На ступнях и копытах

      — Живей, запихивай больше! Мы охренеем столько перетаскивать! Это же надо! Угрохаем не одну ночь. Эй, ты слышишь?       — Уху-ум!       — Застрял что ли, жирная ряха? Давай! Шевелись, мне-то туда не пролезть! Потом тащи тебя борова на шее! Ну?!       «Спишь на новом месте — приснись жених невесте» — старая поговорка. Подсознание Имир с большой долей скепсиса относилось к народным мудростям. На новых местах девушке всегда снилась ерунда. По крайней мере, ей очень хотелось верить. Считать за судьбу некоторые особо отличившиеся витками бреда сновидения было чревато и страшно.       Аспирантка раскрыла глаза. Дом был погружен во тьму. Подруги и госпожа Сытклю мирно спали. Царила тишина. Ну, почти. За соседней с заброшенной частью дома стеной слышались шорохи и скрипы. Сердце Имир заметно усилило темп. Девушка зло про себя выругнулась. Блестяще! Сперва ночные кошмары, теперь шуршания, а главное - она, как последняя идиотка, от всего шарахается. Ну разумеется, в запустелой половине давно прописались мыши или крысы. Свято место пусто не бывает. Нужно попросить Виви провести дератизацию. Её прямая работа.       Ни первых, ни вторых Имир не боялась. Редкие представители животного царства могли испугать ветеринара. Скорее, боялись её - и по вполне понятным причинам. Девушку куда больше страшила неизвестность — чувство, свойственное многим людям. И скребущиеся звуки, безжалостно играющие на её расшатанных нервах. А в ночное время психика, как известно, обостряется. И чего им не спится? Неужели днём нельзя прошуршать? Днём не страшно. А почему ночью всегда страшно? Закон жанра, что поделать.       Теперь Имир изнывала от собственных неуёмных размышлений. Аспирантка раздраженно мыча перекатывалась с бока на бок, когда её прервали. Прямо над головой раздался негромкий цокот. Девушка мгновенно замерла. По спине забежали слабонервные мурашки. Неопознанный зверь надумал прогуляться по крыше. Свежим воздухом подышать, звёздами полюбоваться. Станет одиноко — постучит когтем Имир в окошко: «Тук-тук, не спишь? Я тоже».       Аспирантка непроизвольно нырнула под одеяло, ощутив себя круглой идиоткой. Отчего-то вспомнилась детская непрошибаемая логика про «если я никого не вижу, то и меня никто не видит». И не тронет. И не съест. Нет, так дело не пойдёт! Чертов она ветеринар, в конце концов, или тварь, под одеялом дрожащая?! Неужели она испугается какой-то страдающей бессонницей зверюшки, случайно забредшей к ним погулять? Или неслучайно. Не исключено, что неизвестный сосед жил в доме задолго до их наглого подселения. Что бы там ни было, лучше узнать, с чем, а вернее - с кем придётся иметь дело. И принять соответствующие меры: бежать самим или прогонять зверя.       Имир решительным жестом скинула с себя одеяло, вскочила на колени и быстро, пока запал не кончился, распахнула окно. Внезапная прохлада ударила в разгорячённое лицо девушки. Внизу простирался пустующий внутренний двор. Но не он был предметом интереса Имир. Аспирантка повернула голову и начала внимательно изучать череду растрескавшейся черепицы. Она не питала напрасной надежды. С каким грохотом ветеринар открыла окно! - странно, как Леоля с Виви из соседней комнаты не прибежали выяснить, кого убивают, что уж говорить о нормальном звере. Да он давно дал дёру!       Девушка застыла. Зрачки Имир расширились до размеров вселенной, и темнота тому отнюдь не была причиной. Любой нормальный зверь… Да где же их взять! Луна, робко выглянувшая из-за облаков, осветила сидящего на крыше грифа-стервятника. Птица находилась от аспирантки на расстоянии вытянутой руки. В полумраке и без очков Имир не могла достаточно хорошо рассмотреть грифа, но кое-что примечательное она отметила. В клюве птица держала холщовый мешок и, судя по тому, что дно того было оттянуто вниз, в нём определенно что-то лежало. Из рваной дырки в мешке высунулась щекастая морда хомяка. Глядя на него, Имир сразу вспомнила Леолю. Та особенно походила на хомяка, когда ела.       Гриф и хомяк уставились на ветеринара. Ветеринар - на них. Идиотская ситуация, нечего сказать.       — Спасибо и на том, что хомяк, а не белочка, — потирая глаза, проворчала аспирантка, закрыла окно и упала лицом в подушку. Заснула она мгновенно.       Следующий день, как и обещала госпожа Сытклю, был полностью посвящён работе. Не успела Имир окончательно проснуться и прийти в себя после оригинального ночного кошмара (потому, что такое может разве что присниться), вокруг началась шумная свистопляска, участником которой девушка была вынуждена стать. Аспирантка не могла припомнить ни завтрак, ни гигиенические процедуры, ни то, переодела она пижаму или нет. Казалось, секунду назад она лежала бездумно, хлопая ресницами на диване в тщетной попытке понять, кто она и где, а в следующее мгновенье Имир уже сидела в кузове грузовика.       Господин Акташ, скрепя сердцем, выполнил своё обещание и тем же вечером слегка похрамывающий механик (на вид человек, а после «допроса» - перевёртыш) залатал и подкачал колесо. Потом мужчина долго стоял над открытым капотом, тяжело вздыхая. От его протяжных вздохов начали постепенно сдавать нервы у всех троих девушек по очереди. И когда Имир невзначай стала интересоваться: «А если гипотетически толкнуть бочку с кактусом, она сразу насмерть прибьёт великомученика или им придётся оказывать ему врачебную помощь?» перевёртыш живо извлёк из-под капота пустое птичье гнездо, захлопнул крышку и с чистой совестью сообщил: «Готово». Чудесная починка не оставила равнодушной Виви, которая вознамерилась проверить гипотезу Имир на практике сию секунду. Но механик оказался опытным специалистом. Он слинял прежде, чем аспирантки приступили к рукоприкладству. Хромой не хромой, а бегает быстро.       Машина, под общий вздох облегчения, завелась. Понятное дело, не с первого раза, а эдак с третьего и с полпинка, но главное — завелась. Виви тронулась - и Имир чуть не вылетела из кузова. В кабине предусматривалось только два места: одно для водителя и одно пассажирское. Водителем сегодня вызвалась побыть Виви, к возмущённому пыхтению Леоли, госпожа Сытклю, разумеется, заняла место возле неё. Оставшимся пассажирам пришлось наслаждаться свежим воздухом и особо ощутимой тряской.       Имир искренне радовалась, что, несмотря на затуманенные сном мозги и девичью память, она догадалась переодеть очки. Модные очки с чёрной роговой оправой остались дома, на их место заступили «рабочие», сделанные специально на заказ по эскизу самой аспирантки. С началом лабораторных занятий с животными девушка осознала, насколько невыгодно положение ветеринара-очкарика. На клинической практике последние сомнения разбились на пару с очками, слетевшими с носа в пылу чересчур бурной фиксации пациента. Животные, безусловно, умные создания. Иногда поумнее многих людей. Но попросить четвероногого пациента не шарахаться от тебя, как от чумы, когда ты, возможно, от этой самый чумы его лечишь, удаётся, увы, не всегда. На каждый случай очков не напасёшься. И стоят они нынче недешево. А работать на одних окулистов не прельщало.       Гениальные мысли приходят внезапно. Тот раз не стал исключением. Госпожа Блесс вернулась из бассейна и дочь помогала разобрать её сумку. Среди влажного полотенца, купальника, шапочки лежали и очки для плавания. Раньше Имир не обращала на них особого внимания, но после недавней потери очередной пары девушка была серьёзно озадачена. Работать без второй пары глаз девушка не могла, но что можно придумать, чтобы очки не слетали с лица даже при резких движениях и всегда оставались на месте? Достав из сумки плавательные очки и задумчиво потянув их за резинку, Имир неожиданно осенило. Схватив за руку озадаченную мать, девушка понеслась в салон оптики. Спустя месяц она стала гордой обладательницей эксклюзивной и единственной в своем роде пары очков для незадачливого ветеринара с плохим зрением. Дизайн оптики для плавания послужил неплохой основой для создания «рабочей» пары. От очков в роговой оправе «рабочие» отличались большим диаметром особо прочных стёкол и сверкающей стальной оправой. С внешней стороны оправа была намертво пришита декоративной крупной строчкой к мягкой подкладке внутри. Но главная особенность — регулирующийся ремень, с помощью которого очки плотно прилегали к лицу. На голове стой — не слетят. Вдобавок - они отлично защищали глаза от ветра и грязи.       Вырулив со двора, Виви прибавила газу. Дорожная пыль нахлынула с яростью песчаной бури. Леоля на радость вредной подруге торопливо зарылась в сумке в поисках солнцезащитных очков. Злорадство Имир продолжалось недолго. Коварный ветер будто волшебным дуновением оживил дреды аспирантки и те змеями захлестали её по лицу. Пришел черед Имир рыться по карманам в поисках резинки для волос. С огромным риском для жизни собрав дредлоки в высокий хвост, девушка вернулась к своей первоначальной задаче: впиться руками, ногами, зубами в борт кузова и стараться не вылететь на дорогу к чертям собачьим!       Сперва компания посетила единственную ветеринарную клинику города. Там госпожа Сытклю познакомила девушек с не малоизвестным в Шайко господином Гимли, у кого в гостях приятно и продуктивно провела вчерашний вечер. Господин Гимли оказался человеком, стареньким, хрупким и скрюченным, но с доброй улыбкой и не затуманенными старческим маразмом глазами. Он переехал и устроился на должность главного ветврача в Шайко, будучи молодым и не лысым и с тех пор провёл здесь большую часть жизни. Ветеринар с удовольствием познакомился с юными коллегами, приехавшими из самой столицы, и не без гордости показал им свою маленькую, но оборудованную по возможности последними ветеринарными и медицинскими достижениями клинику. Особенно тщательно мужчина рассказывал и показывал Леоле. Именно ей в ближайшем будущем предстояло проводить здесь большую часть времени.       Состав дипломированных специалистов, командированный в Шайко, подобрался самый разнообразный. Каждая из аспиранток узко специализировалась в определенном разделе ветеринарии. По большому счёту три девушками являлись воспитанницами разных кафедр. Виви - с кафедры «Ветеринарной экспертизы и биологической безопасности», Леоля — «Внутренних незаразных болезней животных», Имир — «Паразитологии и инвазионных болезней животных». В итоге команда состояла из санитара, терапевта-хирурга и паразитолога. Госпожа Сытклю была преподавателем с кафедры «Паразитологии». В аспирантуру к ней поступила одна Имир, но сейчас женщина, будучи руководителем командировки, отвечала за всех девушек. Ветеринарам предстояло внести неоценимый и желательно оздоровительный вклад в жизнь Шайко. А работать, как показал сегодняшний ознакомительный объезд нескольких хозяйств, было над чем. Больная скотина нашлась на каждом ранчо и ферме. Санитарные нормы и правила соблюдались не везде и через раз, а то и два. Инвазии … Ну куда без паразитов, в самом деле? Будь то эктопаразиты, гельминты или простейшие, при желании найдёшь любого.       Имир содрогалась от одной мысли об ожидающей её работе. По просьбе руководителя аспирантка должна была написать научно-исследовательскую статью на тему «Ассоциативные гельминтозы сельскохозяйственных зверей южной области Запада». А значит, впереди девушку ждал метод полных гельминтологических вскрытий органов и тканей павших животных. Страшно представить, сколько матрикса придётся наполоскать и закатать в банки для исследования и оценки общего состояния территории по гельминтозной инвазии.       Метод полных гельминтологических вскрытий и получение матрикса — тихий ужас любого паразитолога! Долгая, грязная, муторная, кропотливая работа. Он требовал много человеческих ресурсов и им пользовались исключительно в научно-исследовательских целях. Объяснить, что собой представляет данный метод в двух словах рядовому обывателю довольно просто. Соедините в себе работу мясника с прачкой - и готово! Расчленять, кромсать, скоблить органы. Скрупулезно снимать и помещать в фиксирующую жидкость найденных паразитов, а после способом последовательных смывов до посинения «полоскать» воду, пока надосадочная жидкость не станет прозрачной. Вот вкратце и вся работа. Полученный после осадок называют матриксом. Его затем исследуют. Подсчитывают количество гельминтов и идентифицируют их до рода и вида. Если врач не успевает происследовать матрикс за два дня, его консервируют. Такое чудесное времяпрепровождение ждало Имир, и она себе не завидовала.       Ветеринарно-санитарному врачу в лице Виви предстояла не менее грязная работа. Утилизация биологических отходов, трупов, проведения дезинфекции, дезинсекции и дератизации тоже с большой натяжкой назовешь занятием мечты. Но со времён учебно-производственной практики обе девушки хорошо для себя уяснили, что хуже и неблагодарней, чем работа ветеринарного врача-клинициста, в их отрасли не сыскать. Фанатичная любовь Леоли к своему делу до глубины души поражала и восхищала подруг. Девушка готова была спасти всех и вытерпеть всё. Леоля вышла на работу ассистентом, учась на втором курсе. К концу четвёртого девушка принимала пациентов вместо врача и параллельно работала в лаборатории. Когда у Леоли не было занятий, она работала, когда занятия были, она работала после них. Аспирантка пахала каждый божий день без выходных и праздников, а порой за всю клинику, получая при этом возмутительно мало. И не жаловалась. Всё равно выходила. Всё равно помогала.       Виви с Имир называли подругу сумасшедшей и просили сбавить темп. Девушка вспоминала про еду и сон лишь когда доходила до предобморочного состояния, что не мешало ей набирать обороты. Леоля всерьёз подумывала устроиться на вторую работу в другую клинику на ночные смены, но тут её организм сказал «хватит».       Вначале у аспирантки обострился хронический гастрит. Остановили ли острые боли Леолю от походов на работу? Кто думает, что да, тот не знает Леолю. Вместо еды она глотала таблетки, крючилась и вкалывала дальше. Затем девушка неудачно сходила к зубному. Ей занесли инфекцию, которая ударила по самому больному месту — глазу. Леоля загремела в больницу. И то - после пинков подруг. Правым глазом аспирантка ничего не видела почти целый месяц. Девушка рискнула на него ослепнуть или даже лишиться. Но и перспектива ношения стеклянного протеза не погасила ярое стремление Леоли вернуться к своей обожаемой и убиваемой работе. Имир с Виви посменно дежурили у больничных кустов, отлавливая одноглазую беглянку. Медперсонал всерьёз подумывал привязывать её к кровати, как особо буйную больную. И судя по Леоленому поведению - не только на глаз, но и на весь головной мозг.       Что сказать, именно из преданных фанатиков своей профессии выходят лучшие специалисты. Жестокая ирония жизни — люди, пожертвовавшие всем ради блага других, получают меньше всего взамен. Не каждому дано быть таким. И не каждый сможет выдержать. Имир не понимала, как и ради чего держится Леоля, но та держалась.       Первая неделя жизни и работы в Шайко пролетела незаметно. Плотный график и сумасшедший темп не давали никому скучать. Леоля чередовала дни приёма мелких домашних животных и местных жителей в клинике с вызовами к сельскохозяйственной скотине на ранчо и фермы. Часто она гоняла на велосипеде, когда никто не мог подбросить, а в выходные дни подруги-санитара девушка отнимала у той машину. Виви в свою очередь рассекала по бескрайним просторам диких земель исключительно на четырёх колесах. Ветеринарно-санитарный врач нуждалась в огромном количестве различного оборудования, а таскать его на своем горбу невозможно (да одни канистры и бочки с дезрастворами весили целую тонну!). Имир работалось спокойней всех. Половину недели ушло на получение злосчастного матрикса, и теперь оборудованная под паразитологическую лабораторию каморка была во всю длину стен заставлена трехлитровыми банками с сероватой жижей. Аспирантке оставалось неторопливо в них копаться, делая подсчёты и записывая результаты. Периодически матриксная гадость разбавлялась другой: свежими анализами фекалий, полученных от пока не павших пациентов. В любом случае, работала девушка неторопливо, без напряжения и, можно сказать, в своё удовольствие. Никто не капал ей на мозги, а рабочий день мог закончиться в любое время по её желанию. Работа на дому имела и другие преимущества. Можно размять от длительного сидения затёкшее тело, побродив по дому, между тем смахивая пыль с вещей. Выпить с госпожой Сытклю чай за неторопливой беседой. Прогуляться во двор и полить кактус. Совершив набег в местную библиотеку, Имир раздобыла ботаническую энциклопедию и вычитала, что оказывается, данный вид кактусов цветёт. Но для цветения ему необходимо достаточное количество влаги. Теперь девушка методично поливала кактус в надежде выдавить из него хоть один захудалый бутон.       Звонки маме тоже куда удобней совершать из дома. Правда, её рассказы о чудесной погоде, вкусной ресторанной еде и бескрайнем синем море с золотым пляжем немного вгоняли Имир в депрессию. Командировку в богом забытую пустыню для работы, которая у нормальных людей вызывает естественное чувство отвращения, никак нельзя назвать отдыхом на курорте. Ну, что поделать, каждому своё.       Размеренный график пусть и щадил нервы ветеринара, но он же и стал причиной периодически наплывающей на девушку скуки. Но находчивая Имир нашла, чем себя развлечь, не выходя из дома. Достаточно было вызвать доставку на дом.       Джаст исправно выполнял роль коня на побегушках. В свободное от учёбы время парень доставлял анализы, отвозил бумаги и делал прочую мелкую работу, на которую хватало воображения госпожи Сытклю и девушек. Сам того не подозревая, кентавр превратился в персональную забаву Имир. Аспирантка давно подозревала о заключённой в ней жилке морального садиста. Девушка видела, что Джасту некомфортно с ней и получала изощрённое удовольствие, когда, заполняя бланки анализов, искоса смотрела на его нерешительно переступающие ноги и напряженно подрагивающие уши. Имир любила подливать масло в огонь. Зачитывая новое поручения, она смотрела на парня в упор непробиваемым взглядом. Кентавр отвечал ей тем же, но с едва скрываемым раздражением. Игра в гляделки неизменно заканчивалась победой Имир. Джаст каждый раз нервно взмахивал хвостом и, фыркая себе под нос, отворачивался. Ветеринар победно ухмылялась и удовлетворённо откидывалась на спинку стула. Так заканчивалась каждая их встреча. До сегодняшнего дня.       Имир узнавала о приходе кентавра по отдалённому стуку копыт. Спустя мгновение, поднимая голову от стола, она замечала его в окне. Вскоре хлопнула первая дверь.       — Почта! Ау! В дурдоме кто-нибудь есть?       Тишина. Наивно предполагать, будто она отзовётся. Цокот копыт по каменному полу. Скрип (интересно, они когда-нибудь смажут петли?) и спину девушки обдало внезапным холодом. Большое окно делало лабораторию помимо самой светлой вдобавок и самой тёплой комнатой первого этажа. Когда Имир начинала зажариваться, она попросту открывала дверь, впуская прохладную сырость. Аспирантка не отвлеклась от работы и не повернулась в сторону вошедшего. Она и без того прекрасно знала, кто стоит на пороге. Знала она и что последует дальше.       — Опять ты тут торчишь? — критично смотря на ссутулившуюся над микроскопом паразитолога проговорил кентавр. — Пакля, ты на улицу иногда выходишь или корни успела пустить, м? Геморрой заработать не боишься?       — И тебе здравствуй, Лошадиные Уши, — безмятежно отозвалась аспирантка.       Джаст стал первым, кто начал обращаться к Имир по прозвищу. Девушка редко принимала чужое отношение близко к сердцу, а уж подобное ребячество - тем более. Но оставаться в долгу - не в её стиле. Подметив болезненную реакцию парня на любые намёки или обсуждения его лошадиных ушей (которые Имир со своей стороны считала великолепными и с лихвой компенсирующими остальные недостатки кентавра), она стала подло бить по больному. Джаст скрипел зубами, но терпел, и не подумывая прекращать собственные нападки.       Имир задумчиво уставилась в окно.       — А что там интересного?       — Мир, — лаконично ответил кентавр, в очередной раз стерпев, — представляешь, помимо паразитических гадов существует и другая жизнь вокруг! Но я сомневаюсь, что твой проформалиненный мозг способен осознать нечто подобное.       — Куда ему! — охотно подхватила девушка. — Но, следует заметить, он у меня, по крайней мере, есть. Чего нельзя сказать о некоторых присутствующих.       — По-моему, ты нарываешься, Пакля, — прорычал Джаст.       — С чего бы? — неподдельно удивилась Имир. — Я имела ввиду Fasciola hepatica, иначе известную, как печёночная двуустка или печёночный сосальщик. — Ветеринар услужливо подсунула под нос кентавру предметное стекло с лежащим на нём паразитом. Парень поспешно отшатнулся. — Паразитические черви, к твоему сведению, лишены такого хлопотного органа, как головной мозг.       — Могу заметить, не они одни, — презрительно бросил кентавр.       — Совершенно верно, — и бровью не повела девушка, — строение многих представителей фауны исключает мозг. Однако они прекрасно обходятся и без него. Есть над чем задуматься, верно? — Имир выжидательно посмотрела на парня.       Джаст досадно махнул хвостом. Разговоры с врачом всегда заканчивались одним и тем же: он неизменно чувствовал себя полным идиотом. Колкости кентавра не задевали толстокожую аспирантку. Она никогда не выказывала ни злости, ни обиды. А Джаст выдавал себя с потрохами. Его возмущенно раздутые ноздри, сжатые губы и нервно подрагивающие уши — красная тряпка для жадной до игры по нервам Имир. Парень чувствовал, что проигрывает эту негласную войну между ними. Но сдаваться он пока не намеревался. Они оба были достаточно упрямы.       — Что сегодня принесла почтовая служба кентавр-экспресс? — кивнула девушка на коробку, зажатую под мышкой у Джаста.       — Без понятия, сама смотри! И не забудь оставить на чай!       Кентавр раздраженно кинул посылку на стол, случайно задев один из микроскопов. Тот пошатнулся, но парень поспешно его подхватил.       — Ох ты ж ё!       — Пожалуйста, осторожнее. Микроскоп — прибор нежный, в отличие от некоторых, — укоризненно предупредила Имир, начав неторопливо распаковывать коробку. — С таким отношением к работе, Лошадиные Уши, рискуешь прожить без чая.       — А нечего его на самый край ставить! — прошипел Джаст, между тем ощутив себя виноватым.       Аспирантка равнодушно покачала головой. Ну, вот снова. «Нежным прибором её, что ли, огреть? Хоть какая-то человеческая реакция последует», — невесело подумал кентавр, машинально засунув руку в карман напоясной сумки. Встретившая ладонь пустота заставила Джаста нервно сжаться. Не поверив своей руке, он бросился нервно обшаривать дно сумки, а следом остальные карманы.       — Зуд беспокоит? Никаких бездомных животных не гладил? Мог подцепить блох. Хочешь я тебя осмотрю? — предложил ветеринар, заметив чересчур активное копошение парня.       — Иди ты… к своим блохам! — огрызнулся Джаст, закончив обхлопывать жилетку. — Деньги. Их нет, — убитым голосом заключил кентавр.       — Деньги? — недоуменно переспросил паразитолог. — Тебя я осмотрю бесплатно.       — Озабоченная, мне не нужен осмотр! И у меня нет блох! Я деньги потерял. Сумка, зараза, порвалась! Видишь?       Имир заинтересованно посмотрела на прорванное дно.       — Я сейчас. Подвинься, будь добр. — Парень непонимающе пропустил девушку, позволив ей выйти из комнаты. Спустя минуту она вернулась обратно. — Давай, я тебе её зашью.       — Секундочку! Признаю, я далёк от швейного и скорняжного дела, но что ты, Пакля, притащила?       Зажатые в руках аспирантки предметы почему-то вызывали у Джаста сомнения в их назначении на роль инструментов кройки и шиться.       — Иголка, иглодержатель и кетгут, — поочередно кивнув, ответила Имир.       — Кет…что?!       — Кетгут — хирургический шовный материал, — точно несмышлёнышу терпеливо пояснила аспирантка. — Саморассасывающийся, между прочим. Его делают из соединительной ткани серозного слоя кишечника крупного рогатого скота или…       — Хватит подробностей! — взмолился парень. — Скажи, ты вообще в своём уме?!       — Я в процессе.       Кентавр обреченно закатил глаза.       — Ты меня старше, с высшим образованием и я грешным делом решил, что умнее. А нет, серьёзно прогадал, — покачал головой Джаст. — Ау! Завей извилины! С какой радости ты мне сумку будешь штопать саморассасывающейся ниткой! Или думаешь, она зарастёт?       — Сомневаюсь. Но других у меня нет, — безмятежно пожала плечами Имир. — В клинике должны быть шёлковые. Позвонить Леоле?       — Переживу, — отмахнулся кентавр. Второго ветеринара он не выдержит. — А с иголкой что?       — В смысле?       — В прямом! Она гнутая!       — Нет. Она хирургическая изогнутая. Ты никогда раньше не видел хирургических изогнутых игл?       — Слава богу, миновало! И стой, ничего не говори! — Парень предостерегающе поднял руку. — Дай угадаю, других иголок у тебя нет, правильно?       Девушка безмолвно кивнула.       — Тебе сумку зашивать или ты продолжишь и дальше стучаться головой об стену? — как бы между прочим поинтересовалась врач. Втихаря Имир откровенно упивалась развернувшейся перед ней картиной полного отчаянья.       — Совмещу! — рыкнул парень, швырнув ветеринару сумку. — Не имеется другой, так этой шей!       — Всегда рада оказать тебе помощь. Будь то ветеринарная или нет, — как обычно в вежливо-уничижительной манере откликнулась та и взялась за работу.       Закончила аспирантка быстро. Куда дольше Джаст с широко раскрытыми глазами изучал результат её работы.       — Мне даже страшно спрашивать… — начал кентавр, но Имир его прервала.       — Не спрашивай. Спокойней будет.       — Спокойней, боюсь, не выйдет. — кентавр глубоко вздохнул и, указав пальцем в зашитое дно напоясной сумки, предельно сдержанно поинтересовался: — Доктор, и как это называется?       — Шов. Узловатый.       — Хирургический?       — Хирургический.       — Слушай, а ты можешь хоть что-нибудь делать, как нормальные люди?       — Вряд ли.       — Почему?       — Нормальные люди в ветеринарию не идут.       Нечем крыть. Очередная черта в Имир, убивающая Джаста — её обезоруживающая самокритичность. И как можно задеть того, кто сам с ошарашивающей охотой идёт на расстрел? Ну, точно ненормальная. С другой стороны, хорошо, что признаёт. Есть шанс вылечиться. Хотя…       — Чего лицо кислое, как уксус? — спросила у хмуро молчащего Джаста девушка, убираясь на столе.       — Кто бы говорил, — презрительно бросил парень, — своё давно видела?       — Сегодня утром.       — С чем и поздравляю. Хочу тебя разочаровать, но от хирургически заштопанной сумки мне заметно легче не стало.       — В самом деле?       — Поверь! Дырка исчезла, а деньги отчего-то не появились.       — А у тебя были на них планы?       — У меня был бы на них обед, — Джаст вздохнул, — меня попросили купить домой продукты. Черт, и что теперь делать?       — Продукты? — невесть с чего оживился ветеринар. — Животного происхождения?       — Эм, мясо, молоко, там, — прикидывая, принялся загибать пальцы кентавр, — что ещё? Трава всякая.       — С «травой всякой» не помогу, — сразу предупредила аспирантка, — а что касается мяса и молока… У тебя какой размер верхней части? — неожиданно поинтересовалась Имир, с нехорошим блеском в глазах осматривая парня.       — Ась? — опешил Джаст. — Э-э, тормозни-ка, подруга! Ты меня на отбивные пустить решила?!       — Нет. Я решила предложить тебе временную работу. — Девушка сняла с крючка один из белых лабораторных халатов. Запасной сменной одежды разной степени дырявости и свежести у ветеринаров имелось в избытке. Но носили халаты одна госпожа Сытклю да Имир. Оставшийся коллектив из-за специфики своей работы придерживался иного дресс-кода. Леоля ходила в хирургичке, а особо пачкающаяся Виви и вовсе в комбинезоне. Критически отряхнув халат и изучив на наличие подозрительных пятен, аспирантка протянула его Джасту. — Поздравляю, теперь ты ассистент ветеринарно-санитарного врача!