На ступнях и копытах

      Наверху тихо «текла» расплавленная крыша. Накрашенные ногти на ногах в цвет вырви-глаз (из коллекции Леоли, конечно же) неторопливо сохли. Мартин лежал на коврике и со смачным хрустом грыз засушенный свиной пятак. Суэ, прилипший мордой к стеклу, пилил несострадательного пса крошечными глазками, но фокстерьер старательно его игнорировал и делиться со всеядным аксолотлем не собирался. Мартину и броненосца с лихвой хватало - его девушки теперь стали подкармливать целенаправленно и, по собачьему мнению, куда вкуснее.       Имир с ленцой перебирала рентгеновские снимки, просматривая их на свет. Мансардное окно над диваном располагалось весьма удачно. Солнечные лучи, падающие сквозь рентген, окрашивали аспирантку в синие и зеленые цвета. Впрочем, не столь отличные от её привычного оттенка кожи. В доме стоял мир и покой. Такой хрупкий и не вечный.       Мартин подскочил, вильнул хвостом и залился громким лаем. Паразитолог поморщилась. Собаки — отличные животные. Были бы они немые, вообще цены бы им не было! Пёс, громко топая и не замолкая ни на секунду, сбежал вниз по лестнице. Спустя мгновенье лай сменился кентаврской речью:       — Пакля!       — Да.       — Можно тебя?       — Да.       — Спустись!       — Нет.       Пауза.       — Ты издеваешься?!       — Нет, — совершенно издевательским тоном откликнулась Имир, — извини, у меня лак на ногах сохнет. Очень надо — поднимайся сам. Или пришли Мартина.       Рычание. Девушка прекрасно знала, что рычал не фокстерьер. Джаст — мастер издавать различного рода звуки, начиная от фырканья и заканчивая скрежетом зубов. А главное, с каким чувством! Имир нарадоваться не могла.       Лестница задрожала. Похоже, парень не постыдился воспользоваться советом и послал собаку с посылкой. Врач успела изучить пару снимков, пока Мартин вернулся обратно.       — Что там Ма… А-а-а!       От нежданного сюрприза Имир подпрыгнула на месте. Упершись руками об косой потолок над аспиранткой, тяжело дыша и хищно скалясь, возвышался кентавр.       — Ну, что, Пакля, — нехорошим тоном протянул он, — допрыгалась?       — Ого, — только и смогла выдохнуть девушка, поборов бешено стучащее сердце. — А ты… это… как?       — По лестнице. Ногами.       — Ты умеешь ходить по лестнице?! — восхитилась ветеринар.       — Пакля, ты и половину моих скрытых талантов не знаешь! — самодовольно заявил Джаст, к великому облегчению отступая.       — Видно они очень хорошо спрятаны.       Парень неопределенно мотнул головой, не реагируя на колкость. Неужели начинает взрослеть? Пугающе.       Потоптавшись по комнате, кентавр принюхался. В воздухе стоял крепкий травяной запах вперемешку с чем-то медицинским и тяжело выветриваемым.       — Чем пахнет?       — Паранойей.       Имир кивнула на пустой стакан и стоящий рядом пузырёк с пустырником. Вещие сны перестали преследовать девушку, но благодарность причиталась заступившей на пост бессоннице. За стенкой шуршали нагло и громко, при том - в самое позднее время. Спать под звуки бурной деятельности неизвестного соседа у аспирантки выходило, откровенно говоря, не очень. Вдобавок, она на свою беду вспомнила, что фамилия Фелони, чей дом ограбили, а хозяина жестоко избили, ей знакома. Более того, и сам хозяин ей знаком. И его жена. И их бигль с респираторными проблемами. Ветеринар хорошо помнила накренившийся домик, печальных дохлых куриц и от щедрот души выданную ей банку маринованных помидоров, которая до сих пор покоилась на самой нижней полке холодильного шкафа в ожидании любителей маринада.       Кому в здравом уме придёт в голову грабить едва сводящую концы с концами семью перевёртышей? Кому в здравом уме придёт в голову что-то старательно у них искать? У Имир было два вывода: либо грабители не в своём уме, либо Джаст прав и они прекрасно знают, что и у кого искать.       Парень громко выдохнул. Девушка отвлеклась от своих вечных неврозов с вытекающей межрёберной невралгией и, посмотрев на вздымающиеся бока кентавра, поинтересовалась:       — Тебе воды налить?       — А разве разгоряченных коней можно сразу поить? — цинично уточнил Джаст, вызывающе сверкая зелёными глазами.       Нет, не взрослеет. Прям от сердца отлегло.       — Ты себе льстишь, горячий жеребец, — аспирантка осторожно ощупала ногти на предмет высыхания. — Я тебе не студёную воду из колодца ведрами пить предлагаю. Фильтруй информацию.       — Переживу! Отхлебну у тебя чай, — отмахнулся «горячий жеребец», хапнув одиноко стоящую на столе кружку. Одинокую и подозрительную. Но похоже мать природа обделила кентавров шестым чувством. Ровно, как и чувством самосохранения, впрочем.       — Чай? Но я себе не наливала. — Имир резко прошиб холодный пот. О, нет. Нет, нет, нет! — Джаст, не вздумай это пить!!!       — Фу! Что за дрянь такая?! — вскричал парень, отплевываясь. Глоток он успел сделать жадный, опустошив кружку почти до самого дна.       — Это не «дрянь такая», — как-то сдавленно произнесла паразитолог с непроницаемым выражением на лице, — а образец фекалий коровы с подозрением на…       — Меня сейчас вывернет, — не дослушав простонал Джаст, окрасившись под цвет собственных глаз.       — Разумно, — кивнула девушка. — Но подержи в себе секундочку! — Ветеринар молнией метнулась на кухню, а потом подскочила к кентавру, услужливо подставив тазик. — Прошу, сделай, это, пожалуйста, сюда. Возможно, я смогу провести анализ, используя содержимое твоего желудка. С другой стороны, исследования желудочных соков кентавров - неизученное в ветеринарии направление, и я бы могла использовать полученные результаты для будущей диссертации. О, если тебя не затруднит, конечно.       Парень убито посмотрел на ветеринара, потом на тазик и сделал, то что от него требовали. В лучшем виде, нужно признать.       — Спасибо за внесённый научный вклад, — сочувственно поглаживая по голове агонизирующего Джаста, ласково проговорила Имир.       Приходил кентавр в себя долго и мучительно. Тазик был оперативно спрятан, так как при виде оного парень нехорошо спазмировал, но по совести - давно было нечем. Девушка пыталась со знанием дела убедить несчастную жертву злого рока, что безвременная кончина тому не грозит, во всяком случае, не сразу же. Джаст был настроен по-иному. Он молил о милосердной смерти.       Немного придя в себя, кентавр потребовал у Имир зубную щётку, в противном случае он воспользуется её собственной. Забыл кому грозил. Аспирантка невозмутимо сказала: «Бери, я её потом прокипячу» и тут же вспомнила трогательную историю из детства о том, как она чистила отцовской щёткой пузо жабы. А что такого? Жаба была грязная, а отцу жалко, что ли?       Потом парень донимал ветеринара с тем, чтобы она выдал ему яду от возможного незапланированного зверья. Врач пошла со встречным предложением: не хочет ли кентавр поработать ходячим инкубатором? Паразитолог тем временем будет следить и записывать динамику процесса развития и подрывной деятельности гельминтов внутри организма кентавра. От столь заманчивого предложения Джаст вопиющим образом отказался. Ну никто не хочет ложиться на алтарь науки! Что за существа пошли! Пришлось девушке скрепя сердце делиться ядом. Но и таблетки от жизни (паразитов, не кентавра) парню оказалось мало. Он жаждал продезинфицироваться изнутри и, словно алкоголик после затяжной завязки, потребовал у аспирантки спирта или чего угодно, что горит. Имир предложила на выбор бензин и нефть. Она и поджечь может, чтобы уж точно наверняка. Опять отказ. Кентавр сегодня был не в пример капризным! Было бы с чего.       — Да что за судьба у меня проклятая такая! — ворчал, немного успокоившись, Джаст, отпивая найденную ветеринаром в закромах Виви настойку. Интересно, спохватится ли подруга? — Почему я вечно во что-то влипаю, когда с тобой?       — Это был риторический вопрос? — поглаживая Мартина, уточнила девушка.       — Это был наезд на вселенную! — огрызнулся парень, залпом опустошив стакан. — Где, кстати, твои сокамерники? — спросил он, когда интерес к окружающему миру начал потихоньку возвращаться.       — Ушли на танцы. Виви с Прумом, а Леоля с Ольфом, Вандером и Зуланом. А госпожа Сытклю уехал по очередным делам.       — А ты?       — А я здесь с тобой.       — Звучит, как приговор, — фыркнул кентавр.       — Как знать. — Имир положила голову на руку. — Лошадиные Уши, ты зачем ко мне пожаловал?       Джаст вздохнул и молча кинул аспирантке бумажный пакет. Пёс оживился. Чёрный мокрый нос заработал точно меха, гоняя воздух взад-вперёд. Не подобающий стандартам породы хвост крючком весело завилял. Похоже, фокстерьер обнаружил нечто съестное.       — Что за, хм, овощ? — неуверенно поинтересовалась паразитолог, доставая на свет нечто среднее между картошкой и морковью. Неизвестный продукт был мягкий и отдавал теплом, наводя на мысль, что недавно он прошёл термическую обработку.       — Попробуй — узнаешь, — устало ответил парень. — Что не так?       — Минуту. — Аспирантка требовательно подняла палец. — Я жду момента рассмеяться. Ты шутишь, да?       — Я скоро буду плакать, — массирую переносицу пробурчал Джаст. — Ты вообще о чем?       — Лошадиные Уши, я не привыкла наступать на чужие грабли. Своих хватает. Ровным счётом, как и есть незнакомые и подозрительные овощи-фрукты, — критично крутя предмет обсуждения, сообщила Имир. — Спасибо, что не грибами угощаешь. Бледными поганками, например.       — Поганка тут у нас одна, — со знанием язвительно заверил кентавр. — Ешь, не отравишься.       — Нет, спасибо, воздержусь.       — Хватит выпендриваться, ешь давай!       — Нет.       — Ешь, кому говорю, жопа без копыт!       — Чего-о-о?!       Девушка от возмущения аж приподнялась, а парень не растерявшись запихнул ей в рот гибрид картошки с морковью. Имир инстинктивно клацнула зубами, едва не цапнув Джаста за пальцы, но тот вовремя успел отдернуться. Плеваться врачу не позволяло воспитание и потом он подумал, что несмотря на все изыскания ветеринар вряд ли припёк кентавра настолько, что тот будет столь навязчиво его травить. Имир осторожно зажевала.       — Ну? — в нетерпении спросил Джаст.       — Недурно, — в конце концов проглотив, призналась аспирантка.       — Неужели? — съязвил парень. — Но без выпендрёжа никак нельзя было?       — Я жизнь без боя не продаю. А что это?       — Батат, — сказал кентавр, покручивая бутылку. Пить или не пить — хороший вопрос. Особо не хотелось, но к горлу продолжало подкатывать. Кентавр вздохнул и решительно наполнил стакан. — Я тут вспомнил, когда мы ходили на скачки, ты причитала, что хочешь жаренных каштанов. Понятия не имею какие на вкус каштаны, но я поспрашивал у твоих чокнутых подруг, и они сказали, что те по вкусу вроде сладкой картошки. В обиходе батат называют сладкий картофель, вот я и решил… Эй, что за выражение? Да не отравишься ты, успокойся, нервная!       — Нет, я о другом. Лошадиные Уши, ты, оказывается, заботливый. Прям за душу тронуло, — наигранно вытирая скупую женскую слезу проронила Имир.       — Ану цыц! Бессмертная что ли?! — вскричал Джаст, привычно скрывая смущение за враждебностью. — Ты мне вообще по гроб жизни должна теперь!       — За картошку? Она у вас золотая что ли? — поразился паразитолог, быстрее заталкивая следующую в рот. Передумает и отберёт, а батат девушке и в самом деле пришёлся по вкусу.       — Нет, за то, что ты меня тут едва не убила! Скажи, кто, по-твоему, раскидывает анализы на обеденном столе?!       — Рассеянные ветеринары, — спокойно отозвался врач. — А кто, по-твоему, будет пить сомнительную жидкость из кружки для анализов?       — Да откуда мне знать, что она у вас для анализов!       — На ней написано.       — Где?       Имир нехотя встала из-за стола, достала из раковины кружку и сунула под нос парню.       — Читать умеешь?       Поперек кружки был наклеен пластырь, а на нем ручкой надпись: «для анализов». Джаст уязвлено отвернулся.       — Ну знаешь…       — Знаю.       — Там чайный пакетик был и вода тёплая! — не отступая продолжал гнуть свою линию кентавр.       — Не чайный пакетик, а кулёк бинта на верёвке. С ней вытаскивать удобней. Я проводила гельминтолярвоскопию. — Ветеринар уловила повисший в воздухе немой вопрос и, вздохнув, решила объяснить доходчивей на уровне домохозяйки: — Искала личинок гельминтов. У коровы подозрение на стронгилятозы. Болячка такая. А данный метод диагностики действенный при этих паразитах. Личинки стронгилят имеют особенность выходить в тёплую воду. Метод исследования заключается в том, что образец фекалий помещают в бинт или марлю и делают из нее кулек. Его опускают на час в емкость с теплой водой. Если в образце есть стронгилята, то они выплывут в воду. Потом кулёк выкидывают, а полученный осадок исследуют. Знаешь, в нашем доме есть один неписанный закон: прежде, чем что-то съесть, выпить или выкинуть, нужно сперва спросить, а вдруг это чей-то эксперимент. Прецеденты и до тебя были, — успокоила аспирантка, — сейчас народ опытный.       — Ну, спасибо! — в сердцах поблагодарил парень. — А раньше ты меня в ваши неписанные законы посвятить не могла? Скажем до того, момента, когда я хлебанул твоих стронгилят?!       — Стронгилята не мои, а теперь твои, — невозмутимо поправил его паразитолог. — Наслаждайся компанией.       — Но ты же меня чем-то от них накачала?       — Накачала, — согласилась Имир, — но ни одно лечение не даёт стопроцентной гарантии. А паразиты страх какие живучие! В противном случае, ты теперь знаешь в какую кружку класть образец для анализа.       — Из вредности забуду, — огрызнулся Джаст, в очередной раз наполняя стакан.       Мартин не сводил глаз с броненосца, а броненосец с Мартина. Молчаливая битва гигантов продолжалась несколько минут. Мухи над кашей давно принялись кружить, мол, раз никто не собирается её есть, то мы приступим. Броненосец сделал шаг в сторону миски. Пёс ответил тем же. Вновь замерли. Фокстерьер грозно рыкнул. Незваный едок фыркнул.       Броненосец успел обжиться на дворе ветеринаров. Он стал гораздо наглее и перестал бояться собаки. Мартина эдакий расклад вещей совершенно не устраивал. Беда, зверь в «доспехах» был практически неуязвим. Пёс мог сколько угодно играться с живым мячом, после чего изрядно обслюнявленный, но целехонький броненосец раскручивался и продолжал повторять набеги на собачий паёк.       Первыми нервы сдали у незваного гостя. Подскочив он решительно бросился в миску. Фокстерьер с возмущенным лаем кинулся на перехват. Не успел. Прямой наводкой плюхнувшись в кашу, броненосец шустро свернулся клубком. Собака попыталась достать нахального дармоеда, но, изгвазданный снизу донизу, он выскальзывал из пасти. Мартин и не подозревал, что враг придерживался невероятно коварного и тактически продуманного плана. Благодаря схожей с ежами анатомией животное могло разворачиваться наполовину. Находясь под защитой бронированной спины, зверёк, не заморачиваясь правилами хорошего тона и лёжа в миске с ногами, руками и хвостом принялся есть кашу. Подобной подлости пёс не ожидал. Оскорблённый до самой глубины души, он стал пинать плошку носом. Со второго пинка плошка вместе с броненосцем и кашей перевернулась. Зверь, облаченный теперь в двойную защиту от кариеса и собаки — панцирную и жестяную - припал к земле и громко чавкая продолжил вылизывать миску изнутри. Ну какой подлец! Мартин гневно залаял. Броненосец зачавкал быстрее. Терпение пса кончилось. Фокстерьер замахнулся и поддал лапой по ненасытному зверю, отправив того в далёкий полёт. Любитель чужих харчей сделал несколько кувырков, развернулся и нырнул в нору под банной. Мартин подбежал к миске. Та блестела от чистоты.       — Мазила! И того тридцать восемь против двенадцати. Пакля, ты иголкой-то по пациенту попадаешь? — залихватски раскручивая подкову на пальце и светясь от самодовольства, с ехидством спросил Джаст. Они играли в «метание подковы» около часа. Игры на меткость никогда не относились к числу сильных сторон Имир. Впрочем, любые мало-мальски активные мероприятия, требующие силы, ловкости и прочих физический телодвижений, не были её коньком. Зато были коньком кентавра. Парень замахнулся и бросил. — Еее! Прямо в яблочко!       — Радуешься, словно ребёнок, — тоскливо заметила девушка, наблюдая, за остервенелыми раскопками Мартина.       Броненосец давно успел выскочить с другой стороны банного домика и удрать со двора. Но фокстерьер об этом не знал и продолжал целеустремленно рыть. «Упахается — будет крепче спать. И ногти стричь не придётся», — цинично подумала аспирантка.       — А ты обижаешься, словно ребёнок, — не остался в долгу Джаст, подбирая с земли подковы. — Не умеешь ты проигрывать, Пакля!       — Я? — искренне удивился врач. — Я умею проигрывать, поверь. Я проиграла, ты победил, признаю. — Ветеринар подняла руки в знак покорности. — Доволен?       — Не очень, — хмыкнул кентавр. — Кидай давай. Хочу обыграть тебя всухую!       — Бессердечное ты существо, — вздохнула Имир, бросая не целясь. Подкова по обыкновению приземлилась в противоположенную от колышка сторону. — Глупая игра.       — Игра хорошая! Но ты даже не стараешься, Пакля! — с укором произнёс парень, занимая место бросающего. — Подкову слишком сильно сжимаешь. У тебя запястье чересчур напрягается. Завтра ты и ложку не в состоянии будешь поднять!       — Утешил, — протянула девушка, с опаской покручивая кистью.       — Попробуй бросок с переворотом, — посоветовал Джаст, вкладывая подкову в руку аспирантки и складывая ей пальцы, — захвати её в центре изгиба. Большой палец можешь положить сверху или снизу. Когда ты бросаешь подкову таким способом, она начинает крутиться «вверх рогами», а не остаётся в одном положении во время полёта. Бросок считают менее точным, но на короткой дистанции вроде твоей он работает куда эффективней, чем другие. Давай попробуем. — Кентавр встал позади Имир и начал гнуть её точно шарнирную куклу. — Расслабь плечи, блин, Пакля, ты чего такая напряженная? Встряхнись! Отведи правую руку с подковой назад. Она должна быть на одной линии с твоим телом. Поставь левую переднюю ногу…       — Лошадиные Уши?       — Чего?       — Прости, но у меня всего одна левая нога, — напомнила паразитолог, чувствуя, что она больше никогда не разогнётся.       — А точно, забыл! — шлепнул себя по лбу парень. — Тогда просто поставь левую ногу вперёд, когда будешь бросать. Руки держи ровно. И постарайся не дёргать запястьем, иначе тебе будет трудно контролировать бросок.       — А его можно контролировать?       — Нет, блин, кидают от балды! Авось повезёт!       — Я всегда так делаю, — призналась девушка.       — Оно по твоему счёту видно, — хмуро согласился Джаст. — Кидай и желательно не жмурься!       Постаравшись не запутаться в руках и ногах, а главное - в замахе не огреть себя же подковой, аспирантка под нескончаемые указания кентавра метнула снаряд. Полетела подкова красиво, перекручиваясь и, как ни странно, в нужную сторону. Имир и впрямь стало любопытно, удастся ли подкове на сей раз обогнуть колышек, а ей - впервые заработать три очка, но любопытству суждено было остаться неудовлетворённым. На самодельное поле для бросков выскочил восставший из земли-матушки Мартин и с радостным лаем поймал на лету подкову. Каким образом железный снаряд на вышиб тому зубы — осталось загадкой.       — Эм, Пакля, ты знаешь … — начал парень, неловко почесывая колючий затылок.       — Знаю, — прервала его девушка, провожая тяжёлым взглядом радостно скачущего вокруг них пса. — Я — победитель по жизни.       — Хочешь об этом поговорить?       — Хочешь об этом помолчать?       Фокстерьер, в полной мере насладившись своей победой, подбежал к врачу и выплюнул подкову аккурат ей на ногу. Аспирантка взвыла.       — Да, Пакля, ты и у нас и правда, полный победитель по жизни, — многозначительно протянул Джаст, от греха подальше подхватив собаку на руки.       Сейчас в лице Имир опасно читались зачатки последнего живодёра, а никак не культурного ветеринара. Мартин весело лизнул кентавра в лицо всем своим видом спрашивая: «А что, играть больше не будем?». Парень потрепал пса за ушами — будем, будем, скажем, в прятки. И начать прятаться лучше прямо сейчас.