Изображая жертву

— Вот дурная баба, и чего ей спокойно не жилось? — Панов вздохнул и сочувственно глянул на Петра. «Нагрузка» в виде дела погибшей Маргариты Игоревны Градовой совершенно его не порадовала, к тому же оперативники, отряженные на поиски Вероники Лазаревой, невесты Аркадия Бислис, как ни старались, не могли ничего найти. — Ладно, Петюня, не кисни. У нас тут кое-что интересное имеется, вдруг поможет? — Что? — Буевич накинул халат и, прижимая к себе папку, направился вслед за Лёней. — Пойдем, покажу и расскажу. Ну, для начала — смерть наступила от массивного внутреннего кровотечения. У дамочки нашей произошел разрыв печени и полтора литра кровушки в брюшную полость натекло. Ее от удара между сиденьями зажало, в итоге…. В итоге имеем переломы десятого, одиннадцатого и двенадцатого ребер с обеих сторон, ну и по мелочи — ЗЧМТ с гематомкой справа, справа же переломы ключицы, лучевой кости, малоберцовой кости и лодыжек. Разбитым стеклом порезало, но несильно. — То есть удар пришелся на правую сторону? — Да, милый, досталось ей прилично. А вот на личико — вполне себе узнаваемая. Что интересно — вещи у нее один-в-один, как на Бислис. Только куртки разные, у Бислис светлая, а у этой темно-серая. — Ну, они же близнецы. Это нормально, что они одинаково одеваются, — Петя, заглянув под откинутую простынь, внимательно вгляделся в лицо Маргариты, в мелких ссадинах и царапинах. — Но самое любопытное у нас в другом. Маргарита наша явно рожала, но достаточно давно. Известно что-то о ее семье, детях? — Нет, пока ничего. Надо у Аркадия спросить… — Кровушку я взял на токсикологию и вот тут, Петруша, самые первые данные — дамочка наша сидела на волшебных колесиках. — В каком смысле? — В прямом. В крови остаточная концентрация из нейролептиков последнего поколения — Дофаперидон принимала часто и помногу, остальные — меньше и реже, только продукты распада остались. Буевич уставился в распечатки с удивленно-озадаченным лицом, понимая через слово написанное в заключении. — То-то я при вскрытие странные неполадки нашел… Вроде спортсменка, такого не должно быть. Миокардиодистрофия, выраженная такая, идиопатическая дилатационная кардиодистрофия. — Лёнь, я ничего не понял. — Проще говоря — чересчур изношенное сердце для ее возраста. Ей сколько? Сорок с небольшим. А по данным вскрытия сердце как у восьмидесятилетней бабульки. — Лёнь, это могли вызвать таблетки? — С большой долей вероятности — да. Лечила наша дама головушку, но не очень-то успешно. — А от чего эти нейролептики? — Родное сердце, я не психиатр, могу только предположить, что дамочка у нас с шизофренией. Или с каким-нибудь параноидальным расстройством. — А Бислис? У нее в крови что-то было? — Чиста, как младенец. Но это не значит, что у нее никакого заболевания не имелось. Она может по идейным соображениям не пила таблетки, а сестра ее лечилась. — Как бы проконсультироваться с психиатром… На учете они обе не состояли, мы уже проверили. — Есть у моей супруги драгоценной подруга-психиатр. Устроим, Петь. И надо бы… Раз у Маргариты есть ребенок, по крайней мере, она рожала, надо поискать. А если он живой и у него те же беды с психическим здоровьем? Если шизофрения, то она часто наследственная. — Точно! Мы осмотрим квартиру Маргариты, разрешение я получу… Должны же быть у нее лекарства, какие-то данные о ребенке, документы… — Вот-вот. Про документы! — Панов хлопнул себя по бедрам, вспомнив о важном моменте. — Петь, при Маргарите вещички кое-какие были. — Сумка? — Ага. Через минуту, вооружившись медицинским перчатками, Буевич взял грязную сумку в руки. Полуспортивного стиля, с множеством карманов и отделений, грязную, в подтеках крови, небольшую, но вместительную. — Мы сумочку по-быстрому осмотрели, некогда было вникать, — Панов, скрутивший перчатки крендельком, выбросил их в мусорное ведро. Спустя пять минут на чистый прозрачный пакет были выложены находки — паспорт, кошелек с приличной суммой денег, телефон без сим-карты с треснутым экраном, бумажные платки и салфетки, упаковка медицинских перчаток, спиртовые салфетки и небольшой репортерский блокнот. — Может из этого удастся что-то выцепить… Петя же, пролистав странички паспорта, облегченно заулыбался: — Лёнь, есть данные о ребенке. Хотя, там уже давно не ребенок, а взрослая девица… Градова Диана Ильинична. Ладно, найдем. И не такое находили… Отложив паспорт, Буевич взялся за блокнот. Записей было мало. Первые несколько страниц занимало расписание тренировок в спортзале, телефонные номера разных организаций, а ближе к середине обнаружилась странная запись. Почерком, похожим на Маргаритин, были написаны четыре строчки, а вот пятую, находившуюся между ними, оставила либо чужая рука, либо сама Маргарита, но на бегу, волнуясь или торопясь. — Что там такое? — Да ерунда какая-то… Очередная шифровка. Смотри: дата — цифра, дата — цифра… И так четыре раза. А пятая строчка — дата и знак вопроса. — Как раз по числу наших жертв. — Что? — Петь, ну сам посмотри… Дата — это дата нападения. Сходится же? Пятая — как раз на Машку напали. А вопрос… — Потому что выжила, они цели своей не добились, — мрачно закончил Петр. — Правда на Марию Сергеевну еще одно покушение было, в больнице. И мы же знаем, что убивала Алла. При чем тут Маргарита? Зачем ей эти записи? — Убивала Алла, придумывала Маргарита. Если они обе сумасшедшие, да к тому же близнецы, у них была особенная связь, ну и для удобства Маргарита могла записывать… — Беляев считает, что есть кто-то третий, обоими сестрами кто-то управлял. — Возможно. Кто у вас еще на примете? — Да никого, Лёнь. Мария Сергеевна правда давно поняла, что убивала именно Бислис. Может она еще что-то придумала, но поговорить с ней пока никак, врачи не разрешают. — Хуже стало? — Температура поднялась, плохо сбивается, я так понял. — Так ее Филонов ваш допрашивал, не удивительно. — С ним Ковин был, все прошло нормально. — Но все равно это допрос и лишний стресс. Она и так в шоке после нападения, даже если пытается показать, что все в порядке. Что я, Машку, не знаю? Ладно, будем надеяться, что скоро пойдет на поправку. Там, глядишь, у Винокурова день рождения… Ну что, порадовал я тебя, Петь? — Да. Спасибо! Я побегу тогда, надо квартирой Маргариты заняться и Аркадия еще раз допросить. — Давай чайку? Обед как раз, пятнадцать минут погоды не сделают, успеешь всех допросить. — Нет, Лёнь, побегу. Мне еще Курочкина или Кораблева выцепить надо… И начальству доложить. Подписав все нужные документы, Буевич тепло распрощался с Пановым и поехал в родную прокуратуру.

***

Альбина, так и не вернувшаяся к образу ослепительной блондинки, поднимаясь по лестнице на нужный этаж, ужасно нервничала. Да, вчера утром ей просто повезло, Фёдор так вовремя ее перехватил, не дав совершить глупостей… Они с Винокуровым долго на нее кричали, объясняя в самых красочных выражениях, что могло с ней произойти, если бы убийце она действительно понравилась. Совершенно не обижаясь на резкие выражения, лишь кивала в ответ. Понимая — мужчины банально перенервничали. Но это было вчера, сегодня с утра, толком не зная, чем себя занять, она съездила к Маше, передала через медсестру все необходимое — больничную одежду, приличное постельное белье, предметы гигиены. Мужчины, сосредоточенные на глобальном и важном, совершенно упустили из виду мелочи. А теперь хотела переговорить с Буевичем, кое-что ему рассказать. Учитывая случившееся с подругой, Альбина постоянно думала обо всем этом, прокручивала в памяти все разговоры и встречи, в надежде вспомнить что-то важное для следствия. На самом деле, все Машины рассказы о работе, не особо подробные, она пропускала мимо ушей, не запоминая детали, о том, что есть проблемы, Маша сообщала как правило в самый последний момент, либо постфактум… Гораздо интереснее были разговоры о личной жизни, моде, красоте или о детях. Но вот в одну из бесед недели две назад мелькнула одна настораживающая — только теперь — фраза, и Альбина, просто не в силах сидеть дома и бездействовать, снова поехала в прокуратуру. «Как на работу», — усмехнулась Крутицкая своим мыслям. Поднявшись на нужный этаж, Альбина направилась прямиком в канцелярию. Зоя, в новом темно-бирюзовом костюме и сиренево-фиолетовом шарфике выглядела как всегда эффектно. Пользуясь обеденным перерывом и отсутствием шефа, подкручивала потерявшие былой объем огненно-рыжие кудри, стоя у зеркала. — Зоя Пална, прекрасно выглядите. Это цвет вам очень к лицу! — Правда? Спасибо. Мне тоже очень нравится. Старосельцев на ужин пригласил, — пояснила зав.канцелярией, глядя на Альбину. Непривычную в своем амплуа шатенки, но все равно красивую и стильную. — Ужин это прекрасно. Без романтики было скучно жить. А я вообще к Петру Анисимовичу, он здесь? — Скоро приедет, на адресе был. Да вы присаживайтесь, хотите чаю? — Нет, спасибо, — Альбина все-таки присела на ближайший стул. Ожидать появления Буевича в коридоре ей было скучно, а тут — такая компания в лице Зои, да еще и возможность узнать хоть какие-то новости. — Новый выпуск? — Да, Филонов выдал интервью в своем неподражаемом стиле, Антоша мой торопился, чтобы скорее сдать в печать. Вот, свежий номер. — Интересные у Антона статьи, я периодически читаю. — Ой, я думала, это не ваше. Имею ввиду, вы больше журнальчики там, женские романы… — Зоенька, а давайте все-таки на «ты»? Мы же договорились в прошлый раз. — Давай. Я просто привыкла на работе всем «выкать», — Зоя, вернувшись за рабочее место, убрала газету в верхний ящик, подальше от любопытных глаз. Кто-то вполне мог взять экземплярчик почитать, а потом благополучно не вернуть. А именно этот, подаренный Старосельцевым выпуск был Зое крайне дорог. Острое чувство дежавю посетило обеих, когда на пороге канцелярии появился Филонов собственной персоной. Сидевшую в пол-оборота Альбину он не узнал, сразу же прошагав к столу. — Зоя, где все? — А кто вам нужен, Николай Петрович? Мы с вами здесь, Иван Иваныч здесь, шеф скоро вернется, Буевич на адресе. Швецова на больничном. — Совсем распустились, никто не работает! — Один вы весь в трудах и заботах, — пробормотала Зоя, с плохо скрываемым сарказмом. — На вас все следствие Петербурга и области держится. Не уловивший издевки Филонов приосанился. — Вообще-то да. Мы установили маньяка, точнее, маньячку, под моим чутким руководством… — Если бы не вы, Николай Петрович, мы бы захлебнулись в преступности. Чай или кофе? — Чай. Или кофе. Не знаю, давай чай. Хмыкнув в ответ, Зоя Пална поставила греться чайник и достала пакетики с чаем. Специально для Филонова сразу три. — А почему ты посетительнице не предложишь чай? — неожиданно отвлекся от восхваления себя любимого зональный. — Такая красивая девушка не должна остаться без элементарного… — Николай Петрович, а вы меня не узнали? Богатой буду, — заулыбалась Альбина, подавая руку для поцелуя. — Алечка, я правда вас не узнал в новом образе! — Очки пора носить или таблетки для памяти пить, — проворчала Зоя едва слышно. Чайник вскипел, она поставила чашку на поднос и залила пакетики кипятком. Сахара тоже положила побольше, потом насыпала карамелек и ирисок в крошечную вазочку. — Ничего страшного. — А вы какими судьбами? — Я к Петру Анисимовичу, жду вот. — А я ничем помочь не могу? — Николай Петрович, там пустяковый вопрос, зачем же я буду отвлекать от важных дел старшего советника юстиции? — Слово прекрасной дамы для меня — закон! — пафосно заявил Филонов. — Пейте ваш чай, Николай Петрович, — Зоя пихнула Николаю Петровичу поднос прямо под руки. — Чашку потом сами помоете, мне некогда. Нужно входящую почту зарегистрировать. Филонов машинально кивнул и снова вернулся к разговору с Альбиной. Крутицкая старалась не смеяться, флиртуя с Николаем Петровичем скорее из азарта, чем по необходимости. Отсутствие манер и воспитания в мужчинах ее неизменно отталкивало. — Алечка, у вас такой золотистый загар, где удалось такой получить? Наверняка на каком-нибудь курорте… — Как же, на курорте. На даче под Мурино, помните, за июль четыре солнечных дня было? — снова вмешалась Зоя, с серьезным лицом набиравшая текст на клавиатуре. — Действительно? А вообще, как вы относитесь к отдыху на природе? — Положительно, но смотря с кем. Если в хорошей компании… — Такой хорошей компании у вас точно ни разу не было, — горделиво улыбнулся Филонов. — У меня есть опыт выживания в дикой природе. — Ой, как интересно, — снова заулыбалась Альбина. Николай Петрович отхлебнул чересчур горячего и крепкого чаю, надеясь впечатлить подругу Швецовой подробностями. В действительности все выглядело до ужаса нелепо и смешно — он с компанией таких же чиновников и «друзей» недавно, в конце августа, поехал на дачу одного из чиновников отметить «закрытие сезона». Добирались на микроавтобусах, а уже на месте катались на квадроциклах по импровизированной полосе препятствий, на катере в местном озерце с чистой голубой водой, парились в бане, ели шашлыки, запивая непомерным количеством алкоголя. Дорога до пункта назначения прошла гладко, а вот уже обратно Николай Петрович добирался пешком. Буквально. О нем, спящем в палатке, забыли, а все вещи, оставленные в машине, благополучно отбыли обратно в славный город на Неве. Домик находился где-то в глуши, в экологически чистых местах, под Выборгом. Проснувшись в панаме и удлиненных шортах цвета хаки, он не сразу понял, почему вокруг так тихо. А когда выбрался из палатки на поиски воды и антипохмельного, осознал масштабы трагедии. — Уехали мы с друзьями под Выборг, отдохнуть, хорошо провести выходные… И в воскресенье утром я проснулся совершенно один, в палатке среди поля… — Ладно хоть один, а не с лосем в обнимку или с другом, — не сдержалась от комментария Зоя. — И что же было дальше? Почему вы оказались одни в поле? — Мы охотились, я должен был проверить капканы. — И проверили? — Конечно. Там ничего не оказалось, и я решил добираться до города самостоятельно. — На лыжах? — Почему на лыжах? — не понял ничего Филонов. — Николай Петрович, но вы же там наверняка на квадроциклах катались, на катере, да? А если катер, то обычно водные лыжи. Квадрик вам не оставили, уехали, остаются лыжи. На них по лесу да по болотам всяко удобнее, чем босиком. Зоя Пална не сдержалась и с самым невинным видом спросила про лыжи, потому что эту историю уже слышала как раз от одного из «друзей» зонального. Через полчаса после отъезда пропажу обнаружили и благополучно доставили по месту прописки. Неизвестно до чего бы договорились все присутствующие, обсуждая богатую на события жизнь Николая Петровича, как в канцелярию заглянул Петя. Увидев Альбину с темными волосами, с прической, которая уже снилась ему ночами — после всех имеющихся жертв и покушения на Швецову, — не сдержавшись поежился и поинтересовался. — Здрасьте, Николай Петрович. Альбина, а можно тебя на пару слов? — Тут все свои, говори уже, Буевич. — У меня личный вопрос, Николай Петрович. — Думаешь, я тупой? Не понимаю, что Альбина наша драгоценная один-в-один копия убитых женщин и Швецовой, дай ей Бог здоровья? Альбина, мгновенно перестав улыбаться, опустила глаза. — Да, я хотела помочь поймать убийцу. На себя. Но Фёдор меня перехватил… А я пока не могу вернуться в свой цвет, иначе волосы совсем испорчу. — Хорошо, что убийца уже в морге отдыхает! Я же говорил, что не могла Бислис все это в одиночку провернуть. Так и оказалось! Зря вы, Алечка наряжались в столь эффектную даму… Я бы сам… — Если бы Николай Петрович переоделся в эффектную шатенку на каблуках и с палантином вокруг шеи, наш убийца бы сам умер на месте. От смеха, — особенно ни к кому не обращаясь, произнесла Зоя. Филонов не оценил шутки и обиженно скривился. Петя пошел красными пятнами, стараясь не рассмеяться — злопамятный Николай Петрович мог испортить ему службу на долгое время, а этого очень не хотелось. — Ой, у нас ириски вкусные, свежие. Покупала утром в кондитерской, угощайтесь, Николай Петрович, — сменив тон, Зоя сунула ему вазочку с конфетами. Не евший ирисок чуть ли не с детства, Филонов ловко раскрыл несколько и засунул в рот. — Альбина, пойдем поговорим, о чем ты хотела, за мной скоро приедут Кораблев с Федей, на адрес поедем. Они вышли из канцелярии, Альбина нервно покрутила ремешок у сумочки и неожиданно предложила: — А давай к Беляеву сразу? Чтобы и ему не рассказывать потом… — А что? Ты что-то знаешь? — Машка говорила, кажется, что… За ней кто-то следил. Ну, ей так казалось. Но все потом быстро закончилось. — Так… Пойдем к Беляеву. К себе потом зайду… — Буевич направился первым по коридору, пытаясь на ходу решить, звонить Винокурову или нет.