Они всегда были друзьями

— Ублюдок! Цезарь в ярости. Они с Джозефом снова поругались. Точнее говоря, ругаются они до сих, и оба, кажется (на счет Джозефа у Цезаря огромные сомнения, потому что этому идиоту нужно ткнуть во что-то пальцем, чтобы он заметил), понимают, что причина настолько дурацкая, что Цезарь хотелось бы посмеяться… Если бы Джозеф не был настолько раздражающим. А ведь Цезарь всего лишь снова указал на то, что Джозеф почти постоянно ничего не делает, а только ленится. Джозеф, соответственно, возмутился — и вот они уже готовы подраться. — Да что с тобой такое?! Цезарь, ты и до этого был невыносимым, но тебя хотя бы можно было терпеть! Ты недавно огрызнулся даже учительнице, а про меня можно даже не говорить! Цезарь почти с удовольствем слышит в его голосе беспокойство, но тут же одергивает себя — нечего, как влюблённой дуре, ловить каждую эмоцию в его голосе, да ещё и радоваться ей. Собственная реакция злит Цезаря больше, чем сам Джозеф, и он глубоко вздыхает, чтобы не разругаться окончательно. — Ты просто придурок, — Цезарь с насмешкой наблюдает, как Джозеф вновь вспыхивает от гнева. — иди-иди. Делай то, чем ты занимался, ведь это, без сомнения, очень важные дела… Или как ты там говорил? Джозеф даже и не знает, что на это отвечать Он качает головой и старается успокоиться. Он вдруг вспоминает про то, что Цезарю, кажется, нравится Сьюзи и вдруг понимает причины такого его поведения. Ведь наверняка тяжело наблюдать за девушкой, которую ты любишь, но которая встречается с твоим лучшим другом (по крайней мере, Джозефу хочется думать, что Цезарь его таковым считает). Но ему, конечно, жаль, что они снова ругаются. После того взрыва прошло каких-то два месяца, но отношения у них только-только начали налаживаться. Во-первых, Цезарь за него волновался — это было видно невооружённым глазом, а уж Джозефу, который с легкостью «читал» людей, так вообще запросто. Во-вторых, Цезарь даже принес ему фруктов в больницу. Апельсины, которые Джостар нежно любил. И после этого Цезарь так себя ведет? И дураку понятно, что что-то тут не так! Самый лучший выход из любой ситуации — разговор, и поэтому Джозеф думает, с чего лучше начать, а потом уже решает сказать всё, как есть. Цезарь просил его как-то быть честным? Отлично! — Цезарь… Я понимаю, это тяжело, но ты всегда можешь сказать мне о своих чувствах, мы вместе что-нибудь придумаем по этому поводу! Джозеф на сто процентов уверен, что он прав! Иначе он точно не знает, почему Цезарь настолько стал ненавидеть его и всех окружающих людей. Цезарь вдруг чувствует, как внутри всё холодеет. Неужели догадался? И ведь точно, Джозеф легко догадывался о следующих словах противников (и не только), с чего бы ему не догадаться о чувствах Цезаря? Терять лицо, конечно, нельзя, но Цезарь чувствует, как стремительно бледнеет. — Ты совсем дурак? Тебе при том взрыве оставшиеся мозги, если они, конечно, были, отбило? Какие, к черту, чувства? — Цезарь очень надеется, что его голос не дрожит, иначе он точно спалится перед Джозефом, к тому же, спалится весьма глупо. Тогда придется бежать не то что из города, а из страны. Он понимает, что в действительности перегибает палку в последнее время. Таким грубым он не был даже когда они только-только встретились. Но что поделать с настроением, которое стремительно падало, когда он видел Сьюзи вместе с Джозефом или когда он говорил о ней, не замолкая. Джозефу сейчас хочется сделать две вещи — либо ударить его, либо попробовать снова. Джозеф решает не оставлять попыток помириться, хотя стукнуть Цезарь хотелось все сильнее. Он сильный, он не будет слишком агрессивным. Наверное… — Цезарь… — голос Джозефа звучит как-то совсем мягко, и за это Цезарю хочется его убить. Цеппели вновь из-за чего-то вспыхивает, а Джозеф думает о том, что Цезарь называл идиотом его, а сам-то, оказывается, не лучше. — По тебе ведь видно… И то, как ты обнимал Сьюзи, и как ты смотришь иногда на нас с ней… До Цезаря смысл сказанного доходит не сразу… Её? Джозеф и вправду подумал, что Цезарь влюбился в Сьюзи? Цезарь не знает, чего ему сейчас хочется больше — убить его, поцеловать? Джостар как был пнём в делах любовных, так им и остался. Что ж, с одной стороны это Цезарю даже на руку. А с другой немного хотелось, чтобы они поговорили, прояснили всё и разошлись, как в море корабли. — А сейчас ты скажешь, что я это всё себе надумал и что я могу отправляться прямиком нахер! — Поверить не могу, что ты надумал себе такой бред! Пошел нахер! — слова вырываются прежде, чем Цезарь вообще успевает понять, что это только что было. Его это невероятно злит — Джозеф постоянно так делает, а Цезарь так и не может осознать, как ему это удается. Неужели можно быть таким умным в одной сфере и быть совершенным бараном в другой? Кажется, Джозеф Джостар — идеальный тому пример. — Но ты ведь так на неё смотришь… — а Джозеф все продолжает гнуть свою линию. В этот раз он отступать не собирается и точно победит в споре! — Я ни на кого не смотрю так, чтобы было сразу понятно, что я влюблен. — Смотришь! — Нет. — Смотришь! — Нет. Цезарю уже вся ситуация кажется до абсурда смешной. Точнее, казалась бы, если он был сейчас настолько в ярости, что готов был пойти и снести всех троих Людей из колонн разом. — Да, Цезарь, ты влюблён в Сьюзи, и ты не можешь этого отрицать! — Да не Сьюзи я люблю, а тебя! Господи, ДжоДжо, какой же тупой! Видеть тебя не могу уже, скройся с глаз моих, пока я не сделал с тобой что-нибудь! Цезарь резко замирает и тут же остывает. Зря. Какой же он идиот, он что, не мог контролировать себя? Теперь адекватного разговора не получится (Цезарь понимает, что его и быть-то не могло, они слишком разные, и оба слишком идиоты, чтобы поговорить нормально). — Я тоже тебя люблю, но причем тут это? — Джозеф недоуменно хлопает глазами. Цезарь и вправду чересчур странный. — Я всех друзей люблю! Цезарь, когда до него вдруг доходит, что именно сказал ДжоДжо, не выдерживает, опускается на пол и смеётся-смеётся-смеётся. Другого и быть не могло. Он, конечно, очень рад, что Джозеф ни о чем не узнал, а с другой… Как он со Сьюзи встречаться-то начал? Он, кажется, говорил, что и до этого у него были отношения. Его должны были ткнуть носом в лежащую девушку с подробными инструкциями, что и куда пихать. — ДжоДжо! — откуда-то из-за угла раздается радостный голос Сьюзи. — Слушай, я тут пирожки испекла… Может быть, ты хочешь выпить чаю? — из-за угла уже показывается она сама, радостно улыбаясь. — Сьюзи, прости, я… — Джозеф хочет было перевести взгляд обратно на Цезаря, но замечает открытое окно, а Цезаря уже нет. И когда успел? Цезарь, только оказавшись у стены дома, медленно сползает по ней же вниз. Джозеф Джостар — идиот.