Дорога домой

— Через три дня встанете на ноги, — весело заметил Эссиорх, — если не будете пить коньяк по утрам — а вдруг захочется? Алкоголь нейтрализует лекарства, которые я Вам оставляю. У Вас банальная лихорадка, но в весьма запущенной форме: всего несколько микстур… Но с коньяком ни-ни! Софья хотела было возмутиться — какой коньяк?! — но тартарианец проявлял искреннюю заботу — удивительно, если учесть, что он представлял вражескую сторону. — Лиза, теперь Вы. Пройдемте в другую комнату… Татьяна, мне может понадобиться Ваша помощь. Эссиорх принял всех желающих — весть о тартарианском враче облетела город достаточно быстро, оставил Тане кучу медикаментов и удалился оказывать посильную помощь в лазарете. Встретили его там с подозрением — вот только рабочих рук катастрофически не хватало, а тартарианец продемонстрировал эмблему Алого креста и повторил слова Бейбарсова…

***

— Как Вы оказались в тартарианском лагере? Таня сидела в полицейском участке, куда ее вызвали с самого утра. — Я уже говорила Вам… — закатив глаза, ответила девушка, — моей матери понадобился врач! Ей было ОЧЕНЬ плохо, здесь в помощи отказали — и я отправилась искать его по соседним поселениям. — И, разумеется, к тартарианцам Вы попали совершенно случайно? — Я уже трижды повторила — да! — Извините, военное время. Верится достаточно слабо, — усмехнулся ее дознаватель Бессмертник Кощеев. — Послушайте, меня там чуть не… обесчестили, на дороге, — возмутилась Таня, — если бы вовремя не появился мой… старый знакомый, я на этой же дороге и осталась бы! — И что за знакомый? — ласково пропел Бессмертник. Да гори все пропадом. — Глеб Бейбарсов. Он владел соседним загородным имением и мы периодически виделись до войны. Солдаты остановили меня на дороге, мимо проезжал Глеб. Он защитил, выслушал и предоставил своего офицерского врача. — Какие приятные случайности. А с чего тартарианскому офицеру помогать Вам? А то ты, скотина, не знаешь слухов. Только самый ленивый еще не обсудил утром за чашкой чая… — Пока не началась война, он ухаживал за мной, — ровным голосом ответила Таня, — и теперь, по старой памяти, оказал любезность. — То есть, Вы признаетесь, что состоите в отношениях с тартарианцем — еще и высшего офицерского состава? — ухватился за ее слова Бессмертник. — Я не состою с ним в отношениях! — А почему Вы так удачно наткнулись на их лагерь? Точно знали, где искать! Таня закатила глаза, выдохнула и окатила его таким потоком отменной брани, что Кощеев только удивился, что беседует с дочерью одного из самых богатейших и родовитых жителей Буяна… — А теперь немедленно приведите мне другого дознавателя!!! Я вложила в благотворительные фонды на армейские нужды такое количество денег, что имею право требовать хоть самого Сарданапала! — завершила Татьяна. Мужчина скрипнули зубами и вышел. Больше всего ему хотелось запереть эту мерзавку в каземате, но пожертвования Гроттеров, и правда, были одними из самых крупных… В кабинет вошел приземистый мужчина, отличавшийся особой волосатостью и несколько обезьяньими чертами лица. — Тарарах Питекантроп, — представился офицер, — можно просто Тарарах. Пожалуйста, повторите все, что Вы рассказали господину Кощееву… Дщерь Гроттеров тихо вздохнула и вновь начала объяснять. — Послушайте, я не являюсь тартарианской шпионкой, — устало произнесла Таня, — и не состою с тартарианцем в тех отношениях, которые имеет ввиду Бессмертник. Я наткнулась на Глеба Бейбарсова совершенно случайно… Я вообще не знала, что он где-то здесь! Ну почему никто не может поверить, что такие случайности бывают… Таня устало уронила голову на стол. Когда она вновь подняла глаза на Тарараха, то прочитала в его взгляде сочувствие. — Я не знала, что он высший тартарианский офицер, — тихо добавила она, — до тех пор, пока не попала в его шатер. — Шатер? — осторожно переспросил мужчина. — Да, он отвел меня к себе, и выслушал. И из давних чувств и уважения к моей матери просто проявил любезность. Он позвал доктора, мы попрощались и… далее ясно, мы просто проехали в Тибидохс. — Татьяна, я Вам верю. Гроттер слишком устала от допросов, чтобы понять игру на контрасте дознавателей — с более «свежей» головой она, без сомнения, поняла бы этот прием, но не сейчас. — Вы можете показать, где встретились с ними? — вопросил Тарарах, и Таня кивнула. — Только на карте или на словах. — Не подумайте. Мы знаем, где находится лагерь, просто… — Проверяете мою преданность, — фыркнула Таня, — что мне важнее — Буян или Бейбарсов. — Нет. По передвижениям тартарианцев я пытаюсь определить, как скоро они двинутся вперед. — Я ничего не знаю об этом, не интересовалась. В тот момент для меня был куда важнее доктор, чем все остальное. Не на протяжении всей встречи, прозвучало в ее голове. Перед ней вновь возникли черные омуты Бейбарсова — а потом она, как наяву, ощутила его горячие руки на своем теле… — Вы носите его кольцо, — констатировал Питекантроп. Щеки первой красавицы Буяна очаровательно покраснели, а на лице отразилось смущение. — Оно красивое, — и, в ответ на недоверие в его глазах, Таня добавила, — я взяла кольцо только потому, что в случае столкновения с другими тартарианцами оно гарантирует неприкосновенность моей жизни и чести. — И только? — А если и не только, то что? Мы воюем с Тартаром и это ставит на всем крест. Эта фраза была произнесена Таней с такой болью, что дознаватель лишь вздохнул и пробормотал: «Женщины…». — Что ж… Вы свободны, можете идти. У самых дверей Таня обернулась. — Перед тем, как мы разошлись, Бейбарсов посоветовал мне как можно скорее покинуть Тибидохс. Скажите честно — это значит, что ВСЕ? Взгляд мужчины сказал ей все намного лучше, нежели всякие слова. Когда Гроттер ушла, Тарарах и Бессмертник имели продолжительный разговор со своим начальником. — Девка подставилась по дурости, — объявил Тарарах, — ни в чем не замешана и ничего не знает, но кое-что из разговора с ней выцепить удалось. Нужно спешно эвакуировать людей. Не знаю, какое положение занимает ее любовник, но он отчетливо дал ей понять, что штурм случится уже на днях. — Может, запрем? Быстро расколем, — предложил Кощеев, — гляди, еще чего расскажет. — Дочь Лео Гроттера, которому принадлежит треть всего? — фыркнул Тарарах, — чревато. Может, она и спуталась с тартарианцем, но ее отец патриот, а сама она слишком недалекого ума, чтобы участвовать в измене. Нет, девка все еще находится в глубоком шоке от того, что ее потенциальный муженек оказался врагом государства. Судя по тому, что она рассказала — я внимательно слушал ее слова — они ударят отсюда… — и мужчины принялись изучать карту. Уже к вечеру весь город называл Таню «Тартарианской подстилкой». Она всюду ловила на себе презрительные взгляды — стоило ей выйти из дома, как люди тут же начинали перешептываться… Переходили на другую сторону улицы, отворачивали глаза, а за спиной поливали такими потоками брани, что девушка только дивилась. — Вчера они отчего-то не гнушались принимать помощь от тартарианца, — зло шипела девушка, — а сегодня, когда им уже ничего не требуется, обливают грязью! Черт бы побрал этих двуличных мразей… — Таня, ты же из приличной семьи, — слабо улыбнулась Софья и покинула девушек. Они не знали, какие именно лекарства оставил им Эссиорх, но уже к вечеру следующего же дня женщина смогла передвигаться хотя бы по стенке… — Я-то? Я да, из приличной! А вот эти досточтимые граждане, похоже, нет, раз им только дай повод посудачить! Я привела им доктора! Что еще не устраивает?! — Гроттерша, успокойся. Если тебя это так задевает, просто сними кольцо с пальца, — закатила глаза Лизон. Сегодня Зализина и Таня для разнообразия поменялись местами, и возмущения слушала уже блондинка. — А что не так с моим кольцом?! — взвилась Таня, — кому какое дело, что у меня на пальце кольцо с черной розой?! Может, оно вообще не из Тартара! Кому какое дело, что ради этого гребаного доктора, которого с огнем не сыщешь, я целовалась с Бейбарсовым — да так, что под ним самим лишь чудом не оказалась?! Зря, походу, не оказалась, обсуждали бы хоть по реальному поводу!!! И да, целуется он превосходно — наверное, все остальное делает ничуть не хуже! Чувствую, мы бы отлично провели время! Таня тяжело дышала; вздохнув, Лиза прошла к буфету и извлекла бутыль вина — а после протянула рыжеволосой бокал с гранатовой жидкостью. И, подумав, налила и себе. Гроттер мрачно рассматривала кусок дутого стекла. Со вчерашними хлопотами и сегодняшним допросом у нее так и не хватило времени… — Жив твой Ванька, — и, глотнув, Таня коротко пересказала содержание их беседы с Бейбарсовым. Зализина прикрыла лицо руками. Она сидела так достаточно долго — а потом, когда та вытерла слезы, Гроттер прочитала в светло-голубых глазах такую любовь, что стало неуютно… — Спасибо, — тихо сказала Лизон и искренне обняла ее.