Сломанные алгоритмы

Алек уговаривает своё тело не реагировать так явно и попутно шлёт Вселенную с её точностью и исполнительностью в дальние дали. «Ты сводишь меня с ума», — сказал он минуту назад, и Магнус ответил ему робким поцелуем в шею. «Мне понравится всё, что ты сделаешь», — произнёс он, не думая о последствиях, и они настигли его, когда острый кончик языка оставил влажный след на чувствительной коже. Та, кто убедила Магнуса в его неопытности и никудышности, солгала, потому что Алек еле сдерживается, чтобы не застонать в голос от нежных прикосновений прохладных пальцев, которые медленно задирают футболку, заставляя дрожать от предвкушения. Но опаснее всего глаза напротив, вглядывающиеся в его лицо. Они словно две пропасти, чей карий цвет потемнел в угоду ночи и сменился на завораживающую в своей таинственности черноту расширившихся зрачков. Магнус изучает, ищет разгадку, но Алек весь будто на ладони. У него нет тайн и нет секретов, только тело, отзывчивое на любую ласку, и сердце, ведомое и беззащитное. Магнус заметно напрягается, когда Алек, повинуясь инстинктам, разводит ноги шире, но собственное тело, отчаянно рвущееся навстречу новым ощущениям, решает всё за него. Он осторожно тянет простую футболку вверх, и Алек повинуется ему без раздумий. Чужая грудная клетка ходит ходуном под ладонью, что чувствует отзвук глухих ударов. Магнус едва заметно смещает руку, наслаждаясь непривычными ощущениями, и Алек запрокидывает голову, пытаясь вдохнуть как можно глубже. Но разве можно это сделать, когда твёрдые подушечки спускаются всё ниже, задевая напряжённые мышцы пресса, а потом возвращаются к разлёту ключиц. Миллиметр за миллиметром по тонкой коже к плечам, к каменному бицепсу, непрерывной линией, к которой устремляются все электрические импульсы, а иначе почему эти прикосновения отзываются сладко-острой болью по всему телу? Алек поворачивает голову и утыкается в смуглое запястье, которое так соблазнительно близко. Тихий вдох перекликается с быстрым поцелуем, и Алек чуть приподнимает бёдра, получая едва слышный стон в награду. — Пожалуйста, — просит он, сталкиваясь с искушением по имени Магнус, которое топит его в обезоруживающей честности своих желаний. Грубая ткань тесных джинсов неприятно давит на член, а металлическая молния почти впивается в пах, но любые ощущения глохнут, когда Магнус осторожно подаётся вперёд. Алек задерживает дыхание, а затем выдыхает в полуоткрытые яркие губы. — Не останавливайся. И Магнус продолжает, прижимается так крепко, закусывает губу, когда ощущает чужое возбуждение, прерывисто дышит, стоит Алеку скрестить ноги у него на пояснице и поражённо застывает, когда Алек с головой проваливается в оргазм. Алек кончает с низким стоном, пытаясь заглушить его, чтобы не испугать совершенно потерявшегося в ощущениях Магнуса, который почти распластался на нём, сбитый сильной рукой. А когда приходит в себя, встречается с детским восторгом и восхищением. — Ты такой красивый, — забывшись, шепчет Магнус, растворяя последние преграды, и Алек уже не может себя сдержать. Ещё не до конца пришедший в себя он аккуратно укладывает Магнуса на спину рядом с собой и поворачивается на бок. Длинные пальцы оттягивают резинку простых пижамных штанов, и горячая ладонь соприкасается с гладкостью обнажённой кожи. Магнус крупно вздрагивает, но это лишь даёт Алеку возможность уложить его тяжёлую голову к себе на руку. — Смотри на меня, — приказывает Алек, — только на меня, — уже тише повторяет он, и Магнус признаёт своё поражение, отдаваясь умелым движениям большой ладони, которая сначала невесомо касается твёрдого члена, а затем задевает большим пальцем головку, гладит её круговыми движениями, заставляя заходиться в немом крике, и наконец, смыкает пальцы, заключая возбужденную плоть в тесное кольцо. Алек знает, что делает, постепенно увеличивая темп, не сводя с Магнуса безумного взгляда, ловя каждый короткий вздох, пробуя на вкус редкие полувсхлипы-полустоны, разделяя одно сумасшествие на двоих: — Давай, малыш, — раздаётся шёпот у самого уха, и Магнус выгибается на кровати, пока оргазм скручивает его мышцы и выплёскивается в чужую руку. Удовольствие, прокатившееся по телу, отступает перед огромной волной стыда, которая грозит погрести под собой всю решимость. Но Алек сразу замечает это изменение, и он знает только один способ остаться рядом. Магнус хватается за этот поцелуй, обменивает свой страх на наслаждение, раскрывая себя перед Алеком. — Не смей себя стыдиться, — Алек серьёзен как никогда раньше. — Ты прекрасен. Лёгкий кивок в ответ, и Алек облегчённо выдыхает. Он выиграл ещё один раунд для них двоих. — Пошли в душ. Слово скаута, что не буду за тобой подглядывать, как бы мне этого не хотелось. — Ты не был скаутом, — тихо возражает ему Магнус, заставляя себя не думать о руке, которая всё ещё находится в опасной близости от его члена. — Всё то ты обо мне знаешь, Магнус Бейн. Хочу игру, где я буду задавать вопросы, а ты отвечать на них. — Это неинтересно. — Поверь мне, ничего интереснее я не знаю. Магнус ойкает, когда Алек вынимает свою влажную и липкую руку, и Алек расслабленно смеётся. — Это минусы. Тут уже ничего не поделаешь. Поделишься со мной одеждой? Алек с удовольствием скидывает с себя запачканные джинсы, запихивает их в маленькую стиральную машину и быстро принимает душ, поражаясь тому, что он только что сделал. Раббинг никогда не входил в число его любимых развлечений, но с Магнусом это стало настолько ярким опытом, что Алек уже не уверен, что не захочет повторить. И его даже не удивляет пара абсолютно новых боксеров, которые Магнус предусмотрительно оставил в душевой. Алек выходит из ванной комнаты, но в спальне Магнуса нет, он обнаруживается на кухне, совращающим Алека самым изощрённым способом. Магнус жадно пьёт воду, прикрыв глаза, и Алеку приходится поднапрячься, чтобы не предстать перед Магнусом в виде ненасытного жеребца, хотя именно так он себя и чувствует. — Я же могу остаться у тебя? — на всякий случай уточняет Алек, и Магнус, который до этого момента совершенно не подозревал о своём наблюдателе, давится водой, начинает кашлять, утирая рот рукой, а мелкие капли воды оседают на смуглой коже, переливаясь под тусклым светом. Картина, достойная кисти великих художников. — Извини, я не хотел тебя пугать. — Всё в порядке. Магнус опускает глаза в пол, и тихое дребезжание от соприкосновения стекла и камня расползается по маленькой кухне. — Если ты не хочешь, то я могу уйти. — Я не хочу, чтобы ты уходил, — Магнус смотрит прямо в глаза. — Останься. И Алек остаётся. Лежит на кровати, изучая ничем не примечательный потолок, и довольно улыбается, когда слышит тихие шаги возле себя. Магнус натянут как струна, когда ложится рядом, но Алек не собирается смущать его ещё больше. — Пока я претендую только на твою руку, — шутит он, протягивая свою ладонь. Неважно, какое между ними расстояние: доли миллиметра, когда они были вместе, или сорок сантиметров, как сейчас, Алек чувствует, что Магнус перешагнул какую-то важную для него черту. И пусть пока он не знает, что побудило Магнуса это сделать, у него впереди есть целая жизнь, чтобы выяснить. А ещё у него в запасе остаток этой странной ночи, в которой Магнус спокойно спит, не выпуская чужую ладонь из своих пальцев. Алек проваливается в сон, но взбудораженное сознание никак не может успокоится, выталкивая его в реальность, где он просыпается в полной темноте на почти пустой постели, а Магнус находится на другом конце кровати, опасно балансируя на краю. — Иди ко мне, — хриплый голос Алека спотыкается об пустоту между ними, неведомо каким образом оказавшуюся в этой безликой квартире, наполненной вчерашними воспоминаниями, и рассыпается звуками, лишёнными всякого смысла, по смятым простыням. Но Магнус откликается, и Алек с облегчением притягивает к себе немного замёрзшее тело, прижимая к себе как можно крепче. — Который час? — сонно спрашивает Магнус, не открывая глаз. — Слишком рано, даже чтобы спрашивать об этом. Спи, — отвечает Алек, и Магнус устраивается у него на груди, словно делал так последние десять лет или даже больше. Последний кусочек пазла занимает своё законное место, и глаза Алека закрываются сами собой, погружая его в приятное небытие ровно до того момента, когда неизбежность наступившего утра будит Магнуса не злобным издевательским писком будильника, а хрипловатым голосом человека, который бережно прижимает его к себе. — Пора вставать, Магнус. Хотел бы я попенять тебе на то, что ты опять не выспался, но винить в этом можно только меня. Позавтракаешь со мной? — У меня нет продуктов, — бурчит Магнус, пытаясь спрятаться под одеяло. — Ох, Магнус, продолжишь так возиться возле меня, и мы опоздаем на работу. Одеяло слетает с кровати под аккомпанемент громкого хохота Алека, а сам Магнус на всех парах устремляется в ванную комнату, но даже самая холодная вода не может остудить прокатывающийся по всем клеточкам жар. И только спустя долгих десять минут Магнусу удаётся взять себя в руки и выйти навстречу к улыбающемуся Алеку, который сразу притягивает его к себе. — В следующий раз мы должны проснуться у меня. У меня в холодильнике точно что-то должно быть. А теперь собирайся и поехали. Помнишь то кафе, если ты не против, я бы снова завис там. Магнус не против. Совсем не против, когда Алек садится рядом, прижимается к его бедру, не против, когда Алек целомудренно целует его в щёку, единственное, что может немного насторожить — это то, как Алек ведёт носом по его шее, как будто не может надышаться. — Что ты делаешь? — интересуется Магнус, недоверчиво глядя на немного обалдевшего Алека, и тот честно признаётся. — Хочу запомнить каждую мелочь, хочу сохранить в памяти каждое мгновение. Ведь сегодня я не смогу увидеть тебя до самого вечера. Ты будешь по мне скучать? — Я постараюсь, — отвечает Магнус, и Алек мстительно прикусывает кончик его носа. — Постарается он, — обиженно ворчит он. — Магнус, Магнус, жестокий ты парень. Возьми такси, а я заеду домой, чтобы не пошли слухи. Магнус уезжает, а Алек возвращается к себе, отмечая про себя, что многое из непонятного ему раньше, становится ясно как день. Сегодня он тоже хочет защитить дорогого ему человека от сплетен и пересудов, хочет сохранить их отношения тайной, которая известна только им двоим. Ему так мало Магнуса, что делиться совсем не хочется. Рабочий день проходит под знамёнами этого пугающего слова. Мало. Магнуса катастрофически мало в его жизни. Алек с раздражением смотрит на закрытую дверь зала для совещаний и впервые хочет сбежать отсюда, прямиком на десятый этаж, где наверняка сидит застенчивая принцесса, отгородившаяся от мира стеной из нулей и единиц. Принцесса, которую нужно спасать от злобного дракона. Но что делать, если дракон и есть принцесса? Алек усилием воли возвращается к теме совещания, переключаясь на наблюдение за своим отцом, который ведёт ровно так же, как обычно, но теперь любое его движение вызывает подозрения, усиливающиеся, как только Роберт заикается о ещё одной командировке. Слова вылетают сами собой: — Я могу поехать. Вы с мамой давно не проводили выходные вместе. Роберт удивлённо вскидывает брови и недовольно хмурится, но Валентин сразу же цепляется за эту возможность. — Вот и отлично. Решено. Поездка на два дня, — пускается в объяснения Валентин, а Алек не перестаёт следить за отцом, который сейчас что-то поспешно печатает. Это может оказаться чем угодно, но Алек почти уверен, что длинное послание предназначено для той, кого Роберт, судя по его поведению, любит даже больше своих детей. — Суббота будет полностью занята, а вот в воскресенье можешь прогуляться, полюбоваться на Ниагару в десятый с хреном раз, — заканчивает воодушевляющую речь Валентин, и Алек заторможенно кивает. Он только что из-за детского упрямства пожертвовал выходными с Магнусом. И ему придётся это объяснить. Алек спускается на лифте на десятый этаж, но Магнуса не так-то просто найти. Он обнаруживается на служебной лестнице бешено строчащим что-то на маленьком ноутбуке. Алек отмечает и озадаченно нахмуренные брови, и закушенную в нетерпении губу. Его собеседник, по всей видимости, умеет вывести Магнуса из себя, потому что тот не сдерживаясь, коротко восклицает: — Ой, да ладно! И тут же замечает Алека. Крышка ноутбука захлопывается с характерным звуком, а сам Магнус выглядит как преступник, которого поймали с поличным. — Очередной поклонник, которому ты разбил сердце? — беззлобно подшучивает Алек, усаживаясь рядом. — Старый знакомый, чья помощь мне понадобится. — Чем он тебя так разозлил? — Упрямством. Что-то случилось? — Да. Я сделал кое-что, не подумав. — Магнус в панике хватается за перила, и спешно начинает продумывать всевозможные последствия, а Алек тем временем продолжает. — Я не знаю, как. Просто, когда отец заговорил о командировке, я не мог ему позволить снова увезти туда свою любовницу, оставив маму в одиночестве. Я понимаю, что мама знает, но он даже с Иззи давно не был рядом, и с Максом. Я идиот, я знаю. Эти выходные... У меня на них было так много планов, а теперь я всё похерил. — То есть ты не рассказал ему о том, что знаешь про его любовницу, про его состояние, про движение средств на этих счетах, про недвижимость, которая записана на твоё имя? — Магнус пытливо вглядывается в предельно грустное лицо Алека, и тот немного обиженно объясняет: — Нет, Магнус, конечно же, нет. Я ведь обещал тебе. — Ну тогда всё в порядке. — Это небольшое мероприятие, посвящённое презентации продукции в сфере косметологии специально для мужчин. Продлится два дня, и я подумал, что, если ты не против, то мог бы присоединиться ко мне в субботу? Магнус знает, что он ответит, и Алек читает этот ответ в подрагивающих ресницах и едва заметном выдохе. — У тебя были планы? Ничего страшного, если это так. В конце концов, это всего лишь пара выходных. Уверен, что к следующим мы подготовимся гораздо лучше, а к тем, которые будут за ними, ещё лучше, и так далее. К тому же, мне лететь всего полтора часа. Я думаю, что смогу вернуться в воскресенье утром. — А где будет проходить это мероприятие, Александр? — В Буффало. Мысль мелькает так быстро, что Магнус замечает только её яркий хвост, но ему не в первой. Он поспешно открывает ноутбук и лихорадочно пишет своему собеседнику короткое предложение, а потом ждёт, затаив дыхание. Ответ высвечивается буквально через несколько секунд, и Алек любуется счастливой улыбкой. — Что-то хорошее? — Я могу полететь с тобой, если ты хочешь. — Хочу, — сразу откликается Алек и кладёт свою голову на плечо к Магнусу. — А почему ты здесь спрятался? — А как ты меня нашёл? — отвечает вопросом на вопрос Магнус, и Алек осторожно разворачивает его руку ладонью вверх, а затем начинает чертить на ней только ему понятные символы. — Ты всегда стараешься уйти подальше от людей, поэтому я прикинул план здания и подумал, что могу найти тебя здесь. Есть ещё конференц-зал, он тоже пустует в это время, но про него знает слишком много людей, ты бы так не рискнул. — Ты умный, — замечает Магнус, и Алек не может сдержать самодовольного смешка. — Ты признал, что я красивый, — начинает загибать пальцы Алек, отмечая, как Магнус нервно дёргает рукой. — Теперь ты говоришь мне, что я умный. А ещё мы с тобой выяснили, что я довольно богатый. Я ничего не забыл? — Открытый, — глухой голос Магнуса прокатывается по пустым лестничным пролётам, — доверчивый, честный, — продолжает он, и Алек удивлённо поднимает голову, — справедливый, ответственный, добрый, верный, остроумный, терпеливый. Ты хороший человек, Александр. Магнус нежно проводит кончиками пальцев по тёмным широким бровям, заставляя сердце Алека сжаться в предчувствии чего-то плохого. Но тёплые мягкие губы, прижимающиеся к его губам, прогоняют все пугающие тени, оставляя только Магнуса и его поцелуй. *** Магнус любуется облаками, намертво прилипнув к иллюминатору, а Алек любуется Магнусом. Два дня, предшествующие этой поездке, прошли в бешеном темпе и с чётким осознанием пустоты собственной квартиры. Не помогли ни друзья, которым, наконец, удалось затащить его на приятную вечеринку, откуда Алек сбежал ровно через час, ни тихий семейный вечер, ни разговор с Иззи. Без Магнуса было одиноко, без Магнуса было тоскливо, без Магнуса всё было совсем не так, как должно. — Любишь летать? — Алек задаёт совершено дурацкий с его точки зрения вопрос, но Магнус отвлекается от созерцания и разворачивается к нему. — Ну, я летал на самолётах всего пару раз, мне понравилось. А ты? — В какой-то степени это рутина. — Твоя рутина обладает статусом бизнес-класса, — улыбается Магнус, и стюардессе приходится окликнуть Алека пару раз, прежде чем он замечает её. — А до этого ты летал только эконом-классом? — Нет, — в последние дни Магнус совсем разучился врать. — Значит, я опоздал. А так хотелось стать первым. Двусмысленность фразы обжигает смуглые щёки ярким румянцем, но Магнус в этот раз не отводит глаза. — Ты станешь, — отвечает он, и стюардесса тактично отворачивается, когда видит, как Алек горячо целует своего застенчивого спутника.