***
«Какой длинный и тяжелый день», — утомленно думал Грэм, тяжело плюхаясь на диван, который стоял в его офисе, и прикрывая свинцовые веки. Сначала Голд и его разборки с Френчем, который к счастью все же забрал заявление, когда он ему передал слова ростовщика. Мистер Френч явно больше боялся Голда, чем Реджины, которая уж точно не будет этому рада, поэтому не стал упрямиться. Хоть в этом ему повезло. Но теперь вместо этой проблемы на его голову свалилась новая. Пропажа Кэтрин Нолан. Ни осмотр места происшествия, где за ним увязался Сидни Гласс, который утверждал, что мадам мэр разрушила его жизнь и теперь он хочет сделать тоже самое с ней, чему Грэм откровенно говоря не верил ни на йоту, прекрасно помня, что тот верой и правдой добровольно служил Реджине, ни поиски улик у нее в доме, и даже допрос её мужа ничего не дал. И как апогей этого отвратительного дня во всем Сторибруке вырубили свет. Фантастика!.. Тут тишину участка нарушил стук каблуков. Ему и гадать не нужно было, кто это. Реджина-мать-её-Миллс. — Я уже вызвал электриков, — сказал он, не открывая глаз. — Отлично, шериф, но я здесь не из-за этого, — жестко сказала Реджина, остановившись около него и сложив руки на груди. — Я хочу знать почему был отпущен главный подозреваемый в деле о пропаже Кэтрин Нолан. Грэм вздохнул и с неохотой все же посмотрел на мадам мэр. — Я его отпустил потому, что на Дэвида Нолана ничего нет. — И это все? Кажется, вы не понимаете, шериф… — Нет, это вы не понимаете. Я проверил его — улик, указывающих на него нет, вот я его отпустил, ясно? — твердо сказал Грэм. — Хорошо, — прищурившись, сказала она, и села на стул, стоящий неподалеку, сцепив перед собой руки. — А как насчет дела о нападение на мистера Френча? — и махнув в сторону клеток предварительного заключения, добавила: — Почему Голд еще не в одной из них? — А у вас откуда вдруг такая заинтересованность в правовых делах города? — язвительно спросил Грэм. — Я — мэр, если вы вдруг забыли, шериф, — сквозь зубы сказала Реджина, понимая, что, кажется, одна из её марионеток окончательно вырвалась из-под контроля. Ну ничего, как только избавлюсь от этой блохастой псины, что не дает мне спуститься в хранилище, я это тут же исправлю. — О таком забудешь, — не удержался от шпильки Грэм. — И вообще, я не понимаю, о каком деле идет речь и причем здесь вообще мистер Голд. Из показаний, которые мне дал мистер Френч следовало, что его избили обычные хулиганы, чьих лиц он не запомнил. — Он что, не написал заявление? — возмущенно спросила она, чувствуя, как в ней начинает нарастать злость по отношению к цветочнику-идиоту, который обещал его написать. — Писал, но почти сразу его забрал, сообщив, что оно было написано под давлением неизвестного лица, — ответил Грэм, выразительно глянув на неё, когда говорил о неизвестном лице. Реджина гневно поджала губы. — Ясно, — прошипела она, встала, и было развернулась, чтобы уйти, но вдруг замерла. — Ах да, шериф, Кэтрин Нолан — моя подруга, и вам лучше как можно скорее найти её… — А то что? — подняв бровь, спросил Грэм. — А то вам быстро найдется замена, — прорычала мадам мэр, и вылетела из офиса. — «Вот стерва!» — закатив глаза, подумал Охотник, и вновь откинулся на спинку дивана. До своей квартирки в ту ночь он так и не добрался, а уснул прямо в участке. Утро принесло ему ещё один сюрприз в лице Руби Лукас, которая все больше стала напоминать, вероятно, прежнюю версию себя. Он, честно говоря, не был слишком близко с ней знаком в Заколдованном лесу, но не мог, живя поблизости с девушкой восемнадцать лет, не заметить, что та все меньше и меньше напоминала вызывающе одетую сплетницу. Для начала, она, принеся его заказ, была одета. В большинство прежних дней, те куски ткани, которые она носила, мало напоминали одежду, как и мало что скрывали. Увидев печаль на лице девушки он, спросив, что случилось, узнал, что она уволилась из закусочной своей бабушки, и неожиданно решил пригласить её в свои помощники, которых ему так не хватало, особенно сейчас. Та согласилась, и он с чистой совестью оставил её отвечать на звонки граждан, у которых были незначительные проблемы, а особенно на звонки мисс Джинджер, которая стабильно звонила с разными жалобами сколько он себя здесь помнил, а сам погрузился в дело о пропаже. С каждым прошедшим часом он всё больше чувствовал разочарование и свою неудачу. Но уже к вечеру выяснилось, что он не зря взял Руби на работу, хотя после обнаруженной находки она поняла, что работа с ним это не её, но тем не менее дело сдвинулось, но не в лучшую сторону. Ведь Руби в порыве, судя по всему, просыпающихся волчих инстинктов, нашла шкатулку с сердцем. Вот только в отличии от его украденного сердца это было уже просто мертвым куском мяса, таким же мертвым, как очевидно и его владелец. Он редко молился, но в этот момент он искренне желал, чтобы оно не принадлежало Кэтрин Нолан, чувствуя, что если оно все же её, то в таком случае грядут большие проблемы, и он беспокоился, что одним из тех, кого они коснутся будет Эмма. А если это коснется Эммы, то пострадать может не только фальшивая жена Прекрасного принца, ведь как бы ему ни было тяжело это признавать, Голд, то есть Румпельштильцхен, явно неровно дышал к принцессе, одно только избиение Мо Френча чего стоит. Так если он одного человека, будучи в этом мире калекой, избил до полусмерти за то, что он похитил и ударил принцессу, что он еще может натворить? Бр-р-р… Вот уж Белоснежка, всё вспомнив, как обрадуется… А уж про принца вообще молчу… Темный влюблен в их единственную дочь! От одной только мысли в дрожь бросает. Отправив сердце на экспертизу, он отправился в ломбард, чтобы рассказать Голду, что Френч больше не проблема, и… и, возможно, спросить совета. Вот докатился…***
— Боже мой, ты беременна!.. Остановил Эмму шокированный голос, когда она выходила из закусочной. Конечно, и раньше люди странно реагировали на её беременность, будто они раньше не видели подобного, но столь беспардонное восклицание на половину улицы её порядком разозлило. — Да ладно! — с сарказмом сказала Эмма, обернувшись к говорившему наглецу и, уже рыча, закончила: — И как ты это понял? Или ты просто впервые увидел ждущую ребенка женщину и решил возвестить об этом других? А то вдруг они тоже не видели никогда подобного зрелища! — Воу, воу! — замахал руками парень на байке, которого она прежде здесь не видела. — Прости, я не хотел тебя обидеть, красавица… — Ты уж определись: я либо «Ого, ты беременна!» или красавица, придурок, — рявкнула Эмма. — Эй, я же извинился, — воскликнул парень. — Эй, да мне плевать, — передразнила его блондинка и, сев в свою машину, уехала, прежде чем этот идиот сказал еще хоть слово. А вот Август. У. Бут известный в Заколдованном лесу как Пиноккио, был мягко говоря в шоке. Когда около полугода назад, он наконец вспомнил о данном обещании и нашел Эмму, да еще и в компании сына Темного, он был одновременно обрадован и шокирован. На его удачу, он смог подгадать момент и поговорить с Бейлфайром, или Нилом, как тот звал себя здесь, как раз тогда, когда парень шел к барыге, чтобы продать часы, которые украл со своего прошлого места работы. Он смог уговорить того бросить Эмму, чтобы она в назначенный срок могла исполнить свою судьбу. На всякий случай, он с тяжелым сердцем решил на случай, если Нил передумает, позвонить копам и сдать им Эмму, у которой осталась одна пара краденных часов. Но через пару недель он выяснил, что те никого не задержали, а Эмма вновь сбежала. Почти пять месяцев он её искал, пока неожиданно не обнаружил Сторибрук, который оказался тем самым городом, где проживали проклятые жители Заколдованного леса, и узнал, что именно здесь последние пару месяцев обитала его пропажа. Но за те дни, что он здесь пробыл, повидать Эмму ему так и не удалось, да и узнать хоть что-либо полезно о ней, кроме того факта, что она здесь, зато он нашел своего отца, при виде которого, — впервые за столько лет, — едва смог сдержать слезы. Но вот удача ему улыбнулась. Когда он подъехал на своем байке к закусочной и увидел знакомое желтое чудовище, возле которого стояла к нему вполоборота нужная блондинка. Правда, он не сразу её узнал. Вместо знакомого хвоста она теперь могла похвастаться длинной золотистой гривой, на зависть своей собственной матери; отсутствием очков; довольно дорогой на вид одеждой. Эмма выглядела так, словно наконец расправила крылья, сияя красотой и здоровьем. Но вот когда она полностью обернулась в его сторону… Он обомлел. Она явно была беременна, очень-очень беременна. Ему гадать и не пришлось от кого. Спасительница носила внука Темного… Как же я облажался. Это его настолько шокировало, что он невольно воскликнул об этом вслух, за что девушка благополучно его и послала. Он попытался было извиниться, но Эмма и слушать его не стала, села в своего желтого монстра и уехала. Черт! И что мне теперь делать?!