Со скоростью света

      Дом внутри снова перевернулся прежде, чем Шиори успела окончательно зайти внутрь, и теперь радовал обзор полом в непосредственной близости от носа девушки, причем она стояла на своих двоих и падать на землю даже не думала. Данная магия крови, на взгляд истребителя, была особенной проблемой для любого, кто приходил в логово демона, который выбрал своим пристанищем многокомнатный особняк — в отсутствии разума его попрекнуть было нельзя, это был действительно стратегически выгодный ход.       Интуиция о чем-то скреблась на задворках разума, но конкретного ответа на вопрос «о чем ты хочешь мне сообщить?» давать не хотела; впрочем, как только с балкона второго этажа вылетел Зеницу и мальчишка, встреченный ею с сестрой еще до входа в особняк, Канэцугу поняла, о чем ей не хотела говорить способность. Не то чтобы балкон располагался особенно высоко, но падать спиной — в случае Агацумы, — или лицом — в случае ребенка, — вниз было в любом случае очень и очень больно. Катана вышла из сая легко и привычно, воздух наполнил легкие, и с помощью Третьей каты Шиори за долю секунды оказалась около Зеницу, заново собираясь из золотистых искр. Подхватив за шкирку блондина-истребителя и под мышку — мальчика, девушка мягко приземлилась и, по инерции пройдя еще несколько шагов, опустила на траву сначала товарища, которого держала за воротник, а потом ребенка, который был зажат между вооруженной рукой и боком Канэцугу.       Мимолетно истребитель оценила обстановку: мальчишка в ужасе, Агацума без сознания, ничего удивительного. Шиори вздохнула; браслет-амулет, видневшийся из-под рукава желто-рыжего хаори, истлел и превратился в пепел.       — Я скоро вернусь, — пообещала она единственному, кто пребывал хотя бы в подобии здравого ума и твердой памяти. — Присмотри за ним, пожалуйста.       Получив отстраненный кивок, говорящий о том, что ее услышали, девушка снова поскакала к главному входу в особняк. Интуиция шепнула о том, что схватка закончена от слова совсем, и кое-что важное ожидает ее в третьей комнате с начала, и Канэцугу не имела причины ей не верить.       Как только Шиори дошла до сёдзи и открыла их, в лоб ей прилетела какая-то страшная ваза, затем — книга, потом — обломок камня; последние два предмета истребитель словила обеими руками. С меланхоличным лицом она осмотрела сначала кинутые вещи, а после вскинула взгляд на детей, прижимающихся друг к другу.       — Так вот как ты меня встречаешь, Киеши-кун? — показательно надулась девушка, упирая руки в бока.       — Канэцугу-сан! — воскликнул мальчишка виновато. — Мы не хотели, но барабан исчез, и Камадо-сан не приходил, а дверь открылась, и стало страшно, и поэтому!..       — Все хорошо, все хорошо, не переживай, — лукаво усмехнулась Шиори, небрежно бросила на пол оба предмета и подошла к детям, потрепала их по волосам. — Вы оба большие-большие молодцы, — старший ребенок залился румянцем, девочка робко улыбнулась и выдохнула, кажется, с облегчением. — Теперь нам пора на выход. Забирайся ко мне на спину, Киеши-кун, и не спорь, у тебя ранена нога, — строго добавила она, видя, что мелкий Ямамото собирается возразить ей. Мальчишка попыхтел для приличия, но на закорки к своей спасительнице все же забрался. Девушка поднялась на ноги, словно ей это ничего не стоило, и улыбнулась младшей девочке:       — Держись за полу моего хаори, милая, и ничего не бойся. Я пойду медленно, чтобы ты успевала, — малышка кивнула, встала и крепко ухватилась за ткань, и небольшая процессия пошла в сторону выхода из проклятого особняка. С каждым шагом истребителю казалось, что с ее плеч сваливается невидимый груз, притягивавший ее к земле; ей было душно, тесно и некомфортно в замкнутом пространстве. Самый главный свой страх она преодолела, но это не отменяло того факта, что каждый раз, оказываясь в темном и пыльном помещении, она как можно скорее старалась его покинуть.       Свет, проходящий сквозь проем в приоткрытых сёдзи, Канэцугу восприняла как личное благословление, но шаг не ускорила, памятуя о том, что к ней прикреплена маленькая девочка, которая вряд ли поспеет за ней. Гуськом они дошли до прихожей и наконец-то покинули негостеприимный дом; постфактум интуиция издевательски сообщила, что возвращаться обратно ей теперь не нужно, зато стоит поостеречься кое-чего другого, не враждебного, но очень неоднозначного.       — С ума сойти, ну спасибо за подсказку, — пробормотала себе под нос Шиори, прислушиваясь к мысленному отчету персонального голоса в голове, за это время успела подойти ближе к нервничающему Зеницу и среднему ребенку семьи Ямамото, осторожно опустить на землю Киеши и мягко улыбнуться малышке Теруко, имя которой узнала из разговора между детьми, отцепить от себя руки приставучего Агацумы, беспрестанно твердящего о том, как же он рад ее видеть и как ему было страшно, и наконец-таки развернуться, настороженно разглядывая дверной проем.       Послышался громкий мужской смех и не менее громкий топот. Чутье крякнуло и затихло, оставляя девушку разбираться с гипотетическими проблемами самой.       — АТАКА КАБАНА! АТАКА КАБАНА! — заорал кто-то и вышиб головой входную дверь. Истребитель ошарашенно хлопнула глазами и недоверчиво прищурилась; у выбежавшего из особняка парня на голове была кабанья маска, такая реалистичная, что аж оторопь брала. — МУХАХАХАХАХАХ! Я учуял тут демона!       — Я узнал этот голос! Он с окончательного отбора! Тогда он быстрее всех забрался на гору и первее всех с нее спустился, торопыга! — возмущенно воскликнул Зеницу, словно факт того, что кабаноголовый не стоял к ним плечом к плечу на моменте выбора материала для клинка ничирин, оскорблял его до самой глубины души. Канэцугу ухмыльнулась такому экспрессивному поведению сокомандника, но вслух ничего не сказала.       — Так вот где ты прячешься! — заголосил парень и безошибочно рванул к коробке Танджиро, насчет которой интуиция с самого начала делала вполне однозначные намеки. Как бы то ни было, ящик в любом случае принадлежал самому Камадо, и только ему было решать, что с ним делать, и Шиори уже хотела было рвануть наперерез и постараться объяснить все на пальцах, но Агацума удивил и оказался перед кабаном раньше.       — Не трогай ее! — воскликнул он. — Это коробка Танджиро, она для него ценнее всего на свете!       — Так ты хочешь быть порубленным на куски? — пробасил кабан и взмахнул двумя страшными зазубренными клинками. — Отойди, иначе я снесу тебе башку и глазом не моргну!       — Меня зовут Зеницу Агацума, и я истребитель демонов, как и ты, — воззвал к отсутствующей совести коллеги по работе блондин и только шире распростер руки. — Нам запрещено драться между собой!       — Свали отсюда, сопляк! — пробасил-прорычал парень, склоняя голову вбок, и с силой опустил одну из своих катан на плечо Зеницу, остановив клинок буквально в сантиметре от ткани хаори. — Ты вообще в курсе, что в этой коробке находится демон?       — Конечно в курсе! Я с самого начала об этом знал! — с отчаянием в голове ответил Зеницу, не опуская страшный, уверенный взгляд. — И я хочу лично переговорить об этом с Танджиро, чтобы он сам мне все рассказал, так что тебе самому… лучше свалить отсюда!       Парень не внял увещеваниям Агацумы и, не размениваясь на силу, с размаху врезал ему ногой сначала под ребра, потом по лицу — пока они недружелюбно болтали, девушка еще могла стоять и напряженно наблюдать за их диалогом, но как только дело дошло до драки, выносить это уже не осталось сил. В один слитный рывок Шиори оказалась рядом с двумя другими истребителями и без предупреждения с силой вдарила носком дзори сначала по одной вооруженной руке, а потом уже, действуя на эффекте неожиданности, по второй, лишая противника оружия.       — А ты еще кто такая? — низко прорычала кабанья голова и приняла боевую стойку. — Вздумала мне мешать? Считаешь себя самой быстрой, да? Я стану еще быстрее и превзойду тебя! — девушка прищурилась и мысленно позвала на помощь интуицию, но если бы у чертовой способности было тело, она обязательно повернулась бы к Канэцугу филейной частью; как обычно, в таких ситуациях приходилось со всеми проблемами разбираться самой.       — Осторожнее, Шиори-чан! — обеспокоенно вскрикнул Зеницу, когда агрессивно настроенный парень резко переключился на девушку; от первого резкого и необычайно низкого выпада она ушла в сторону большим прыжком, затем уклонилась от удара в бочину и последовавшего переката из низкой стойки в верхнюю — парень вскинул ногу, стоя растянувшись в идеальном продольном шпагате, и с силой обрушил ступню вниз; не давая шанса на перерыв, продолжил дальше серией атак руками, немного хаотичных, но от этого не менее сильных.       Сила удара у Канэцугу была чуть выше средней, в рукопашной она брала за счет скорости, ловкости, которую пассивно обеспечивало ей ее дыхание, и приобретенного умения просчитывать чужие атаки, но противник отличался завидным упрямством и напором, давил энергетикой, нечеловеческой растяжкой и неутомимым идиотизмом, который пер от него во все стороны, ощущался почти физически и при этом страшно раздражал.       — Я разорву тебя на части! — прогрохотал истребитель, разрывая на секунду дистанцию и, кажется, переводя дух. Девушка знала, что за ее скоростью неприспособленному человеку ее уровня поспеть было проблематично, и это прекрасно доказывала кабанья морда, которая явно задолбалась бегать за ней по всему дворику около особняка. — Хватит уворачиваться и дерись нормально, верткая козявка!       — Кого это ты тут верткой козявкой назвал, кабан-переросток? — закономерно возмутилась Шиори, явно недовольная такой оценкой своих боевых навыков.       — Тебя, тебя! — загоготал парень, радуясь, что сумел словесно зацепить противницу. — Ты дерешься, как слабачка! Ни силы, ни скорости, и именно поэтому… я тебя одолею! — рявкнул он и на полной скорости рванул вперед, неожиданно ухнул всем телом вниз, сгруппировался и руками вытолкнул себя вверх, целясь обеими ногами Канэцугу в грудь; девушка подсела под него, пропуская над собой чужую атаку, и блокировала два быстрых удара, которые нечеловечески гибкий кабан, выгнувшись невероятным образом, нанес — черт бы его подрал, — пока пролетал по воздуху. Приземлившись на землю, он резким скачком развернулся и мощно вмазал кулаком с правой стороны по голове — заблокировать-то предплечьями истребитель заблокировала, да только последовавший за этим удар ногой в противоположный бок не предусмотрела.       Шиори откинуло на несколько метров в сторону и неслабо протащило по траве; кажется, она услышала, как в безжалостно атакованных ребрах что-то душераздирающе хрустнуло. Насилу приподнявшись на одном локте, она издала глухой стон и опустилась обратно в исходное положение, заскребла пальцами по земле, не находя возможности вздохнуть так, как ей хотелось бы, и прохрипела надрывно:       — Какой же ты… нехороший человек, кабанья башка.       — Муахахах! Как же я крут, какой же я молодец! — радостно прорычал кабан и торжествующе потряс руками в воздухе, весело косясь голубым глазом своей маски на девушку. — Я хорош? Правда же я хорош?       — Конечно хорош, — из последних сил согласилась девушка прежде, чем боль окончательно сковала ее. Резкий, острый спазм прокатился по ребрам, и истребитель захлебнулась вздохом, с силой зажмурилась, закусывая до крови губу и безо всякого стеснения страдая; использование Дыхания света сейчас ей вряд ли помогло бы, потому что в настоящий момент для нее не представлялось возможным набрать в легкие достаточно воздуха. Вовремя вспомнились наставления Хомуры-сенсея, и Шиори, моментально успокоившись, задышала не грудью, а животом.       Кажется, парень-кабан пытался ей что-то втолковывать про свое величие, но она не слушала; интуиция молчала, и исходящей от противника-коллеги опасности она не чувствовала, значит, нужды пересиливать боль не было, и можно было просто безвольно поваляться на траве, приходя в чувства. Где-то сзади гневно заверещал Зеницу, обещая наглецу все смертные кары, и, кажется, поднялся на ноги, собираясь привести свою угрозу в исполнение.       Чутье намекающе тренькнуло. Темные ресницы дрогнули, открывая свету жемчуг радужек.       Первое, что увидел неспешно вышедший из дома Танджиро — это безвольно лежащая на траве Шиори и нависающий над ней полуголый парень в серой маске кабана. В глазах у него потемнело от ярости, он моментально забыл о том, что еще секунду назад у него болели ребра и хотелось просто сесть и больше не вставать; он рывком оказался около повернувшегося к нему парня и без лишних слов впечатал свой кулак в его солнечное сплетение с такой силой, что неожиданный противник отлетел в сторону и с треском врезался в ствол дерева. Канэцугу поморщилась, как будто бы это ей досталось, а не тому парню, заверещал Зеницу — послышался отчетливый звук ломающихся костей.       — Ты! — возмущенно прошипел он; где-то сзади охнул и мелко задрожал Зеницу, на всякий случай задвигающий за свою спину детей. — Какого черта ты творишь? Как у тебя вообще рука поднялась сражаться со своими же?       Кабан закряхтел-заворчал, а после разразился страшным булькающим смехом, поднимая голову. Камадо, не обращая больше на него внимания, присел рядом с девушкой, обеспокоенно заглядывая ей в лицо.       — Как ты, Шиори-чан? Сильно болит? — обеспокоенно поинтересовался Танджиро, чуть склоняя голову вбок. Канэцугу дернула уголком губ и ответила тихо и спокойно:       — Уже почти нет. Я была бы очень благодарна, если бы ты помог мне сесть, — переведя взгляд ему куда-то за спину, она меланхолично добавила: — Сзади.       И вовремя — ее предупреждение позволило ему уйти перекатом от размашистого удара ногой, подскочить, живо рвануть вперед и сгрести кабана за плечи для того, чтобы лбом ударить нежеланного противника прямо в лоб; в конце концов, Камадо никогда не сомневался в паранормальной крепкости своего черепа. Зеницу взвизгнул, Шиори поморщилась и прикрыла глаза; громкий, звонкий звук болезненно ввинтился в уши — по ощущениям оба истребителя обзавелись как минимум по неплохих размеров вмятине на голове. Кабанья голова задумчиво уставилась на землю, судя по виду — переосмысляя всю свою жизнь, а после свалилась к ногам парня.       — Успокоился? — сосредоточенно спросил у него Танджиро, и чудик вскинул на него расфокусированный взгляд. Если бы девушка могла, она бы присвистнула, но так у нее всего лишь глаза на лоб полезли; брутальный, мускулистый, крепкий парень оказался обладателем миловидного лица с правильными чертами. Отбоя бы у него от поклонниц не было, имей он хоть какие-то манеры. Невольно стало завидно; кажется, незнакомец был красивее ее самой. Хотелось тяжко и душераздирающе вздохнуть, но сломанные ребра не позволили.       — Ты… девушка? — завопил Зеницу, хватаясь за волосы и страшно округляя глаза.       — У него нет груди, головой подумай, — вяло откликнулась Шиори, медленно-медленно подползающая к дереву, чтобы в дальнейшем с его помощью сесть, а после — и вовсе встать на обе ноги.       — Есть у меня грудь! — закономерно возмутился кабан и бодро ударил себя в грудную клетку, чтобы тут же скривиться от боли, и Канэцугу не удержалась от злорадной усмешки — не одной же ей страдать, в конце-то концов. — У тебя какие-то проблемы с моей грудью?       Отвечать, откровенно говоря, не хотелось, и девушка прикрыла глаза, прекрасно притворяясь ветошью, которая и разговаривать-то не умеет, зато роль ее щита негласно взял на себя Камадо и до невозможности искренне заявил:       — Совершенно нормальная у тебя грудь! Широкая и крепкая, — заверил он без какой-либо задней мысли, но бешеный истребитель, разумеется, понял его слова превратно.       — Ублюдок, я убью тебя! Давай драться, если у тебя есть яйца! — заорал он и сердито взмахнул руками, насупился и сделал шаг вперед по направлению к Танджиро.       — Не могу! Я устал! — возмущенно ответил Камадо, упрямо отступил назад и выставил ладони вперед в защитном жесте, недовольно глядя на кабана. — К тому же, у тебя сломаны ребра, и их лучше не беспокоить лишний раз просто из-за того, что тебе приспичило подраться, ты можешь запросто себе навредить!       — Да мне плевать, я люблю вредить! — необычайно радостно отозвался истребитель и оскалился. — Давай, примени снова свой удар головой! На этот раз я точно выстою!       — Нет! Когда ты уже угомонишься? — снова отказал ему Танджиро.       — Вот что, широколобый, — неожиданно сменил тактику кабан и яростно прищурился, не переставая скалиться. — Мое имя — Иноске Хашибира, запомни это!       — Хорошо! Ну, а как оно пишется? — не менее неожиданно поинтересовался Камадо; Шиори понятия не имела, на что он рассчитывал, но это, кажется, сработало как неплохой прием для дезориентации — прямо на глазах парень растерял всю настойчивую уверенность, которую он излучал все это время, и заморгал почти что растерянно — такого подлого удара от соперника он явно не ожидал.       — Пишется? — недоуменно переспросил он. — Ну, это, я читать не умею. Но оно вроде бы на фундоши у меня написано, да, сейчас… — он потянулся было к поясу штанов, но на полпути замер и мелко-мелко задрожал, уставившись на Танджиро почти с ужасом; успевшая за это время доползти до ближайшего дерева Канэцугу с интересом посмотрела на Иноске, ожидая, что же он выкинет дальше.       — С тобой все хорошо? — аккуратно спросил Камадо, и в его вопросе девушке послышалась тонкая издевка; судя по взгляду, который кинул на него Зеницу, не ей одной. Вот тебе и мальчик-одуванчик.       — Я… да… — невнятно забормотал кабан; глаза его закатились почти до предела, он нелепо взмахнул руками, потерял равновесие и смачно завалился на спину. В абсолютной тишине, повисшей над поляной, раздался сдавленный смешок — все как по команде обернулись в сторону Шиори, и она, ойкнув, расплылась в белозубой улыбке.       — Ну ведь правда смешно же, — без капли сожаления произнесла она, облокачиваясь спиной об ствол дерева, рядом с которым сидела; Танджиро принюхался — от девушки действительно сладко пахло клубникой, верным признаком веселья.       — Он упал! — завопил Зеницу, судорожно хватающийся за плечи ошарашенной Теруко, и спрятался за ее же спиной. — Он упал! Он умер? Он что, умер?!       — Да нет, живой, — отозвался Камадо, виновато почесав кончик носа. — Он просто в обмороке, или что хуже — возможно, получил сотрясение. Я ведь его изо всех сил головой ударил…       — А с тобой, братик, все хорошо? — застенчиво поинтересовалась Теруко, подошедшая поближе и осторожно дернувшая Танджиро за полу хаори.       — Да, все хорошо, — светло улыбнулся истребитель, переводя добродушный взгляд на малышку.       — Вот это да! — искренне восхитилась девочка. — А можно лоб потрогать?       — Можно, — улыбнулся еще шире Камадо и склонился ближе, давая маленькой детской ладошке возможность коснуться теплой кожи.       — А мне дашь свой лоб потрогать? — неожиданно послышался голос Шиори; Танджиро дернулся, но спину не разогнул, зато удивленно скосился в сторону сидящей под деревом Канэцугу.       — Можешь потрогать мой лоб, милая Шиори-чан, если хочешь, — тут же воодушевленно откликнулся Зеницу. Девушка, ожидавшая чего-то подобного, лишь повела плечами и согласно кивнула головой, а после распрямила подтянутые к груди ноги и приглашающе похлопала по коленям.       — Иди сюда, заслужил, — усмехнулась она. Агацума замер на секунду, явно не ожидая услышать положительного ответа, ярко-ярко просиял и радостно рванул к ней, укладывая голову на импровизированную подушку; Шиори незамедлительно положила руку на чужой лоб и вдумчиво его ощупала, кивая чему-то своему. Блаженная улыбка Зеницу ощущалась почти физически, и Танджиро вздрогнул повторно, когда Канэцугу снова его окликнула. — Ну так что, Камадо-сан?       — Я думал, ты шутила, — неловко пробормотал он и посмотрел на Теруко. Та улыбнулась как-то по-особенному, хихикнула, поклонилась в знак благодарности и убежала к братьям, негромко обсуждающим между собой что-то свое. Танджиро сделал шаг, еще один — это ощущалось очень сложным делом под выжидающим взглядом девушки, — неуклюже подошел к дереву, под которым расположились его товарищи, и осторожно опустился на одно колено на противоположной стороне от Агацумы.       — Попробуешь меня потеснить с этого божественного места, я набью тебе морду и глазом не моргну, что нарушу сразу кучу правил, — угрожающим тоном протянул Зеницу, лениво приоткрывший один глаз, но тут же снова расплылся в довольной улыбке, когда истребитель ласково погладила его по волосам.       — Подойди чуть-чуть поближе, — ласково попросила его Шиори и смешливо прищурилась. Сердце Танджиро пропустило удар, но он послушно подсел на полметра ближе и вздрогнул еще раз, когда прохладная мозолистая ладонь коснулась его лба. Из-за ракурса была видна лишь часть лица Канэцугу, но даже так было видно, что уголки ее губ были приподняты.       — Ну и каков вердикт, доктор? — как можно спокойнее спросил Камадо, стараясь не выдавать свое необъяснимое волнение, сковывавшее его по рукам и ногам.       — Ты твердолобый баран, вот какой вердикт, — ворчливо отозвался Агацума, не поднимая головы с чужих колен, и неожиданно Танджиро захотелось отвесить ему щелбан.       — Совершенно нормальный у тебя лоб, — весело ответила ему девушка его же словами, совсем недавно сказанными относительно Иноске. — Широкий и крепкий.       Парень забавно вспыхнул ушами и отшатнулся от ласковой ладони, непонимающе глядя на Канэцугу — щеки горели, как два пламенеющих костра, и никак не хотели гаснуть; такая реакция для Камадо была незнакома и даже в некоторой степени странна, но…       Шиори улыбалась ему без малейшей издевки, спокойно и искренно, и при текущем освещении ее радужки выглядели как крупные красивые жемчужины.       Почему-то именно сейчас отвести взгляд от чужого лица казалось для Танджиро совершенно невозможным.