И однажды... все изменилось...

— Зачем ты это делаешь? — спросила Эмма, настороженно наблюдая за ходящим вокруг стола нервным мужчиной. После того, как они оставили связанную Мэри Маргарет, которой мужчина вновь вернувшись засунул в рот кляп, он привел её в комнату, которая напоминала мастерскую, и усадил за стол, по которому были раскиданы кусочки ткани, иглы, нитки… «Стоп! — вдруг кое-что поняла Эмма, ещё раз внимательно оглядевшись. — Это же не просто мастерская, это шляпная мастерская!..» Вновь переведя взгляд на мужчину, который наконец перестал метаться, и сел напротив нее, Эмма подозрительно спросила: — Как тебя зовут, ты мне хоть можешь сказать? У неё вдруг появилось смутное предчувствие насчет истинной личности этого… персонажа. — Джефферсон, — облизав потрескавшиеся губы, ответил мужчина. — А ты — Эм-ма. — Точно, — всё ещё подозрительно щурясь, подтвердила Эмма, и кивнув на еще один телескоп, стоящий у окна, добавила: — Я так понимаю глупо спрашивать откуда ты меня знаешь. Джефферсон засмеялся и, указывая на неё пистолетом, с усмешкой сказал: — Смотрю ты кое-чего понабралась от своего работодателя. Такая подозрительная… Особенно для столь юной особы. Эмма подняла бровь, и с сарказмом сказала: — Может я просто умная и наблюдательная. Мужчина опять засмеялся. — А ты забавная… Мне нравится. Но внезапно он посерьезнел и, наклонившись к ней, довольно зловеще сказал: — Но мы здесь не поэтому… — А почему? — спросила Эмма, сжав подлокотники стула на котором сидела. Джефферсон поджал губы, на секунду зажмурился, и прижал руку в которой сжимал пистолет к виску, а потом сквозь зубы выдавил: — Нет тебе смысла объяснять, ты мне все равно не поверишь. Поэтому просто сделай так, как я велю, и тогда я отпущу тебя. Эмма против воли немного вжалась в спинку стула, одной рукой рефлекторно прикрыв живот, в котором начал пинаться ребенок, вероятно чувствуя ее беспокойство. — Не бойся, — тихо сказал Джефферсон, дернувшись, будто этот её защитный жест как-то оскорбил его. — Я не хочу причинять тебе и уж тем более твоему ребенку вред… Просто мне очень нужна твоя помощь. Эмма возмущенно подняла бровь. — Ты меня похитил, как и мою подругу. А теперь держишь в заложниках, угрожая пистолетом. Уж извини, если я немного тебе не доверяю и боюсь. Мужчина вздохнул, и опустив взгляд, еле слышно прошептал: — У меня тоже есть ребенок. Дочка. И просто хочу вернуться вместе с ней домой. Сердце Эммы на миг сжалось от жалости, видя искренние страдания на лице мужчины, но пистолет в его руках быстро избавил её от этого неуместного сочувствия. — Но, а я-то тут причем? — с отчаянием в голосе спросила Эмма. Джефферсон резко поднял голову и, направив на неё оружие, решительно сказал: — А ты должна сшить шляпу. Эмма выразительно оглядела полки, на которых было полно разнообразных шляп, и сказала: — Да ты вроде и сам прекрасно с этим справляешься. Мужчина вдруг со всей силы стукнул по столу кулаком, отчего лежащие на нем предметы подскочили, а Эмма невольно вздрогнула, и немного истерично воскликнул: — Они не работают! Несмотря на испуг, теперь Эмма была уверена, что сидящий перед ней мужчина был тем самым шляпником. Безумным Шляпником. Она мельком видела историю о нем в книге, но полностью прочесть её, увы, еще не успела. Но кое-что все же прочла, а точнее тот небольшой отрывок, в котором упоминался Румпельштильцхен. Там было написано, что изначально перед тем, как стать Безумным Шляпником, тот был проводником сквозь миры, который одно время работал с Темным, и его рабочим инструментом была как раз шляпа. — И не заработают, — печально сказала Эмма, покачав головой. — Но они должны, ты же… — начал распаляться мужчина, вскочив на ноги. — …Ничего не могу сделать, пока проклятие не падет, — закончила она, решив закинуть так сказать наживку, чтобы убедится в своей догадке. Джефферсон, который стал мерить шагами комнату, замер, и медленно обернулся к ней. Подойдя к столу, он оперся на него ладонями, бросив на столешницу пистолет, и наклонившись к ней с горящими надеждой глазами, хрипло спросил: — Проклятие? Ты знаешь про проклятие? Эмма кивнула, и тихо ответила: — Да, знаю… Шляпник. Мужчина, как подкошенный рухнул на стул, и не отрывая лихорадочно горящего взгляда от нее, еле слышно неверяще спросил: — Ты веришь в него?… Эмма лишь вновь кивнула. После этого на пару минут в комнате повисла тишина. Потом он наклонился и, положив сцепленные перед собой руки, которые даже так немного дрожали, непонимающе спросил: — Почему ты думаешь, что шляпа не сработает? Ты даже не знаешь… Эмма вздохнула, видя в глазах напротив какую-то детскую обиду на то, что она посмела думать, что это может не сработать. «Мужчины и их игрушки…» — устало подумала она, и слегка покачала головой. — …Нет, знаю, — закончила за него Эмма. — Ты пользовался подобной в Заколдованном лесу, чтобы путешествовать между мирами. Но твоя шляпа, как я поняла, могла открывать портал по большей части между магическими мирами, а этот мир лишен магии вообще, и именно поэтому проклятие привело вас всех сюда. Джефферсон поджав губы выслушал её, но очевидно крыть ему было нечем. Посверлив её недовольным взглядом, он сложил руки на груди и откинувшись на спинку стула, молча насупился. — Ты что, обиделся? — пораженно спросила Эмма. Но прежде чем мужчина успел что-либо ответить, до них донесся звук разбитого стекла. — Сиди здесь, — приказал он, схватив со стола пистолет, и стремительно вышел из комнаты, заперев, судя по щелчку, её здесь на ключ. Вот гад!

***

Найти дом на холме было не трудно. Во всем Сторибруке был лишь один такой. Уродливая громадина, больше смахивающая на отель, возвышающаяся над городом. Это воплощение архитектуры неизвестного авторства был одним из немногих предметов недвижимости, который не принадлежал ему, и не стоял на его земле, поэтому нет ничего поразительного в том, что он ни разу не ступал сюда ногой и ничего не знал о местном обитателе. К удивлению Румпельштильцхена, высокие кованые ворота были настежь распахнуты и он без труда заехал на территорию особняка, где по словам Её Величества обитал Шляпник. «Неплохая тюрьма для того, кто в последние годы жизни в Заколдованном лесу обитал в небольшой лачуге…» — подумал Румпельштильцхен, отнюдь не завидуя участи, которую уготовила для Шляпника Реджина. Уж кто-кто, а он прекрасно теперь знает, что никакие богатства становятся не нужны, если их не с кем разделить из родных людей. Почему-то он не сомневался, что дочери Шляпник в этом мире так или иначе лишился. Припарковав машину за раскидистыми кустами, чтобы из окна под покровом ночи её не сразу можно было заметить, он вышел из неё, и не спеша обошел дом. Найдя дверь выходящую на задний двор, Румпельштильцхен без труда вошел внутрь, так как та оказалась не заперта. «Гостей здесь явно не ждут», — подумал он, и вообщем-то и не удивился. Если верить Реджине, Шляпник до недавнего времени был здесь заперт, и как он понимал безвылазно, а с прибытием Эммы эта часть проклятия явно ослабла, и тот смог наконец покинуть территорию этого дома. Осторожно пройдя внутрь, он оказался на погруженной в темноту кухне. Пустой. Как и гостиная, которая была освещена лишь отблесками горящего камина. «Ну никто и не говорил, что все будет так просто», — подумал Румпельштильцхен, и пройдя через гостиную, вошел в погруженный в полумрак коридор. Проходя мимо одной из дверей, он замер, услышав стук, сопровождающимися странными звуками похожими на мычание. Покрепче сжав в руке трость, он медленно открыл дверь. Едва завидев источник звука, он выдохнул, и уже спокойно распахнул пошире дверь и вошел в комнату, прямо посреди которой сидела привязанная к стулу Белоснежка. А вот и нашлась одна из пропаж. Теперь в том, что и Эмма где-то здесь, я даже не сомневаюсь… — Не дергайтесь, мисс Бланшар, — тихо сказал он учительнице, которая при виде него сначала замерла, а потом активнее забилась в своих путах. Вытащив у женщины изо рта кляп, он тут же спросил: — Эмма здесь? — Да! — воскликнула Мэри Маргарет, и быстро пересказала ему все то, что произошло. С каждым её словом он становился всё мрачнее и мрачнее, а едва закончив её развязывать, он выпрямился, и рявкнул: — Какого черта, вы вообще из камеры сбежали, бестолковая девчонка?! Вы хоть понимаете, что если вы не вернетесь до рассвета, вас посадят, если не за убийство, так за побег! И вся моя работа пойдет насмарку! Мало того, вы еще и беременную девицу вовлекли в это! — Я не хотела, я думала… — запротестовала Мэри Маргарет, но он ее перебил. — Нет! Вы не думали!.. Последующие слова, которые он хотел ей высказать так и застыли на его губах, увидев, как глаза учительницы наполнились слезами. Он вздохнул, более не видя смысла ругать Мэри Маргарет, по крайней мере сейчас, и уже спокойнее добавил: — Ладно, мисс Бланшар. Не рыдайте. Давайте лучше найдем мисс Свон и уберемся отсюда. Времени до рассвета осталось не так уж и много, а вас нужно еще вернуть в камеру, — и с нажимом, твердо смотря в слезящееся глаза, закончил: — Надеюсь, вы это тоже понимаете, и больше не надумаете продолжать свой «эпичный» побег. Верно? Мэри Маргарет лишь утерла слезы, и кивнула. — Чудесно, — пробормотал Голд, и повернувшись к двери вышел обратно в коридор, уверенный, что учительница последует за ним, но не успел сделать и пары шагов от комнаты, как услышал звон разбитого стекла у себя за спиной. Он замер и прикрыл глаза. Ну что за паршивый день… Медленно обернувшись, Голд увидел виновато выглядящую Мэри Маргарет, которая случайно снесла вазу стоящую на тумбе не далеко от двери комнаты, где её держали. …просто отвратительнейший. Звук торопливых шагов, раздавшийся где-то в глубине коридора, не заставил себя долго ждать. Голд закатил глаза, толкнул перепуганную учительницу в ближайшую комнату, и закрыл её там, а сам пошел навстречу старому «знакомцу». Вышедший из-за угла Шляпник затормозил и ошарашенно уставился на него, явно не ожидавший, что из всех людей в этом городе, увидеть в своем доме конкретно его. — М-Мистер Голд? — заикаясь спросил Шляпник. Румпельштильцхен усмехнулся, и вопросительно подняв бровь произнес: — Оу, приятно, что моя репутация идет впереди меня. Потому что я, вашего имени не знаю, мистер?.. — Д-Джефферсон, — пробормотал мужчина, неуверенно смотря на стоящего перед ним ростовщика. — Что… что вы здесь делаете? — Ну, вообще-то я здесь потому, что вы, мистер Джефферсон, похитили мою горничную и мою подзащитную, — ядовито сказал Голд. Джефферсон сглотнул. — Я-я никого не похищал, — высоким голосом воскликнул он, и спрятал руки за спину, вероятно в надежде, что в темноте коридора ростовщик не заметит пистолета в его руках. Идиот. Не зная, помнит ли этот Джефферсон о своей истинной личности или нет, хотя скорее всего да, раз уж Реджина заперла его здесь, но чтобы узнать точно Темный решил это проверить, к тому же у него была идея, как это сделать. — Да что вы говорите? — с фальшивым удивлением спросил Голд, и подняв руку, в которой сжимал найденные на парковке часы, добавил: — Тогда это не ваше, и вы не будете против, если я выброшу этот «хлам», правда ведь? После чего отпустил цепочку, делая вид, что бросает часы на землю. Часы были стары, и от удара непременно бы разбились, да и рисунок был отнюдь не в лучшем состояние, поэтому… Тут Джефферсон рефлекторно вытянул руку и протестующие вскрикнул, делая шаг вперед, подтверждая тем самый догадку Румпельштильцхена. — Так значит все-таки это ваше? — ехидно спросил он, держа часы за конец цепи, и игриво покачивая ими из стороны в сторону перед собой, закончил: — Мистер… Шляпник.