Слюна с табачным вкусом

В большом холодном зале боевой подготовки стоял монотонный гул разговоров, громкий топот кед по пыльному полу и мерзкий металлический звук щелчков деталей автомата. Поломанный, затертый и заедающий АК-74 лежал в слабых бледных руках, разбирающих его в привычной тошнотной последовательности. Алгоритм действий был давно зазубрен, и поэтому никак не удавалось хоть чуть-чуть сосредоточиться и начать следить за своими руками.  — Звездкин, контрольный выстрел забыл! Заново давай!  — Черт! Вася тихо зарычал сквозь зубы, быстрыми вызубренными движениями крепя магазин обратно к автомату. С раздражением он передернул затвор, делая контрольный выстрел, а затем снова отсоединяя магазин, со злобой и всей своей силой дергая затворную раму. Учитель ОБЖ стоял прямо над душой, недовольно смотря через плечо на его быстрые резкие движения. И как же сильно хотелось врезать ему прикладом, или, еще лучше, прострелить себе же голову. Мальчик быстро разбирал автомат, пытаясь справиться с накатывающей волной озлобленностью. Его настроение было вызвано то ли этой длинной неделей вынужденного здорового образа жизни, то ли общей ненавистью к полевым сборам и прочей военной херне. Какого черта он должен в девять утра вместо учебы торчать в тренировочном зале и готовиться к идиотским соревнованиям? Какого черта в десятом классе они должны участвовать в военных сборах? Кто вообще решил, что он обязательно должен пойти служить? Слабыми дрожащими от злости руками Вася собрал автомат обратно, закинул ремешок на плечо и побежал дальше. Возле тира он упал животом на пол, ставя ствол на подставку, целясь и несколько раз спуская курок. Громкие хлопки механизмов автомата и звуки передергивания затвора разлетались по всему залу. Патронов, даже холостых, в магазине не было — стрельба была чисто символической — и Звездкин тут же вскочил с пола, пробегая до следующего пункта.  — Клевая жопа, — засмеялся стоящий рядом одноклассник, когда Вася запрыгнул на брусья, и его смех подхватили несколько других парней. Мальчик, пытаясь не упасть с перекладин, вскинул в их сторону средний палец. Вася ненавидел все это. Ненавидел делать что-то у всех на глазах, ненавидел выглядеть так жалко, ненавидел эти унизительные смешки после каждой своей оплошности. От усталости по лбу тек пот, а сорванное дыхание вырывалось с громким хрипом. Звездкину казалось, что если он сейчас не приляжет, то непременно умрет. Мальчик грубым движением растер по лицу пот, вновь падая на живот. Он уже видел конец полосы, стоящего с мегафоном в руках обжшника и других парней из своего класса в нелепых камуфляжных куртках и штанах. Казалось, конец его страданий и унижений был уже совсем близок. Устало переставляя локти, Звездкин полз под низкими рамками препятствия, раздраженно сжимая зубы.  — Звездкин, задницу не задирай так! — прикрикнул учитель, когда мальчик слегка задел железные препятствия. Послышался гогот, и Вася зажмурился от стыда, пытаясь еще сильнее прижаться к полу. Полоса препятствий казалась бесконечной, и Звездкин был готов застонать от бессилия, если бы рядом не стояли другие ребята. Последним рывком он дополз до конца рамок, наконец облегченно раскрывая глаза. И только тогда он заметил тянущуюся за ним дорожку темно-красной, почти что черной, крови. Мальчик не сразу понял, в чем было дело, вскочил на ноги, и наконец увидел, что эта самая кровь текла ручьем из его собственного носа. Класс вновь зашелся шепотками и смешками, а учитель устало вздохнул, и Вася обреченно захныкал, зажимая крылья носа пальцами. Как же сильно он ненавидел этот день. Вася сидел на лавке, нахохлившись, укутавшись в свой камуфляж и прижав к носу окровавленную салфетку, а к груди — одно свое колено. Его голова лежала на холодной стене, и Звездкин усталыми глазами смотрел в потолок расфокусированным взглядом. Все его тело дрожало. Мальчика ломало от желания принять хоть что-то — снюс, алкоголь, да хоть покурить бы, лишь бы слегка выпасть из сознания на время или почувствовать удовлетворение. Его слишком манило чувство нереальности происходящего, сладкой пустоты в голове и тянущего удовольствия. Это самое, ни с чем не сравнимое, удовольствие было так легко получить — всего лишь сэкономить один раз на проезде, написать в вк Гоше и забрать в туалете пакетики табака. Звездкин страдальчески простонал сквозь губы и опустил взгляд. Теперь полосу препятствий бежал уже Беличенко, и Вася, совершенно не скрываясь, пялился на него, облепляя взглядом и мрачно хмуря темные брови. Саша тоже делал все неловко и неуклюже, спотыкаясь, ударяясь о перекладины висящим на плече автоматом и тяжело дыша. Но это совершенно не мешало Звездкину продолжать бесстыдно его разглядывать. Его каштановые волосы чуть намокли от пота, а слишком широкие штаны собирались складками на коленях. Камуфляж невероятно шел Саше. Вася почувствовал новый прилив отвращения к себе. Ему нельзя было пялиться на лучшего друга, нельзя было испытывать чувства к парню. Но самозапреты никак не помогали. Особенно ничего не помогало в раздевалке. Все парни, включая и Беличенко, были уставшими и полуголыми, во влажных от пота футболках и коротких боксерах, а Вася же смущенно сидел на лавочке, стесняясь раздеваться при всех. Загнанным взглядом он то смотрел в сторону других ребят, то снова испуганно отворачивался, пытаясь сделать непринужденный вид. У Саши были длинные худые ноги и выступающие рельефом ребра, и Звездкин чувствовал, что он будто бы задыхался. Мальчик апатично провожал взглядами уходящих по домам одноклассников, все так же не спеша переодеваться. Его тело ломило от усталости, набитых синяков и раздражения, а нос раздирало болью. Постепенно в холодной тесной раздевалке остались только они вдвоем. Вася неловко отвел от друга взгляд, смотря куда-то в стену и лениво думая о том, как бы ему поскорее добраться до дома, и сможет ли он вообще это сделать. Беличенко шумно прикрыл дверь за последним одноклассником и уверенно подошел ближе, тут же садясь перед Васей на корточки. Звездкин испуганно перевёл взгляд на опустившегося у его ног мальчика, смущенно сжимая коленки и слегка краснея. Саша вздохнул и положил локти на его колени, кладя поверх свой подбородок и вопросительно заглядывая в лицо друга. — Че с тобой? Опять плохо? Вася зажмурился и, откинув голову на стенку, несколько раз нервно кивнул. Снизу послышался вздох, и чужая щека устало прижалась к ноге. Мальчик вздрогнул, еще сильнее сжимая ляжки. Беличенко хмурился, жуя свою губу и задумчиво смотря на друга. Он все время пытался помочь Васе, но никогда не знал, как это сделать. Вася, если честно, тоже плохо понимал, что могло бы сделать ему лучше. Да, Звездкину было плохо, очень-очень-очень плохо. Звездкину казалось, он даже не сможет встать, единственное, чего хотелось — это упасть в чужие мягкие руки и вжиматься в Сашу. Мальчик вытащил полностью пропитанную темной кровью вату из ноздри и скривился, кладя ее куда-то на лавочку. — Проводишь до дома? — со вздохом попросил Вася, кладя ладонь на чужую темную макушку и с нежностью её поглаживая. — Да, конечно, — улыбнулся Беличенко, а потом резко поднялся с корточек, — Ты будешь переодеваться? Вася потупил взгляд, вспоминая про свое некрасивое и слишком нелепое тело, которое очень уж не хотелось показывать лучшему другу. — Да не, так пойду, — непринужденно улыбнулся Звездкин. В столовой как обычно было шумно и людно, так что найти полностью свободный стол стало уже невозможно. У раздачи толкалась длинная очередь, а дежурные бегали между рядами, расставляя младшеклассникам последние тарелки. Аппетита это никак не прибавляло. Вася мучил вилкой куриную отбивную: снимал с мяса слой яичного кляра, разламывал его на мелкие-мелкие кусочки, перемешивал с картофельным пюре и размазывал по тарелке ровным слоем. Он выкладывал картошкой какие-то простые формы, гоняя уже давно остывшую еду по тарелке. Алиса осуждающе смотрела на его экзекуции, отламывая по кусочку от своей булки с сыром. — Вася, будешь булочку? — не выдержала девочка, протягивая другу оставшуюся половинку еще теплой булочки с тянущимся изнутри желтым язычком расплавленного сыра. Она была такой ароматной и аппетитной, что челюсть тут же свело от слюны и голода. Но Вася с трудом удержался и не схватил чужую булку. Он не любил есть на глазах у людей. Да он в принципе есть не очень-то и любил, но среди такой толпы народа тем более. Казалось, что каждый начнёт оглядываться, осуждать и оценивать его и без того не слишком худое тело. Но хуже всего было, конечно, не какое-то осуждение окружающих, а именно то, что эта самая еда безусловно откладывалась потом в жир. — Не, как-то не хочется, — пожал плечами Звездкин, все же кладя в рот одну вилку своей картофельно-отбивнушной массы и кривя губы. Есть перехотелось уже окончательно. — Не верю, что такая худышка, как ты, может нормально пройти полевые сборы, — протянула Алиса, поджимая губы и с прищуром смотря на лениво жующего мальчика. — Чё? Ты вообще Сашу видела? Саша, услышав свое имя, встрепенулся и, подняв голову с девичьих колен, раздраженно глянул на друга. Алиса рассмеялась и потрепала его по и без того растрепанным волосам, укладывая уверенным движением обратно. Они были чертовски милыми вдвоем. Вася никогда не видел, чтобы они целовались, обнимались или называли друг друга ласковыми прозвищами, но все было и так понятно по тому, как во время перемен они мягко держались за руки, и как уютно ее голова умещалась на его плече. Васины друзья встречались уже больше, чем полгода. Алиса не любила, когда ее называли Сашиной девушкой, потому что «Я не Сашина, а своя собственная», и Звездкину было от этого только легче, потому что так поведение друзей не настолько сильно царапало по сердцу, насколько могло бы. Хотя, признаться, у Васи все равно каждый раз все внутри сжималось от непрошенной зависти. Смотря на счастливое худое девичье лицо, ее улыбку с щербинками в зубах, Звездкин был с одной стороны рад за подругу, а с другой раздраженно сжимал губы от бессильной ревности. Но избегать Алису он не мог — девочка все же была очень дорога Васе. Поэтому приходилось, как обычно, терпеть и страдать. Вася чуть повернулся на стуле и случайно столкнулся коленкой с коленками девочки, сидящей достаточно близко. Осознание пришло тут же — значит, голова Беличенко тоже была от него всего в десятке с чем-то сантиметров под столом. Сглотнув, Звездкин запустил одну руку под стол и, проскользив ею по своей ноге к ноге Алисы, уложил ладонь точно на Сашино лицо. Беличенко никак не отреагировал, и Вася усмехнулся, трепля его по волосам, а потом резко дергая за растянутое тоннелем ухо. — Алис, уеби ему, — недовольно зашипел Саша, отворачивая голову от чужой руки. Алиса рассмеялась и слегка толкнула Звездкина в ногу носком кеды. В коридорах на третьем этаже царила непривычная суматоха. Возле кабинетов русского языка длинная очередь десятиклассников выстроилась перед дверью в туалет, и Васе было бы от этого даже смешно, если бы в его дрожащих от страха руках, как и у всех остальных, не было подписанного красного стаканчика для мочи. Звездкин вдруг будто очнулся от транса и стал действительно переживать за свое ближайшее будущее. Несмотря на отданные Саше сигареты, Вася все равно сорвался. Он настрелял сигарет и снюса у других ребят, думая, что анализы им сдавать, наверное, не скоро. Вот только тогда он не догадывался, что они будут уже на следующее утро. Возможно, не стоило забывать, какой же он неудачник. Их класс стоял в самом конце очереди, поэтому немного времени что-то решить еще было. Закусив губу, Звездкин бегающими уставшими глазами оглянул рекреацию, своих одноклассников и, наконец, стоящую возле стола с баночками медсестру. Идея пришла в голову моментально. Оттолкнувшись от стены, он молча отошел от компании, с которой разговаривал, ловя спиной их удивленные взгляды. — Можно сходить воды попить? — подскочив к женщине, спросил мальчик, нервно закусывая губу. Медсестра глянула на него поверх своих бумаг и безразлично кивнула. — Только быстро. Звездкин облегченно вздохнул и быстро пошел к кабинету истории. Приходилось сдерживаться, чтобы не сорваться на бег. Со всеми этими проверками, сборами и тестами на наркотики он становился слишком уж нервным и суетливым. Заглянув в кабинет без стука, Вася расплылся в улыбке при виде сидящей за столом молодой женщины, заполняющей документы. Он бесспорно был любимчиком исторички - единственным, кто пытался учить её предмет - и именно поэтому решил заглянуть именно к ней. Учительница подняла на мальчика голову, надевая свои очки. — Вася? У вас урок здесь? — удивилась историчка, заглядывая в свою распечатку с расписанием. — Не, но можно я у вас попью? — мило улыбнулся мальчик, заставляя учительницу облегченно махнуть рукой и закрыть расписание. — Да, конечно, — улыбнулась она, возвращаясь к заполнению журнала. Вася подошел к кулеру и взял из стоящей рядом коробки маленький стаканчик. Налив воды, он поблагодарил и вышел обратно в коридор, тут же выпивая залпом всю воду. С победной улыбкой мальчик легким движением смял стаканчик до плоской пластмасски и вернулся к своему классу. Звездкин встал вслед за Сашей в очереди к туалету и положил руку ему на вздрогнувшее от неожиданности плечо. Мягким движением отогнув чужой карман брюк, Вася без объяснений запустил в него руку, кладя внутрь смятый стаканчик. Оставив руку глубоко в чужом кармане, он с издевательской улыбкой уложил подбородок на Сашино плечо, игриво скашивая на него глаза. Беличенко удивленно смотрел на его странные манипуляции, а потом сглотнул и вопросительно глянул в чужое лицо. — Какого черта? — Тш-ш, — улыбнувшись, шикнул Звездкин, отпуская его карман. У мальчика еле получилось удержаться и не погладить напоследок чужое бедро, — Скажи, ты мне друг? Саша захлопал глазами, скидывая со своих плеч чужую руку и голову, поворачиваясь к нему всем телом и с недоверием складывая руки на груди. — Ну, друг, — пожал он плечами, заставляя Васю солнечно улыбнуться. — Тогда будь другом. Нассы мне в стакан. На пару секунд между ними повисла полная тишина. Наконец Беличенко поднял голову, посмотрел в чужие глаза, и уже спустя секунду они оба разразились несдержанным смехом. Вся ситуация была такой идиотской, почти что нереальной, и из-за этого и смешной, несмотря на положение Звездкина. Саша уронил лицо в свою ладонь, пытаясь подавить задыхающийся смех, а потом совсем немного отдышался и все-таки немного посерьезнел. Пытаясь перестать глупо улыбаться, Саша потёр покрасневшую от смеха щеку. — Ты все-таки сорвался? — уточнил Беличенко, — Всего две недели надо было продержаться. Вася виновато развел руками. Он вновь и вновь разочаровывал Сашу, он был определённо его недостоин. — Прости-прости, — вздохнул Звездкин, неуютно обнимая себя за плечи, — Мне теперь стыдно. — Мальчики, потише! Уроки идут! — прикрикнула на них медсестра. Саша тут же замолчал, опасливо глядя в сторону женщины. Вася знал, что в анализах друга не было ничего запрещенного. Впрочем, как и у многих других одноклассников, но все же просить налить стакан мочи было проще у лучшего друга, чем у едва знакомого не пойми кого. Вот только перед Сашей было вдвойне за себя стыдно. — Ладно, я сделаю, — шепнул Беличенко через плечо. — Класс! Поставь стакан на подоконник, я сразу после тебя зайду. Саша молча кивнул ему, и Васе показалось, что друг был в нем разочарован. Звездкин вновь себя ненавидел.