Ленинградская коммуна

Миша стянул зубами варежку, полез в карман и достал сложённую в несколько раз бумажку. Прищурился, пытаясь разглядеть адрес в тусклом свете одинокого фонаря. Затем, сжав зубы посильнее, чтобы варежка не упала, поднял голову. Так и есть, Детская улица, семнадцать. Пришёл. В парадную удалось проникнуть вслед за мужчиной в чёрном пальто. Он не обратил никакого внимания на чужака и торопливо застучал сапогами вверх по лестнице, а Миша шмыгнул налево, упираясь в большую обшарпанную дверь. Нажав на кнопку звонка, он вспомнил о варежке и спрятал её в карман, отплёвываясь от шерсти. За дверью послышались торопливые шаги, затем она отворилась и оттуда высунулся мужик со страшным шрамом, пересекавшим лоб и уходившим куда-то в волосы. — Здравствуйте, — пролепетал Миша, — а Серёжа Муравьёв-Апостол тут живёт? Мужик хлопнул ресницами, непонимающе уставился на Мишу серыми глазами. Потом вдруг резко тряхнул головой, так, что Бестужев-Рюмин аж испугался, как бы эта самая голова не оторвалась к чертям. — Тут, — наконец, сказал мужик. Так они и остались стоять пялясь друг на друга, он, наполовину высунувшись из-за двери, и Миша напротив. — А можно войти? — нерешительно спросил он, переминаясь с ноги на ногу. Из квартиры тянуло теплом, но здесь, в парадной, было холодно, и из-за этого контраста тело пробивала дрожь. На Мише была только куртка и нательная майка под рубашкой, больше ничего. — Так тебе войти надо, — в серых глазах мужика зажглось понимание. — Ну, входи, входи. Он отодвинулся и Миша бочком пролез в прихожую. Тут же запахло едой и спиртом, послышались приглушённые голоса и тихий звон. Из комнаты, очевидно, служившей столовой, выхромал высоченный мужик. Остановился, тяжело навалившись на трость. — Ты чего, опять застыл, Антох? — добродушно гаркнул он. — Тебя только за смертью посылать. — Да тут к Серёже пришли. Я пустил. — А, ну, раз так, тогда иди сюда, — он глянул на Мишу, призывно махнул рукой. — Он тут, с нами. — К другому, Серёже, — уточнил Антон, запирая дверь. — Который вечный студент. — А он в какой комнате? — Миша понимал, что невежливо вот так вклиниваться в разговор, но ему просто хотелось побыстрее отстреляться и уйти домой. — В конце коридора налево, — немного разочарованно указал хромой мужчина. Поблагодарив, Миша скинул ботинки и куртку, быстро направился к нужной двери. Оказавшись возле неё, он нерешительно помялся, но потом всё же постучал. Ему открыл долговязый парень в мягком свитере. Мише пришлось задрать голову, чтобы посмотреть Серёже в глаза, и едва их взгляды встретились, Бестужев-Рюмин пропал. — Привет, — смущённо улыбнулся он. — Ммм, привет? — Серёжа улыбнулся, но в глазах его стояло искренне удивление. — Прости, конечно, но ты кто? — Я Миша, — поспешно представился он и тут же затараторил: — А ты Серёжа Муравьёв-Апостол, да? Ты не пугайся только, я не слежу за тобой, я просто книжку твою нашёл и решил вернуть, я… Он потянулся к левому боку, но тут же вспомнил, что оставил куртку на вешалке возле двери, хлопнул себя по лбу. — Извини, я сейчас! Под удивлённый взгляд Серёжи Миша метнулся в пустую теперь прихожую, залез во внутренний карман куртки, нащупал книгу. — Вот, — он протянул её Серёже, нервно покусывая нижнюю губу. — Я возле университета нашёл, открыл, а она подписана. У всех, кто выходил с территории, стал спрашивать, не знает ли кто Муравьёва-Апостола. И одна девушка дала мне твой адрес. — Излюбленная уловка, — тонкие губы презрительно скривились. — Ладно, так уж и быть, записывай адрес. — Насть, ты чего? — замахала руками вторая девушка, очевидно, её подруга. — Посмотри, это ведь совсем ещё мелочь… И ты его отправишь к этому Муравьёву-Апостолу?! — Ничего, раз ему так хочется в благородство поиграть, пусть поиграет. Главное, чтобы не закончил, как Анька. Серёжа хмыкнул, взял в руки книгу, прижал к груди. — Спасибо, — широко улыбнулся он. — Не хочешь зайти? Я тебя чаем угощу. — Нет, — замотал головой Миша, делая несколько шагов назад. Внезапно пришедший страх вынудил отступить. — Не надо, правда. Мне домой пора, я только на одну минутку. Он обернулся, оставляя позади серёжино «Стой!», побежал к входной двери. Под разговоры на кухне и мелодичный перезвон стаканов влез в ботинки и безуспешно попытался зашнуровать их. — Почему ты убегаешь? — раздалось над головой. В голосе было столько откровенного непонимания и грусти, что у Миши сжалось сердце. — Тебе об Аньке наговорили всего и ты поверил, да? — Никто мне ничего не говорил, — врёт Миша, но получается ужасно, потому что его собственное лицо выдаёт Бестужева-Рюмина. Он неотвратимо краснеет, но всё же поворачивается к Серёже, с мольбой глядя ему в глаза. — А если и говорил, это ведь неправда? — Неправда, — тихо говорит Серёжа, и уголки его губ скорбно ползут вниз. — Конечно, ты сейчас подумаешь, что я вру, а ведь я не вру. Миша глубоко вдохнул, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Он понимал, что сделал самую глупую вещь на свете, запал на парня, который, возможно, убил человека. Строго говоря, ничего доказано не было. Просто Сергей Муравьёв-Апостол был последним, кто видел Анну Бельскую живой, а как раз после из встречи она бесследно пропала. И сейчас Миша шёл за Серёжей в его комнату.