И однажды... все изменилось...

Нет ничего страшнее, чем пережить своего ребенка. Ведь именно так себя сейчас чувствовала Мэри Маргарет. Будто она потеряла свое кровное дитя. Когда Эмме стало хуже, а она потеряла сознание, Мэри Маргарет уже тогда чувствовала, что все кончится плохо. Придя в себя, она сожалела, что тьма забрала ее на столь короткое время, увидев окружающие ее печальные лица, она все поняла, и ощутив странную апатию, ушла из больницы. Мэри Маргарет не помнила, как добралась до дома, она не помнила даже, как забралась в кровать или брала кофту Эммы, которая висела на крючке, так и не дождавшись своей хозяйки, она понимала лишь душераздирающие рыдания, сотрясающие ее тело и невыносимую боль, выворачивающую ее душу наизнанку. Эмма умерла… Эмма умерла! Эмма — светлая и не по годам взрослая девушка, раскрасившая ее жизнь новыми красками; Эмма, которая сейчас должна радоваться рождению своего сына, своего первенца, а не лежать бездыханным телом на белых больничных простынях в кровати, что стала ее смертным ложем. Лучше бы вместо нее умерла я… Будь ее воля, Мэри Маргарет без колебаний поменялась бы с девушкой местами. Девушкой, что стала ей столь родной и близкой… И со смертью которой, она чувствовала будто от нее отрезали часть, большую ее часть… Она не знала, сколько вот так пролежала, свернувшись калачиком в кровати, уткнувшись носом в кофту Эммы и вдыхая ее аромат, при этом громко рыдая. Из тумана горя и отчаяния ее выдернул стук в дверь. Мэри Маргарет не хотела вставать, да ей и плевать было кто там мог прийти, ведь Эмма умерла… Моя девочка ушла… — Мэри Маргарет! Открой! — раздался из-за двери приглушенный голос Дэвида. — Мэри Маргарет! Она даже к Дэвиду не могла встать, ее буквально парализовало от страданий и горя. — Я слышал про Эмму… — теперь уже еле слышно сказал он. — Мне так жаль… Ему и впрямь было жаль. Когда он случайно услышал о том, что произошло с девушкой, которая читала ему сказки прежде чем он очнулся от комы. Чей голос он слышал во тьме, в которой столько времени пребывал… Его сердце разбилось на тысячу осколков от этой новости: Дэвид на пару минут просто оглох и онемел в тот момент. Он чувствовал себя так, будто умер самый близкий ему человек, что странно, но это было так… Немного придя в себя, он тут же помчался к Мэри Маргарет, уверенный, что та сейчас в полном отчаянии. И вот теперь, Дэвид стоял перед дверью в ее квартиру, надеясь, что она здесь. Когда он поднял руку, чтобы вновь постучаться, дверь открылась. — Дэвид… — качая головой, тихо просипела Мэри Маргарет с огромной мукой в голосе и слезами в уже и без того покрасневших глазах. Она стала опасно покачиваться, и Дэвид вовремя подхватив ее, стал медленно опускаться на пол. Его собственные глаза стали наполняться слезами, которые беспрепятственно полились по его щекам, падая на темную макушку Мэри Маргарет, вцепившейся в его куртку. Так они и сидели на пороге квартиры, рыдая в объятиях друг друга, оплакивая девушку, которая необъяснимым образом украла их сердца. Тут их обоих омыла радужная волна. Они на миг замерли, пытаясь осознать, что произошло. Их головы внезапно затопили образы их другой жизни, их истинной жизни. Медленно разомкнув объятия, они посмотрели друг другу в глаза. — Снежка… — еле слышно выдохнул Дэвид. — Прекрасный… — одновременно с ним прошептала Белоснежка. Дэвид тут же впился голодным поцелуем в губы жены. Они целовались так, будто они не виделись долгие годы, хотя фактически так и было. — Ты нашел меня… — сказала Белоснежка, с трудом оторвавшись от губ мужа. — А ты сомневалась? — со смешком сказал Дэвид, с любовью глядя на супругу. Несколько минут они просто упивались присутствием друг друга. Вдруг их глаза одновременно расширились и с ужасом они хором воскликнули: — Эмма!

***

Реджина как сумасшедшая металась по своему дому. Проклятие пало! Как же так?.. Девчонка ведь умерла!.. Она ничего не понимала, как же так вышло?.. Отродье Белоснежки испустило дух, так почему же чары развеялись? Этого не должно было быть! Но тем не менее это было так, она не знала, что ей теперь делать. Мальчика она забрать не смогла, все жители Сторибрука вспомнили себя и скоро наверняка захотят пролить ее кровь, а Темный в любой момент может явится сюда в поисках мести. Эта девица — не принцесска из какого-то ничтожного королевства, за эту он меня точно прикончит… Что же ей делать?.. Куда бежать?.. Словно в ответ на ее молитвы по городу пронеслось фиолетовое облако, а едва оно рассеялось Реджина почувствовала это. Прилив мощи и небывалой силы. Магия вернулась!.. Она торжествовала. С магией, вернувшейся назад, ей уже не так страшно столкнуться с ее бывшим учителем. Ради интереса, она наколдовала огненный шар в ладони, как дите радуясь возвращению своего излюбленного оружия, но ее радость была недолгой. Так же быстро, как магия наполнила ее жилы, так же быстро она истлела. Нет, Реджина все еще чувствовала силу, но она была словно… неполноценна. — Здесь магия немного… — произнес насмешливый голос у нее за спиной. — …иного свойства. Реджина похолодела. Без магии, в одиночку, в полном городе ненавидящих ее людей… Она обречена. Но она все еще королева, и будь она проклята, если не примет смерть с высоко поднятой головой! Она не будет молить о пощаде. Никогда! Медленно развернувшись, Реджина гордо вскинула голову, и сказала: — Я это уже поняла. Полагаю ваших рук дело? Вообще-то, Румпельштильцхен, к своему изумлению, понял, что в отличие от остальных хоть маломальски одаренных магией существ в городе, он не страдает… некой нестабильностью магии. Справедливо рассудив, он предположил, что все это связанно с Эммой. Его маленькая спасительница была самим воплощением невероятного и невозможного… Но Реджине он сообщать об этом не собирался. — Возможно, — с ухмылкой сказал он и, пройдя несколько шагов вперед, взял из ближайшей вазы яблоко. — Ух, смотрю ваши бесценные яблочки прямо, как вы… порядком… подгнили. Яблоко в его руке и вправду покрылось плесенью, как и все фрукты в вазе. — Пришли меня убить? — с вызовом сказала Реджина, стараясь не показывать страха. — Так не тяните. Хватит дурить мне голову. Темный засмеялся. — А ты, дорогуша, так умереть торопишься? Что так? Раньше ты была не столь склонна к самоубийству… Хотя нет, — сказал он и указал на нее пальцем. — Буквально вчера ты явно страстно возжелала смерти. Резко размахнувшись, он бросил яблоко прямо в стену рядом с головой Реджины. Та против воли прикрыла голову руками и тихо вскрикнула. — Кажется, мстительность и высокомерие своей матушки вы впитали сполна, но способность предвидеть свои следующие шаги и предусмотрительность явно вам не передались, — язвительно сказал Румпельштильцхен и сделал шаг к ведьме. Реджина, несмотря на испуг, вскинула голову. — Не смейте говорить о моей матери, — жестко сказала она. Колдун вновь зашелся холодным смехом. — Ну ты дрянь… Как ты посмела притронуться к Эмме, когда я тебя ясно сказал не трогать ее? — Я и не трогала… — упрямо ответила Реджина, не признавая вины. Ведь технически, это не она убила девчонку, а змея. Румпельштильцхен закатил глаза, продолжая кружить вокруг королевы, как готовящийся к прыжку хищник. — Ты меня за идиота держишь? Думаешь не узнаю укус твари из Аграбы, которую ты натравила на короля Леопольда? Кстати, повторяешься, дорогуша… Раньше твои потуги в мести были куда изощреннее, ну или по крайней мере, интереснее… — Да какая разница? — с досадой сказала Реджина, сжимая кулаки по бокам, все больше чувствуя себя в ловушке. — Оу, и впрямь, — драматично сказал Румпельштильцхен и театрально приложил руку к груди. — Нет никакой разницы. Неожиданно, он вытянул руку вперед и неспеша, наслаждаясь ужасом на лице Реджины, вынул ее сердце. — Что такое, Ваше Величество, не нравится, когда на вас используют ваш же любимый трюк? — с издевкой сказал Румпельштильцхен, держа перед перекошенным от страха лицом королевы ее темное сердце. — Вы же так любили их коллекционировать и… давить. Медленно и с наслаждением, он стал сжимать кулак. Реджина сделала пару шагов назад и со стоном стала съезжать по стене. Она не раз проделывала подобное с другими и в жизни не думала, что умрет подобным образом. Так вот что чувствовал Дэниел в свои последние мгновения… Ах, мой бедный возлюбленный… Когда боль стала уже невыносимой, а в легких стал кончаться воздух, все вдруг остановилось. — Ну как? Больно? — со злостью в голосе спросил присевший перед Реджиной Румпельштильцхен, желая, чтобы та ощутила на себе хотя бы часть его мук, которые терзали его в те невыносимые часы, когда он думал, что потерял свою принцессу. — Теперь ты можешь почувствовать ту малую толику боли, которую я ощущал, пока Эмма была мертва! — Была? — ошарашенно прохрипела Реджина. — О, да, — с мстительным удовольствием в голосе сказал Румпельштильцхен, ликуя от вида сокрушительного поражения в глазах королевы. — Теперь она жива, моя Истинная любовь жива. И твое сердце я подарю ей в честь рождения сына, которого она решила назвать Генри. Иронично, не правда ли? Вашего несчастного батюшку, ведь так же звали? С фальшивым сожалением он добавил:  — Бедный принц Генри… Не повезло же ему в жизни. Сначала на вашей матери женился, а потом собственная дочь, ради мести девчонке, которая по глупости еще ребенком не удержала язык за зубами, вырвала ему сердце… От каждого слова колдуна, даже несмотря на отсутствия теперь сердца в груди, Реджине все равно хотелось заплакать. Она не знала от чего больше: от упоминания отца, который, наверно, был единственным человеком, любившим ее, или от знания того, что девчонка, оказавшаяся еще и настоящей Истинной любовью Темного, каким-то неведомым образом решила назвать мальчика, ребенка, которого она хотела забрать себе, тем самым именем, которое ему хотела дать она сама. Румпельштильцхен тем временем взмахнул рукой, и на столе появился кофр, который он нашел в кабинете мадам мэр, куда он пришел в поисках Реджины в первую очередь. Вообще-то сначала, он просто хотел ее убить, потом хотел наслать на нее рейфа, но наткнувшись на эту вещичку, решил поступить несколько иначе, а заодно подстраховаться, так сказать. Ведь если, не дай Бог, Эмма каким-то образом и узнала бы, что он причастен к тому, что Реджина пропала, то он уверен вымолить прощения за изгнания будет легче, чем за убийство. — Узнаешь это? — спросил он, указав на кофр, у несчастной королевы. Реджина, утерев слезы, тихо прохрипела: — Кофр. Он закатил глаза. — Да, это я и сам знаю. Я спрашиваю про то, что внутри… Женщина тяжело вздохнула. — Шляпа, открывающая порталы. Но я не понимаю… — Что ты не понимаешь? — раздраженно сказал Румпельштильцхен и встав на ноги подошел к столу. — Зачем она мне? Так для тебя же, дорогуша… Злая Королева непонимающе захлопала глазами. — Я думала, вы хотите меня убить? Положив сердце рядом с кофром, он откинул крышку и фыркнул. — Оу, нет, милочка. Я не собираюсь тебя убивать. Я собираюсь забрать твое сердце и отправить тебя в Бесконечный лес, — пропел Румпельштильцхен, доставая шляпу. Кинув взгляд на ведьму, он с наслаждением увидел, как темные глаза Реджины вновь расширились от страха. — Нет… — с ужасом прошептала Злая Королева. Смерть, по крайней мере, могла даровать ей забвение, но скитания по миру, где не было ничего, кроме нескончаемых деревьев-исполинов, по миру куда она в свое время отправила бродить двоих детей и их отца, было куда хуже. А с учетом того, что ее сердце будет все это время у Темного, который в любой момент его раздавит, наполняло ее еще большим страхом. Я была королевой, а стану простой марионеткой… Когда моя жизнь превратилось в это? Когда я успела так низко пасть?.. — О, да, — удовлетворенно протянул он и положил шляпу на пол. Подняв глаза на Реджину, чтобы напоследок запечатлеть ее бледное вытянутое лицо, он раскрутил ее, взял со стола сердце, и поднеся его к губам ехидно прокричал ей, сквозь поднявшийся ветер, на прощание: — Счастливого пути, Ваше Величество. И да, не вздумайте пользоваться магией. Реджина попыталась за что-нибудь ухватится, но шляпа была слишком близко к ней, и уже через пару секунд ее затянуло в беспроглядную тьму, навсегда унося из Сторибрука. Как только шляпа остановилась, а Злая Королева исчезла, Румпельштильцхен прикрыл глаза и с облегчением выдохнул. Он чувствовал будто с его плеч свалился тяжкий груз. Тряхнув головой, он распахнул глаза и, взмахнув рукой, навел порядок в столовой, а заодно перенес шляпу в безопасные стены его магазина. Штука полезна, может еще и пригодится, после чего исчез в фиолетовом облаке. Нужно еще чету Прекрасных найти, а потом можно будет наконец вернуться к Эмме… После его исчезновения вновь чистый дом мадам мэр наполнился гулкой тишиной и пустотой, навсегда сохранив в своих стенах тайну исчезновения Злой Королевы, о которой вряд ли кто-либо когда узнает.