Дорога домой

Таню тихо колотило от нервов, а вот Жанна была спокойной, точно пульс у покойника. Ржание лошадей и скрип экипажей огласили двор ближе к вечеру — а через несколько минут кайзер Тартара вошел в дом в окружении полутора десятка человек, среди которых были Глеб и Елена. Спускаясь с лестницы, девушка внимательно рассматривала гостей. Среди них оказались и уже знакомые Тане личности: Виктор Шилов, Прасковья с отцом, чета Гломовых — а как же без них? Бейбарсов никогда не рассказывал о своей семье, а Таня и не спрашивала, полагая, что при желании супруг поделится сам. А следовало спросить, кричала на себя она. Следовало. Тантал представлял собой высокого худощавого мужчину средних лет, через темную шевелюру которого пробивались благородные серебряные пряди. Каждый его жест был расслаблен и грациозен, а глаза… Нет, Глеб практически не походил на отца внешне — как и на стоящего рядом брата, Елену и Жанну. В них не было ни капли явного сходства, и только одно у этих пятерых было общее: черные, пронизывающие, бездонные очи. Другие могли обмануться или игнорировать эту черту, но никак не Таня, которая всегда тонула в этих омутах. — Татьяна, моя супруга, — с некоторой гордостью произнес Бейбарсов, и девушка отвесила выдержанный поклон. — Дорогая невестка. Тантал с достоинством поцеловал ее руку, а потом и щеку. — Она прекрасна, сын. Как ты и говорил. — Папа, — улыбнулась Жанна. Скрываться больше не требовалось. Кайзер с легкостью приподнял Аббатикову и покружил. Самая младшая из его детей, Жанетта, судя по всему, была его любимицей. — Как прошла коронация? — вопросила девушка. — Без инцидентов, — ответил ей стоящий рядом парень, — на престоле Буяна помазанный кайзер. И пусть будет долгим его правление. — Пусть будет долгим его правление, — повторила свита Тантала вместе с ним самим. Аббатикова — а с нею и остальные — почтительно поклонились Глебу Бейбарсову. Всех гостей проводили по выделенным комнатам, и мадам Ржевская, по обыкновению причитая, спешно начала руководить организацией ужина. — Как дорога? — мило поинтересовалась Таня, едва они с супругом остались наедине. Бейбарсов ухмыльнулся. В изумрудных глазках его женушки дивно полыхала ярость. — Все прекрасно, дорогая. — Я рада, государь мой, — голос Татьяны звучал донельзя иронично. Откинувшись на высокую спинку кресла, кайзер Буяна взирал на нее с веселым любознательным интересом. — Ты знаешь, что невероятно привлекательна в гневе? — Вам виднее, дорогой супруг… Бастард Тантала. — Думаю, такого даже ты не ожидала, — ответил тартарианец. Бейбарсов никогда не поддавался пониманию Тани. Им невозможно было помыкать, как всеми ее поклонниками — им и, пожалуй, Валялкиным. Но Ванька был обычным человеком, а Глеб… Глеб всегда был над всеми. Первый среди равных, да. Он был ироничным циником, но ее всегда выслушивал с почтительным интересом, был вежлив и внимателен… И по-прежнему смотрел на Таню чуть свысока, обожая издеваться над ее самообладанием, заставляя терять в своих объятиях рассудок и всячески демонстрируя свою власть. Сила, перед которой она склонилась… Все было ясно. То была сила человека, с детства готовящегося править. — Я всегда знала, что с Вами что-то не так, но что — понять не могла. Значит, вы все четверо… — Да. Как ты знаешь, Аида бесплодна — и потому все дети Тантала по сути являются бастардами. Нашим родным матерям было неплохо заплачено за… связь и вынашивание. По нашему закону о престолонаследии титул может быть передан лишь сыну. У Тантала было двое. — И, чтобы никого не обидеть, вы решили поделить мир? — в голосе Тани прозвучала горькая насмешка. — Я должен был принять должность кайзера после отца. Но Тартару требовалось развитие, а Сарданапал отказывался идти на соглашение… Да, тогда, почти пять лет назад, мы и решили захватить соседнюю страну и переиграть. Матвею — Тартар, мне — Буян. И уже тогда я решил взять себе жену из этих краев. Древнего уважаемого рода, знатную... Соответствующую мне. «Самое лучшее», да. Она помнила. Новые факты отлично все объясняли — и трепет, который тартарианцы испытывали к Бейбарсову, и эту фразу «привык получать все самое лучшее», неоднократно звучавшую в его адрес… — Я всегда думала, что фамильную вотчину получает старший сын. — В Тартаре все давно отлажено, а у Матвея меньше опыта… С Буяном он не справился бы, — пояснил Глеб, — ни с завоеванием, ни с дальнейшим управлением. Жить в эпоху перемен — одно из величайших проклятий, не так ли? Девушка присела на подлокотник его кресла, и Глеб тут же пересадил ее на свои колени. — Знаешь, одно дело — выйти замуж за тартарианского полководца, и другое — обнаружить, что твоим свекром является сам кайзер. — Разве Тантал производит отталкивающее впечатление? Таня тихо вздохнула. — Нет, и это странно. Ни ты, ни твой отец не похожи на людей, которые с легкостью сжигают в огне города… Но вы таковыми и являетесь, не так ли? Я долго пыталась принять то, что мой муж просто исполнял приказы кайзера, и вдруг все оказалось сложнее. Что мне ждать от своего нового статуса и от этого брака? Быть женой кайзера ей… не хотелось. Она всего лишь желала быть счастливой женой. — Не волнуйся, Гроттер. Твоя жизнь останется прежней: моя должность не предполагает твое участие во всем этом деле. Ты просто супруга кайзера, и все у тебя будет, как и у обычных женщин — разве что, гости поименитее, и дети с особым положением. Ты видела Аиду. Похожа она на женщину, которая занимается делами государства? Да, бывает… Но только сугубо по собственному желанию или в случае необходимости — к примеру, как сейчас, когда отец здесь. — Почему ты мне ничего не рассказал хотя бы после свадьбы? — вопросила девушка. — Как я уже говорил, у нас в семье не принято «светиться», потому у нас с отцом и разные фамилии. Да и как бы ты отреагировала, узнай в тот день, что я не только взял Тибидохс, но еще и являюсь отпрыском того, кто заварил эту кашу? — По-моему, разница не особо большая, — усмехнулась первая красавица Буяна. — Гроттер, как это новое знание меняет что-либо сейчас? Глеб осторожно взял ее за подбородок. Таня внимательно глядела в черные глаза мужа. Год назад, пожалуй, она закатила бы ему истерику об обмане… О том, что супруги не должны иметь друг от друга секретов… Но это было год назад, и тогда это была другая Таня Гроттер. Действительно — что меняло это знание? Жребий брошен, выбор сделан. — У Вас нет внебрачных детей в Тартаре? — наконец, изрекла она. — Что? В глазах мужа отразилось недоумение, и девушка мысленно захихикала. — Незаконнорожденные дети есть? — повторила Таня. — Нет. И я, и мои… партнерши, всегда ответственно относились к этому вопросу, — выдавил муж. — Хорошо. А другие вещи, которые в дальнейшем могут стать для меня сюрпризом, имеются? Бейбарсов понял и засмеялся. — Нет, Гроттер. Я всегда молчал только о родстве с Танталом. Других секретов от тебя нет. — Меня удивило, что никто ни разу не проболтался. — Наш прадед придумал определенную систему безопасности. Все дети кайзера выросли инкогнито, в окружении своих сверстников… Безоговорочно преданных им и готовых в будущем составить их свиту. И это молчание длится ровно до тех пор, пока наследник не будет готов стать преемником. Разумеется, многие догадываются, многие знают… Но мы не на виду. Потому я с такой легкостью и объявился в Буяне. Девушка покачала головой и уткнулась ему в плечо. Что ж, по крайней мере теперь, когда она стала супругой помазанного монарха, ей поостерегутся открыто тыкать в предательство, которое, наконец, приобрело завершенный и полномасштабный характер. Меркантильная расчетливая шлюха, сказал бы Валялкин, и оказался прав. — Никто не поверит, что я выходила замуж не за сына Тантала. — Гроттер, ТОГО Буяна больше нет, и ты не среди буянцев. Никому ничего объяснять не нужно. В зал вошли гости, и Таня поспешила пересесть в соседнее кресло. — Моя супруга очень разволновалась. До сегодняшнего дня она была не осведомлена о моих, кхм, кровнородственных связях, — пояснил Бейбарсов. — Да уж… Если бы ты знала, КАК тяжело было контролировать каждое слово относительно твоего супруга, — пробормотала Анна. — А нас он просто собрал и обещал лишить всех воинских званий, если кто-то хоть намекнет о его родословной, — поддакнул Гломов. — Сын, а зачем это вообще было нужно? Жене мог бы и сказать. Если знает вся твоя свита, почему не?.. — Нрав у моей супруги гремучий, — прямо пояснил Глеб, — не хотел лишней головной боли раньше времени. Для нее и так было весьма болезненно соглашаться на брак с тартарианцем, завоевавшим ее родину — а за сына Тантала, думаю, она и вовсе пустила бы мне пулю в лоб. — ЭТА может, — пробормотал высокий красивый офицер. — Джаф. А рядом с ним — Гопзий, — представил их Глеб. Тартарианцы разом наклонились к креслу по разные стороны от Тани и улыбнулись — и так очаровательно, что ей стало неловко. Те двое… Видимо, вышли из лазарета. В гостиную заглянула мадам Ржевская, жестом сообщая, что ужин подан. Сидя за столом рядом с мужем, она украдкой рассматривала тартарианского кайзера и его бастардов. Самым старшим был Глеб, недавно отпраздновавший тридцатилетие. Следом шел двадцатипятилетний Матвей Багров, затем Елена и завершала список «наследников» Жанна, ровесница Тани. И Аббатикову сейчас за бурный роман с одноруким буянцем упорно подкалывала Анна, а та только довольно щурилась. — Отличная оленина, — неожиданно похвалил Тантал, — повар у вас не зря получает жалованье. Косуля? Таня кивнула. — Супруга подстрелила, — буднично заявил Глеб. Шилов насмешливо фыркнул. — Танька, да покажи ты ему, — хмыкнула Анна, — пока не убедится, не поверит. — Игнат, Вы позволите Ваш пистолет? — с нежной улыбкой поинтересовалась Татьяна. Гломов переглянулся с Бейбарсовым. — Сомневаюсь, что моя супруга попытается застрелить одного из кайзеров или обоих сразу, — усмехнулся Глеб, — она слишком умна для такой выходки. А ведь хорошая идея. Неплохая была бы месть — папаше за развязывание войны, сыночку за ее ведение и молчание. Да еще с одного оружия! Игнат с силой толкнул оружие по скользкой столешнице к Тане. Девушка оценивающе взвесила пистолет. — Гроттерша, лови! — внезапно крикнула Анна, запуская в воздух серебряный кругляш. Девушка среагировала моментально: молниеносным движением вскинула руку, взвела курок… Казалось, она даже не целилась — вот только следом за хлопком раздался звон металла, и отскочивший продырявленный пятак Виктор Шилов вытаскивал уже из собственной тарелки. — В яблочко! — торжествующе заметила Анна, — ну что, кто еще сомневается в буянских женщинах?! Таня отправила пистолет обратно гиганту, но на середине пути его перехватила темноволосая Прасковья. Тартарианка требовательно посмотрела на Анну, и все закатили глаза. Пришлось бросить еще один пятак… И в изумрудных, и в голубых глазах разгорался нехороший интерес. — О господи, — пробормотала Морозова, — нашла коса на камень… — На улице, — заявила Таня, Праша согласно кивнула и обе, плюнув на присутствующих, поспешили к выходу. — Я, пожалуй, пойду посмотрю, — сообщила Гробыня, и за ней со словами «Нет ничего интереснее женской драки» вышел ее супруг. — Да и я, — на ноги поднялся Тантал. Стреляли по бросаемым Гломовым монетам. Адская Праша выбила шесть из десяти, Таня — все десять. — В полутьме, по движущимся мишеням в пять сантиметров… — произнес Тантал, — ты выбрал интересную жену, сын. Глеб ухмыльнулся. Он был доволен. Его молодая супруга умела производить эффект.