Изображая жертву

Пока группа во главе с Филоновым осматривала найденное тело Аллы Игоревны Бислис и территорию вокруг, за сыном приехал Перевалов и дал добро на осмотр Машиной квартиры. Однако осмотр квартиры вместе с двумя понятыми — пожилой парой из квартиры напротив, — Петру Анисимовичу ничего не дал. Не удалось найти ничего более-менее ценного и пригодного в расследовании. Записная книжка, как и все личные вещи, остались в сумке, материалы по текущему делу о маньяке — в прокуратуре, — так что особой работы у Буевича не было. И этот факт его весьма расстроил. Зацепки были крайне нужны, потому что маньяк остался на свободе, имелась жертва в лице Бислис и непонятно куда пропавшая Мария Сергеевна. Сам Петр прикидывал версии, но каждая из них предполагала не самые лучшие исходы. Пока Андрей собирал Костика и что-то ему объяснял насчет «маминой работы и срочной командировки», Петр Анисимович оформил протокол, отзвонился Ковину, сообщив последние новости, взял все необходимые подписи с понятых и отпустил по домам. Из детской вышел Перевалов, неся в руках спортивную сумку, до отказа набитую вещам. Сам Костя гордо нес школьный рюкзак и размахивал тканевой сумкой со сменной обувью. Петр протянул Андрею Павловичу планшетку и ручку. — Распишитесь, пожалуйста в протоколе. — Костик, ты робота любимого взял? — Нет. Я сейчас! — совсем не испуганный переменами ребенок снова убежал в детскую. Андрей тем временем не глядя расписался в нужном месте и скривился. — Знаете, в мои планы не входило содержать сразу двоих детей. А все ваша идиотская работа… Сидела бы Машка дома, проблем бы не было. — Мы сделаем все возможное, чтобы найти Марью Сергевну. Мы ищем, мы проводим следственные мероприятия. — Ага, особенно ты! — Я, между прочим, вас ждал. И коллег, которые проводят следственные мероприятия, — Петр даже обиделся. — Поезжайте домой, мы вам сообщим, когда появятся какие-то новости. — А этот ваш… Винокуров… Он где? Буевич едва сдержался от того, чтобы не закатить глаза. Меньше всего ему хотелось влезать в личную жизнь Марии Сергеевны настолько, чтобы обсуждать Винокурова с ее бывшим мужем в ее же отсутствии. Пока они спускались вниз, во двор, Костик успел засыпать их вопросами и получить короткие ответы от отца. — Он находится при исполнении обязанностей, отрабатываются версии, — от повторения заученных сухих фраз Петра и самого тошнило, но он не мог никак заставить себя перейти на неформальный стиль общения с Переваловым. — А что, вы хотели с ним о чем-то переговорить? — У них же это… Роман. Я всегда знал, что Машка мне изменяет с ним! Всегда знал, но доказательств не было. Я просто хотел узнать, где этот самый Винокуров был, почему не проводил до дома?! Я так понимаю, что все случилось здесь, во дворе? — Да, во дворе. А Винокуров был на ответственном задании, — Петр развел руками. Его самого не радовала сложившаяся ситуация, но перекладывать вину на Винокурова он не собирался. — Кстати, Андрей… — Без отчества. Что нужно, завтра на допрос? Учтите, я могу приехать, но только в обеденный перерыв. С часу до двух. — Значит с часу до двух, пожалуйста, явитесь в прокуратуру на допрос. — Только не говорите, что подозреваете меня в исчезновении Швецовой. Уверен, что и без меня нашлись желающие ей отомстить. Не прощаясь, Перевалов направился к машине и через несколько мгновений уже отъезжал со двора. Петр Анисимович, мысленно обозвав Андрея парой не самых цензурных слов, достал мобильный и набрал Винокурова. В конце концов, не Филонову ему было же звонить. — Винокуров, Андрей уехал… Я вызвал его на завтра, обещал быть… — А автоответчик? Изъял кассету? — Она чистая. — Тут тебе Николай Петрович передает, чтобы ты присоединялся к нашей теплой компании. — Сейчас приду, — мрачно пообещал Буевич и с мощным зевком сбросил звонок. Через несколько минут Петр Анисимович и правда оказался среди коллег. И как раз вовремя — одна из собак, водившая кинолога по кустам и каким-то овражкам, резко сорвалась и побежала куда-то в темноту. — Собака след взяла! — с идиотским видом сообщил Филонов очевидную вещь, но собравшиеся его странный радостный порыв не поддержали. Все были слишком напряжены и измотаны несколькими часами поисков, хотя так же понимали, что возможно они затянутся на долгие часы. И сил потребуется куда больше. — Надо посмотреть, что там, — Винокуров собрался было следом, но Николай Петрович пресек его понятный и естественный порыв. — Ну и куда ты? Стой, жди, что специалисты скажут. Нечего по кустам бегать и следы свои оставлять. — Так мы сами там все вдоль и поперек изучили… — вопреки распоряжению Винокуров забрал у Феди фонарик и быстрым шагом кинулся догонять кинолога и пса, учуявшего, видимо, нужный след. — Буевич, а поезжай-ка ты в прокуратуру, поможешь там Ковину. Изучи дело от корки до корки, но чтобы утром результат был. — А… — Петр открыл рот от неожиданности. — Я тут уже не нужен? А если сейчас что-то найдется? Улики важные… Или Мария Сергеевна? — Ты думаешь, она тут сидит, в кустиках, ждет, пока найдут ее и домой за ручку отведут? — хмыкнул Филонов. — Давай поезжай, тут и так народу слишком много. Все под моим чутким руководством, сам понимаешь. Что нужно будет — сообщу. — Ну так я поехал? — Давай-давай, не мешай, — Николай Петрович, отдавая по сути нелепые и нелогичные распоряжения, был очень уверен в том, что поступает более чем правильно. Буевича в сторонку отозвал Панов, забывший на время о том, что замерз и хочет спать. Винокуров, едва поспевая за тезкой-кинологом и псом, подсвечивал себе под ноги фонариком, боясь и одновременно надеясь на то, что Маша найдется. Многолетний опыт противно нашептывал, подсказывал, что события будут развиваться по худшему сценарию, что нужно ждать и готовиться к плохому, но интуиция подсказывала, что и на этот раз все обойдется. Что Маша, как бы там ни было, найдется живой. Громкий голос Вадима заставил его дернуться, оступиться на ровном месте, кое-как удержаться на ногах и, цепляясь за ветки, кинуться на сдержанный собачий лай и мужской голос. — Нашли! Оказавшись на дне достаточно глубокого и замусоренного оврага с широкой колеей, присыпанной пожухлыми листьями, Винокуров первым делом заметил склонившегося кинолога, потом пса, сидевшего рядом, а уже после — что-то темное, завернутое в черный пакет для мусора. И только спустя пару секунд сознание вспыхнуло от догадки. Маша нашлась. И в это же мгновение внутри все свело от противного липкого холода. Вполне возможно, что они не успели. И… Об этом даже думать не хотелось. — Скорую вызывай, живая! — крикнул Вадим, и Винокуров, на ходу вытаскивая мобильник из кармана куртки, оказался рядом с ними. Собственные сбивчивые слова звучали будто бы со стороны, а сознание фиксировало происходящее — как начали оцеплять территорию, как Вадим, боясь навредить, не стал переворачивать Машу на спину, а осторожно придерживал в исходном положении, лежащую на боку. А еще он успел заметить связанные руки и в душе появилось запоздалое сожаление от того, что Бислис — возможно напавшая на Машу, — уже мертва. — Может ее с земли поднять? Сколько она тут пролежала… — конкретно ни к кому не обращаясь, произнес Винокуров. Непонятно откуда взявшийся рядом Панов отрицательно мотнул головой. — У нее сотрясение скорее всего, нельзя тело перемещать, можем сделать только хуже. — И что ты предлагаешь?! Пусть умирает от переохлаждения, что ли? — Погоди, мы сейчас все быстро зафиксируем, и Машку осторожненько положим на что-нибудь… Вон, носилки мягкие есть, куртки можно подстелить, — успокаивающим тоном доброго психиатра произнес Панов. — Володь, отойди-ка, я гляну, что там у Манюни с ручками… Винокурову ничего не оставалось, кроме как отойти в сторону. В реальность происходящего не верилось совершенно, он смотрел на столпившихся у Маши коллег, не слишком понимая, что самое страшное по сути закончилось. Но теперь появились другие, не менее серьезные проблемы, которые требовалось решать в срочном порядке.