***
Очнувшись в следующий раз, Эмма узнала, что провалялась без сознания почти сутки. Честно говоря, Эмма даже смутно помнила, как она потеряла сознание в последний раз. Кажется, она говорила с мистером Голдом, вроде, что-то насчет той дамочки, что была местным мэром? Надеюсь, я ему ничего не ляпнула… Но в последующие три дня ее благодетель больше ни разу ее не навестил, и Эмма начала переживать: не осталась ли она вновь на улице и без работы. К счастью, сознание она больше не теряла, и головокружение хоть и не прошло, но перестало быть столь сильным. Правда затылок все еще продолжал ныть тупой болью. Больше ее никто не навещал в эти дни, и поэтому, чтобы отвлечься от тревожных мыслей и скуки, Эмма периодически навещала Джона Доу, того незнакомца, что она увидела в палате коматозников, и читала ему сказки. Да, да, сказки. Где-то она слышала, что человек в коме все слышит и чувствует. Вот поэтому она и ходила к нему, благо никто не запрещал. Вероятно, сотрудники поняли, что она не вредит, и поэтому не трогали ее, а может им просто было плевать, черт его знает. Сама Эмма просто не могла преодолеть эту неясную тягу: быть рядом с незнакомцем. Почему-то ей хотелось как-то его утешить, составить ему компанию. Ведь он, как и Эмма — был один. Нет, он ей не нравился в романтическом смысле, или что-то подобное, просто… В нем что-то было такое знакомое. А что насчет сказок… Эту книгу она нашла в изножье кровати, когда очнулась пару дней назад, в том пакете с которым приходила Мэри Маргарет, и который та у нее забыла. Эмма, не сумев преодолеть любопытство, достала ее, надеясь, что учительница не будет против, и начала читать. Она не очень-то прежде была знакома со сказками, скорее так, в общих чертах, но даже она сразу поняла, что сказки в этой толстенной книжке были иными. Более… реалистичными, что ли. И вот, на третий день своего заключения в стенах больницы, ближе к вечеру, после всех процедур, Эмма уже привычно пробралась в палату мистера Доу, другого имени у него не было, как она узнала, замучив вопросами бедных медсестер, и приступила к прочтению новой истории. — Так-с… Что тут у нас сегодня? «Белоснежка», а? Что скажете мистер Доу? — спросила Эмма, без надежды на ответ, и, поплотнее закутавшись в халат, она поудобнее устроилась в кресле, которое один из добросердечных медбратьев поставил для нее возле кровати, когда стало ясно, что она не уйдет. История о дерзкой бандитке-Белоснежке, совсем непохожей на свою диснеевскую версию, иллюстрации к которой, Эмма не без иронии заметила, напоминали Мэри Маргарет, только с более длинной гривой и с более сильным характером, и Прекрасном принце, который так же напоминал ее нового друга, вплоть до шрама на подбородке, которым по сюжету сказки наградила его будущая истинная любовь. История так затянула Эмму, что она сама не заметила как засиделась почти до самой ночи. Зато заметил дежурный врач, который быстренько отправил ее в палату. С сожалением она закрыла книгу, остановившись на том, как Белоснежка и Принц расстались на Тролльем мосту. Почти сразу на Эмму накатила усталость, и она без споров встала и пошла к выходу из палаты, не заметив, как дернулась рука незнакомца, а из-под его века потекла одинокая слеза.***
Но проспала Эмма всего пару часов, прежде чем ее разбудила суета в коридорах больницы. Она потихоньку встала, устало зевая, и выглянула в коридор. — Мисс Свон, вернитесь в палату, — сказал все тот же дежурный врач, который ее выпроводил из палаты коматозников, увидев, как она вышла в коридор. — А что случилось? — почесав шею, около пластыря спросила Эмма, с трудом подавив очередной зевок. — Ничего, — твердо сказал он, и аккуратно развернул ее в сторону палаты. — Идите. Тут его окликнули, и ему пришлось отойти, чем и воспользовалась любознательная Эмма. Потихоньку она пробралась по коридорам, ближе к шуму суеты, и, увидев среди людей в коридоре, около общей палаты, Грэма, она спряталась за ширму. Если бы ничего не случилось, шерифа бы посреди ночи в больницу не вызывали… Наклонившись поближе, Эмма смогла расслышать обрывки разговора между врачом и Грэмом. — … это невероятно, он был в коме, сколько я здесь работаю… — … и как вы думаете, как… — …понятия не имею… просто физически не способен… — … но тем не менее… Доу сбежал… Джон Доу… сбежал?! — …мы соберем поисковую группу… он не мог далеко уйти… мы прочешем ближайший пролесок… Больше Эмма ничего не услышала, так как врач и шериф удалились слишком далеко от ее укрытия. Она вышла из-за ширмы и побрела в сторону своей палаты, чувствуя, как ее душу переполняет смятение и тревога за беднягу Доу. Незаметно проскользнув обратно в комнату, Эмма села на кровать, чувствуя, что она сегодня больше не уснет. Тьфу! Дурочка! Ты же его совсем не знаешь! Подумаешь, коматозник очнулся и убежал в лес! Один, ослабший после столь долгого пребывания в коме, наверняка растерянный и напуганный… И чем глубже она погружалась в мысли о том, что бедняга бродит в одиночку по лесу, где с ним может случиться все, что угодно, тем сильнее в ней росло желание его найти. — «Идиотка! Ты чего творишь?!» — орало ее подсознание, пока Эмма быстро переодевалась в свою одежду, которая лежала в тумбочке около кровати. Уже потянувшись к ручке двери, Эмма замерла, думая, что она и правда совершает глупость - она даже леса то не знает и может сама заблудится. Да и головокружение может в любой момент вернутся. Но тут ее дитятко со всего маху ее пнуло, словно говоря: пошли уже на приключения, трусиха. Почему она решила, что ее малыш именно поэтому, стал столь активно ее пинать, Эмма не знала. Но почему-то она была уверена, что он у нее такой же авантюрист, как и она сама, и что именно поэтому он и начал буянить. — «Безрассудная у тебя мамаша, парень…» — подумала Эмма, похлопав себя по животу и решительно кивнув самой себе, открыла дверь палаты, после чего стала потихоньку красться в сторону запасного выхода больницы, который вел в лес. Какая же я все таки идиотка…***
Стянув фонарик и чью-то толстовку, явно мужскую, из служебной раздевалки, Эмма прислушивалась к разговорам мед.персонала и, судя по всему, новоприбывшим членам наскоро собранного поискового отряда. Эмма поняла, что правильно угадала направление, в котором умчался незнакомец, незаметно пробралась к нужной ей двери и вышла на улицу. Кругом была темень, звезды сияли на небосклоне, и гулял легкий ветерок. Эмма на секунду замерла и просто поглубже вдохнула прохладный ночной воздух. После чего она застегнула по самое горло замок на ветровке, в тайне порадовавшись, что ей хватило ума ее стащить и накинула на голову капюшон. Еще раз глубоко вздохнув, включила фонарь и пошла в сторону возвышающихся в темноте исполинов, то биш сосен, что в ночи имели воистину ужасающий вид. Она топала уже минут двадцать, внимательно глядев себе под ноги, чтобы не споткнутся о гигантские корни и не упасть. Эмма старалась держатся поближе к голосам поискового отряда, которые она услышала почти сразу, как вошла в лес, но все же так, чтобы ее не увидели. И зачем я поперлась? Тут куча людей, которые его ищут… Но несмотря на свои разумные мысли, ее ноги продолжали топать вперед. Тут она услышала неподалеку шум воды. Кажется, я набрела на местную речушку… Но только она сделала пару шагов, как наткнулась на чье-то тело и против воли вскрикнула. Ей в ответ вторил такой же испуганы писк. Эмма навела фонарь на «тело» с которым столкнулась и увидела перед собой поморщившуюся от подающего от ее фонаря света… Мэри Маргарет. — Эмма?! — громко воскликнула та. — Мэри Маргарет?! — одновременно с ней воскликнула девушка. — Что ты тут делаешь? — вновь хором сказали они. Пару секунд они стояли друг напротив друга, непонимающе хлопая глазами. Мэри Маргарет очнулась первая и сердито сказала: — Эмма! Ты должна быть в больнице! Кто тебя вообще выпустил в твоем-то состоянии? — Ээээ… — протянула Эмма, не зная, что сказать. Почему-то у нее возникло странное чувство, словно она девица, которая только что вернулась с вечеринки, на которую не должна была ходить, но мама ее застала и сейчас даст втык за это. Ё-моё, что мне в голову - то лезет?! — Эмма! — вновь возмущенно воскликнула Мэри Маргарет, которая в последнюю очередь ожидала увидеть здесь эту девушку. Если, честно увидев Эмму, впервые за эти пару дней, она испытала облегчение и радость (девушка выглядела неплохо и больше не напоминала бледную, шатающеюся тень), вперемешку с ужасом и страхом (а вдруг она бы где-то упала? Или что-нибудь еще? И кто бы не узнал! Ведь Эмма явно сбежала из больницы в самоволку!) Но, прежде чем она успела разразится потоком возмущений по этому поводу, они услышали приглушенный звук, словно кто-то упал, а вторящий следом за этим болезненный стон, подтвердил это. Эмма и Мэри Маргарет переглянулись и, не задумываясь, пошли на звук. Раздвинув ближайшие ветки кустов, они сразу оказались на пригорке около заполненного камнями бережка возле речушки, неподалеку от которой виднелись опоры моста. Тут раздался еще один стон, и, наведя фонарики на источник звука, они увидели в воде мужчину, которого все искали. Джона Доу. Они тут же кинулись ему на помощь. Но уже около воды Мэри Маргарет схватила Эмму за руку и твердо сказала: — Не заходи в воду, тебе еще только простыть не хватало! Эмма удивленно захлопала глазами, но подчинилась. Мэри Маргарет упала на колени около незнакомца и перевернула его. Незнакомец вновь застонал, приоткрыл глаза, посмотрел на свою спасительницу и тихо прошептал: — Снежка… А потом окончательно вырубился. — «Снежка?!» — ошарашенно подумала Эмма, но тут ее отвлекли звуки голосов на мосту, и она, рефлекторно задрав голову, указала фонариком на него, случайно направив его свет на табличку с надписью: Троллий мост.