Слюна с табачным вкусом

Утром Вася проснулся от жуткой простреливающей боли в голове. Она была оглушающей и неожиданной, будто бы сильный удар по голове. Резко распахнув глаза, Звездкин тут же зажмурил их обратно от усилившегося головокружения и сжался, утыкаясь опухшим лицом в горячую подушку. Мальчик мученически застонал, закрывая глаза двумя руками. До этого дня у него никогда не было похмелья. Сколько бы он ни пил, что бы между собой ни смешивал, наутро Вася всегда чувствовал себя нормально или, по крайней мере, не хуже, чем обычно. Однако в этот раз что-то, очевидно, пошло не так. Раньше мальчик и не подозревал, что похмелье — это настолько отвратительно. Неподвижно пролежав лицом вниз еще минут пять, Звездкин все же смог собраться с мыслями, медленно открыть глаза и оглянуться вокруг. С разочарованным вздохом Вася осознал, что до сих пор был у Игоря. В чужой тесной спальне было солнечно и тихо, а еще воняло перегаром. Васины джинсы, смятые и вывернутые наизнанку, валялись у изножья кровати, а свитер болтался где-то на спинке стоящего у окна стула. Мальчик удивленно заглянул под одеяло, понимая, что лежит в одних трусах и футболке, облитой вчера водкой. Звездкин устало и стыдливо вздохнул и, собравшись с мыслями, все же вылез из-под тяжелого пледа. Тело дрожало, голова кружилась, но Вася старательно продолжал натягивать свою одежду. Хотелось поскорее уйти, попасть домой и подумать обо всем, что произошло за последнее время. Вот только для этого сначала нужно было еще как минимум один раз увидеть Шевелева. Игорь нашелся на кухне — он спал, уронив голову на стол и держа в расслабленных пальцах давно потухшую сигарету. Удивительно было, как вообще он не спалил себе волосы — обугленный кончик догоревшей до фильтра сигареты был прямо возле его головы. Звездкин вздохнул и тихо прошел к раковине, трясущимися руками набирая себе стакан холодной воды. Он плохо помнил, что было вчера. Кажется, они оба слишком сильно напились, а что было после — уже совершенно непонятно. В памяти была огромная дыра, а от попыток восстановить порядок событий жутко разболелась голова. Да Васе, если честно, не очень-то и хотелось во всем этом разбираться. Мальчик допил в несколько глотков воду и, тихо пройдя через кухню, закрыл распахнутое настежь окно, из которого тянуло утренним морозом. Игорь так и не проснулся, поэтому Звездкин решил, не прощаясь, просто уйти домой. Это было всяко лучше, чем будить его и вновь контактировать с мужчиной. Мальчик вышел в коридор, нашел в шкафу свою ветровку, рюкзак и лениво натянул на ноги грязные кеды. Ключ лежал на тумбочке рядом, и Вася без проблем почти бесшумно открыл дверь и вышел в подъезд, оставляя квартиру незапертой. Когда мальчик вышел на улицу, стало немного легче — голова хотя бы перестала тянуть режущей болью — и он устало вздохнул, потирая пальцами воспаленные глаза. Вася натворил так много непонятного дерьма, что теперь не знал, как будет с этим разбираться. Весь последующий свой день Звездкин планировал провести, лежа в постели и смотря в сероватый потолок в своей комнате. Воспоминания о разговоре с Сашей за вчерашний вечер как-то затерлись, так что теперь казалось, будто все это произошло вовсе не с Васей, а с кем-то другим. Все это было словно в каком-то странном сне. Однако Вася прекрасно осознавал, что все это было наяву. Родители уже пару часов, как ушли из дома, поэтому Звездкин совершенно спокойно бросил рюкзак куда-то в стену и тут же, в холодном коридоре, стал стягивать с себя тяжелый свитер. Одежда пропахла водкой, сигаретами и, в чем Вася был полностью уверен, Игорем. То ли его шампунем, то ли духами, то ли просто запахом его кожи — Звездкин не мог точно определить, но от него точно воняло другим мужчиной. Чем вообще они вчера занимались? Запах Шевелева был резким и отталкивающим. Нет, он не был каким-то противным, просто вызывал слишком неприятные ассоциации. Вася, в общем-то, обожал, когда после долгих объятий от него пахло Максимовым потом, духами Алисы или же Сашиным шампунем, но сейчас чужой запах раздражал почти до тошноты. Сморщив неприязненно нос, мальчик стянул еще и футболку и понес ком грязной одежды в ванную. Он до сих пор не знал, как ему относиться к Игорю. Стоило ли избегать его, прекращать общение или же просто не обращать внимание. С одной стороны, мужчина был явно ебнутым, но с другой, ничего откровенно плохого он ведь Васе не сделал. По крайней мере, пока что не сделал. Звездкину просто хотелось пореже нарываться на компанию Шевелева. Запустив стиралку, Вася устало глянул на свое отражение в зеркале и тяжело вздохнул. Он вышел из ванной и, глядя себе под ноги, дошел до своей комнаты, где шумно свалился лицом вниз на разворошенную постель. Пролежал он так, практически не шевелясь и не ворочаясь, пару часов точно. Мальчик чувствовал душащее его отчаяние. Вновь казалось, что земля будто бы уходит из-под ног, что вся привычная для него жизнь рушится. Вася ненавидел это чувство, ненавидел навязчивые панические мысли, шепчущие о том, что он все окончательно испортил. Что теперь будет между ними с Сашей? Будет ли Беличенко противно находиться рядом с ним? За что друг будет сильнее его ненавидеть — за само признание или за то, как позорно Вася потом убежал? Быть может, сейчас стоит просто по-быстрому сменить школу, чтобы больше никогда не встречаться с парнем? От накручивания собственных нервов Васю отвлек раздавшийся в кармане громкий — и когда он только успел включить звук? — телефонный звонок. Звездкин, заплаканный и окончательно разбитый, лениво вытащил телефон и попытался сфокусировать взгляд на экране. Вася разочарованно вздохнул, понимая, что это был не Саша.  — Алло? — приняв вызов, хриплым сорванным голосом пробормотал мальчик в трубку.  — Хуем по лбу не дало? — тут же послышался недовольный, но слишком уж бодрый голос Никонова, — Ты вообще где? Вася удивленно нахмурился, оглядываясь вокруг.  — Ну… Дома.  — Почему Саше не отвечаешь? — вздохнул мужчина на другом конце провода, — Он мне звонил, спрашивал, не виделись ли мы с тобой. Звездкин устало простонал сквозь сжатые зубы и перевернулся в кровати, утыкаясь лицом в тяжелую подушку и краснея от стыда. Беличенко, видимо, до сих пор за него волновался и пытался выйти на связь. Но сил, чтобы перезвонить ему, не было никаких. Как оказалось, Вася был просто ужасным слабаком.  — Ты ему все рассказал, да? — спустя минуту тишины понимающе пробормотал Макс.  — Да, — еле слышно всхлипнул Звездкин, отчаянно сжимая веки, — Я просто полный идиот.  — Что он ответил? — сочувствующе поинтересовался Никон, заставляя мальчика тревожно поджать губы.  — Не знаю, я… я просто сбежал, — с сожалением промямлил Вася, а потом вздохнул и перевернулся в постели, — Он что-то тебе говорил? Как думаешь, он злится на меня?  — Да, злится, — усмехнулся Максим, — Как будто ты бы на Сашином месте не злился. Пожалей человека, поговори с ним нормально. Звездкину хотелось едва ли не завыть от отчаяния. Ему было стыдно, страшно, и он совершенно не знал, что делать дальше. Вася тяжело вздохнул и вытер тыльной стороной ладони влажные щеки.  — Мы можем встретиться? — окончательно раскиснув, жалобно попросил мальчик, — Приходи ко мне сегодня? Мужчина тихо усмехнулся в трубку.  — Скинь адрес, после пар зайду, — с улыбкой легко согласился он.  — Спасибо большое, — неуверенно и натянуто улыбнулся Звездкин сам себе, все больше расклеиваясь. Макс бросил небрежное «Ага» и отключился, и Васе ничего не оставалось, кроме как перевернуться на другой бок и продолжать себя накручивать, но теперь с хотя бы небольшой верой в то, что он сможет разобраться во всем благодаря Никонову. И все же Максим был просто замечательным. Звездкин так сильно и нежно его любил, но, по правде, исключительно в дружеском плане. Вася всегда плохо понимал, как отличать дружбу от любви, но в данном случае он был почему-то полностью уверен в природе своих чувств. И сейчас было особенно важно оставаться уверенным хоть в чем-то. Мысли о Никоне слегка привели его в чувства, и мальчик лениво сел в постели, протягивая руку за своей домашней футболкой. В полутемной душной комнате стояла почти гробовая тишина — не тикали даже часы, в которых уже давно нужно было заменить разряженные батарейки. Вася стоял на кухне, освещенной только слабым светом с улицы и тусклой лампой внутри открытой микроволновки, и, задумчиво смотря в стену, помешивал вилкой густую шоколадную массу в большой чашке. Весь день Звездкин был в какой-то апатии и смятении, не знал, куда себя деть и что теперь делать. Он просто сидел в своей комнате и ждал Максима, как будто бы тот был мессией, как будто тот мог самостоятельно решить все его проблемы. Частью сознания Вася, естественно, понимал, что в любом случае действовать ему придется самостоятельно, но все равно бессознательно хватался за Никона, как за соломинку. Он был единственным, кто мог его поддержать и понять. Все это было так жалко. Мальчик вздохнул и поставил две чашки в микроволновку, шумно ее захлопывая и слабыми пальцами выставляя время. Вася чувствовал себя уставшим, разбитым и совершенно запутавшимся. По большому счету, он много сегодня обо всем думал, и пришел к выводу, что ему, в общем-то, уже на все стало плевать. Он всегда мог быстро забить на что угодно, но сейчас это было особенно важно. Теперь, когда самое пугающее и нервозное было уже позади, а сам Вася подуспокоился, стало не так страшно ждать Сашиной реакции. Скорее, просто как-то волнительно. В конце концов, он же все равно ничего уже не изменит? Вася вздрогнул от писка таймера и вытащил прихваткой обе кружки, ставя их на большую тарелку. Встряхнув полупустую банку взбитых сливок, оставшуюся после маминых недавних попыток в выпечку, мальчик выдавил по горке на каждый из кексов. Опустив пустой грустный взгляд на два кривых исходящих паром кекса, Звездкин устало зажмурил глаза. Пол скрипел старыми досками под ногами, когда Вася медленно плелся в свою комнату. Внутри неё уже горел свет, а Максим лежал в постели, завернувшись в тонкий плед и смотря в экран своего телефона. На тумбочке уже стояли две горячие кружки кофе, и Звездкин осторожно поставил рядом кексы, а потом тоже завалился на кровать, поворачиваясь к другу. С каждой их встречей Никонов зарастал все сильнее: теперь у него была почти полноценная борода, которая особенно сильно бросалась в глаза под электрическим светом экрана смартфона. Вася лениво прокатился по матрацу чуть ближе к мужчине и задумчиво запустил пальцы в отросшую щетину. Макс медленно поднял на него непонимающий взгляд. — Ебанулся? — шепнул Никонов, приподнимая левую бровь и откидывая свой телефон за подушку. — Чуть-чуть, — усмехнулся Вася, а потом подлез еще ближе, прижимаясь к теплой груди студента. Максим вздохнул и обхватил его сильными руками в объятия, устало укладывая подбородок на встрепанную макушку. Звездкин расслабленно улыбнулся и уткнулся кончиком носа в мужскую шею, крепко жмуря глаза. Чужая рука медленно зарылась в кудри, и Вася, впервые за день, почувствовал себя более-менее спокойно. Всё же это, как ничто другое, помогало ему собраться с мыслями. — Я не знаю, что делать, — вздохнув, тихо пробормотал мальчик, жмурясь под мужской рукой. Никон цокнул языком и сжал пальцы в его волосах. — Ну, ты в школу завтра пойдешь? — устало закатил глаза студент. — Не знаю… Не очень хочется, — печально прошептал Звездкин, слегка приоткрывая глаза. Но потом Вася неожиданно шикнул, когда друг легко стукнул его подзатыльником. — Значит, ты пойдешь завтра в школу, — со спокойным лицом, не обращая внимания на чужое недовольство, начал мужчина, — Встретишься там с Саней и поговоришь с ним. Пожалуйста, Вася. — Окей, командир, — пробурчал, надувшись, мальчик. Звездкин уткнулся в чужое плечо подбородком и задумчиво поджал губы. Никонов, обрадованный таким послушанием, довольно улыбнулся и вновь погладил по голове. — Все нормально будет. Ты звони, если все совсем плохо, у меня завтра все равно одна пара, — улыбнулся студент, рассеянно перебирая черные волосы. — Да все сто процентов будет плохо, — вздохнул Вася безнадежно, — Какие у меня могут быть шансы? Максим недовольно посмотрел на расстроенного мальчика, а потом уверенным движением притянул за талию. — Долбоеб, — цокнул Никонов, — Мы с тобой сколько общаемся, меньше месяца? А я тебя уже люблю, пиздец как. Вася стремительно покраснел и поднял на студента мигом просиявший взгляд. — И я тебя, — неловко пробормотал Звездкин, крепче обхватывая парня всеми конечностями. Макс рассмеялся, мягко проводя ладонью по его затылку, гладя заднюю сторону горячей шеи и довольно заглядывая в чужое смущенное лицо. Вася так потерянно к нему жался, обнимая и руками, и ногами, и Никон мягко обхватил его подбородок, притягивая голову ближе к себе. Его губы нежно прижались к Васиным, но уже через пару секунд невинный поцелуй перерос во что-то большее. Максим целовался слишком напористо, жарко, и по Васиному подбородку медленно потекла тонкая ниточка слюны. У Звездкина кружилась голова, но он лишь крепче схватился за мужские плечи и обхватил бедрами талию, обвивая, словно коала. Максим забрался ладонями под тонкую домашнюю футболку и провел сильными руками от лопаток до талии. Как только чужие ладони спустились на бедра, Вася несдержанно промычал в поцелуй, чуть выгибаясь в пояснице. Никонов с довольной улыбкой облапал его ляжки, а потом забрался ладонями в задние карманы черных джинсов. Мальчик глубоко втянул носом воздух и резко отстранился от чужих губ, еще больше краснея и пряча лицо в мужской шее. Ноги подрагивали от удовольствия — все-таки целоваться Никонов умел настолько хорошо, что становилось даже не важно, что это был не Саша. Вася тихо простонал, сильнее обнимая мужчину и вешаясь ему на шею. Студент тепло улыбнулся, а в Васиной голове вдруг перемкнуло, заставив мальчика вспомнить то, о чем он давно хотел спросить Никона. И он не нашёл ничего лучше, чем прямо сейчас испортить весь момент этим вопросом. — Слушай, Максим, — прошептал Звездкин едва слышно, понимая, что скажет сейчас самую глупую и бестактную херню в своей жизни, - А ты... ну... сверху или снизу обычно? Максим ещё пару секунд продолжал его обнимать, а потом, осмыслив вопрос, удивлённо распахнул глаза и, бросив на Васю нечитаемый взгляд, вдруг расхохотался. - А тебе это зачем, стесняюсь спросить? - выдавил студент сквозь смех, смущая мальчика ещё сильнее. - Ну... просто научный интерес, - неловко усмехнулся Звездкин, тоже не понимающий, к чему это сейчас было, - Нет, ну если не хочешь, не отвечай, прости. Вася не понимал, почему, но Макс смеялся все сильнее. Чувствовал он себя в этот момент чрезвычайно глупо. Кое-как отдышавшись от смеха, Никон расплылся в улыбке и потрепал чужую голову. - Снизу, - уже спокойно пожал он плечами, вновь вгоняя мальчика в краску. - О-окей, я, наверное, тоже, - вздохнул Звездкин, неловко усмехаясь. Максу, кажется, было очень весело от всего этого разговора. — Вот поэтому мы и не вместе. Вася безнадежно краснел сквозь нервный смех, прижавшись лбом к чужому плечу. На душе стало немного спокойней, и Звездкин лениво потянулся, поверх мужского плеча кидая взгляд на прикроватную тумбу. И тут же мальчик вскочил, принимая сидячее положение и нервно оборачиваясь на друга. — Мать минут через сорок придет, — объяснил он, быстро всовывая в руки удивленного студента кружку уже остывшего кофе. Макс недовольно скривился и тоже сел, задумчиво отпивая горький напиток. — Выгоняешь меня? — грустно вздохнул мужчина, сжимая губы и жалобно смотря снизу вверх. — Радуйся, что хоть кофе дал допить, — фыркнул Вася, закидывая ногу на ногу и беря в руки один из кексов. Никонов вновь вздохнул и лениво отхлебнул большой глоток кофе. На следующий день Вася шел в школу с немного трясущимися руками и сильной опаской, да еще и только ко второму уроку. Не то, что бы первый он проспал — просто решил не идти на него, потому что с утра на него накатила тревожность, которую он все эти сорок минут старался максимально побороть. Получилось, конечно же, скверно. На самом деле, Сашу хотелось увидеть почти нестерпимо сильно. Страх страхом, но Звездкин все же скучал по нему и все еще любил, хотел убедиться, что с ним всё в порядке. Он просто надеялся, что Беличенко тоже по нему скучал. Третий этаж, поворот от главной лестницы налево, кабинет биологии, Васины трясущиеся пальцы, коленки и плечи. Волосы были немного мокрыми из-за накрапывающего на улице дождя, а от холода под свитером бегали мурашки, но дрожал Звездкин совсем не от этого. Всё это было так волнительно. Он надеялся хотя бы на то, что Саша будет сегодня с ним разговаривать. Перед входом в кабинет мальчик пригладил дрожащей рукой всклокоченные кудри и, одернув вниз свитер, боязливо приоткрыл дверь. В классе все было, как обычно: те же люди, те же компании, те же громкие разговоры и летающие по кабинету ручки. Внутри школы все всегда оставалось одинаковым, несмотря на то, как сильно ломалась жизнь кого-либо из учеников, и это, если честно, сегодня слишком раздражало. Даже Беличенко сидел на своем привычном месте, привычно смотря в экран телефона. Место рядом с ним пустовало. Васино место. Мальчик громко сглотнул. На Звездкина, наконец, обратили внимание, и он поздоровался с двумя подошедшими ближе одноклассниками. Однако же все его внимание оставалось сосредоточено на листающем ленту мальчике, сидящем на первом ряду. Кажется, тот заметил пришедшего Васю только после того, как Звездкин неловко сел на стул возле него. Саша тут же вскинул голову, хмуря брови и удивленно окидывая Звездкина быстрым взглядом. — П-привет? — неловко сглотнул Вася, нервно улыбаясь однокласснику. Честно говоря, он не понимал, какие эмоции испытывал Беличенко. Был ли он зол, расстроен или разочарован? На чужом лице было лишь непонимание и усталость - кажется, друг сегодня почти что не спал. Но, только Вася хотел попытаться сказать что-либо еще, как в коридоре громко прозвенел звонок. — Следующим физра, поговорим где-нибудь, — ровным и безапелляционным тоном сказал Беличенко, убирая телефон в карман школьных брюк. Весь урок Звездкин косился на хмурого друга, лениво конспектирующего слова учительницы. Вася чувствовал себя не в своей тарелке, слишком нервно и неуверенно. Саша ведь определенно был им недоволен. Вася ненавидел его разочаровывать. Ему было так тошно от себя, что весь урок он едва ли мог записывать. Мальчик по большому счету лишь делал вид, что что-то писал, потому что сосредоточиться на учебе было невозможно. Но, когда прозвенел звонок с урока, Вася испугался еще сильнее. Его руки дрожали, когда мальчик складывал в рюкзак свои вещи, когда поднимался со стула и выходил из кабинета вместе со всеми из класса. Вот только все из класса при этом болтали, смеялись или смотрели в телефоны, а они с Сашей лишь молча и напряженно шли бок о бок в сторону лестниц. Беличенко придерживал одной рукой свой рюкзак, увешанный нашивками, и смотрел куда-то под ноги, быстро спускаясь по лестнице на второй этаж. Вдвоем они зашли в маленький туалет для младших классов, уроки у которых пока что не начались. Внутри было пусто, и Саша уверенно закрыл дверь на щеколду, бросая рюкзак на стоящий у стенки стул. Вася тяжело вздохнул, садясь на свободный уголок стула и неловко смотря в собственные колени. Очень хотелось закурить, но под чужим взглядом делать это было необычайно неловко. Звездкин поджал губы и нервно притянул к груди свое колено. Беличенко устало оперся о стену рядом, затем медленно скатываясь на грязный кафельный пол. С его стороны послышался такой уставший и обиженный вздох, что от стыда Вася сильнее вжался в свою коленку.  — Зачем ты так поступаешь? — прошептал Саша, откидывая назад голову, — Если всё это была шутка, то мне было нихуя не смешно. Звездкин хотел было хоть как-то поддержать: опустить руку на чужое плечо и погладить, но затем отдернул ладонь и прижал к себе, не зная, может ли он сейчас трогать друга. Может ли он теперь вообще называться Сашиным другом? Мальчик прикрыл ладонью свои глаза, устало откидываясь на спинку стула. — С чего ты взял, что я шутил? — пробормотал Вася безрадостно. — Потому что ты, блять, от меня зачем-то два дня бегал! — вдруг разозлился Саша, повышая голос и бросая на одноклассника разочарованный взгляд, — Я тебе звонил, писал везде… Неужели тебе так нравится меня до слез доводить? В коридоре кто-то застучал в дверь туалета, однако, никто из них даже не обратил на это внимания. У Васи до боли сжалось сердце, а изо рта вырвался тихий болезненный скулеж. — Ты… плакал из-за меня? — нахмурился Звездкин, стыдливо краснея. — Конечно, Вася. Ты же убежал, не объяснив ничего, игнорировал меня, в школу не ходил. Ты просто издевался надо мной, да? — в чужом голосе послышалась дрожь, и Саша громко всхлипнул. Васе было очень стыдно за себя. Все происходило именно так, как и говорил Никонов — он совершенно не думал о других людях, о тех, кому был небезразличен. Все эти два дня он переживал в основном о своих чувствах, но не о Сашиных, хотя ему, возможно, было намного хуже. Всё это время он находился в ещё большем неведении, в мыслях о том, что лучший друг просто издевался. Теперь, осознав все это, Звездкин так сильно ненавидел себя. Звук еще одного нервного всхлипа заглушил звонок на урок. — Саша, прости меня, ну пожалуйста. Я идиот, — слезливо просил Вася, спускаясь со стула на пол и садясь напротив друга, — Я так боялся, что ты меня отвергнешь и возненавидишь, я даже не подумал о том, каково тебе. — Ты никогда обо мне не думаешь, — уже сквозь слезы пробормотал мальчик, - Ты даже не замечаешь, как больно мне делаешь. Звездкин жалостливо скривился и все же подвинулся ближе, неуверенно кладя руку на чужое колено. Не встретив в ответ сопротивления, он потянулся навстречу мальчику и неловко обнял его за плечи, притягивая к себе. Эти объятия были такими хрупкими, смущенными и робкими, но Вася правда старался передать через них всю свою нежность. Беличенко не ответил на объятия, но бессильно уронил голову на чужое плечо. Вася дрожащей рукой погладил его лопатки, внутренне умирая от мысли о том, что до такого состояния Сашу довёл именно он. Сердце болезненно кольнуло в груди. — Я так тебя люблю, — шепнул Звездкин, осторожно сжимая друга в руках. Саша громко и почти истерично всхлипнул сквозь зубы и поднял на мальчика недовольные заплаканные глаза. — А как же Максим? — неуверенно пробормотал он, как-то потерянно вглядываясь в чужое лицо. — Максим никогда мне не нравился, мы просто друзья. — Но… ты же сам мне говорил? — окончательно растерялся Саша, непонимающе смотря прямо в глаза. — Это ты сам додумал, вспомни, — пожал плечами Звездкин, неловко краснея, — Я просто не стал спорить, потому что боялся тогда признаться. Беличенко ненадолго задумался, а потом устало вздохнул, роняя на стену тяжёлую голову. — Пиздец. Вася, все же немного осмелев, прижал парня еще ближе к себе и случайно немного завалился на него, вжимаясь своей грудью в чужую. Саша был каким-то смущенным, растерянным и неуклюжим, но его так сильно хотелось обнимать, тем более, он даже не отталкивал и не возражал. Звездкину было больно видеть его таким слабым, потерянным и печальным, и он надеялся, что сможет хоть как-то поддержать. Спустя минуту-две бессмысленного созерцания стены, Саша наконец отмер и опустил на друга взгляд. — Кажется, мы оба долбоебы, — заключил Беличенко, неловко усмехаясь. — Я — уж точно, — вздохнул Вася, утыкаясь носом в чужой висок. — Нет, серьезно. Можно ведь и я кое в чем признаюсь? — грустно улыбнулся Саша, и Звездкин только неуверенно кивнул в ответ, — Ты мне год назад очень нравился. Вася тут же покраснел, испуганно поднимая на друга взгляд, а воздух в его легких моментально стал обжигающим. — А потом было то видео с Никоном, и ты начал всем доказывать, что не гей, — усмехнувшись, продолжил Беличенко, — Я думал, ты гомофоб, и со временем симпатия пропала. Да еще и Алису встретил. Вася шокированно распахнул шире глаза, чувствуя, как немеют конечности. — Т-ты сейчас серьезно? — еле слышно промямлил мальчик. — Абсолютно, — тяжело вздохнул Саша, — Потом я увидел тебя под Лирикой, да ты еще и каминг-аут сделал, и… ну, я понял, что снова влюбился. Саша развёл руками. Кажется, он также, как и Звездкин, был в каком-то шоковом состоянии. Васе хотелось расплакаться. Он ничего не понимал, а в больной голове стоял только тупой перманентный гул. Все это не укладывалось в его голове, он не мог во все это поверить. Хорошо было, что в это время Звездкин сидел на полу, а не стоял: колени дрожали так, что слабые ноги бы не выдержали. — Я… я, — мальчик не мог даже нормально ответить, лишь глупо хватал ртом воздух и потерянно смотрел на друга. Глубоко вдохнув, он прошептал сорванным голосом, — Я ничего не понимаю. Саша нервно сглотнул, вытирая рукавом мокрые глаза, из которых продолжали медленно катиться слезинки. Только теперь он как-то вяло поднял руки и обнял друга в ответ, сильнее прижимая его к себе и бледнея лицом. Вася был шокирован, а еще хотел все-таки покурить, но сил, чтобы вылезти из объятий, не было. — Ты хочешь сказать, — немного отдышавшись, Звездкин все же смог выдавить из себя слова, — Я тоже тебе нравлюсь? Сказать это оказалось невероятно сложно. Беличенко пятнами покраснел и неловко закусил губу, однако, почти сразу кивнул, потупив взгляд в пол. А васино сердце в это время точно пропустило как минимум один удар. Мальчик зажмурился и спрятал лицо в чужой шее, нервно в нее дыша и пытаясь успокоиться. Ему просто не верилось. Как такое вообще могло быть: все это время он ведь даже ничего не замечал. А может, просто не обращал внимания? Однако, несмотря на то, что у Звездкина все это не укладывалось в голове, в его груди уже затеплилась щемящая радость. Васин мир был окончательно разрушен. Звездкин крепко сжал зубы и повис на чужой шее, вжимаясь в друга и душа своими объятиями. В итоге они оба уже полностью завалились на пол, пропахший туалетом и старой пылью, и Вася смог переплести с одноклассником еще и ноги, прижимаясь крепче. Он вцепился мертвой хваткой, но Саша, кажется, и сам был не против: лишь обнимал в ответ и гладил спину, плечи и лопатки, зарываясь в волосы своим по-собачьи холодным носом. Все тело пробили мелкие мурашки, и Звездкин едва удержался от того, чтобы заскулить. Все это время он ведь даже не мечтал о взаимности. — Пожалуйста, давай встречаться, — как только дрожь во всем теле прекратилась, задыхаясь, попросил он. Саша нервно рассмеялся, и Звездкин заметил, что не у него одного в это время так сильно тряслись руки. — Ладно, давай, — улыбнулся Беличенко, вновь пытаясь вытереть слезы. Вася, вновь распираемый счастьем, уже самостоятельно — рукавом своего большого свитера — вытер от влаги любимое лицо. И, боже, он пообещал себе с этих пор как можно реже заставлять Сашу плакать.