Сломанные алгоритмы

Магнус не любит просыпаться по утрам, не любит начинать день вместе со всем остальным миром. Он предпочитает отдавать все силы ночи и использовать дневные часы исключительно для отдыха. Но сегодня ему нужно подняться с предрассветными сумерками и уйти, позволив своему следу потеряться в осеннем тумане. Алек размеренно дышит, пока Магнус доверяет несколько простых слов бумаге, изредка поглядывая на неясный профиль, едва различимый в полутьме комнаты. Невыспавшийся таксист угрюмо молчит всю дорогу, сосредоточившись на размытых очертаниях зданий и тусклых сигналах светофоров, а Магнус рассматривает пролетающие за окном пейзажи. В голове так же пусто, как и на улицах начинающего просыпаться большого города, но это не мешает его решимости возрастать с каждым новым метром, отмерянным старыми шинами. — Я просил тебя не совершать глупости, — надломленный голос Рафаэля подводит жирную черту под всеми размышлениями, в сухом остатке которых жестокая действительность. — Ты вчера задал вопрос, — Магнус садится в кресло и с удивлением смотрит, как Рафаэль опускается на колени у его ног. — Да. Я пойду за тобой, даже если это приведёт нас прямиком к Лили. Я верю тебе настолько, что приму любое твоё решение. Но есть одно «но». Я сказал тебе это вчера и повторю сегодня. Я выведу компанию M&L из-под удара, и если Лили натравит на меня своих людей, то я не буду прятаться. Один раз я отказался от человека, который был мне дорог, я его предал, я испугался. Больше я так не поступлю. Я доверяю тебе, почему бы тебе не сделать то же самое? Я смогу побить Грега на его поле, и я хочу это сделать. Мы вчетвером разработали план, и я не отступлю от него. Лили должна сидеть в тюрьме, мы должны исчезнуть. Ничего не поменялось. — Уверен, малыш? — Рафаэль смотрит на Магнуса снизу вверх. — Когда это Лайтвуд стал для тебя дорогим человеком? Неужели ты не понимаешь, что ты для него всего лишь очередной каприз, интересная игрушка? — Не старайся, Рафаэль. Он сказал мне об этом с самого начала. Александр никогда не врал мне, в наших с ним отношениях именно я преступник и лжец. — А ты уверен, что он просто так отпустит тебя? Вдруг ты не успеешь надоесть ему за эту неделю? — Нет, Рафаэль. Это моя проблема, мне её решать, я не буду с тобой это обсуждать. — Ну надо же, у тебя появились секреты от меня, — Рафаэль мрачно усмехается, но Магнус так просто не сдаётся. Он кладёт свои ладони на бледные щёки и заглядывает прямиком в бездну. — Один секрет, Рафаэль, всего одна тайна. Воспоминания только для меня и никого больше. Я хочу пройти этот путь до конца, а потом ты получишь меня обратно. — А что мне делать, если Лили объявит на тебя охоту? Запастись попкорном и наблюдать, как самого дорогого человека для меня убивают? — Рафаэль замолкает и нежно поглаживает смуглую ладонь. — Прости, но я не смогу жить без тебя, Магнус. Магнус вскрикивает, когда чувствует крепкую хватку пальцев на своём запястье, и впервые по-настоящему пугается своего друга, который вздёргивает его вверх и властно приобнимает за талию. — Что ты делаешь? — Спасаю тебе жизнь. Как только ты убежал к этому мажору, я предупредил людей. Соррентино увезёт тебя и спрячет, пока всё не закончится. Кат и Рагнор согласились со мной, что твоя безопасность превыше всего. — Ты не можешь так поступить! — Могу. Ты весь во власти чувств. Так уже было, когда ты вышел из дела, чтобы быть рядом с Камиллой. Тебе напомнить, чем это закончилось? — Александр не Камилла. И сейчас не тогда. Отпусти меня. — Нет. — Боюсь, что тебе придётся. — Люк пересекает небольшое пространство и хватает Рафаэля за руку. — Что ты тут делаешь? — шипит на него Рафаэль, но Люк медленно напрягает мышцы, пережимая кровоток. — Я сказал, чтобы ты отпустил его. Магнус остаётся. Мы ничего не меняем в плане, ты отзовёшь своих людей, и мы доведём это дело до конца, а потом ФБР разрешит вам всем исчезнуть. Ничего не поменялось. — Ты его вызвал? — Рафаэль не скрывает злости, но Магнус только растерянно качает головой. — Я не думал, что мне может понадобиться чья-то помощь. Я надеялся, что мы поговорим и всё, — тихо произносит Магнус, а потом замолкает и ещё тише добавляет. — Мне никогда не была нужна защита от тебя, Рафаэль. — Малыш. — Рафаэль сдаётся, уступая боли, которой пронизано каждое слово произнесённое его другом. — Что же ты творишь? — Точно такой же вопрос следует задать тебе. — Рагнор заходит в комнату, а за ним по пятам следует Катарина. — Хочешь знать, кто его вызвал? Так вот тебе ответ. Это был я. Мы с Кат боялись не успеть, поэтому нам пришлось задействовать Люка. Мы все рискуем, но я верю Магнусу и его умениям. И даже если он не справится, нам стоит попробовать. Лили меня не получит. Я, конечно, не святоша, но то, что творит она, за пределами моих довольно широких моральных границ. Я согласен с Магнусом. Пусть закончит начатое. А если Лили нападёт, то она нападёт на всех нас, и тогда хуй ей, а не мои способности. — Пойми, Рафаэль, — вступается Катарина и подходит ближе к рассерженным мужчинам, пытаясь мягко освободить запястье. — Если бы сам Магнус решил выйти из игры, то никто из нас бы и не заикнулся, но он хочет совершенно другого, поэтому мы на его стороне. — Да вы все с ума сошли. Вы не видели, что с ним было после того случая. Никого из вас не было в том спортзале. — Я был, — твёрдо говорит Магнус и решительно выдирает свою руку. — Ты забыл, что я там был, но я не хочу оставаться там вечно. Вопрос на голосование. Три против одного, Рафаэль. Отзови Соррентино, и давайте приниматься за работу. Мне ещё нужно успеть в офис и кое-что рассказать вам. Но сначала ... Ты вчера что-то нашла, Кат? — Да. Я основательно прошерстила файлы, даже самые мелкие правонарушения Роберта Лайтвуда и кое-что обнаружила. На старую машину Роберта записано два штрафа за превышение скорости. Это было на пути от Нью-Йорка к Нью-Джерси. Судя по всему, он точно там был, и, быть может, даже не один раз. Дело раскрыто, но не знаю, чем это тебе поможет. — Ничем, — отвечает Магнус, — но это подтверждает наши догадки. Она будет мстить именно Лайтвуду. Всей его семье. Сегодня пятница, в следующую субботу мои знакомые взломают базу и сольют всё ФБР, я в качестве Верховного Мага начну рушить систему M&L, чтобы скрыть все следы пребывания там хоть каких-то нарушений, Грегу придётся вступить, чтобы реализовать свою первоначальную задумку и впоследствии свалить всё на Баса. Ему это удастся, Верховный Маг позорно отступит, а я, тем временем, подсвечу его действия, чтобы все увидели, что он хотел сделать. Люк, твои ребята возьмут его на горячем. — Замётано. Но в бюро есть крот, не забывай об этом. — Значит, у нас осталась неделя, чтобы его вычислить. — Ну есть у меня пара подозреваемых, — хмурится Рагнор. — Я всё это время копался в финансах всей вашей братии, Люк. Моё мнение, все вы там нечисты на руку, но двое вызывают особое внимание. Движение средств на их счетах последние четыре года не укладывается в статистически прописанную модель, я смог отследить некоторые каналы, но глубоко не полез, чтобы не спугнуть. Один из них заместитель твоего начальника Грина. — Спенсер? — А чего ты удивляешься? — искренне недоумевает Рагнор. — Всем хочется денег. — Ну знаешь ли, он далеко не бедный служащий. — Людям всегда мало, Люк. Ты уже столько вращаешься в нашем мире, и до сих пор не понял, что денег много не бывает, — усмехается Рагнор, и Люк тяжело выдыхает. — Что скажешь, Рафаэль? — Моё мнение вас внезапно заинтересовало? Ну надо же. Ну если вы так нуждаетесь, то пожалуйста. — Рафаэль поворачивается к Магнусу и продолжает. — Лоренцо не просто так дал тебе понять, что Лили в курсе, кто ты. Грег начнёт тебя давить, как только ты появишься на работе, чтобы проверить твою лояльность. Лили предложила сотрудничество, у нас с ней, можно сказать, перемирие, а ты, малыш, хочешь открыто выступить против неё. Тебе спрогнозировать её будущие действия? У нас не будет десяти дней, у нас вообще ничего не будет. Твой вызов будет равнозначен моему ответу «нет» и официальному предложению «приходи и разъеби мою команду». Вот, что будет. — Нет, — Магнус улыбается и смело смотрит Рафаэлю прямо в глаза. — С сегодняшнего дня я выхожу из-под твоего крыла, Раф. Я больше не член твоей команды. Ты сказал, что ей нужен ты, Рагнор и Кат. Она не посмеет вас тронуть, потому что никто из вас не пойдёт против неё. Я сам по себе, Рафа. Это мой вызов ей и её лучшему хакеру, не твой. — Ты не проживешь и часа. — Рафаэль сжимает кулаки и шагает вперёд. — Думаешь? Вот и проверим. Но что-то подсказывает мне, что она даст возможность своему хакеру доказать ей, что она сделала правильный выбор и я не смогу занять его место. Потому что, если я бросаю вызов, то кто знает, может, есть и другие умельцы, которые смогут превзойти Грега. И это не предложение на голосование, Рафа. Это официальное уведомление. У тебя нет права удерживать меня. — Как у твоего компаньона нет, но есть право как у твоего друга. Я не позволю тебе. — А вот теперь я согласен с Рафой, — Рагнор качает головой. — Это слишком опасно. Но Магнус просто пожимает плечами. — Боюсь, что поздно. Слухи уже разошлись. Я скинул информацию паре своих друзей. Это наша последняя встреча до ареста Лили. Следующая будет, когда мы закончим с этим делом. Связь я обрываю, но запасной канал действует. Если случится что-то непредвиденное, то я к вашим услугам. Магнус выходит за дверь, и Люк удивлённо глядит на Катарину, которая молча становится между дверью и Рафаэлем, рвущимся пойти за другом. — Это его право, Раф. Если сейчас вмешаешься, то подвергнешь его большей опасности, чем уже есть. Он не оставил нам выбора. Давайте сосредоточимся на Спенсере и всех остальных задачах. Подтверди ребятам, что отныне Магнус не с нами. Он одиночка. Он чужак, мы не несём ответственности за его действия. Давай же, приди в себя. Катарина встряхивает Рафаэля, не замечая, как сама плачет от бессилия. А Магнус тем временем выходит из здания, которое так долго было для него вторым домом, и радостно улыбается. Он любит игры, и эта будет самой лучшей, а ещё, вне зависимости от исхода, он сумеет спасти дорогих ему людей. Соррентино внимательно следит за ним, слушая короткие приказы Рафаэля, и медленно поднимает вверх большой палец, зная, чем вызван подобный поступок. Люди Рафаэля сопровождают Магнуса целый квартал, но останавливаются на невидимой границе, которую Магнус переступает без единого сомнения. Так же уверенно он переступает порог офиса и сразу сталкивается с Грегом, который презрительно глядит на него, но ничего не говорит. Слова не нужны, когда вместо них есть нули и единицы. Этот день проходит в тихой умиротворённости и поражает своей обыденностью, но у Магнуса разве что пальцы не дымятся от работы, зато Грег покидает здание немного озабоченным, но при этом с чувством полного превосходства. «Сложно, но я справлюсь. Он силён, но я опытнее», — вот, что Грег скажет своей Мамочке. Вот, что заведёт его в ловушку. Магнус стоит у окна, пытаясь утихомирить бешено бьющееся сердце. Люди Лили следят за камерами, нельзя, чтобы они увидели хоть что-то подозрительное. Большие ладони ложатся на плечи, и Магнус устало откидывает голову на крепкое плечо. — Закончил? — тихо спрашивает Алек, и Магнус переплетает их пальцы. Он всё делает правильно. — Я твой до конца недели, — отвечает Магнус, расслабляясь в надёжных объятиях. — А если я захочу больше, гораздо больше? — Нельзя быть таким жадным, — поучает Магнус, но Алек умеет убеждать. — А я даю тебе слово, что можно, особенно, когда дело касается тебя. Поехали? — Нет. Поезжай домой, а подъеду чуть позже. Мне нужно забрать из дома вещи и кое-что сделать. Это не займёт много времени. Честно. — Хорошо. Но я хотя бы тебя до дома подкину. Серый седан следует за ними по пятам, и Магнус совершенно не удивляется, когда он останавливается возле его дома. Но у него есть дела поважнее, чем какая-то угрожающая его жизни опасная преступница, наркокартели, хакеры и ФБР. У него есть Алек. Магнус выходит из ванной комнаты и натягивает простую футболку с джинсами, попутно складывая в небольшую спортивную сумку запасную одежду. Дверь захлопывается за ним, и он бегом спускается по лестнице, а потом ловит такси и едет к знакомому дому. — Ты и правда быстро. Я даже не успел ничего приготовить, — расстроенно говорит Алек, встречая своего гостя. — Я не хочу есть, — отмахивается Магнус, и Алек задумчиво спрашивает. — А чего ты хочешь? — Тебя. Алек ждал этот ответ так долго, но сейчас он кажется вынужденным, вызванным обстоятельствами, а не желаниями самого Магнуса. Словно, что-то толкает Магнуса на решительные действия, не очень свойственные его натуре. — Ты уверен? Я бы не хотел торопиться. У меня такое чувство, что если мы поспешим, то я тебя потеряю. «Ты потеряешь меня в любом случае», — Магнус знает, что не может ответить, а других слов у него нет, поэтому он просто берёт Алека за руку и ведёт за собой в спальню. — Завтра может случится что угодно, по правде говоря, я даже думать не хочу, что будет потом. Но сегодня у меня есть этот вечер. Мне всё равно, что мы будем делать, но я готов зайти так далеко, насколько ты хочешь. Магнус садится на кровать и смотрит на Алека в ожидании его дальнейших действий, и Алек снова уступает тёмно-карим глазам и тёплой ладони, сжимающей его руку. Он утаскивает подушку и, не снимая с Магнуса одежды, укладывает его животом на неё, а затем ложится рядом. — Помнишь, мы хотели сыграть в игру «задай вопрос Магнусу Бейну и получи на него честный ответ»? — Припоминаю что-то подобное, — отвечает Магнус, устраивая свою голову на сложенных руках. Алек кладёт свою ладонь на серую ткань футболки прямо на середину спины и немного надавливает, чувствуя, как Магнус крупно вздрагивает. — У тебя чувствительная спина? — Не знаю, я как-то не задумывался об этом. — Хм. Ладонь сменяется пальцами, которые осторожно дотрагиваются до шеи, там где заканчиваются волосы. Нежно, рисуя треугольник, чьи стороны расходятся к плечам, отмечая, как Магнус прикрывает глаза. Алек быстро поднимается и усаживается на бёдра, сжимая мускулистые ноги коленями. Костяшки пальцев прокатываются по плечам, и Магнус утыкается лбом в свои ладони. — Помоги мне, — просит Алек, цепляя край футболки. Магнус приподнимается, и серая ткань исчезает, отдавая в умелые руки идеально развитый торс. Смуглая кожа, оттенка столь любимого Алеком кальвадоса, покрывается мурашками, стоит губам оставить на верхнем позвонке невинный поцелуй. Но это только начало. Подушечки больших пальцев находят острые крылья лопаток, спускаются ниже, несильно массируя, расслабляя и успокаивая. Сдавленный стон подсказывает Алеку, что широчайшие мышцы не менее чувствительны к ласкам, чем дельты, а может, даже и больше. Магнус напрягает мускулы, и перед взором Алека оказывается рисунок из анатомического атласа. Горячие губы пересчитывают позвонки, перекликаясь с короткими вздохами, пока не встречают белый росчерк шрама. — Откуда у тебя шрам, Магнус? Магнус подозрительно долго молчит, и Алек скатывается к нему под бок, запуская свои пальцы в густые чёрные волосы, путаясь в их переплетении, перебирая тяжёлые пряди. — Я не буду осуждать, не буду смеяться. — Это Камилла, — глухой голос просачивается сквозь преграды, и Алек закусывает губу. — Она любила страстный секс и часто царапала мне спину. В тот раз немного перестаралась. — Малыш, ты ведь не любишь боль. Как же ты .... — Ну я вроде как старался быть настоящим мужчиной. Настоящим мужчиной. Алек и сам столько раз слышал эту фразу, что готов затолкать эти слова в глотку любому, кто посмеет их повторить. Настоящим мужчиной, таким, которому не ведомы нежность и чувствительность, жёстким и грубым, не имеющим право на эмоции. — Я могу раздеть тебя? Магнус переворачивается на спину, послушно расстёгивает пуговицу и тянет язычок молнии вниз, когда Алек утягивает его в длинный поцелуй, а затем ещё и ещё, пока Магнус не теряется в ощущениях, полностью отдаваясь ласкам настойчивого языка. Алек, наконец, отрывается от него, а Магнус никак не может прийти в себя, и даже не замечает, как приподнимает бёдра, чтобы с него стянули джинсы вместе с бельём. — Я переверну тебя на живот. Не двигайся, просто наслаждайся. — Сними. — Магнус смотрит на него почти сумасшедшими глазами. — Пожалуйста. Алек не хочет доходить сегодня до края, хочет растянуть удовольствие, хочет дать Магнусу время, чтобы привыкнуть, хочет научить его наслаждаться, разобраться в себе, но любые планы несовместимы с человеком, который сейчас опустил все свои щиты и остался обнажённым. Всё привычное просто перестаёт работать, и Алек решительно скидывает с себя одежду, окунаясь с Магнусом в глубокие воды неизвестности. Магнус лежит на простынях, чья прохлада поглощается теплом его тела. Сильные руки окольцовывают его шею, мягко разминают уставшие от работы мышцы, посылая вместе с потоком крови лёгкое возбуждение. Основание шеи обжигает безболезненный укус, жар от которого прошивает весь позвоночник, скручивая мышцы живота преддверием острого удовольствия. Узоры, выведенные влажным языком по горячей коже, расцветают холодом дыхания Алека, повышая чувствительность в разы, и Магнус отрывисто стонет, стремясь получить гораздо больше. Больше поцелуев: мимолётных, едва ощутимых, словно первые капли весеннего дождя, или других: жадных, мокрых, заставляющих изгибаться в пояснице. Больше прикосновений длинных пальцев, которые пробегаются по коже, оставляя после себя след из тягучих волн предвкушения. Больше Алека, который неосторожно проезжается возбуждённым членом по ягодицам и замирает, опасаясь ответной реакции, но Магнус только приподнимается, не желая отпускать его так быстро. — Я сказал тебе не двигаться, малыш. Посмотри, ты ведь дрожишь оттого, что так напряжён. Мощная грудь практически вжимает Магнуса в простыни, и он не уверен, что не кончит только от веса чужого тела на своём. Алек пару раз толкается бёдрами, и Магнус скулит в простыни, не имея возможности получить всё и сразу. Крепкие зубы закусывают кожу на копчике, пока большие пальцы безошибочными движениями надавливают на ямочки возле поясницы. Магнус вскрикивает, краснеет и пытается вывернуться, но Алек буквально пригвождает его к постели своим телом. — Я не полезу туда ни губами, ни языком, пока ты не будешь готов. Тебе нечего стыдиться. Только пальцы. Я помню, что ты не большой любитель оральных ласк. Когда-нибудь потом, но не сегодня. Просто доверься мне, я не сделаю ничего, чего бы ты не захотел. Алек дожидается утвердительного кивка и, покрасневшие мочки ушей подвергаются его атаке. Поцелуи переходят на шею, и снова сменяются несильным укусом. Никакой боли, только лёгкое сжатие, Алеку и самому такое нравится, но ему просто нравится, а Магнус плавится от таких ласк, распадается на части, раскрывается, словно диковинный тропический цветок под жарким солнцем. Длинные пальцы скользят по округлым ягодицам, пока язык возвращается к крестовому отделу и пояснице. Нежно, и в ответ раздаётся почти мурчание, чуть сильнее, чтобы в мурчание вплелось глухое рычание. Алек выдавливает на пальцы смазку и проходится ими по межъягодичной области, задевая вход, но не задерживаясь на нём, чтобы не пугать. Он переносит вес на руку, которую ставит возле головы Магнуса, и губы оказываются совсем рядом с ухом. Средний палец бережно разминает кольцо мышц, пока Алек вслушивается в прерывистое дыхание своего любовника. — Дыши, малыш. Я не хочу, чтобы ты задохнулся. — Слишком хорошо. — Будет лучше. Главное, расслабься и говори мне даже если хоть немного будет неприятно. Не терпи. Обещаешь? — Да. — Вдохни, а потом медленно выдохни. Алек вводит средний палец на одну фалангу, и отдаёт свою вторую руку на растерзание Магнусу, который легонько прикусывает кожу. — Кусайся, малыш. Мне нравится, как ты это делаешь. От тебя я приму всё, даже боль, — тихо шепчет Алек, продолжая осторожно проникать пальцем всё глубже. Скользкие стенки сжимаются вокруг пальца, и Магнус всхлипывает от необычных ощущений. Алек знает, что делает, когда начинает разрабатывать тугие мышцы, доводя Магнуса до исступления. Кончик пальца проезжается по простате, и Магнус заходится в хриплом крике, а Алек замирает, пережидая бурную реакцию. — Ты такой чувствительный, ты просто создан для секса, ты идеален. Посмотри на меня, малыш. И Магнус подчиняется: отнимает лицо от ладоней и не отрываясь смотрит в огромные потемневшие от желания глаза. Второй палец добавляет неприятных ощущений, но Алек сторожит малейшие изменения в поведении. Магнус тонет во внезапном поцелуе, который переключает всё его внимание, и практически бросает Алека за черту, когда сам, неловко подавшись назад, насаживается на длинные пальцы. — Я же не железный, малыш, — укоряет его Алек, утыкаясь в солоноватую от пота шею. — Больно? — Нет, — уверенно отвечает Магнус, прислушиваясь к телу. — Давай ограничимся этим. — Нет. Алек вздыхает, позволяя отчаянной решимости в севшем голосе убедить себя. Он разводит пальцы, рассыпая успокаивающие поцелуи по плечу, а Магнус закрывает глаза. Скользкие стенки ощущаются под подушечками гладким китайским шёлком, и Алек уже не может сдержать стона, когда Магнус принимает третий палец, закусывая губу до крови. Каким-то шестым чувством понимает, что Магнусу хорошо, поэтому продолжает медленно его растягивать, изредка задевая маленький комочек нервов. И каждый раз ему требуется вся его сила, чтобы удержать Магнуса на месте. Алек уже не спрашивает, надевая презерватив. Он знает, какой ответ получит. Член упирается в растянутый вход, и Алека прошивает осознанием того, насколько Магнус доверчиво и открыто пытается прижаться к нему. Алек движется медленно, давая привыкнуть к ощущениям. Но Магнус слишком узкий, слишком тесный, слишком возбуждающий, и Алек подаётся назад, переводя дыхание. А затем снова вперёд, улавливая едва слышный стон. — Только не двигайся, — тихо просит Алек, и Магнус замирает. Широкая ладонь накрывает его собственную, и боль отступает на второй план, пока Алек заполняет его собой. Секунды стекают прозрачными каплями пота по статуе, в которую превратились два любовника, а затем убыстряют свой бег, когда Алек делает первый осторожный толчок, и Магнус сжимает мышцы, проезжаясь эрегированным членом по влажным простыням. — Пожалуйста, — умоляет он, балансируя на острой грани между болью и наслаждением, и Алек подчиняется, заменяя собой мир и оставляя в нём только их двоих. Магнус интуитивно прогибается в пояснице и тут же попадает в тиски мерного ритма удовольствия, насыщающего всё его тело. Толчок за толчком, забывая обо всём. Алек увеличивает темп, и Магнус выпускает из рук последнюю нить, которая связывала его с реальностью, уходя с головой в бурные воды оргазма. Мышцы, скручиваемые сладко-острыми судорогами, полностью выжимают его, и он не видит, как Алек в первый раз в своей жизни забывает о собственном удовлетворении, купаясь в чужом. — Так хорошо с тобой, — слышит Магнус хриплый шёпот возле уха и улыбается в поцелуй, который ощущается самым правильным из того, что он когда-либо делал в своей жизни.