На ступнях и копытах

      — Ты слышал?       — Чего?       — Скифа нашли.       — Что?! Когда?!       — Сейчас!       — Кто нашёл?       — Да все эти, тьфу, люди! Ветеринары. Откопали, гады! Некрофилы хреновы. Тянет их, куда не просят!       — Черт… Ты же меня заверял, что его никто не схватится! Что никому и в голову не придет его искать там! И что теперь делать?       — Заглохни. Что делать, что делать! Что и собирались! Но ускориться не помешает.       — Имир, Имирчик, проснись! — Леоля осторожно потрясла девушку за плечо.       — Ум-м, — невнятно пробурчала Имир, с трудом оторвав лицо от подушки, — что случилось? Пожар? Наводнение? Паразиты взбунтовались и решили окончательно поработить человечество?       — Окончательно? Эм, нет, вроде, нет.       — В таком случае я сплю дальше.       — Постой, мне нужна твоя помощь!       — Попроси Виви.       — Не могу, она заболела.       Через силу разлепив опухшие веки аспирантка страдальчески посмотрела на подругу.       — Простыла?       — Ага. Из носа течёт в три ручья и температура. Я в неё таблетки запихнула, компресс прилепила. Но лучше сегодня ей не вставать с постели. Ты-то как себя чувствуешь?       — Спроси попозже. По утрам я всегда хочу умереть. — Имир перекатилась на спину. — Чай мне сладкий с лимоном. И бутерброд с колбасой. После поговорим.       — Сию секунду!       В окне которое утро маячило вызывающе голубое небо с парой пуховых облачков. Имир не глядя пошарила рукой и надела очки. Вновь вызывающе голубое небо, пара облаков плюс грязные разводы и мелкая пыль. Пора мыть окно. Кого бы этим озадачить?       — Так что тебе от меня понадобилось? — отпивая чай, лениво поинтересовалась Имир.       Суэ ненавязчиво плавал у поверхности воды, голодным взглядом взывая к совести хозяйки. Та в свою очередь старательно делала вид, будто ничего не замечает. Кормить аксолотля аспирантка вопреки девичьей памяти не забывала. По долгу службы Имир ответственно относилась к заботе о животных. «Сухпаек» был закинут Суэ в четыре часа бессонного утра. Но прожорливому аксолотлю всегда было мало. И он никогда не упускал возможности покапать на нервы.       Ветеринар не выдержала и развернула аквариум. Неунывающий и сообразительный зверь в один момент перекрутился и продолжил прожигать в человеке дыры.       — Вашего вчерашнего разложившегося найдёныша доставили к нам в клинику. Шериф попросил меня провести вскрытие.       — Поздравляю. — Имир отщипнула от своего бутерброда пару кусочков колбасы и кинула в аквариум. Аксолотль, не раздумывая заглотил их разом. С такими темпами она его не прокормит. Того и гляди, вылезет из аквариума и слопает её саму. — А с чего подобная честь выпала тебе? Разве вскрытие не должен проводить специально обученный судебный патологоанатом?       — Должен! Но он сейчас в отпуске! В Шайко, как выяснилось, низкий уровень преступности, не считая периодических набегов на поезда. Кентавры мрут естественной смертью и вскрытие обычно не заказывают. Запасного патологоанатома городу нет резона держать. Вернее, уровень преступности был низким до нашего приезда и вашего с Виви совместного похода по злачным местам. Без меня, между прочим. Я не удивлюсь, найди вы с ней вновь по паре жмуриков в ближайшие выходные! Оставляй вас одних дома, называется.       — Пока не планировали, — обрадовала подругу девушка, поспешно запихивая остатки бутерброда в рот. Прижавшаяся к стеклу морда Суэ, провожающая каждый кусок оголодавшим взглядом, начинала её не на шутку нервировать. Больше она не будет ставить аквариум на обеденный стол. — И в чём твоя проблема?       — В чём? Ха, думаешь я курсе, как проводить судебное вскрытие? Ха-ха! В институте нам посчастливилось лишь на уроках анатомии кромсать трупы лис со зверосовхозов и то это было аж на первом курсе! А про судебную ветеринарию и того лучше, пробурчали на лекции два слова и посчитали свой долг выполненным.       — Как обычно.       — Да уж! Нет, я периодически вскрываю ради интереса и обучения почивших пациентов, но они звери, а не зверолюди. И что теперь делать?       — Ты наивно думаешь, я знаю ответ? — критически приподняв бровь, вкрадчиво поинтересовалась Имир. — Ты же не считаешь, что я кентавров каждые выходные пачками режу? А что насчёт господина Гимли? Он помочь не может? Он тут сидит с незапамятных времен, уж парочку местных жителей ему вскрывать наверняка доводилось.       — Может быть, а толку? Его скрутил артрит, и он третий день не может встать с кровати! Имир, я зашиваюсь на работе, впахивая за двоих! Мне только вскрытия не хватало!       — М-да, как всё удачно складывается.       — Удачней некуда! — Леоля гневно откинулась на спинку стула.       — Не пори горячку. Это моя привилегия. Есть идея. Но мне нужно сперва кое-что сделать. Предлагаю через час встретиться в клинике. Не знаешь, одежда высохла? — неожиданно переменила тему аспирантка.       — Давно как, — озадаченно ответила подруга.       — Хорошо. — Паразитолог встала и, порывшись под подушкой, достала книгу, из которой вытащила какой-то сложенный листок. Несколько секунд Имир, молча его изучала. — А какой сегодня день недели?       — Среда, по-моему. А ты что там смотришь?       — Расписание. Так среда по факту или по-твоему? — дотошно уточнила она.       — Что за расписание? Да, точно, среда! Мне же сегодня нужно не забыть съездить быку кольцо в нос вставить. Бедняга, — сочувственно вздохнул ветеринар.       — Скорее, бедняга ты.       Имир прекрасно помнила свою былую клиническую практику и искренний «восторг» животных от данной процедуры. Сама операция — раз, два и готово, но, когда твой пациент - самый настоящий качок на стероидах, этот самый «раз» мог стать последним в твоей жизни. Девушке повезло, руководитель её практики слыл гуманным ветеринаром. Он предпочитал вначале вкалывать животному местное обезболивающее, а уж потом проделывать дырку. Классический метод подобного шика не предусматривал. И всё равно Имир помнила, как у неё позорно дрожали руки, стоило ей лишь взглянуть на эти вздутые вены, перекатывающиеся под шкурой мышцы и наполненные кровью глаза, в которых отчётливо читалось желание успеть проделать дырку первым. Но тогдашней студентке повезло. Все операции по продеванию колец за её практику прошли без происшествий. Чего нельзя сказать о кастрации.       Имир поняла, что всё будет плохо ещё на инструктаже, когда её руководитель, ободряюще хлопая практикантку по костлявому плечу, коротко сказал: «Главное запомни: в случае чего разбегаемся в разные стороны». Попробуй не запомни! Пожалуй, это единственное, что она усвоила за всю практику.       И снова бык. Вернее, бычок. Что не легче. Обычно их кастрируют в пяти или шести месячном возрасте. Бывают кастрации быков и старше одного года, но чем моложе, тем лучше. Операция проводится в стоячем положении. Животное за короткую верёвку привязывают к столбу. Один помощник в это время держит бычка за носовую перегородку и если вам повезёт и вам достанутся лишние люди, то два других фиксируют его и по бокам. Обезболивание при кастрации крупного рогатого скота применяется, но тут зависит от желания хозяина животного. Как правило, сердобольные владельцы скотины свято уверены, что ветеринары спят и видят, как бы содрать с них побольше денег. В связи с сим печальным фактом многие из них предпочитали проводить кастрацию на живую, особенно если бык не достиг годовалого возраста. Их право. Но руководитель практики Имир научил её одной хитрости, доказывающей, что скупой платит дважды. Он включал в стоимость услуг счёт за дополнительную фиксацию, повышенный риск и негуманное отношение к животному. Выходило в разы дороже. Разъярённые владельцы пострашнее любых быков. Под шквалом лестных слов в адрес своих коллег и профессии в целом, девушка стояла с каменным лицо и тёплым злорадством в сердце. Ругаться они могли сколько душе угодно. В любом случае заплатят, как милые. Куда им деться, ветеринар-то на деревню один.       В тот злополучный день кастрация проводилась также без применения обезболивающего бескровным методом с помощью щипцов Телятникова — замечательная вещь, напоминающая чем-то большие плоскогубцы. Ими следовало размозжить семенные канатики. Имир всегда давалась диву, каким же садистским и изощрённым складом ума нужно обладать, чтобы придумывать все эти пыточные, то есть, хирургические инструменты? Ей такое и в страшном сне не приснится. Методика опять же проста: подходишь сзади к животному с этими чудо-плоскогубцами, нащупываешь то, что надо, оттягиваешь, как положено и сжимаешь до характерного хруста, а в случае отсутствия анестезии и рёва держишь пять секунд и берёшься за второй семенник. Куда уж проще? Куда гуманней? О, теория, как она далека от практики! Сколько форс-мажоров не описывается в учебниках. О чём только не умалчивают коварные преподаватели.       Имир на негнущихся ногах подошла к животному. Зажала. Взревело. Бык дёрнулся и вырвал из земли столб, к которому был привязан. Столб пришиб бедного помощника, ранее фиксировавшего его за нос. У практикантки пожарной тревогой зазвенело в ушах «разбегаемся в разные стороны». Краем глаза заметив белый халат руководителя, удаляющийся влево, она рванула вправо. Сработало. Животное на мгновение растерялось, не в силах выбрать жертву, что дало несколько секунд форы вполне достаточных, чтобы перемахнуть небольшой забор и скрыться за ближайшим деревом. По непонятным причинам бык решил не брать препятствие, а зачем-то принялся бестолково и зло носиться по загону. Каким-то невообразимым образом щипцы Телятникова умудрились заесть, продолжая болтаться под хвостом у бедного зверя, подстегивая его ярость. Быка смогли успокоить, только выстрелив в него из специального ружья дротиком со снотворным. Щипцы сняли и доделали начатое. В целом, можно сказать, кастрация проведена успешно. Но в тот день Имир твердо для себя уяснила — сельским ветеринаром она не будет. Никогда. Уж очень хочется жить.       — Наконец-то! Чем ты занималась? — сразу же накинулась на подругу Леоля, стоило той переступить порог клиники.       — Очки отмывала, — огрызнулась девушка, вешая табличку с надписью «закрыто». Только клиентов и пациентов им сейчас не хватало.       — В смысле?       — В прямом.       Вернувшись ночью домой в неадекватном и потрёпанном состоянии, Имир сняла с себя рабочие очки и, кинув их куда попало, пошла, а вернее - её понесла Виви - топиться в ванне. Утром аспирантка про них вспомнила, нашла и поняла, что лучше бы топилась вместе с очками. Девушка убила почти целый час, отдраивая стёкла до первоначального блеска, а главное - прозрачности. Повезло, что Имир в своё время не поскупилась и заказала кожу для ремешка очков со специальной водостойкой пропиткой. В противном случай сейчас пришлось бы искать ему замену и работать в обычных роговых очках. А учитывая судьбы всех прошлых пар, она бы лишилась их за две секунды при первом активном врачебном вмешательстве. Без оптики аспирантка потеряет всю свою трудоспособность и полноценность жизни. Именно поэтому Имир носилась с очками, как с анализом на оспу — упаси разбить.       — Что там у тебя? — полюбопытствовала Леоля, когда паразитолог принялась выкладывать из сумки вещи.       — Всё, что нужно. У тебя здесь хирургичка да халаты из униформы?       — Ну да.       — Значит, вскрытие по технике безопасности ты проводить не можешь. Держи, клеенчатый фартук, нарукавники и шапочку. Переодевайся в халат, а сверху это счастье. И не забудь про резиновые сапоги, перчатки и повязку на рот. О, найдёшь защитные очки — напяливай и их. Будешь в полной боевой готовности. Придёт проверка — придраться будет не к чему.       — Интересно, откуда она возьмётся? Не спорю, это всё, конечно, замечательно. Мы переоденемся, будем такими красивыми и правильными, а делать-то нам что?       — А делать всё строго по инструкции, желательно без отсебятины, — ответила Имир, демонстрирую коллеге неподписанную тетрадь и учебники по «Патологической диагностике болезней лошадей» и «Диагностике болезней людей».       — Не хило! — присвистнула та. — И откуда они у тебя? Ой, прошу, не говори, что ты их с собой из дома привезла, ненормальная?       — Не, они не мои. Я ненормальная, но в меру. Позаимствовала литературу у господина Гимли. Ему сейчас получше. Очень жаждал нам помочь, но пока искал мне материал, осознал, что «получше» не до такой степени. А это, — девушка пролистала тетрадь, – личные заметки господина Гимли. Здесь нюансы вскрытия кентавров, рекомендации и прочее. Но советую на их помощь особо не надеяться.       — Почему?       — Потому что я совершенно не понимаю его почерк!       Вскрытие проводилось весьма специфично. Вначале девушки, долго и упорно путаясь друг у друга под ногами, носились по клинике в поисках инструментов и дезинфицирующих средств, которые им понадобятся. Наконец, когда всё было собрано, они, облачившись во что полагается, пошли доставать из морозилки труп. Легко сказать, да трудно сделать. Перенести не целого кентавра, а по факту почти целую лошадь на стол им двоим, мягко говоря, не по силам. Ветеринарам оставалось стоять и печально смотреть в морозильник на медленно тающий труп.       — Без вариантов, — заключила Имир, — мы его не упрём.       — Глаза боятся — руки делают! Нужно попробовать.       — И что ты предлагаешь? Мы его не поднимем. Скорее я слоника рожу.       — А давай волоком, а?       — Угу, прям по полу. Собирая всё и вся.       — Не прям по полу, а… Я сейчас! — Леоля выскочила из операционной, а затем вернулась, обратно таща за собой плёнку. — Во! Мы её сейчас дезраствором обработаем и на ней потащим!       — Сомнительная затея. — Имир критически пощупала пожеванную плёнку. — А откуда она у тебя?       — На помойке нашла, вроде она раньше на парнике висела, — беззаботно отозвалась аспирантка, методично орошая плёнку химией.       — Замечательно! Повезло, что нас не протоколируют. Я бы на месте родственников погибшего подала на нас в суд за глумление над телом.       — Ой, подумаешь! Пускай сначала отыщутся эти родственники. Готово! Давай перекатывать.       — Притормози. Перекатим мы его и? На стол по любому не поднять.       — И не надо! На полу вскроем.       — Сидя на коленках, что ли?       — А что остается? Либо так, либо никак.       — Цирк какой-то, — вздохнула девушка. — Ладно толкаем.       Перекатить тело на плёнку — полбеды. Дальше нужно дотащить его до середины операционной, где было хорошее освещение. Тянуть — не нести, сил требуется меньше, но, когда вы тянете кентавра, вам нужно всего больше. Неизмеримо больше, чем располагали двое ветеринаров. Имир чувствовала, как у неё трещит спина. Ноги проскальзывали по плитке и не будь на ней вплотную прижатых очков, глаза залил бы пот. Они кряхтели, ощущая, что вот-вот лопнут все их мышцы, а несчастная туша сдвигалась лишь на сантиметры. Безумно много времени прошло, пока они смогли продвинуться на метр от морозильника. Сил больше не было. Тело начало таять, заполняя плёнку водой. Аспирантки здраво рассудили, что здоровья тащить его дальше у них не хватит. Обратно тоже ведь как-то нести придётся. Решили имеющееся переносное освещение перетащить к телу и незамедлительно приступить к работе. Решить-то решили, только Имир ухитрилась поскользнуться на натекшей луже, неся свежепрокипячённые инструменты. Те звонко разлетелись по полу. Шлёпнув себя от досады по лбу, она кинулась их собирать. Во второй раз за инструментами, не рискнув отправлять Имир, пошла Леоля. Девушке посчастливилось не поскальзываться на мокром, тем более подруга успела поработать шваброй, но у судьбы, похоже, в тот день было чертовски дурное чувство юмора и Леолю оно не миновало. Зацепившись за провод, она чудом устояла на ногах, тем не менее опрокинув поднос с инструментами на пол, а заодно и потянув за собой светильник, который тотчас полетел на останки. Паразитолог самоотверженно заслонила собой многострадальный труп, незамедлительно получив боевую травму, обжегшись об раскалённую лампочку единственным оголённым участком тела — щекой. Маску Имир как раз назло в тот момент сняла. Вскрытие, в который раз, задерживалось по техническим причинам в результате оказания первой помощи. Обработав мужественно терпящую коллегу мазью от ожогов Леоля не на шутку злая покидала вновь собранные инструменты на поднос.       — К черту кипячение! Уйму времени потеряли. Труп скоро вонять начнет. А ну-ка подай мне бутыль со спиртом и спички!       — Ты что удумала? — Без особого энтузиазма аспирантка протянула вышеперечисленные предметы, догадываясь к чему всё идет.       — Будем фламбировать! — с опасным блеском в глаза ответила девушка, от всех щедрот души заливая поднос спиртом.       Этого-то Имир и боялась. Будто бы одного ожога ей недостаточно.       — А может лучше не надо?       — Надо.       Леоля бросила спичку. Имир поспешно отошла к двери. Пламя вспыхнуло до потолка.       — Гениально! Давай теперь тут всё сожжём, и вскрытие нам проводить не придётся, — проворчала ветеринар, с опаской выглядывая из-за двери.       — Оно сейчас потухнет! Наверное, — не особо успешно попыталась успокоить подругу Леоля.       Несколько секунд огненный столб продолжал свои зажигательные танцы, потом внезапно стих. В напоминание о неудавшемся поджоге на потолке осталось тёмное пятно сажи.       — Учти, я потолок отмывать не буду, — поставила перед фактом Имир, выйдя из своего укрытия.       Аспирантка неопределенно махнула рукой.       — Начни зачитывать, что делать надо. Пока инструменты стынут, в суть дела войду.       Дальше вскрытие, как ни странно, проходило без происшествий, попыток убийства, поджогов и наводнений. Леоля, ловко орудуя скальпелем и прочими режущими предметами, ползала вокруг тела. Имир деловито прохаживалась рядом, вела записи и следила за процессом, сверяясь с литературой. Иногда она вносила замечания:       — Теперь сделай надрез размером в два сантиметра и отдели… Не там. Выше. Нет, перебор. Леоля, хочу напомнить, мы не на практике по анатомии. Напортачим — новый труп не дадут!       Покончив с линчеванием лошадиной части и не обнаружив в ней ничего критичного и интересного кроме параскариоза (найденные в кишечнике паразитические черви были моментально изъяты и законсервированы Имир для дальнейшего изучения) и вытекающими из него неприятными, но в данном случае не летальными последствиями, ветеринары взялись за человеческую половину.       Сначала у них возникли проблемы, связанные с моральной стороной вопроса. Никому из девушек никогда не доводилось резать человека. Аспирантки были ветеринарными врачами, а не специалистами гуманной медицины. Человеческие останки вызывали у них противоречивые чувства. Взяв волю в кулак и напомнив себе, что перед ними не человек, а как ни как кентавр, и значит - скальпель в зубы и вперёд, врачи приступили к работе. На деле оказалось самым трудным вытащить багор Виви, окончательно не доломав и без того неприглядный труп. Великими ухищрениями Леоли удалось извлечь его, оставив целыми рёбра. Багор незамедлительно отмыли, продезинфицировали и отложили в сторону. Дальше работали с особой осторожностью, поминутно сверяясь с учебником. Много нового и важного юные специалисты смогли вынести для себя. Но не менее важное они вынесли из головы покойного. Вернее, вытащили.       — Опля, какая милая безделушка! И что мы имеем? — задумчиво спросила Леоля, рассматривая зажатую в пинцете пулю.       — Осмелюсь предположить, что убийство. Поздравляю, коллега!       — Спасибо, коллега! А мог быть несчастный случай?       — Безусловно! На заброшенном свиноводческом комплексе совершенно случайно пустить кентавру пулю в затылок и схоронить в луже, где никому и в голову не придет его искать…, — конец фразы Имир оборвала, напуганная внезапно нахлынувшим чувством дежавю, словно ей кто-то говорил подобное, а она сейчас вспомнила и повторила. Странно. Может, приснилось?       — Резонно, — не заметив перемены в подруге, согласилась девушка. — Закругляемся? Порезать — порезали, осмотреть — осмотрели, записать — записали. Причину смерти и примерное время установили. Личность не установили. Лицо у нас напоминает просроченное желе, а по нему я гадать не умею. Хм, в карточках пациентов что ли покопаться? Отыщись рентген зубов и…       — Леоля, о чём ты? Мы ему в рот заглядывали. Он к зубному отродясь дороги не знал. Извини, но я сомневаюсь, что ты найдёшь его снимки.       — Ну, тогда придется отпилить ему голову! — неожиданно заключила Леоля.       Имир посмотрела на подругу, как на сумасшедшую.       — Я смотрю, ты паров спирта надышалась, да?       — Не больше, чем обычно! Мне шериф сказал, что если установить личность покойного традиционными методами не удастся, то у них есть запасной вариант. В соседнем городке в местном участке шерифа есть криминальный художник.       — Криминальный художник? — недоуменно подняла брови Имир. — Что за зверь такой?       — Очень интересный и редкий! — восторженно заявила аспирантка. — Он умеет по одному «голому» черепу восстановить и нарисовать целое лицо! Здорово, да? С нас требуется отделить голову и убрать лишнее мяско, а шериф отправит ему черепушку.       — Понятно. Ну, тут ты давай сама. Мне на сегодня хватило расчленёнки, — устало проговорила паразитолог, собирая инструменты.       Интересно, а сколько эти художникам платят? Полон мир необычных талантов. Страх берёт.       Успешно завершив вскрытие, ветеринары собрались в «ординаторской». Имир неспешно переодевалась, Леоля воевала с печатной машинкой. У неё заедало несколько букв, как назло самых часто печатаемых, а девушке необходимо было поскорее закончить протокол вскрытия, чтобы поспеть на операцию по продеванию кольца. Пробитый бензобак в машине никто, разумеется, не удосужился починить, её даже пока домой не отбуксировали. Леоле предстояло гнать на ферму либо на своём велосипеде, либо просить кого-нибудь из знакомых подвезти на телеге. Но сначала нужно дописать проклятый протокол.       — Ну, я пошла, — сообщила Имир, закинув сумку на одно плечо, а багор Виви на другое.       — Угу. А, чёрт! Как ты мне надоела! — аспирантка в сердцах ударила рукой по машинке, и кнопка со звоном выскочила. — Получила, гадина! Ты домой?       — Нет. Первым делом занесу Джасту его пончо. Занятия у него сегодня в городе и скоро закончатся. Постараюсь поймать на выходе.       — Ага, теперь понятно, чего ты так принарядилась! — торжественно протянула Леоля, отрываясь от печатной машинки.       Паразитолог недоуменно посмотрела на себя в зеркало, честно пытаясь понять, что же такого нарядного сумела увидеть подруга. На Имир были будничные потёртые брюки-галифе, высокие армейские ботинки, а на голове дырявая и выцветшая от солнца ковбойская шляпа кентавра — гардероб потрёпанного жизнью сельского ветеринара. Разве что рубашка непривычно яркой расцветки, но её девушка схватила не глядя, как самую свежую, да длинная замшевая жилетка с бахромой, которую она недавно купила здесь же. Носить её Имир могла тоже исключительно в Шайко. Попробуй в таком выйти из дома в столице — за сумасшедшую примут. Покупка вышла крайне глупая. Спасибо подругам.       — Ты бредишь, — после изучения своего отражения заключила Имир, направляясь к выходу. Но Леоля на удивление быстро её обогнала, заслонив собой дверь.       — А нет, признавайся, тебе ведь нравится Джаст?       — Вы что сговорились? — раздражённо закатила глаза аспирантка.       — А?       — «Б»! Пропусти.       — Ну и пожалуйста! — обиделась врач, неохотно отступая. — А я всё равно вижу, что он тебе нравится! И мне Виви рассказала, что ты вчера с ней не поехала, а вместе с Джастом осталась!       — Осталась, — мирно согласилась девушка.       — Ага! А интересно, с чего?       — Не хотела его наедине с трупом оставлять.       — То есть?       — Опасалась за сохранность.       — Джаста?!       — Трупа. Леоля, соображай, — укоризненно попросила Имир.       — Не могу! — в сердцах вскричала ветеринар. — С тобой совершенно невозможно этого делать! Я не понимаю ход твоих заковыристых мыслей. Неужели ты считаешь Джаста кентавром-вурдалаком или некрофилом, раз не доверила ему несчастный труп? Объясни!       — Разумеется, нет. Слишком фантастически. Даже для меня. Я считаю его довольно заурядным кентавром, способным на довольно заурядные поступки. И если подумать, застрелить кого-то по существу тоже довольно заурядное дело.       — Имир, ты же не подозреваешь Джаста?! — ужаснулась Леоля.       — Кто знает? — задумчиво почесала нос девушка. — Нашел он нас больно быстро и яро. Сам вызвался посторожить. Подозрительно.       — С каких пор быть хорошим человеком, тьфу, кентавром криминально?       — Ни с каких. Но, по-твоему, хорошие кентавры не убивают?       — Какие же они после этого хорошие? — искренне удивилась аспирантка.       — У тебя однобокое мышление, — покачала головой Имир. — Мир не делится на чёрное и белое. Он серый. А люди и нелюди бывают попеременно хорошими и плохими. В зависимости от обстоятельств и точки зрения.       — Ну не знаю, — проворчала Леоля, — либо ты хороший, либо плохой. Какая тут середина?       — Самая обычная. Неужели ты думаешь, что и добро всегда побеждает зло?       — Конечно!       — Но это же неправда. И тому есть доказательства. Если бы добро всегда побеждало, то в мире бы не осталось больше зла. Но злые люди и злые дела продолжают существовать. Они есть, куда не посмотри. Выходит, добро не всегда одерживает верх. Думаю, борьба идет с переменным успехом.       — Нет, просто зло размножается, как кролики. Добро не успевает за ними за всеми. Но ты мне лапшу на уши не вешай! Я сыта. Лучше скажи, как ты не побоялась остаться ночью наедине с Джастом, раз свято веришь в его причастность?       — Я не верю в его причастность, а временно сомневаюсь в его невинности, — поправила девушка. — Джаст не идиот. Пристукни он меня там, и сразу бы оказался под подозрением. Неразумно идти на подобный риск.       — Ничего себе у тебя расчёты! Неизлечимый параноик, а сейчас тебе не страшно встречаться с возможным, по одной тебе ведомым причинам, подозреваемым?       — Нет. Я ведь вооружена и очень опасна, — ответила Имир, потрясывая багром. — Попробую выяснить, чиста ли у Лошадиных Ушей совесть.       — Окажись она у него чистой, ты успокоишься?       — Вероятно.       — А если нет?       — Буду страдать паранойей дальше. Всё развлечение, — философски пожала плечами паразитолог.       Леоля задумчиво смотрела в окно, как вниз по пыльной дороге спускается тонкая фигура Имир. Очень скоро стала виднеться одна шляпа, да сверкающий кончик багра, после и они скрылись из виду.       — Сумасшедшая, — покачала головой врач, возвращаясь за машинку. Пальцы с накрашенными ногтями напечатали пару слов и застыли над клавишами. Губы девушки вытянулись в победной улыбке, на щеках проступили ямки. — Нет, он ей определенно нравится! Точно-точно! Ну, Имир, погоди, от любви не уйдёшь!       Оставшееся время в клинике раздавался лишь только пулемётный стук печатной машинки.       Любой двуногий, кроме птиц, поневоле выделялся на улицах Шайко среди его бойко цокающих копытами жителей. Кентавры давно стерпелись к соседству людей и перевёртышей. Они вместе жили, работали, ходили выпивать, на танцы, в кино. Никто почти не обращал внимания на этих обделённых конечностями невысоких созданий, неспешно скользящих где-то почти у самой земли.       В маленьких городках все друг друга знают. Не всегда по именам, но в лицо точно. Людей по пальцам сосчитать, их запоминают первыми. А уж ветеринарного специалиста человека, приехавшего из самой столицы, в бесцветное лицо знала каждая собака, кошка, сельскохозяйственная скотина, а главное - их хозяева. Имир не могла и улицу пресечь с тем, чтобы к ней не подскочили с вопросами, расспросами и жалобами на здоровье (свое или скотинье - не суть важно). И даже угрюмый вид и заточенный багор не отпугивал потенциальных больных и особо мнимых хозяев. Не иначе, как решили, что терять больше нечего. Постоянные клиенты давно привыкли к холодной сдержанности аспирантки и её желанию держать дистанцию. Они умудрились найти в этом свои плюсы. В отличие от более дружелюбных, но вспыльчивых коллег ветеринаров, которые могли и послать (как правило, как раз именно к Имир) девушка, пусть и с отчётливо читаемым во взгляде желанием убийства, всегда спокойно и внимательно всех выслушивала, покладисто осматривала услужливо подставленные больные и беспокоящие места и дотошно разъясняла непонятные моменты. В конце приёма доктор Блесс каждый раз традиционно напоминала о том, что она, если это кого-нибудь кроме неё волнует, паразитолог, а не клиницист. И ежели пациент или хозяин рассчитывает услышать правдоподобный диагноз и получить адекватное лечение, которое продлит, а не, напротив, сократит жизнь, то ему стоит обраться к доктору Грейте. За свои советы аспирантка ответственности не несёт. Пациенты и хозяева согласно кивали, но многие из них - видимо те, с чьим лечением Имир посчастливилось угадать - снова возвращались к ней. Внеплановые визиты невольно разбавляли её монотонные будни в лаборатории среди анализов и банок с матриксом. Полезно порой посмотреть на живых существ помимо паразитов. В самых крайних и редких случаях паразитолог приходила к пациентам сама. Особенно, когда её никто не ждал.