***
— «Жить будет?! И все?» — возмущенно думала Мэри Маргарет, смотря в спину уходящего мистера Голда и сжимая кулаки. Но сделав пару успокаивающих вдохов и выдохов, она очистила голову и попыталась думать рационально. Эмма жива? Жива. И это уже хорошо. К тому же, завтра воскресенье, как раз один из дней, когда она выступает в роли волонтера в больнице, а это значит, что, обходя пациентов, она сможет навестить Эмму и поподробнее узнать о ее самочувствии. — «Успокойся, Мэри Маргарет, тебе всего-то стоит потерпеть до завтра!» — продолжала уверять себя она, выходя из больницы. Но где-то в глубине души, она чувствовала, что это будет одно из самых долгих ожиданий в ее жизни. И она была права. Весь остаток дня, Мэри Маргарет прометалась по квартире, не находя себе места. Уже под самый вечер она затеяла уборку, желая хоть немного отвлечься. Убираясь в одном из шкафов, на нее неожиданно свалилось с одной из верхних полок что-то тяжелое, сильно ударив ее по голове. — Ай! — воскликнула Мэри Маргарет. Помотав головой, чтобы избавиться от черных точек перед глазами, она посмотрела на упавший ей на голову предмет. Им оказался довольно толстый фолиант. — Странно, — пробормотала она, подняв книгу. — Могу поклясться, что у меня никогда не было этой книжки… Перевернув его обложкой вверх, она в слух прочла название: «Давным-давно…» Открыв книгу и пролистав пару страниц, Мэри Маргарет поняла, что это книга сказок. — Как интересно…***
Боль… Адская боль в голове… Это первое, что почувствовала Эмма, придя в себя. Ее веки были столь тяжелы, словно они были сделаны из свинца. С четвертой или с пятой попытки ей все же удалось немного их приоткрыть, но почти сразу она закрыла их из-за яркого света, что резанул ей по глазам и вызвал жуткую вспышку боли, хотя казалось бы, куда уж сильнее. Еще пару минут она пролежала, зажмурив глаза и надеясь, что в следующий раз ее попытка осмотреться будет куда удачнее. Тут, словно из ушей резко вынули затычки, она услышала странный писк, похожий на… на писк больничных аппаратов. Эмма вспомнила, что с ней произошло перед тем, как она потеряла сознание. А точнее, несущийся на нее грузовик. Малыш… Не открывая глаз, она положила дрожащие руки на живот, не обращая внимания на жало боли в согнутом локте. Твердый живот, к которому она за последние месяцы привыкла был все еще там, где ему и положено, но ребенок был тих и не толкался. Ну давай, мой маленький… Подай своей глупой маме знак… Но ребенок все так же не подавал признаков жизни. Одинокая слеза покатилась из-под ее зажмуренных век вниз по виску, пока не скрылась в волосах. За ней последовала еще одна и еще. Нет… Эмма громко всхлипнула, чувствуя, что ее вот вот накроет истерика, поэтому она даже не услышала звука открывшейся в палату двери.***
Нужную палату Румпельштильцхен нашел быстро и, уже держась за ручку двери, ведущую в нее, услышал задушенный всхлип. Очнулась… Он открыл дверь и вошел. Бледная Эмма лежала на кровати, одной рукой прикрыла глаза, другой прикасалась к животу и горько рыдала. — Мисс Свон… — позвал он ее, но она его не услышала. Румпельштильцхен быстро, насколько это возможно с его-то ногой, пересек палату и растерянно застыл возле кровати. Если честно, он не знал, что делать. Плачущие женщины всегда его немного пугали, ибо как их успокаивать он совершенно не понимал да и не умел. Наконец, он не выдержал этих наполненных печалью слез, и, прикоснувшись к ее руке, которую она прижимала к животу, еще раз позвал ее: — Мисс Свон… Услышав свое имя и почувствовав прикосновения к своей руке, она медленно убрала руку от лица и, увидев своего посетителя, пробормотала: — М-мистер Голд?.. — и вдруг замерла и выдохнула с таким облегчением, словно с нее свалился огромный груз. — Мисс?.. — Кажется, вы ему нравитесь, — с тихим смешком сказала Эмма, перебив его, и уже двумя руками ласково погладила живот. Румпельштильцхен вопросительно поднял бровь. — Малыш, — пояснила она. — Последнее, что я помню, это быстро движущийся в мою сторону грузовик, а когда очнулась… — тут ее губы вновь задрожали, и она тихо добавила: -…подумала, что с малышом, что-то не так, так как он не пинался… — после чего она слегка улыбнулась и, утерев вновь покатившееся слезы, закончила: — Но когда вы вошли и сказали мое имя, ребенок толкнулся… — Мальчик… — тихо сказал Румпельштильцхен, старательно игнорируя странное чувство тепла, что расцвело в его сердце. — У вас будет мальчик… — Правда?.. — воскликнула Эмма, и невольно подскочила с кровати на которой лежала, радуясь, что ее предчувствие, что у нее будет свой собственный маленький рыцарь, оказалось верным. Но почти сразу же она со стоном упала обратно на подушку из-за адской боли, что вновь пронзила ее несчастную голову. — Мисс Свон? Может мне позвать медсестру? — сказал он, смотря на исказившиеся от боли лицо Эммы. — Н-нет, не надо, — тихо прошипела она, чувствуя, как кровь продолжала пульсировать у нее в висках и затылке. С трудом открыв глаза, Эмма сглотнула вязкую слюну, которая наполнила ее рот, и спросила: — Когда меня выпишут? Румпельштильцхен усмехнулся и, положив обе руки на трость, иронично сказал: — А вы, юная леди, так торопитесь покинуть эти гостеприимные стены? — и уже серьезнее добавил: — У вас сотрясение мозга от неудачного приземления о бордюр, считайте вам повезло, что вы так быстро пришли в себя. — Но… — поджав губы сказала Эмма, смотря в потолок, где мигали флуоресцентные лампы. — У меня нет страховки. Румпельштильцхен незаметно закатил глаза. — Не беспокойтесь об этом, лежите и выздоравливайте. — Но… — вновь было начала возражать Эмма, пытаясь опять сесть, но она замерла, когда он предупреждающе махнул рукой и, цыкнув языком, сказал: — Ай-яй, лягте-ка обратно, дорогуша. И это не обсуждается. Эмма надулась, но подняться больше не пыталась. — Вот и хорошо, а теперь отдыхайте. До свидания. Он развернулся, чтобы уйти, но уже около двери его остановил робкий голос: — Спасибо вам. — Не за что, мисс Свон, — оглянувшись через плечо, сказал он. — А вы завтра придете? — совсем едва слышно пробормотала Эмма, когда он уже выходил из палаты, смотря на него исподлобья своими зеленющими глазищами. — Приду, — усмехнувшись пообещал Румпельштильцхен, на миг залюбовавшись этой потрясающей зеленью, после чего, наконец, ушел.