это вовсе не сомнительное «ужинать» и уж тем более не презренное «спать». Поддаваться умильному взгляду и любопытной детской мордашке не входило в мои планы, но… я сдался.       Будем считать это инвестицией в наши будущие отношения. Ну или взяткой.       …или всё же тем, что я позорно слаб к обаянию этого крошечного вампира-сидхе. А уж про обаяние его непутёвого отца и говорить нечего. Ну а против них обоих у меня вовсе нет шансов.       Остаётся только смириться с тем, что я пропал. Окончательно и бесповоротно.              ***              Мериг Маред Морт. Чёрная жемчужина.       Мор Ферра.       Киро Хаттари.       Многовато имен для одного человека — даже если человек он всего лишь наполовину. На вторую же… Тьма его разберёт, кто он на самом деле. Тёмный сидхе, в чьей крови заложена ненависть ко всему, что по эту сторону Изнанки? Мститель, разве что без плаща и маски, ненавидящий и ту сторону тоже?       Парень, увидеть которого я хочу больше всего на свете. Живым, опционально — здоровым, но даже это не обязательно. Вытащу, выхожу, разделю с ним кровь Асторнов, если будет нужно. Быть полумёртвой нечистью куда лучше, чем просто мёртвой.       Кто он для меня — вот что я знаю точно. Часть моего гнезда, моего дома, пусть такового у меня пока толком и нет. Не считать же крепостью съёмную квартиру, в которой от самого меня только одежда да зубная щетка? Да и те хочется забрать отсюда, чтобы…       — Я здесь, — послышался вдруг знакомый голос, усталый и немного сварливый. — Надеюсь, ты и впрямь меня ждал.       Киро стоял напротив, угрюмый и какой-то измученный, ковырял носком ботинка обледенелую землю. Вокруг него клубилось странное синевато-лиловое марево, а где-то позади — смутно, расплывчато, как сквозь запотевшее стекло — виднелся сумрачный лес.       — Ты в порядке? — только и смог сказать я. Мигом позабылись все упрёки и резкие слова, стоило только почуять запах крови и заметить глубокий порез, алеющий на бледной щеке, — не то от ножа, не то от чьих-то когтей.       — Нет, — выдохнул Киро, наконец-то подняв глаза на меня. От его взгляда — виноватого, больного, до жути тоскливого — внутри что-то оборвалось и тут же болезненно сжалось. — Нет, я не в порядке. Я в самом поганом месте на земле, и мне тут рады просто пиздец как. А ещё ужасно паршиво от мысли, что я не попрощался с тобой как следует, и… — он оборвался на полуслове, застонал и прикрыл глаза ладонью. — И ты ноешь как дитя малое, Киро. Не круто, чувак.       — Ты не станешь со мной прощаться, — велел я, шагнув к нему. Это иллюзия, сон, вызванный нашей связью, но я всё равно почувствовал тепло его тела, запах миндаля и ванили. — Где ты сейчас? Я могу тебя найти?       Он покачал головой, потянулся в ответ. Руки коснулась его ладонь, крепкая, мозолистая. Такие руки у всех копов — слишком часто приходится держать в них пистолет. Или нож мачете.       — Не можешь, — повторил он вслух, переплетая пальцы с моими. — И не станешь. Нечего тебе тут делать, Люк.       — Тебе тоже, — отозвался я сердито. — Но ты всё равно там. Один. Оставил меня здесь. Оставил Рэна. А теперь — да, ноешь и, кажется, даже не планируешь возвращаться к нам.       — Неправда! — тут же вскинулся Киро. Его глаза, ничуть не человеческие сейчас, вспыхнули ярче — обидой, гневом. — Я хочу к вам! Тьма побери, я в жизни ничего сильнее не хотел! Только я не уверен, что…       Догадываюсь, в чём именно он не уверен. Точнее, в ком.       — Не уверен, что я встречу тебя с распростертыми объятиями? — едко уточнил я, дергая Киро на себя. С нажимом провёл по царапине на щеке, ухватил пальцами за подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть мне в глаза. — Не встречу. Я выгоню тебя из отдела к ёбаной матери, Киро Хаттари. После чего запру тебя в твоём же лофте и никогда больше не выпущу. Потому что по-хорошему ты не понимаешь.       — Виноват, сэр, — проворчал Киро, скрестив руки на груди. — О Тьма, Люк, разве ты не должен быть милым хотя бы во сне? Ума не приложу, почему я вообще в тебя влюбился.       Всего лишь сон, но едва бьющееся сердце все равно ускорило свой стук, дыхание, пусть на мгновение, но сбилось. Влюблён. Киро в меня влюблён. О, Тьма побери, не то чтобы я не понимал этого, и уж точно не собирался заставлять его говорить что-то подобное, но…       — Я собираюсь услышать это вживую. Я хочу это услышать, Киро.       — Мне считать это приказом? — ехидно усмехнулся он, коснулся моей щеки прохладной ладонью; провёл ею чуть выше, к затылку, давая пальцам запутаться в моих волосах.       Приятно, мать его так. И очень знакомо — помнится, поплывший от укуса Киро примерно так же себя и вёл пару недель назад. Только ещё и целовался при этом. Умопомрачительно горячо, чуть кусаче, отдаваясь так, как никто и никогда мне не отдавался прежде. И нет, вампирское очарование тут было совсем ни при чём.       — Считай, — не стал противиться я. — Если это тебе поможет. Могу приказать вернуться живым, но думаю, это ты и сам собираешься сделать. Собираешься же?       Киро подался вперёд, прижался губами к моим губам — коротко, нерешительно и даже поспешно, будто не доверяя своей выдержке. Или моей. Или, что вероятнее, то и другое сразу.       — Да, сэр, — насмешливо выдохнул он, чуть отстранившись. — Можно подумать, у меня есть выбор.       — Совершенно никакого.       Никакого, причём у нас обоих — это я понял, вдруг ощутив как меня буквально вытаскивает из сна. Будто что-то — или кто-то — заставило нас обоих проснуться, точно окатив ведром ледяной воды…       Не было никакой воды. И этого сна как будто тоже не было — с той ночи, или, точнее утра, прошло уже три дня. Киро больше мне не снился, и это пугает. Злит. Приводит в ярость. Пару раз даже мелькнула мысль пойти на поклон к дедуле Грегору, чтобы помог вытащить Киро из Сида. Удержал меня от этого шага только звонок Алека — они нашли детей.       Точнее, нашёл Киро, невесть каким чудом умудрившийся отправить моему заму послание с адресом.       Дети были в порядке. Охранялись лишь двумя вампиршами из Мэлоунов, чему я совсем не удивился… и с мстительным удовольствием оповестил свою семейку. Не из желания заработать очков в их глазах, просто захотелось немного усложнить им жизнь. Да и сложно назвать попыткой наладить отношения моё весьма язвительное пожелание лучше выполнять свои лордские обязанности. Дядюшка Мариус наверняка был в бешенстве — какой-то ублюдок посмел указывать им, что делать!       Сам же ублюдок в моем лице был счастлив ткнуть Асторнов носом в их дерьмо. Жду звездного визита родственничков, или хотя бы звонка, которому я вряд ли буду рад, но пока доволен.       Пусть даже мне придётся крепко подумать над формулировками, объясняя, почему подозреваемые в похищении загадочно померли прямо в камере.       — Рассиживаешься? — голос Алека отвлек меня от сочинений объяснительного пасквиля. — Это ты зря.       Я вздохнул, поднял голову и вопросительно уставился на клятого кота, взявшего дурную привычку портить мне выходные, рабочие дни и даже немножечко жизнь. И вот ведь даже не наорешь на него! Во-первых, это в принципе не входит в мои привычки, а во-вторых, орать на кота, даже если он немножко человек, — абсолютно бесполезное занятие.       — И почему же?       — У нас труп.       — Не самая оригинальная новость, учитывая наш род занятий, — отозвался я. — И почему вы ещё не на месте преступления, маршал Сазерленд?       — Ну как сказать, — Алек поморщился, раскрыл дверь шире. — Я не очень люблю цветы.       Не то чтобы до меня доходило слишком долго — учитывая последние события, шуточки о всяких клумбах, икебанах и прочих выкидышах флористского искусства не оставляют простора воображению. Но на пару секунд я всё же завис, осознавая сказанное. Рот не открыл и клыками не клацнул, и даже с места не вскочил, но с лицом не справился.       — Да ты, блядь, шутишь.       — Нет, сэр. У нас расцвело дерево. И… — он замялся, затем пояснил эдак неохотно, — это не Киро.       В его голосе я уловил облегчение пополам с нервной дрожью. И сам испытал примерно то же самое.       — Где?       — Бывшая промзона Элден. Старый лакокрасочный завод, сейчас там что-то вроде выставочной зоны или арт-квартала. Я плохо разбираюсь в модных веяниях.       Пальто я, кажется, схватил даже до того, как поднялся.       — Поехали.       Элден-Холлоу всего несколько десятков лет назад был куда более населенным районом. Первые заводы, первая железная дорога и первые же кары, созданные людьми, а не гномами, возникли именно здесь. В зданиях из красного кирпича и серого бетона когда-то грохотали станки, с первых конвейеров сходило все то, благодаря чему человечество стало жить дольше и с куда большим комфортом. Сейчас от тех времен остались лишь стены да гигантские трубы. И тем осталось недолго — гномы в изобретении новых благ цивилизации всегда были куда лучше. Да и алькасарцы давно не в восторге от близкого соседства с огромными заводами — погода на Западе и без вечного смога то ещё испытание.       Старый Элден-Холлоу понемногу умирал, уступая место новому. Тут и там высились краны, возводящие новый жилой комплекс. Старые же корпуса превращались в торговые комплексы, модные арт-пространства, где бары перемежались с галереями современного искусства, студиями и прочими местами, популярными у творческой молодежи.       Атмосферно, не отнять. И жутковато, если гулять здесь ночью, в трёх кварталах от ближайшей приличной улицы.       Цветущее дерево на заднем дворе бывшего производственного корпуса — поистине странное зрелище. Особенно в начале зимы. Особенно если это дерево растёт из человека… или наоборот? Так сразу и не разберёшь, где кончается гладкая светлая кора и начинается безжизненно-блеклая, когда-то смуглая кожа; где руки, воздетые к раскидистой кроне, переходят в ветви, усыпанные пурпурно-красными цветами. Те же цветы были заботливо вплетены в длинные чёрные кудри мертвеца.       — Олеандр, — зачем-то озвучил я.       — Олеандр, — согласился Алек, брезгливо прижав к носу платок. — Я ещё из машины почуял. Этот парень не мог выбрать что-то менее вонючее?       — Очевидно, нет. Кто нашёл тело? — я натянул перчатки, поднял ленту, ограждающую место преступления.       — Владелец здания, — отозвался полицейский, взявшийся нас сопровождать. С недавних пор полиция Алькасара приучилась хотя бы делать вид, что наше присутствие их не бесит. — Мы уже допросили его, показания взял детектив Барр.       — Ну куда же без старины Кеннета, — демонстративно закатил глаза Алек, тоже натягивая перчатки и следуя за мной. — О, а вот и он. Не скажу, что скучал.       — Спасибо, офицер, дальше мы сами, — я кивнул полицейскому, махнул рукой на ограждение, за которым уже толпились журналисты. Вот уж кому точно не стоит топтаться вокруг нашей новенькой икебаны. Или это уже бонсай?..       А, да сидхе их разберёт. В прямом и переносном смысле.       — Детектив Барр, — я коротко кивнул копу, показательно скроившему кислую рожу при виде меня, — А вы, должно быть, мистер Салливан? Вы владелец?       Невысокий лысоватый мужчина рядом с Барром кивнул.       — Как часто вы здесь бываете?       — Не слишком часто. Раз в неделю-две, когда кто-то хочет устроить тут вечеринку или мероприятие. К нам приходит заказчик, мы с Морган, моей помощницей проверяем, всё ли тут в порядке, заключаем договор, сдаём помещение. После тоже проверяем, чтобы выставить счет, если арендатор что-то сломал.       — И у вас тут нет охраны? — подозрительно прищурился Алек, а я вновь прогнал от себя видение барса, сердито машущего толстым, пышным хвостом. Клятые коты.       — А зачем? Тут нечего делать, ни особых удобств, ни еды, даже бродяги не захаживают. Иногда я сам не понимаю, зачем купил эту развалюху.       — И что, в течение недели сюда никто не заходит?       — Наш уборщик, Джордан, приходит раз в три дня. По крайней мере, должен, но, честно сказать, я не особо слежу…       — Вы знаете, как связаться с ним? — поинтересовался я. — Возможно, он видел что-нибудь.       — Да, конечно, у меня есть адрес и номер комма. Я напишу.       — Когда вы пришли, вы заметили что-нибудь необычное?       — Кроме вот этого? — Салливан брезгливо махнул в сторону тела. Или дерева, тут сложно понять. — Нет. Нам позвонили, заказали помещение на выходные, мы приехали все проверить, как обычно делаем, а тут… это. Мы сразу же позвонили в полицию, ничего не трогали. Не то чтобы очень хотелось.       Могу себе представить. Мне вот тоже не слишком хочется; и без того понятно, что новое произведение растительного искусства — дело рук старого знакомого. А серийные маньяки, к коим смело можно отнести нашего флориста, это очень плохо. Во всех отношениях. Ещё пара трупов, и сюда прискачут столичные умники, которых попробуй отвадить от расследования, чтобы не путались под ногами.       — Спасибо, мистер Салливан, — я поблагодарил владельца, протянул ему визитку нашего отдела. — Если что-то вспомните, позвоните нам, это дело в нашей юрисдикции.       — Конечно.        — Что думаешь? — спросил Алек, когда мы вернулись обратно к нашему дереву. — Его могли принести сюда неделю назад. Как раз когда Киро получил букет.       — Сомневаюсь, — я покачал головой. Киро был уверен, что без него таинственный убийца не начнет. — Выращивать такую икебану, угрожая быть обнаруженным, весьма проблематично. Труп здесь пару дней или даже меньше. Вопрос, почему именно сейчас убийца дал нам его найти.       — Дал? — Алек подозрительно покосился на меня.       — Именно, маршал Сазерленд. Это его замысел — желание покрасоваться, продемонстрировать, что он может.       — Но мы решили, что он красовался перед Киро. Сейчас Киро с нами нет.       — Зато достаточно других свидетелей, — отозвался я, впрочем, мысленно соглашаясь с Алеком. В том, что Киро прав и имеет прямое отношение к этому делу, я не сомневаюсь. Но связи уловить не могу. По крайней мере, пока.       — Что будем делать?       — То, что делают хорошие копы. Дождёмся результатов анализов, опросим свидетелей. И, возможно, привлечём гильдию магов.       — Маги… — скривился Алек. Оно и понятно: у всякого приличного гражданина Антеарры имеется аллергия на магов — а точнее, на их загоны касательно своей исключительности. — Опять заломят конские счета.       — Не наши проблемы. Отправим в столицу, пусть платят. Они же хотят поймать маньяка? Вот и пусть ловят, а мы им, так и быть, поможем.       — Поможете вы, как же, — пробормотал Барр себе под нос — разумеется, с тем расчётом, чтобы мы непременно услышали. — Да из всей вашей шоблы полезной бывает только ваша блядская феечка. Где он, кстати?       — Так соскучился по маршалу Хаттари, Кеннет? — желчно изумился Алек, смерив его полным отвращения взглядом. — Ты не его тип. И увы для тебя, но тут и без Киро нетрудно понять очевидное: у нас серия, убийца — сидхе.       Детектив в задумчивости поскрёб небритую физиономию и выдал поистине гениальное умозаключение:       — А может, он сам этого чувака и пришил?       Алек глубину мысли предсказуемо не оценил.       — Это очередная твоя дебильная шуточка или ты впрямь пытаешься обвинить федерального маршала в убийстве?       — Почему бы и нет, киса? — хмыкнул Барр и одарил меня выразительным взглядом. — Особо можно и не бояться, если твой новый шеф может отмазать кого угодно… Скажем, меховых ублюдков, что порешили честного человека!       — Вы правы, детектив Барр, — снисходительно отозвался я. — В следующий раз, когда честный человек станет причиной межрасовой войны на Западе, я не стану вмешиваться. Особенно если кто-то решит пообедать копом, который не смог засадить насильника.       Кеннет прекрасно понял, о чём я. Не мог не понять. Потому скривился и быстро отошёл от нас к Салливану. Надо будет проверить показания, чтобы доблестный детектив не забыл указать какую-нибудь важную деталь.       Тело было странным. Стоило подойти ближе, я ощутил флёр магии; не такой, как в случае с первой жертвой, а словно… Словно за всей этой декорацией есть что-то ещё. Тёмное, скрытое от нас. Алек тоже это почувствовал и весь подобрался; краем глаза я уловил, как он невольно тянется к кобуре на поясе.       Так красиво, так жутко, так бесчеловечно, так… нечеловечески.       Кто знает, какая идея осенила бы меня, будь у меня хоть немного времени. Но его у меня отняли, сбив с мысли окончательно и бесповоротно.       Яркую вспышку я принял за начало зимней грозы, обычной для Алькасара. Однако громкий треск заставил меня оторвать взгляд от вросшего в дерево мертвеца и подозрительно глянуть на густые заросли кизила, что высились невдалеке.       Кто-то продирался через кусты, негромко ругаясь. Что за?..       Потянулся было к пистолету на поясе, но рука тут же опустилась будто сама собой.       Я узнал голос.       — Дом. Милый, с-сука, дом! Этот день вообще кончится или да?.. Уволюсь, уволюсь к ёбаной матери и пойду в преподы… нет, лучше уж мигрирую в Греймор, это ж верняк… — Киро встряхнулся, точно мокрый воробышек, потянулся было утереть бегущую по подбородку кровь, да так и замер в изумлении. — Ух ты. Здесь какая-то вечеринка, на которую я не приглашён? Давай, Кеннет, опусти ствол — я сегодня нервный.       — Не ты один, феечка, — протянул детектив, за нахальством маскируя испуг, природу которого оказалось нетрудно вычислить. — Это что у тебя за хрень?       — Рука славы, — Киро помахал мумифицированной конечностью; скрюченные пальцы с противным хрустом сжались и разжались. Держал он эту прелесть через одноразовую перчатку, и дело вряд ли в брезгливости. — Привела меня прямиком к вам… Барр, опусти ствол. В третий раз повторять не буду.       Барр демонстративно щёлкнул предохранителем, и мне это не понравилось. Мягко говоря.       Вампир во мне проснулся чуть раньше, чем очень, очень недовольный начальник, чей подчиненный вернулся невесть откуда в очевидно непотребном состоянии. Это моё гнездо, и мой Киро, и никто не будет грозить ему оружием в моем присутствии. Без меня, впрочем, тоже.       — Детектив, вы хотите, чтобы мы все здесь расследовали двойное убийство? Уберите пистолет. Сейчас же.       — Вы мне угрожаете? — процедил Барр сквозь зубы, силясь справиться с моей магией, заставляющей его выполнить мою… просьбу.       — Я вам приказываю, — поправил я. — Но могу и угрожать. У меня как раз испортилось настроение.       — Полно вам, сэр, — негромко пробормотал Киро, обойдя злющего Барра сбоку и направившись навстречу обеспокоенному Алеку. — Этот козлина не стоит угроз. Всё равно бы не выстрелил, кишка тонка со мной связаться.       — Я тебя придушить готов, — отрезал я так же тихо, поравнявшись с ним. — Однако это не означает, что кому-то позволено целиться в тебя из пистолета.       — Хм, ладно, но… зачем было с ним так круто? Люди могут подумать, что у нас роман. Сэр.       — А разве не так? — насмешливо изумился Алек, когда мы подошли.       Ну разумеется, он слышал. Хаос бы побрал всех оборотней с их острым слухом и повальной бестактностью.       — Я начинаю сомневаться в целесообразности наших вероятных отношений, — парировал я. А в ответ на взгляд Киро — возмущённый, обиженный и Тьма ещё знает какой — пояснил: — Трудно иметь роман с человеком, который даже прощальные записки оставляет не тебе.       — Это была не прощальная… — начал Киро, но я остановил его жестом. Не собираюсь выяснять отношения на людях — кто знает, у кого тут ещё острый слух?       — И на щеке у тебя вовсе не след от ножа. Или то были когти?.. Впрочем, не важно, вы явились весьма вовремя, маршал Хаттари, — я кивнул сначала на дерево-труп, а затем на эту руку славы, что держал Киро. — Эти два подарочка связаны?       — Ну естественно, — пробурчал он, едва скользнув взглядом по «подарочку», и достал что-то из кармана. — Росло то чувство, крепло и ветвилось, точно вековое древо, пока не заполонило всё и вся…       — Ну такой себе из него ухажёр, — вставил Алек своё веское слово. Смотрел, правда, при этом вовсе не на дерево. — Эй, бро, ты как? Ты же не собираешься рухнуть мне под ноги, правда?       — Десинхрон, — коротко выдал Киро. — А ещё путешествие через нестабильный портал и приземление жопой в кусты… Жить буду, не впервой. Пакетик есть у кого?       Упаковав в пакет для хранения улик измятую букетную карточку и руку славы, зловеще скрипящую суставами, он вручил всё это богатство Алеку, задал ему несколько дежурных вопросов и окинул мертвеца критическим взором. Опустился на одно колено, рукой в перчатке ощупал мерзлую землю и виднеющиеся кое-где корни.       — Оно здесь стоит пару дней, не меньше. Как раз столько понадобилось бы, чтобы вырастить из саженца дерево, придав ему нужную форму. И зацвело, похоже, совсем недавно.       — Место всё же не безлюдное, — резонно заметил я. — По-твоему, можно было два дня возиться с трупом и совсем не привлечь внимания?       Киро на это лишь плечами пожал.       — Гламор. Среди сидхе есть свои мастера иллюзий: они зовут их зеркальщиками.       Он выпрямился и с недобрым прищуром вгляделся в лицо трупа. Нахмурился, склонил голову к плечу, подался ближе, едва не соприкасаясь с покойником носами. Оттянул верхнюю губу, поочередно приподнял веки, зачем-то ощупал ухо.       — Мёртв-мёртв-мёртв, — пробормотал Киро, наморщив нос. Рэн делает в точности так же, когда чем-то недоволен. — Вы ведь уже вернули похищенных детей?.. Хорошо. А вот этот мудак стоял за их похищением.       — Так это?..       — Иорэт. Мериг Иорхан Рэт.       Оказалось, истинные имена сидхе властвуют над ними даже после смерти: кожа мёртвого парня поголубела, глаза стали двумя черными омутами, а из макушки точно в один миг прорезались витые рога.       Какое-то время вокруг стояла ошеломлённая тишина.       — А, так это фейка, что ли? Только зря время тратили, — выдал Барр нарочито скучным тоном. — Твой дружок, Хаттари? Может, ты следующий?       Я уже был готов позабыть о манерах и с чистой совестью рассказал обмудку, на каком хую видал его вместе с его расизмом… Да только, как водится, есть дела поважнее.       — Что ж, думаю, вряд ли Иорэт насадил на дерево сам себя, — проговорил я, подойдя ближе. На вопросительный взгляд Киро пояснил: — Мериг Иорхан Рэт. Так зовут Лоренса Макадамса, согласно записям Тэйна. Описание тоже совпадает. И это значит…       — Это значит, Тэйна наебали так же круто, как нас, — невесело усмехнулся Киро. — Мелочь, а приятно.       — Мне начинает надоедать этот парень, — заявил я, жестом подозвал уже поджидающих коронеров. — Мы закончили. Уберите тут всё.        Я наконец отвернулся от дерева, принялся стягивать перчатки. А вот Киро, кажется, всерьёз засобирался в полицейский морг, хоть и проворчал что-то похожее на «мать моя Тьма, как же всё заебало».       — Маршал Хаттари, вы не едете с ними. Я отвезу вас домой.       Киро смерил меня весьма свирепым взглядом, однако тут же вздохнул и понуро опустил голову.       — Да, сэр, так точно, сэр.       Путь прошёл в молчании. Киро отвернулся к стеклу, всем видом демонстрируя обиду; я же гнал кар так быстро, как мог, силясь справиться с рвущимся наружу недовольством. Не справился. Но, отдам себе должное, дотерпел до его дома, где резко затормозил на площадке возле гаражных ворот.       — Сэр, если вы хотите отругать меня за то, что я сделал, давайте в другой раз. Я сейчас не настроен на нотации.       Он наконец повернулся ко мне, а я невольно замер, разглядывая исцарапанную щёку, кровящие губы, отчетливые синяки под глазами.       Киро устал, и стоило бы просто позволить ему пойти уже отсыпаться… Но с состраданием у меня сейчас не очень.       — Я тоже.       Протянул руку к его лицу. Хотел посмотреть, насколько все серьезно, но вместо этого с силой нажал на разбитую губу, отчего та закровоточила сильнее.       — Эй! — он оттолкнул мою ладонь, посмотрел не просто сердито, а даже зло.       — Больно? — мстительно поинтересовался я. — Хорошо. Потому что вот это — ничтожная часть того, что я испытал бы, не вернись ты из своего ёбаного Сида.       Какое-то время Киро молчал, нервно закусив без того пострадавшую губу.       — Люк, мне жаль, что я тебя обидел. Правда. Очень жаль. Но я делал то, что должен, и не собираюсь извиняться за это, — наконец произнёс он холодно. — Мне остаётся лишь признать, что ты был прав.       Кто бы знал почему, но эти слова не обрадовали — скорее, насторожили.       — О чём именно речь?       — О «целесообразности наших вероятных отношений». Поверь моему опыту: не стоит встречаться с тем, кто так и норовит сделать тебе больно, — Киро сокрушённо выдохнул, провёл рукой по встрёпанным волосам, в которых до сих пор виднелись крошечные золотисто-красные листья кизила, и распахнул дверцу кара. — Доброй ночи, Люк. Спасибо, что подвёз.       — Не торопись прощаться, Киро, — обрадовал я. — Я с тобой не закончил.       Под его явно шокированный взгляд я первым вышел из кара и направился ко входу в дом; уже привычно отпер чуть заедающий замок ключом, позаимствованным у Алека ещё неделю назад.       — Ты идёшь или так и будем выяснять наши сложные отношения у порога?       — А нам есть что выяснять? — фыркнул Киро, однако послушно вошёл следом. — Я не спрашиваю, откуда у тебя ключи, но на кой они тебе вообще понадобились?       — Я забирал Рэна на выходные. Подумал, здесь ему будет лучше.       — Без меня?!       — Ребёнок не виноват, знаешь ли, что у тебя нашлись дела поважнее.       — Что ты?.. Чувак, да у тебя не сердце, а чечевичное зёрнышко! — Киро смерил меня гневным взглядом, однако дальше возмущаться не стал. Понимает, что уж тут-то я точно прав. — Ладно, я в душ. Не вернусь через десять минут — значит, утонул на фиг, туда и дорожка.       Не утонул. Хотя провёл в ванной дольше оговоренных десяти минут. Я уже успел отыскать аптечку, упрятанную в один из кухонных шкафов, рядом с многочисленными пакетиками специй. И даже разложил всё, что могло понадобиться, на кухонном столе, прямо под рядом галогеновых ламп. Включать нормальный свет не хотелось, как и тащиться к дивану на другом конце просторной студии.       — И что дальше? — бросил Киро, сложив руки на груди и замерев у одной из опорных балок.       — Дальше ты идёшь сюда и терпишь всё, что я с тобой делаю, — я кивнул на пластыри и ватный тампон, смоченный в перекиси. — Не хочу, чтобы мой маршал подцепил какую-нибудь сидскую заразу.       Киро подошёл. Молча встал напротив меня, даже подставил расцарапанную щеку. Зашипел чуть слышно, стоило только её коснуться, и глянул на меня недовольно.       — Терпи.       — Настолько хотите сделать мне больно? — деловито поинтересовался Киро, когда я потянулся к пострадавшей губе. — Сэр.       Это его проклятое «сэр» вбило последний гвоздь в крышку гроба.       Нет, в исполнении Киро оно всегда звучало как-то уж слишком горячо и порочно. Но сейчас перед глазами словно пелена какая-то встала. Тёмная, удушающая, напрочь лишившая выдержки, силы воли и здравого смысла.       — Хочу.       Я потянулся к нему быстрее, чем сообразил, что делаю. Уложил ладонь на затылок, притянул к себе. И да, сделал больно, прикусив губу, чтобы снова ощутить на языке вкус его крови. Ничего общего с моей вампирской жаждой это не имеет… разве что совсем чуть-чуть. Просто мне нужно — это я знаю точно. Как и то, что кожа на спине Киро всё ещё влажная и прохладная после душа. Как то, что сжать его волосы в своих пальцах стоило уже очень давно. Просто чтобы услышать, как недовольно ворчит он сквозь поцелуй, пытаясь то ли отстраниться, то ли прижаться ещё крепче.       — Слушай, я… это… типа взаправду же? — всё же чуть отодвинувшись, произнёс он почти жалобно и до смешного недоверчиво. — Не какой-то там очередной порнографический сон с моим охерительно горячим шефом?       Я невольно усмехнулся. Злость и желание по-прежнему туманили рассудок, однако теперь к ним примешалась толика любопытства.       — Если это сон, то что произойдёт дальше?       Киро выразительно глянул на меня из-под ресниц, облизал искусанные губы не то в волнении, не то в предвкушении.       — Дальше, сэр, ваш маршал встанет на колени и отсосёт вам, — выдохнул он, уже расстёгивая мой ремень. — Да так, что вы мигом позабудете все свои нудные нотации.       — Уже позабыл, — заверил я. Позволил ему звякнуть пряжкой ремня, вжикнуть молнией на брюках…       Но опуститься на колени не дал, вместо этого прижав его к себе крепче. Ткнулся губами в шею, целуя, как того уже давно хотелось, без всяких укусов и прочих вампирских заёбов.       — Нет-нет-нет, — выдохнул Киро мне в плечо. В его голосе я уловил возбуждение от того, что я делаю, и обиду на меня же. — Не смей мне отказывать, не снова!       — И не собираюсь.       Что я точно собирался сделать, так это уволочь Киро за собой к дивану — дойти до спальни сейчас кажется непосильным подвигом. Надо же, а в этих лофтах, где нет нужды тратить время на открывание дверей, есть смысл… Не придется долго искать свою рубашку утром. И футболку Киро, которую я с него стащил и бросил где-то у журнального столика.       Впрочем, не то чтобы меня так уж сильно интересуют двери и тряпки. Самое важное — это Киро. Всегда был, все эти месяцы, что мы знакомы. Его лучистый взгляд, едва ощутимое тепло кожи, сводящая с ума улыбка. Весь он.       Я неохотно отстранился, едва открыл рот, желая сказать… да хрен его знает, что именно. Да так и закрыл, ощутив, как сильная рука проникла в брюки, настойчиво огладила мой член. Только выдохнул, пожалуй, чуть более шумно, чем стоило бы.       — У нас была сделка, Люциан, — как-то чересчур серьёзно проговорил Киро, уставившись на меня этими своими невозможными глазами, в которых мелькнула и пропала пурпурная искра. — Стоит её завершить.       — Пожалуй, — согласился я, позволив настойчивой и чересчур ловкой ладони двинуться дальше. В отместку легонько прикусил его сосок, дёрнул вниз брюки, без того основательно сползшие. — Ты обещал всё запомнить, Киро.       — Я запомню, сэр, — на выдохе отозвался он. — Каждую секунду.       А я, прежде чем войти в него, даже прежде чем раздеть окончательно, наклонился к его уху и прошептал то, что давно хотелось. Он вздрогнул подо мной, уставился неверяще, впился в плечи короткими ногтями. Но если что и хотел уточнить, то не успел. Мне-то не нужно никаких слов и подтверждений — достаточно взгляда. Испарины на лбу, дрожащих ресниц, нещадно искусанных губ. Разгорячённого тела и цепких рук, ласкающих меня. Выгнутой спины, жарких поцелуев, больше похожих на попытку хоть как-то сдержать себя.       Достаточно Киро, который совершенно точно принадлежит мне.       С самого первого дня.