***
Чимин сдержал своё слово. Он не поверил и даже не собирался верить. Юнги против не был. Пак мальчишка. Несмотря на его возраст, он до сих пор всего лишь мальчишка. Преданный мечтам, любопытный, доверчивый и открытый. Любящий разговаривать, задавать много вопросов, иногда даже заранее зная ответ, крайне неспокойный и добрый. Чимин одновременно любит и тишину, утопая в ней, когда сердце и душа требуют спокойствия, и активность, выплёскивая всю свою энергию, пока сил не останется даже на то, чтобы держать глаза открытыми. Юнги совсем недавно обратил внимание на его внешность. Он выглядит невинным, светлым и наивным. Мин мог бы сравнить его с ангелом, но Чимин активно отрицает любые сходства, когда речь заходит об этом. «Ангелы сильны во всех смыслах, я думаю. Они на многое способны, а я слаб, разве нет? Посмотрите на меня. Я не обладаю ни физической, ни духовной силой. Я мало на что способен, а они защищают людей, помогают им». Юнги тогда согласился сразу. «Ты очень пугливый и наглый. Святые существа не бывают такими». Если говорить откровенно, то тогда Пак затаил обиду на альфу, пробурчав что-то, будто проклиная. Таким образом, Мин потерял любую ассоциацию с ним. Чимин — это просто Чимин. А Ильхён продолжает очаровывать. Омега осторожен, внимателен и по-прежнему привлекателен. Юнги, если уже можно так сказать, симпатизирует ему, чаще даря внимание, лёгкие беседы и улыбки, раскрывая разные темы при диалогах и становясь всё ближе. С Чхве как-то легко. Он не требует много информации, часто молчит, позволяя просто посидеть вместе в тишине, и это играет важную роль, потому что Мин всегда хотел так: просто сидеть, молчать, разглядывать природу вокруг и не беспокоится о том, что собеседник пытается вытянуть ту информацию, которой сам Юнги делиться не хочет. За всё это время Ильхён узнал не так уж и много, но хоть что-то. Он рад даже этому. Как и отец Юнги, император Мин. Он прекрасно видит и слышит, когда ему докладывают, что Юнги вновь проводит время с Чхве. Ильхён явно нравится наследнику, что само по себе говорит о том, что у императорского рода Мин есть хорошее будущее. Может ли это не радовать? Очевидно, что нет.***
Юнги стоит, сцепив руки за спиной, как обычно, и легко улыбается, слушая болтовню этих двоих. Они игриво спорят о чём-то, постепенно переходя к рассказу каких-то историй из жизни вне дворца. Мин стоит рядом и просто слушает, хмурясь, когда до него не доходит смысл какой-либо шутки, и редко вставляет свои комментарии. Беседа выходит слегка повседневной, забавной и даже приятной, пока речь главным образом не заходит о наследнике. Вот тут альфа хмурится и даже злится. Он не любит, когда его обсуждают. Особенно при нём самом. Ладно за спиной: болтайте, что хотите, пока никто не знает — наказания не будет, но стоит сказать что-то не то при наследнике и этого наказания не избежать. Ещё больше раздражения приносит обсуждение его отношений с Ильхёном. «Во время замолчать — золотое умение, не считаете?» — непринуждённо кидает он, усмиряя пылкую беседу уже друзей, кажется. Наступает неловкая тишина, ибо темы для разговора резко закончились и сильно ограничились, поэтому появление Ильхёна играет неплохую роль. Омега быстро находит что-то нейтральное, не способное задеть кого-либо из присутствующих. — Какое имя у этой кобылы? Или это конь? — спрашивает он, указывая в сторону Имы. Юнги осматривает свою лошадь, но молчит, поэтому за него отвечает конюх. — Има. Это кобыла. — проговаривает он, немного преклоняя голову. — Не менее прекрасное имя, чем само животное. Чья она? Ваша, Ваше Высочество? — поворачивая голову к Юнги, интересуется юноша, а Мин кивает, продолжая оглядывать кобылу. Она спокойно стоит в стойле, высунув голову и наблюдая за хозяином. — Ты уже кормил её? — спрашивает Юнги, поворачивая голову к Хосоку. — Нет. Вы сегодня будете во дворце? Мне стоит…? — начинает конюх, но его перебивают. — Нет. Просто подготовь её. — просит, хотя скорее приказывает альфа и смотрит на Намджуна, — Отец сегодня сильно занят? — Нет. Вам следует вернуться раньше, чем обычно. У него сегодня, кажется, не очень хорошее настроение. — отвечает Ким, пока Хосок выполняет поручение. Чхве молча стоит, наблюдая за происходящим. Он бы очень хотел попроситься вместе с наследником. Ему давно хотелось посмотреть на места, где часто бывает Юнги, помимо сада, в котором они часто проводят время вместе. Но напрашиваться — это плохо. Он может разонравится наследнику, чего уж точно не хочет. — А теперь напомни мне хоть один случай, когда я слушался таких советов? — немного игриво хмурится Мин, покачиваясь. — Ни одного не было. — тяжело вздыхает Намджун и поджимает губы, — Но Вам не следует гордиться этим. — Горжусь я далеко не этим. Юнги кивает сам себе и наблюдает за тем, как Хосок готовит кобылу и как Намджун тихо ведёт какой-то диалог с омегой, что-то объясняя и даже посмеиваясь с каких-то доводов Ильхёна. Это слегка мозолит глаза, поэтому он громко прочищает горло, наконец седлая готовую лошадь, и покидает дворец.***
Чимин держится в седле уверенно, сосредоточенно смотря перед собой и стараясь не горбиться. Има ходит по кругу, а Пак считает секунды того времени, которое обходиться без каких-либо замечаний Юнги. К слову, Мин очень строг и груб, но из него выходит очень хороший учитель, поэтому омега настолько уверен, что делает всё правильно, пока не слышит ничего от альфы. — Спина. — задумавшись о своём и на пару секунд сбившись со счёта, слышит Пак в свою сторону хриплым голосом. Он раздражённо шипит, выпрямляет спину и тихо шепчет: — Девяносто восемь секунд. — отсчёт начинается заново и Чимин разворачивает кобылу, теперь шагая по кругу против часовой стрелки, потому что голова начинает кружится. Мин продолжает наблюдать, ни на что не отвлекаясь и полностью отдавшись своему делу. Чимин так не умеет. Несмотря на его сильное желание, он легко отвлекается, начиная о чём-то мечтать и неосознанно допуская ошибки, о которых тут же сообщает Юнги. — Спина, Чимин. — вновь слышится строгий голос альфы. — Да чтоб тебя! — ругается Пак, останавливая кобылу и устало опуская голову. Он немного вымотался. Хочется отдохнуть, а после продолжить, поэтому он поднимает глаза на Мина, что через пару минут прямого контакта глазами, даёт знак рукой, приказывая омеге спуститься и немного передохнуть. Чимин спрыгивает, поглаживая Иму и направляется к Юнги, что присаживается на широкий корень дерева, выглядывающий из земли. Омега подходит ближе и садится рядом, прикасаясь рукавами своего одеяния к чужому. На земле сидеть уже достаточно прохладно, поэтому только так. Пак шмыгает носом и, притянув ноги к груди, укладывает на коленки голову, повернув её к альфе. Мин успешно игнорирует его взгляд на протяжении пяти минут, а после смотрит в ответ. Чимин молча поджимает губы и как-то слишком тяжело вздыхает, оглядывая чужое лицо. Юнги на подобное лишь щёлкает ему по лбу, вынуждая младшего легко улыбнуться, и проговаривает: — Не смотри на меня так пристально. — На красивых людей хочется смотреть. Так почему нельзя? — не скрывая коварной улыбки, говорит Пак и быстро поигрывает бровями. Мин корчит лицо и фыркает, отворачиваясь, — Что, неужели сильно плох? — Слишком банально. — проговаривает он и снова поворачивается, наблюдая за тем, как Чимин дёргает носом и шмыгает, немного встряхивая головой, потому что чёлка лезет в глаза. Омега смотрит на Мина и вновь начинает улыбаться. — Я настолько красив, что Вы глаз не можете оторвать, да? — Вот уж точно. Чимин улыбается ещё шире и поднимает голову, обращая всё своё внимание на кобылу. Наступает тишина. Привычная спокойная тишина, какая бывает у этих двоих. Пак прикрывает глаза и расслабленно выдыхает, приподнимая голову. На улице прохладно. Холодный и слабый ветер задевает кожу и заставляет листья деревьев шелестеть, срывая единицы из них и унося куда-то в сторону. Ранняя осень не менее прекрасна, чем что-либо ещё. Небо пасмурное, но позволяющее солнечным лучам достигнуть земли и коснуться природы. Совсем скоро наступит сезон дождей, а после совсем похолодает и, возможно, в столице выпадет снег, украсит её белым цветом. Мин вздыхает так же облегченно и расслабленно, как Пак, выпрямляя одну ногу и смотрит в сторону. Хочется произнести что-то, дать толчок к разговору. Просто бросить какую-то фразу, чтобы Чимин начал говорить, и вновь замолчать. — Тэхён-и говорит, что если зима украсит столицу снегом и на лужах появится лёд, то первым делом он будет надеяться, что я подскользнусь и упаду на какого-нибудь альфу, а после начну встречаться с ним. — начинает Пак, — У них с Чонгуком всё прекрасно. Он каждый раз говорит мне о том, как это чудесно — иметь с кем-то отношения. Хочет, чтобы я тоже влюбился в кого-нибудь и мы парочками ходили по столице. Юнги молча слушает и смотрит на младшего, что, кажется, не рад тому, что рассказывает. Он выглядит немного подавленным, опустив голову к земле и изучая траву под ногами. — А я не хочу. — помолчав пару секунд, утверждает Пак, — У них много проблем. — У кого? — не выдержав долгой паузы, интересуется альфа. — У пар. Они же обязаны друг другу. Любить, например. А что делать, если я не испытываю таких чувств? Не хочу быть ответственным за это. Да и ссоры эти. Слишком сложно. — мотает головой омега, поджимая губы, и поворачивается на Юнги, что тихо смеётся со слов младшего. — Ты всё больше и больше меня поражаешь. — Чем же? — Этой черепушкой и складом ума в ней. — Мин пару раз легонько стукает пальцем по лбу омеги, вынуждая младшего нахмуриться. Пак берёт чужую руку и опускает, нахмуренно смотря на её хозяина. — Всё у меня в порядке с головой. Просто мы мыслим совершенно не похоже. — оправдывается парень. — Разве я говорил, что с ней что-то не так? — альфа приподнимает брови и вытаскивает ладонь из чужой хватки, складывая руки в замок, — Ты совсем ещё ребёнок, если не учитывать твой возраст. — Не ребёнок я. — Он самый, Чимин-а. — как-то очень по-доброму тянет Мин и легко улыбается. Пак смотрит недоверчиво, будто подозревая в чём-то. Он молчит секунд пять, а после вновь коварно улыбается, наклоняя голову в бок и немного придвигаясь. — Как скажешь, хё-ё-ён? — Юнги продолжает добро смотреть, даже не пытаясь как-то нагрубить и поругать из-за такого обращения, пока Пак ластится ближе, осторожно беря старшего за ткань рукава и сжимая её, — Ты же не против, хё-ё-ён? — Вставай. — внезапно меняя голос и взгляд на более строгий, альфа треплет младшего по волосам и встаёт, делая пару шагов вперёд, — Ты отдохнул. Чимин встаёт следом, продолжая счастливо улыбаться, и шагает к кобыле, готовясь вновь считать секунды до каждого замечания альфы. Теперь у него есть старший брат. Тот самый, которому он будет надоедать, повторяя за Чонгуком, что постоянно провоцирует Пака. И ему уже плевать, если альфа против такого обращения к себе. Чимина это не волнует. Пускай для Юнги он станет противным ребёнком, младшим братом, от которого ему не избавиться.***
Тэхён бегает глазами по прохожим, немного задерживаясь на детях и поглаживая руку Чонгука, пальцы которой переплетены с его. Они сидят на лавочке и просто отдыхают, наблюдая за тем, что происходит вокруг. Ничего интересного, но приятно вот так отдыхать со второй половинкой, ни о чём не беспокоясь, лишь сжимая руки друг друга и вдыхая аромат, иногда прерываясь на лёгкие поцелуи. Спокойно, тепло друг от друга и будто-то бы необходимо, словно кислород. Вместе хорошо. В частности Тэхёну, поэтому он каждый раз хочет поделится этим с лучшим другом, уверяя, что ничего лучше в целом мире нет. Пак не верит ему никогда, потому что просто не понимает, что такого может быть в простых посиделках без дела, лишь прикасаясь к кому-то. Но Ким уверен, что придёт время и он поймёт. Хочется, чтобы Пак поскорее понял всю прелесть, поэтому начинает молиться о том, чтобы Чимин свалился на голову какого-нибудь симпатичного альфы, чтобы вот также сидеть, а потом рассказывать ему о своих чувствах, да светиться от счастья. «Чимин-хён не готов к отношениям, не думаешь? Он старше нас, но всё равно не готов. Думаю, нам стоит позволить этому течь своим течением, хён.» — эти слова однажды сказал Чонгук, когда Ким указал на какого-то альфу: «Как думаешь, Чимину понравится вон тот?». Может оно и так. Не стоит ничего торопить. Это его дело и оно совершенно не касается кого-то, кроме самого Пака и его будущего мужа. Тэхён в тот день согласился с Чоном, но продолжил искать кого-то ещё в толпе. Вполне естественно, что Чонгук не был доволен тем фактом, что Тэхён разглядывает других альф, иногда вслух подмечая их плюсы. Это была причина их второй серьёзной ссоры, но всё разрешилось, поэтому Ким перестал так много рассуждать о поиске кого-то своему лучшему другу и подвёл итог:«Я просто буду держать кулачки за его скорейшую встречу с кем-нибудь симпатичным и обретению такого же счастья, как у нас с тобой, Чонгукки». Тэхён долго следит за тёмноволосым мальчишкой, что тянет своего отца, как предполагает Ким, за руку, пока сам мужчина говорит с одним из своих знакомых. Он держится двумя руками за большую ладонь и тянет её в сторону, тратя на это все свои силы. Мальчишка опирается на ногу мужчины, повисая на руке взрослого и постоянно повторяя просьбу пойти дальше, а не стоять на месте. Тэхён легко улыбается, поднимая голову с плеча Чонгука и через какое-то время ловя взгляд малыша. Омега отпускает руку альфы, махая мальчишке и широко улыбаясь. Работает так, как ожидалось. Малыш успокаивается и становится ровно, наблюдая за Кимом и легонько махая ему в ответ. Чон сидит рядом и смотрит на своего хёна, иногда повторяя за ним и улыбаясь мальчику, но тратит куда больше внимания на старшего. Проходит минут пять, после чего малыш с отцом уходят, а Тэхён провожает их взглядом. — Ты милый, хён. — срывается с уст Чонгука, заставляя Кима повернуться и широко улыбнуться. Младший кивает в сторону, куда ушли отец с сыном, и с широко раскрытыми глазами смотрит на Тэхёна: — Хочешь нам такого же малыша? — Что? — тут же переспрашивает старший, округляя глаза и поражённо смотря на Чона, что не сдерживается от доброго смешка. — Ты был бы отличным папой для нашего сына. — Ким продолжает удивлённо смотреть на младшего, кажется, не понимая того, к чему эти слова. В голову тут же лезет сценка, как Чонгук стоит около какого-то мужчины, что торгует печеньем или чем-то подобным, и держит за руку маленького мальчика, затем поднимая его на руки и вместе указывая на продающуюся вкусность. Ким же в этот момент стоит поодаль, а затем ловит взгляд Чона, что улыбается, повернувшись корпусом к нему, и говорит что-то малышу, указывая на Тэхёна. Всё кажется таким реалистичным сном, что Ким прикусывает губу. — Прекращай! — очнувшись через несколько секунд, Ким бьёт Чонгука по ноге и отворачивается в сторону, пытаясь скрыть свою улыбку. Приятно слышать такое, да и представлять тоже. Кажется, теперь Тэхёну известна причина, по которой этой ночью он не будет спать. Чонгук тихо смеётся и обнимает старшего со спины, утыкаясь носом в шею и замолкая.***
— Прошло два дня, а я до сих пор думаю об этом. — сам себе шепчет Тэхён, спокойно выходя из общежития для прибывших омег. Юноша поднимает голову к небу, как на его плечо внезапно ложится чья-то рука, вынуждая вздрогнуть. — О чём думаешь? — спрашивает господин Ким, с улыбкой смотря на сына. — Да так, пап… — уклончиво выдаёт Тэхён и шмыгает носом, отворачиваясь и сразу пытаясь перевести тему: — Сегодня прохладно, да?.. — Да, но не переводи тему. Что тебя беспокоит? — спрашивает Сокджин, немного нахмурив брови. Мужчина никогда не любил, когда от него утаивают какие-то тайны, которые не дают спокойно дышать, беспокоят или тревожат. Он искренне хочет помочь и потому часто подставляет своё плечо, на которое можно прилечь и потосковать, выплакаться и просто положиться. Ким нервно выдыхает, прекрасно понимая, что отец от него вряд ли отстанет, потому что Тэхён — его единственный родной сын, что является причиной, по которой Сокджин не успокоится до тех самых пор, пока не узнает, что беспокоит омегу. — Ничего серьёзного. Просто глупые мысли. Честно. — пытается, как может, но в ответ получает лишь нахмуренные брови отца, поэтому начинает говорить как есть: — Из головы не вылазят кое-какие слова одного человека… — Обидные? — Нет. Совсем нет. Они скорее… Ну… — ему не удаётся найти подходящие слова, поэтому он просто замолкает. А какие эти слова Чонгука? Желанные, трепещущие, затрагивающие частичку души, до безумия приятные и пугающие от того, что хочется, чтобы они были правдой? Но не рано ли думать о детях? — Кто их сказал тебе? Чимин-и? — задаёт вопрос Джин, приобнимая сына. — Нет. — юноша вновь замолкает, опуская голову и решая, стоит ли говорить, что они принадлежат его альфе. — И как его имя, солнце? — вдруг спрашивает мужчина. Тэхён поднимает глаза, видя совсем-совсем добрую улыбку, наполненную любовью и пониманием. Сокджин, кажется, уже понял, кто сказал. Отпадает любое желание оставить всё в секрете, потерпеть ещё немного. — Чонгук. — честно говорит омега и сразу поднимает репутацию своего парня в глазах отца: — Он добрый, отзывчивый и заботливый. — Я знаю. Ты плохого себе не найдёшь. — улыбается Ким старший и вздыхает, — И что он сказал? — Что я был бы отличным папой. Не лучше тебя, конечно… — немного смущённо улыбается Тэхён и опускает глаза на свои руки, скреплённые перед грудью. — Кажется, он очень хорошо тебя знает. — мужчина игнорирует последние слова сына. — Наверное. Но дело в том, что я не могу перестать думать об этом… Чонгукки немного младше меня, но он искренний. И говорил так серьёзно, будто знает моё будущее. Но вдруг я не оправдаю его слов? — подавленно произносит Ким младший, — Как думаешь, я смогу стать хорошим отцом в будущем? — Сможешь. — уверяет Сокджин и, помолчав несколько секунд, начинает: — Совсем недавно я хотел, чтобы вы с Чимином поскорее нашли опору и постигли чувство любви, ха-ха… Сейчас я хочу оттянуть этот момент. Ты всё ещё маленький Тэхён-и. Мой маленький и несмышлёный Тэхён-и… — Ты говоришь так, словно уже старый дедуля, а я давно ушёл из дома нянчиться со своими детьми и ты до сих пор не можешь привыкнуть к тому, что я вырос. — эти слова вызывают смех у старшего, а в последствии и у самого Тэхёна. Они смеются ещё несколько минут на эту тему, а затем мужчина интересуется Чимином. — Он тоже влюбился в кого-то? — Думаю, нет. Он избегает отношений. — уверяет Ким младший. — Эх, Чимин-а, вроде мой старший сын, но всё ещё ребёнок. — проговаривает он, заставляя сына широко улыбнуться. Чимин его единственный лучший друг, он уже словно родной брат, поэтому приятно слышать, как отец называет Пака своим старшим сыном. Пускай и не родной, но Чимин уже часть их семьи. Это греет душу настолько же сильно, как и слова Чонгука.***
Небо совсем потемнело, закрывшись тучами, что обещают дождь ещё с самого утра, но так и не проронили ни капли на землю. Звёзд не видно совсем, как и луны. Но тем не менее, на улице не сильно темно. Юнги спокойно шагает в сторону дворца вместе с Ильхёном. Они возвращаются с очередной лёгкой прогулки, вновь молча и с достаточно хорошим настроением. Пара шагает медленно, чему Чхве бескрайне рад, потому что хочется провести ещё немного времени в компании наследника. Они идут вровень, сохраняя небольшую дистанцию между друг другом, которую Ильхён очень сильно хочет нарушить. Юнги очаровывает его. Он смел, образован и надёжен. Омега полагает, что не привередлив, хотя и не знает точно. Но Мин всё равно будет нравится ему, даже если будет груб и высокомерен, он думает. Ильхён просто влюблён в наследника и, кажется, ничто не помешает ему продолжать пытаться сблизиться. Он считает это чистой любовью: когда тянешься к человеку, хочешь остаться с ним навсегда, узнать всё до мельчайшей детали, заботиться и дарить ему счастье. Разве он не прав? До дворца остаётся совсем немного, поэтому омега чуть сбавляет шаг и быстро ищет какую-то нейтральную тему для короткого разговора. Короткого, но способного на немного задержать Юнги, когда они покинут сад и будут вынуждены разойтись, пожелав друг другу спокойной ночи. Темы так быстро не находится, поэтому омега выдаёт то, что крутится на языке: — Я бы очень хотел побывать вне дворца и посмотреть на столицу. — выходит резко, но Мин не обращает на это внимания, лишь открывая глаза, которые прикрыл пару секунд назад, наслаждаясь прохладным порывом ветра, что нежно гладил кожу лица. Вновь повисает пятисекундная тишина, а после наследник наконец отвечает что-то. — Побываешь однажды. — просто проговаривает он. — Вы сможете пообещать мне это? — решается спросить он, когда пара останавливается. На этом месте нужно разойтись по своим покоям. Юнги поворачивается корпусом к омеге и молча смотрит в чужие глаза, вынуждая Ильхёна решить, что вопрос вышел слегка неуместным. — Хочешь, чтобы пообещал? — Я доверяю Вам, поэтому буду уверен в том, что моё желание сбудется, если услышу Ваше обещание. Оно подарит мне надежду. — объясняет Чхве, немного опуская голову. Юнги держит руки за спиной и молча стоит, обдумывая. — Я не даю обещаний. — утверждает Мин, а Ильхён легко улыбается, поднимая глаза. — Может осчастливите меня всего одним, Ваше Высочество? — не сдаётся юноша, а Юнги ухмыляется, удивляясь появившейся настойчивости омеги. Он делает шаг ближе и наклоняется к чужому лицу, уверенно смотря в чужие глаза и видя лёгкий испуг от резких действий. — Я не изменяю своим принципам. — говорит он, замечая как омега задерживает дыхание, — Спокойной ночи, Ильхён. Мин отстраняется и обходит окаменевшего юношу, достаточно медленно ступая в сторону своих покоев. Чхве поворачивается, провожая взглядом наследника и позволяя ему почувствовать на себе внимание чужих глаз. Кажется, он немного перегнул палку, когда настоял на своём. Это был перебор, поэтому сразу, как только Его Высочество исчезает с глаз, омега быстро направляется в свою комнату, по приходу в которую тут же останавливается, сильно прикусывая губу. — Дурак! Дурак, дурак! — со злостью шепчет он на себя, сжимая кулаки и топая ногой, — Это было слишком! Парень хватается за голову и резко приседает, продолжая в уме корить себя за неосторожность и поспешность в действиях. Он очень долго старался понравится Юнги, медленно шагал навстречу, пытаясь очаровать, а сейчас сделал неверный шаг, отступив от наследника. Ему снова придётся осторожничать, часто молчать и не давать волю простым периодическим вопросам, которые возникают в голове. Он больше не сможет вести себя настолько же раскрепощённо, как было до этого момента. Теперь всё почти заново. Хочется заплакать, но он сдерживается, вставая, успокаиваясь и начиная готовиться ко сну.***