Дорога домой

Таня и прежде блистала, но сегодня затмила всех. У Бейбарсова и вправду был отменный вкус, да и с размером он угадал превосходно. Как — угадал… Девушка отлично помнила прикосновение его рук, скользнувших по ее телу после падения с дерева. Какими же блеклыми курицами по сравнению с ней сегодня смотрелись все, включая разряженную в пух и прах невесту! Платье изумительно подчеркивало цвет ее глаз и все прелести стройной фигуры. Ванька с Лизой казались до одури счастливыми. Их свадебный танец был полон нежности и радости от долгожданного союза — и Гроттер внезапно ощутила угрызения совести. От своей зависти, от оскорбленного самолюбия. От мыслей, которых старательно пыталась избегать. Может, Бейбарсов был не так уж не прав, когда говорил, что Валялкин — лишь ее запретная желанная игрушка? Такие чувства, такое понимание в глазах… Господи, как же это мерзко выглядит, отогнав муки совести, вдруг подумала Таня. Ее внезапная мысль была вызвана не завистью — но непониманием любовной слепоты. Интересно, а окажись она на месте Лизон — что б говорило ЕЕ лицо? Танец закончился, началась новая мелодия. Со всех сторон на нее задумчиво посматривали отвергнутые поклонники: мялся Пуппер, кусал губы Ург. Демьян с прокисшим выражением лица пил вот уже второй фужер шампанского… Интересно, у кого первым наберется смелости? — Вы позволите пригласить? Рядом с ней стоял тартарианец. Мысленно взвыв, Таня приняла протянутую руку и позволила сопроводить себя к танцующим. Чревато, ох, чревато, вопило все существо девушки, но поделать она ничего не могла. Отвергнуть приглашение — значит, не только оказаться неблагодарной, но и прилюдно оскорбить Бейбарсова. Разумеется, ей понравилась эта идея — задеть его. Это стало бы замечательной местью за все его слова и неприличные действия, вот только… Он позволял себе игры с ее самообладанием исключительно наедине. Не вынося их на всеобщее обозрение. — Я хотела еще раз поблагодарить Вас за подарок, — произнесла она, кружась с ним в вариации вальса. — Вам понравилось? — губы мужчины скользнули рядом с ее ухом. — Весьма. — Я рад, — усмехнулся мужчина, — Вам безумно идет. Посылая дар, Бейбарсов отлично знал, что она не сможет от него отказаться. Ни от новейшего оружия — лакомого кусочка среди всех ценителей, ни от возможности покрасоваться в ТАКОМ одеянии на торжестве Валялкина и Лизон. — Вашими стараниями. Но, знайте: Вы меня знатно подставили перед мамой. — Не терпится сбыть Вас с рук? Таня ответила кивком головы. Он завел с ней разговор об особенностях винтовки — и, увлекшись, девушка не заметила, что музыка закончилась и началась новая. Они попросту сменили танец, и даже не обратили на это внимания. А потом — еще один… — А у кого тут вообще свадьба, — недовольно пробормотала Верка Попугаева. Эта сплетница испытывала к Бейбарсову нескрываемый интерес — вот только тартарианец открыто игнорировал все ее намеки. Они выглядели слишком… красиво. Неприлично гармоничной парой; а это непростительно. — Шампанского? — предложил Глеб, когда музыка стихла. Первая буянская красавица весело болтала с тартарианцем и мало обращала внимания на окружающий мир. О, как давно она не встречала человека, который мог бы настолько увлечь ее разговором! Да, он был дерзок, нахален, язвителен и, в целом, отвратителен — а уж как издевался над ней в лесу! Зато, по крайней мере, он не смотрел на нее свысока, когда они обсуждали «нетипичную» для женщины тему. А ради этого можно было ненадолго забыть о его «хамстве». Гости танцевали и даже участвовали в праздничных играх — а они все разговаривали, и никто отчего-то не осмеливался прервать этот диалог. Вскоре, в зал вошел слуга и передал тартарианцу записку. Мужчина быстро пробежал глазами по тексту — и, внезапно, смял бумажку. В его глазах сверкнула сила и холодная решимость… То был взгляд волка, вышедшего на охоту и предвкушающего добычу — или же завоевателя, готовившегося бросить свои армии на врага. Извинившись, Бейбарсов, поклонился ей, молодоженам, присутствующим, и молча покинул зал. И только тогда Таня заметила устремленные на нее взгляды… И в кои-то веки от всеобщего внимания ей стало неудобно. — А что тут происходит? — шепотом поинтересовалась она у Ярослава, ухаживавшего за Катериной. Тот хохотнул и пояснил про «тройной танец». — Проклятье. Других слов не было — одни только непечатные. Что ж, зато Софья сияла. Чтобы сгладить впечатления, Таня перетанцевала со всеми желающими, пококетничала с ними, а затем жестко их осадила в очередной беседе. Никто еще не танцевал с ней лучше тартарианца, внезапно подумала она. — Сначала Бейбарсов прислал тебе очень дорогой подарок, — произнес Леопольд, — как нельзя более подходящий под твой вкус. Затем, на свадьбе Ивана и Лизы, пригласил на танец — по сути, трижды. Будучи в Буяне, он часто посещает приемы — но общеизвестно, что он не танцует и ни разу не пригласил ни одну особу. Он вообще ни разу не удостоил вниманием ни одну особу. — И? Папа, зачем этот разговор… — Бейбарсов довольно консервативен, дочь. Он отчетливо дает понять свету, что заинтересован в вашем… общении, — деликатно объяснил Гроттер. Я не такая дура, чтобы этого не понять, чуть не выдала девушка. Черт возьми, это ВСЕ поняли. Все. От меня-то ты чего хочешь?! — Таня… Я мужчина, и вижу, каким взглядом он смотрит на тебя. Ага. Раздевающим. Спасибо, пап, я знаю. А еще он мне делал предложение — и, кажется, действительно всерьез. И в лесу «лапал». — Пап, — устало и жалобно отозвалась девушка, — давай не будем, а? — Как хочешь. Если он обратится с просьбой твоей руки, я отправлю его непосредственно к тебе — но знай: это лучший кандидат на роль твоего мужа. — Ты должен настоять! — возопила Софья, когда Таня удалилась ко сну. — Нет. Я НЕ БУДУ приказывать ей, с кем связывать судьбу. И ты не будешь лезть. — Лео, он богат, знатен и очень красив! Она ему нравится! Что еще нужно для счастливого брака?! — Мы не полезем в личную жизнь дочери, — стальным голосом повторил Леопольд.

***

— Таня, там… Спустись в сад, — в ее комнату постучалась Ирина, — срочно. Родители спят, я не велела их будить. Ну что в этот раз… К сожалению, Ирка умчалась слишком быстро, и ничего не объяснила. Девушка пожала плечами и накинула поверх ночной рубашки халат. Что случилось — дуэль? Оркестр с признанием в любви? Скандал, фейерверк, похороны? Ну… Всего и понемногу, пожалуй. В саду ее ждал Бейбарсов. Ирка, что б тебя! Сказать не могла?! Гроттер поплотнее запахнула шелковую ткань и осторожно приблизилась к мужчине. — Вы чего-то хотели? — стараясь, чтобы ее голос звучал как можно холоднее, вопросила она. За подарок — спасибо, за сегодняшний скандал — нет. Да ее «кокетство» с ним теперь все обсуждают! А что говорят? Самый завидный жених в округе пал от чар рыжеволосой стервы. Или «роковой разбиватель сердец выбрал себе новый объект». — Хотел попрощаться, — ответил тартарианец. — Простите? В каком смысле? — Завтра Тартар объявит войну Буяну. Как Вы понимаете, я отбываю в штаб. Предупредите отца — если нужно, то разбудите, чтобы до завтрашнего обеда он успел привести в порядок необходимые дела. — А Вы откуда знаете об… этом? Таня внимательно смотрела в черные глаза — странно серьезные, полные какой-то усталости. Сейчас, ночью, они принадлежали не соблазнителю — но обычному человеку. — Я занимаю определенный чин в нашей армии. Сегодня, на приеме в честь свадьбы Валялкиных, меня проинформировали о готовящемся ударе. Вот как. — И Вы решили предупредить меня? — Видите, на государственную измену ради Вас решился, — ухмыльнулся Глеб. Красавица фыркнула. — Вы так легко об этом говорите, что я задумываюсь — а является ли это изменой… — Что ж, Вы правы — власти Буяна обо всем давно знают, и лишь ждут официальной ноты. — Вы сражаетесь по другую сторону. Если я пожелаю Вам удачи, боюсь, это будет непатриотично. — А скучать будете? В черных глазах вновь сверкнул огонек коварства и страсти — и девушка отвела взгляд. — Я повторю свое предложение. Выйдете за меня? Вы знаете, что Тартар победит. Если хотите сохранить положение и финансовое благополучие своей семьи, примите сторону победителя сразу. Вы же любите здравый смысл, не так ли? Что говорит Ваша очаровательная головка? — Что все мои друзья и родные будут сражаться за Буян, — ответила Таня, — как в их глазах будет выглядеть брак с тартарианцем? — Здравым смыслом. — Вы представляете, КАК на мою семью будут смотреть здесь, в Буяне? — А Вам есть дело до осуждающих взглядов? — Есть понятия морали и этики. — Как вовремя Вы вспоминаете о морали и этике, — усмехнулся Глеб, — ВЫ, Таня. Дорогая, будем откровенны: Вам плевать на эти понятия — как и мне. Вы попросту цепляетесь за собственное упрямство, потому что вбили себе в голову мечту о Валялкине! Все еще ждете, что он предпочтет Вас… Преодолев разделявшее их расстояние, он схватил ее за плечи. Спав, тонкая ткань халата обнажила белоснежное плечо, которого он, не удержавшись, коснулся. — Поймите же! Нельзя получить абсолютно все, что желаете, глупая Вы девочка. Гроттер сохраняла молчание — ждала, что он скажет дальше. Иногда следует промолчать, чтобы… ударить побольнее. — Разумеется, Вы слишком горячи, чтобы так легко забыть о чужих игрушках… Но ради взросления и банального выживания порой следует убирать их в старый сундук до того, как они сломаются. — Убирайтесь, — тихо произнесла девушка. К черту этот разговор и это… противостояние. Она не может больше слушать. Бейбарсов все еще сжимал ее за плечи — а застывшая Гроттер никак не могла пошевелиться. Усмехнувшись, он провел большим пальцем по ее губам, коснулся завитка рыжего локона — а затем развернулся и ушел прочь.