Они всегда были друзьями

— Цезарь! Цезарь медленно открывает глаза, пытаясь понять, что произошло. Они с ДжоДжо вроде как поругались… или поспорили, это не столь важно сейчас, они даже, кажется, разговаривали о своих и чужих чувствах (Цезарь с ужасом понимает, что он признался Джозефу, и от осознания этого ему хочется кричать), а потом он выбрался через окно, чтобы не мешать Сьюзи, а что дальше? Цезарь неожиданно обнаруживает себя лежащим среди развалин и пыли. Он закашливается, но так и не может понять, что случилось. Неужели очередной взрыв? Тогда почему он даже боли не чувствует, а вполне себе жив… как будто только что проснулся. Только голова слегка побаливает, но это ничего страшного — у него в последнее время и без взрывов была эта проблема. Он видит перед собой взволнованную Лизу Лизу — последний раз он видел ее в таком состоянии, когда на него чуть было не упал каменный крест в той битве с Ваммом — и тут же пытается встать и отряхнуться. Первое выходит вполне успешно, особенно для человека, у которого был риск остаться инвалидом на всю оставшуюся жизнь. Второе, конечно же, не очень. Вся одежда в пыли и чём-то ещё, и Цезаря этот факт почему-то сейчас волнует больше, чем то, что он вполне мог умереть сейчас. — Мастер Лиза Лиза! — он смотрит серьезно и снова пытается отряхнуться. Помогает это слабо. А ведь только недавно одежду постирал… Цезарь терпеть не мог бесполезную работу, а сейчас из-за этой пыли придется снова её и делать. Впрочем, для начала стоит узнать, что произошло, а потом делать уже не поспешные выводы. — Цезарь! — она подскакивает к нему и смотрит так обеспокоенно, что Цезарю на миг становится приятно то, что о нем волнуются и за него боятся. — Цезарь, ты в порядке? Цезарь кивает и оглядывается вокруг. Да, действительно взрыв. Он смотрит наверх и видит, что той части здания, откуда он выбрался, по верху нет вообще, а внизу остались жалкие обломки. Но почему тогда он не пострадал совсем? Неужели ему хоть раз в жизни повезло, и ни один осколок не попал в него? Цеппели переводит взгляд на то место, где он только что лежал, и у него непроизвольно вырывается истерический смех. Камни упали куда угодно, но не туда, куда он лежал. Всё бы ничего, думает Цезарь, если бы это было не в виде креста. Эта фигура, кажется, теперь преследует его везде. Цезарь не верит в знаки, но что-то в этом определённо есть. — Что произошло? Снова взрыв? Стойте, но ведь ДжоДжо со Сьюзи были здесь тоже! Мастер Лиза Лиза, с ними все в порядке? — голос Цезаря звучит более испуганно, чем ему хотелось бы, и он старается одёрнуть себя. Конечно, в порядке. Удача Джозефа ещё ни разу не подвела его, так что Цезарь уверен: даже сверхсущество не заберет его на тот свет, а если и заберет, то только если погибнет само. — ДжоДжо и Сьюзи не пострадали, — тон у Лизы Лизы вновь серьёзный, а Цезарь завидует ей, потому что она может с легкостью сдерживать свои чувства. Джозеф, конечно, как-то украдкой рассказал ему, как она пыталась закурить не тот конец сигареты и как плакала, когда подумала, что Цезарь умер, но он всё равно не поверил. Да быть такого не может! Наверное. — Но сейчас мы должны… — Пойти и надрать задницы тем, кто это устраивает? — Цезарь щурится. Обычно он не позволяет себе перебивать Лизу Лизу и уж тем более таким наглым образом, но сейчас у него не осталось сил терпеть это. Страдают невинные жители, Джозеф чуть было не погиб несколько раз, он сам выжил лишь по счастливой случайности, причем оба раза! — Вести себя благоразумно и не кидаться в самое пекло, Цезарино, — он слышит за собой довольный голос Джозефа и оборачивается с явным желанием утопить того в ближайшем унитазе. Цезарь хочет уж было высказать ему все, что о нём думает, а после пойти и найти того, кто все это делает, но вдруг понимает, что что-то такое уже было. Было не так давно, и Цезарю не то чтобы хочется вновь оказаться под каменным крестом. Признать, что Джозеф прав — смерти подобно, и только поэтому он недовольно фыркает, морща нос, и отступает в тень. Разговаривать и видеть Джостара сейчас совсем не хочется. Ему стоит побыть одному и обдумать всё, а не стоять и слушать, как этот придурок наверняка упивается тем, что он прав. — Кстати, ты в порядке? — Джозеф лучезарно улыбается, потому что знает — Цезарь в порядке, иначе Лиза Лиза не была бы так спокойна. — Я как услышал взрыв — сразу же побежал сюда, потому что ты ведь был тут… Я даже испугался, честно сказать, — выражать свои чувства ему легко, а ещё легче — скрывать. Цезарь ненавидит Джозефа, потому что никогда не понимает, притворяется тот или искренне расстроен, испуган и какое-либо другое из отрицательных эмоций. — Я — просто отлично, — он отвечает резче, чем стоило бы и складывает руки на груди. — Тогда что же предлагает наш умный и всегда знающий, что делать Джозеф Джостар? Джозеф на секунду замирает, а после улыбается, как ни в чем не бывало. Когда Цезарь зовет его не этим родным ДжоДжо, а полным именем — дело плохо. — Я предлагаю, — он даже поднимает палец для важности. — Для начала постараться выяснить, старые ли это наши знакомые Карс, Вамм и ЭйСиДиСи или же кто-то другой. Хотя нет, последнего вычеркиваем, я лично видел, как он сгорел на солнце... Если, конечно, это не было их очередным трюком. — И как же ты, прошу прощения, собрался это выяснять? — Мы проведем свое собственное расследование! Я буду Шерлоком Холмсом, а ты, — он подходит ближе и тыкает пальцем Цезарю в грудь, а тот кое-как сдерживается, чтобы не сломать Джозефу этот самый палец. — Джоном Ватсоном! Ну же, Цезарино, скажи, что ты читал Конана Дойля! У Цезаря дергается глаз, но это ещё хотя бы можно перетерпеть. Главное — перетерпеть его глупые планы, один лучше другого. С ещё одной стороны, эти планы работают. Разумеется, работают они только потому, что Джозеф Джостар родился под счастливой (ха-ха, смешная шутка) звездой. — Mio dio… И что мы намереваемся делать сейчас, Холмс? — он даже слегка улыбается. Цезарь вдруг вспоминает, с каким энтузиазмом Джозеф рассказывает о чём-то понравившемся. Цеппели ненавидит себя за то, что готов слушать его в такие моменты часами. — Элементарно, Ватсон! Мы обойдём все места преступлений и найдём улики! — Джозеф хватает Цезаря за руку и тянет в сторону лодок, чтобы добраться до города. — Холмс, если Вам доставляет удовольствие, когда вас путают с человеком, не имеющего определенного места жительства, то я безмерно за вас рад, — Цезарь отдергивает руку. — Но позвольте хотя бы одному из нас выглядеть прилично. Джозеф недовольно закатывает глаза, но послушно отпускает друга и даже ждёт, пока тот найдёт более-менее приличную одежду. Цезарю хочется специально потянуть время, но он понимает, что чем быстрее они найдут преступников, тем быстрее закончатся жертвы среди мирного населения, и только поэтому на это он затрачивает не более десяти минут. // — Я вижу… обломки… камни, пыль, выбитое стекло и другой мусор. Что ты хочешь тут найти — не понимаю, — Цезарь откровенно зевает, оглядываясь и пытаясь найти что-нибудь, что удовлетворит любопытство Джозефа. — Я ничего не понимаю! Должно же быть что-нибудь общее среди вот этого всего! — Да, ДжоДжо. Они все взорваны, — они уже в седьмом здании, но так и не нашли ничего полезного. Они заглядывали под камни, расчистили кучу всего, уже была почти что глубокая ночь, а Цезарь жутко устал и пожалел, что не остался в старой одежде — один фиг стирать теперь её всю. Джозеф одаривает Цезаря таким взглядом, что тому даже становится стыдно. Джозеф наверняка устал тоже, но он хотя бы не язвит больше обычного раз в пять. — Хорошо, тогда давай ещё раз взглянем на карту. Так, здесь были, здесь… Мы обошли их все, — Цезарь вздыхает, смотря на эти глупые точки на карте. Они что-то точно упускали, но понять что, он не мог. Они все взрывались в разное время, хотя… Некоторые — тогда, когда людей практически не было. Другие — наоборот, когда ходили толпы. Что этим хочет сказать преступник? Или их так вообще несколько, и так же несколько закладывают бомбы? Эти подтверждает теорию о Людях из Колонн, но не объясняет ничего. Где будет следующий взрыв? Они собрались взорвать всё? Почему под угрозой оказался весь город, почему они просто не подорвали их островок? Цезарь чувствует, как у него начинает болеть голова и тяжело вздыхает. Он ещё раз уставился на карту, вдруг вспоминая, что когда-то в детстве любил соединять точки в единую линию, чтобы получить какую-либо фигуру, и тут осознает, что может попробовать так же. Это буквально единственное, что у них осталось, и только поэтому Цезарь вытаскивает из кармана ручку и ведет от их островка к какому-то магазину, стараясь вспомнить всю последовательность. — Эй, Цез! Что ты там делаешь с этой картой? Лучше иди сюда и помоги мне с этой глыбой! — голос Джозефа он слышит как в тумане, глядя на получившийся рисунок. Получившаяся спираль даже не вызывает подозрений, что это всего лишь совпадение. Не хватает буквально пары точек для её завершения, осталось понять, где они… Цезарь старается напрячь все свои извилины, лишь бы не допустить больше взрывов и жертв. — Эй, ты меня вообще слу-- это ты сделал? — Джозеф подходит со спины, так, что Цезарь даже не замечает — настолько он погружен в собственные мысли. — Погоди… Почему мы не подумали об этом сразу? Все же было так очевидно! Думаешь, будет ещё один взрыв? — Потому что… Это было так очевидно, что мы даже не поняли, что к чему. Ты строил самые безумные теории, какие только могли быть, но не подумал о самых простых решениях этой головоломки, — Цезарь не пытается обвинить его, просто констатирует факт, а Джозеф даже не возмущается. — А сколько дней прошло с прошлого взрыва? Там есть какая-то связь? — Джозеф недовольно морщится, потому что у него не то чтобы плохая память, но и не слишком хорошая, чтобы запоминать такие мелкие детали. — Неделя… Может, чуть больше. То есть, это значит, что скоро вот здесь, — Цезарь указывает на какой-то большой магазин. — Будет очередной взрыв? — Да, думаю, ты прав. Тогда мы должны… Пойти туда и обыскать на наличие взрывчатки! — Джозеф срывается с места и убегает так быстро, что Цезарь даже не успевает ничего сказать. Приходится бежать следом. — ДжоДжо! ДжоДжо, стой немедленно, ты же… В тот самый момент, как Джозеф добегает до входа, раздается взрыв, и фигуру Джозефа поглощает пламя, а Цезарь замирает как вкопанный. — ДжоДжо!