***
В комнате относительно темно, она освещена лишь одной свечой, стоящей на столике недалеко от кровати. На улице поздняя ночь, сопровождаемая прохладным ветром и стрекотанием сверчков. — Ваше Величество… — омега запрокидывает голову, пуская тихий стон и сжимая руки на плечах альфы. Юнги сильнее мнёт чужие ягодицы и ускоряет движения, дыша в чужую шею и периодически касаясь нежной светлой кожи губами. Покои императора постепенно наполняются более громкими стонами и всё сильнее чувствующимся запахом секса. Ильхён сидит на бёдрах альфы, двигаясь расслабленно, и водит руками по чужим плечам, спускаясь то на грудь, то добираясь до лопаток. Юноша наклоняется и прижимается сильнее, стараясь стонать на чужое ухо и возбуждая сильнее с каждым разом. Мин на действия парня реагирует скупо, лишь ускоряя темп и чуть сильнее сжимая в своих руках тело. Омега прикусывает губу и обхватывает шею императора, когда альфа резко меняет положение, кладя Ильхёна на постель, нависая над ним и закидывая чужие ноги себе на плечи. Омега стонет громче, откидывая руки на постель и сжимая её. Парень прикрывает глаза и выгибается, утопая в удовольствии, когда Юнги с каждым разом двигается сильнее, приближая обоих к оргазму. Спустя несколько минут Мин наклоняется ниже, отпуская чужие ноги и позволяя омеге обхватить себя ими, а затем забыться и с силой сжать волосы альфы на затылке, отпуская громкий стон и кончая на свой живот. Юнги продолжает двигаться, спустя пару минут изливаясь в юношу и замедляясь. Ильхён прижимает императора к себе, ведя рукой по чужой спине и сильнее сцепляя ноги. Мин тяжело дышит вразнобой вместе с омегой, прекращая двигаться и сцепляясь. Пара лежит несколько минут, после чего Юнги расцепляет руки Ильхёна и ложиться рядом на спину. Чхве послушно лежит около несколько секунд, а затем укладывает голову на плечо альфы, поместив руку на его грудь.***
— Ты сейчас в обморок упадёшь, Чимин. Прекрати, ты уже выучил танец. Ты выучил его еще вчера. Зачем так мучаешь себя? — Бэкхён сидит на траве и смотрит на Пака, который уже третий час после их совместной с другими ребятами тренировки продолжает репетировать. На улице жарко. Сегодня действительно невыносимо жарко, поэтому Пён спрятался в тени, с тяжестью на душе наблюдая за Чимином. Он вымотан, он вспотел и по нему видно, что он устал, но парень не сдаётся. — Я не хочу допустить ошибку. Тем более я пообещал вам, что не опозорюсь. — проговаривает младший, вновь повторяет одно из основных движений и резко останавливается, допустив ошибку, — Чёрт! У меня не выходит это движение. Как оно делается? Чимин поворачивается к хёну и пытается показать, но сбивается и пробует снова, опять делая что-то неправильно. Бэкхён внимательно смотрит, понимая ошибку и тяжело вздыхает, вставая и подходя ближе к омеге. Парень берёт его руки в свои и заглядывает в чужие глаза, надеясь, что его сейчас услышат. — У тебя не выходит, потому что ты слишком сильно стараешься. Ты устал и тебе нужно отдохнуть. Пойдём перекусим где-нибудь, а затем ты снова повторишь. — предлагает старший. — Хён, я не голоден. — Ты не ел с самого утра. — аргументирует парень, зная, что Чимин пришёл на общую репетицию не положив в рот и кусочка еды. — Но я правда не хочу есть. По-крайней мере сейчас. — Ладно, хорошо. Иди просто прогуляйся, успокойся и отдохни, а затем, часика через три, приходи снова сюда. Я буду ждать тебя здесь и вместе последний раз повторим. Договорились? — Ладно. — Только пообещай мне, что не станешь репетировать сам, как только я исчезну из вида. — просит Бэкхён, вынуждая Пака пустить лёгкий усталый смешок. — Обещаю.***
Время уже вечер. Юнги завершил все свои дела, поэтому сейчас, пригласив к себе Намджуна — с недавних пор его правую руку, Мин расслабленно сидит в излюбленной беседке, разглядывая вид, и пьёт горячий напиток. Ким расположился напротив него, изучая поверхность чая в своей посудине, поскольку Мин попросил его составить компанию. Отказывать императору не в приоритете. — На Вашем праздновании будут танцоры. Их пригласили специально для Вас. Они лучшие из лучших. — говорит Намджун, меняя течение разговора, что до этого момента был лишь непринуждённой беседой ни о чём. — Я не сомневаюсь. — спокойно отвечает юноша, — Как будет проходить сама коронация? — Первым делом на Вас наденут корону во дворце, затем Вас пронесут по главной улице. На этом, пожалуй, сама коронация закончиться. После будет празднование. Народ будет праздновать неделю, во дворце же, по Вашему желанию, всего три дня. — перечисляет Ким, поглаживая посуду. — Всё как надо. — Волнуетесь? — выдержав недолгую паузу, интересуется мужчина. — Нет. — Волнение не входит в Ваши обязанности, верно? — Верно. На некоторое время повисает тишина. Юнги уходит куда-то в свои мысли, продолжая разглядывать водную гладь и красивое дерево над ней. Намджун недолго наблюдает за императором, затем, следуя его примеру, погружается в себя, периодически отпивая чая. Мин действительно спокоен и совершенно не переживает, хоть это и является самым волнующим событием в его жизни. Его должно будоражить, немного пугать, возможно. Но он по-настоящему умиротворён и вовсе не нервничает. Завтра с самого утра начнётся коронация и будет длиться целый день до позднего вечера. Почему-то в голову лезут воспоминания. Юнги проматывает всё происходящее с ним до этого дня в голове. Его ссоры с отцом, первая встреча с Ильхёном, побеги со дворца, общение с Чимином… Последние немного задерживается в его голове. Он прекрасно помнит этого мальчишку, что всегда переступал с ним черту, позволяя себе куда больше, чем кто-либо по отношению к Мину. Помнит и его слова. «Ты мне нравишься. Думаю, я влюбился в тебя». Ощущения после этих слов тоже всплывают в голове. Мин не был влюблён в него, но был привязан. Пак был симпатичным, раскрепощённым и искренне желавшим общения с альфой. Юнги же воспринимал это как должное, поняв, что хочет видеть его только после того, как их общение прекратилось. Говоря честно, он бы не отказался от встречи с омегой. Хотелось бы увидеть его, вновь услышать весёлый голос и заразительный смех, которым юноша смеялся перед ним. — Выше Величество, признаться честно, я давно не видел такой Вашей улыбки. — прерывает тишину Намджун. Мин поворачивает на него голову, лишь сейчас чувствуя эту самую улыбку на своих губах, — Что-то хорошее пришло в голову? — Воспоминания. Помнишь то время, когда я сбегал со дворца? — Безусловно. — Я тогда познакомился с мальчишкой. Его имя Пак Чимин. — начинает рассказывать альфа. — Вы к нему так часто уходили? — Даже не знаю. Я покидал дворец, чтобы побыть один, подальше от слуги, отца и тебя. — отвечает Юнги, а затем смотрит в чужие глаза. — Хочу упомянуть, что в какой-то момент Вы стали чаще делать это. Может, это было после знакомства с ним? — произносит Намджун, отпивая чаю. — Думаю, да. Удивительно, что лишь сейчас я понял, что бегал к нему, а не от вас с отцом. Если вспоминать о нём, то мне как-то тяжко. Я дал ему обещание, что мы никогда не прекратим общение, но тут же прекратили его. В тот период начались сильные проблемы со здоровьем отца, на меня легли многие обязанности, поэтому я прекратил покидать дворец. — Мин говорит спокойно, медленно, смотря в сторону, — Уверен, что он долго ещё таил надежду, что мы увидимся снова. Быть может, таит и сейчас. — Он Вам нравился? — спрашивает Ким, наблюдая за пока ещё не императором. — Нет, не думаю. У меня была привязанность к нему, но я не испытывал чего-то вроде любви, в отличии от него. Я лишь хотел общаться с ним, не понимая этого и считая, что мне лишь сильно надоели придворные. — Юнги замолкает, выдерживая короткую паузу, — Интересно, что сейчас с ним. — Мне кажется, что вы ещё сможете увидеть друг друга. — Может быть.***
Коронация. Великое событие для всей страны. Она началась с самого утра, длится и сейчас. Совсем скоро нового императора будут нести по главной улице, где народ должен будет преклониться, лишь одним глазком взглянув на него. К сожалению, Чимин не увидит этого, поскольку уже сейчас вместе с командой танцоров направляется во дворец. Там начнётся их подготовка к праздничному вечеру. Им положено будет принять ванну и нарядиться в специальные одеяния, в которых они будут выступать перед императором и придворными. Волнения от предвкушения наполняют всё тело, постепенно собираясь где-то в центре, заставляя чувствовать сильную тревожность и тошноту. От этого также хочется плакать, а в голову лезут мысли о том, что было бы правильнее, если бы Чимин не встал в центр во время танца, а остался бы на своём месте. Тревоги стало бы меньше, но есть ощущения, что он бы после жалел о том, что не сделал этого. За парнями приехали специальные люди на лошадях с двумя каретами и стражей. Их забрали и спокойно везут во дворец, пока танцоры волнительно ждут приезда и вечера. — Ты бледный настолько, что даже белее белого цвета. — резко произносит Бэкхён, отчего Пак вздрагивает, — Тихо, не пугайся. — Кто? Я? — переспрашивает он, когда команда оборачивается посмотреть на него. — Видишь здесь кого-то ещё с таким цветом кожи? — Пён берёт чужую руку и показывает её владельцу, заглядывая в глаза и тут же напугано набирая воздуха в лёгкие, вскрикивает, — Ты холодный! Чимин вновь пугается, а затем выдергивает свою руку из чужой хватки. — Мне просто холодно. Я в порядке. — Я бы не сказал. — произносит Тэмин, — Ты, кажется, прямо сейчас в обморок упадёшь. — Не упаду. — Иди ко мне. — Бэкхён притягивает парня ближе к себе и крепко обнимает, поглаживая по спине, — Мы все здесь волнуемся, но тебе не стоит так много думать об этом, потому что ты и правда выглядишь слишком пугающе. Успокойся и попробуй подумать о чём-то другом. Нам нужен живой Чимин-и. — Я скоро успокоюсь, честно. Просто только сейчас полностью осознал, что происходит. — Чимин отстраняется, неестественно улыбаясь, а после поджимает губы и быстро укладывает голову на плечо старшего, чтобы тот не смотрел так пристально. Бэкхён тяжело вздыхает и приобнимает младшего, поддерживающе похлопывая его. — Надеюсь так и будет, иначе мы все опозоримся, если ты прямо перед Его Величеством в обморок грохнешься. — вставляет слово Тэмин, сложив руки на груди. — Его Величество будет очарован нашим выступлением и уж перед ним-то я точно не потеряю сознание. — отвечает ему парень, выговаривая слова с некоторой злобой. Между парнями после решения, кто будет стоять в центре, разразилась холодная война. Они стараются не контактировать друг с другом, но ни Тэмин не упускает возможности как-то разозлить Пака или указать на его ошибку, ни Чимин не скрывает своей враждебности к юноше. Очевидно, что старшего задело то, что его заменили, несмотря на то, что он всегда танцевал в центре и им все были довольны. Это обидело бы любого, поэтому Пак понимает его и старается особо не обращать внимание на всё, что говорит или делает Тэмин в его сторону.***
Время уже обед, многие не ели, поскольку ждут императора, которого совсем скоро пронесут по главной улице, представив его народу. Сокджин, как и многие не обедал и даже не завтракал, потому что всё, о чём он думает — это о Чимине. О его мальчике, что отправился во дворец, дабы продемонстрировать свои умения. Ему кажется, что так сильно он в своей жизни ещё никогда не переживал, как и Тэхён, что всё время бегает рядом с отцом, пытаясь быть полезным, но в итоге лишь вливая Сокджину в уши бесконечные слова, что «Чимин-и просто молодец и он точно сведёт там всех с ума своим танцем и прославиться! А ещё он может так сильно понравится всем, что его оставят жить во дворце! Я буду рад за него, но па-а-ап, а если я его больше не увижу? Я уже скучаю по нему! Он ведь вернётся? Да? Да же? Я желаю ему всего лучшего и во дворце ему будет лучше, чем где-либо, я уверен, но как же я? Как же мы? Он ведь не забудет нас?». На всё это господин Ким отвечал уверенно и измученно: «Не переживай. Он будет здоровым и целым, а также известным, благодаря своим умениям. Станет самым лучшим среди всех танцоров. И ни за что не забудет нас — мы его семья». Юноша ещё долго переживал за лучшего друга, пока не пришёл Чонгук, с которым Сокджин познакомился совсем недавно. Альфа смог немного успокоить Тэхёна, дав Джину отдохнуть, а затем они все вместе направились на главную улицу, где уже собрался весь город, ожидая императора. Там Тэхён успокоился окончательно, лишь ожидая увидеть, возможно, главную причину всех страданий Чимина. Он увидел. Вся столица увидела. Гордо сидящего альфу, с немного приподнятой головой, чтобы казаться могущественно, которого несли слуги. За и перед которым следовало большое количество стражников, одна часть оседлавшая красивых жеребцов, а народ кланялся, выкрикивая и принимая нового правителя.***
— Я сегодня должен выглядеть особенно прекрасно. Больше я не буду ублажать наследника — теперь он император. — проговаривает Ильхён, держа гордую ухмылку на губах, и смотрит на себя в зеркало. Позади юноши стоит Виён, оглядывая господина в зеркало, сцепив руки перед собой. — Вы всегда выглядите по-особенному прекрасно. Разве Его Величество уже не полюбил Вас? — спрашивает девушка. Чхве пускает смешок. — Даже не знаю. Юнги сложно понравится. — Ильхён ловит чужой взгляд сквозь зеркало, — Я был бы бескрайне рад, если бы он действительно смог полюбить меня. — Думаю, с каждым днём он влюбляется в Вас всё больше и больше. — проговаривает служанка, после чего в дверь стучат и произносят: «Его Величество покинул дворец. Вам следует начать готовиться к вечеру». Чхве встаёт с места и подходит к двери, раскрывая её и представая перед мужчиной среднего возраста, что от неожиданности немного отступает, оглядывая омегу. — Я уже готов. — произносит он, наблюдая как слуга всё ещё осматривает его, — Глаза в пол! Не смей смотреть на меня так! Тебе не дано такое право. — Простите мою наглость. — мужчина низко кланяется, а после слов о том, что свободен, уходит, оставляя Ильхёна и Виён вновь одних, не считая стражи, что охраняют вход в личные покои наложника. Двери закрываются и Чхве садится обратно, вновь смотря на себя. — Из Вас вышел бы отличный правитель. — тихо проговаривает Виён и немного поправляет чужие волосы. — Если у нас с императором будет ребёнок, а он будет, то я смогу стать правителем. Нужно лишь подождать. — юноша опускает глаза на свой живот и теряет улыбку. Слишком долго. Прошло уже много времени с тех пор, как Ильхён стал главным наложником Юнги, но он до сих пор не носит дитя. Сцепки были много раз, но результата никакого. Он не забеременел и не чувствует никаких изменений в себе. Это пугает, позволяет где-то глубоко внутри зародиться подозрениям, но парень здоров. Он был проверен несколькими лекарями, так что ничего такого нет.***
Чимин смотрит на себя в зеркало, немного поворачиваясь и убеждаясь, что всё в порядке. После парень поворачивается, оглядывая других танцоров, что выглядят спокойными, приводя себя в порядок. Ему на несколько секунд кажется, что он — единственный, кто переживает и нервничает перед тем, как выступить. Пак глубоко вдыхает, в уме прося самого себя успокоиться, а после ступает к Бэкхёну — тому, кого из всей команды он знает лучше всего и с кем проводит много времени. Он осторожно подходит сзади, проводя по чужой спине, чтобы дать знать о том, кто рядом. Пён дарит лёгкую улыбку и, закончив поправлять одеяние, садиться около Чимина. — Готов? Переживаешь? — задаёт вопрос Пак, надеясь услышать, что он не один такой нервозный. — Готов. Конечно переживаю. Сложно не переживать, зная, кто будет смотреть наше выступление. — отвечает он и легко толкает Чимина в плечо, — Всё будет хорошо. Мы выступим и покорим чужие сердца. — Вы не выглядите так, словно боитесь. — Это умение скрывать. Тебе тоже следует научиться этому. — И как это сделать? — Ну, лично я стараюсь думать о чём угодно, лишь бы не о плохом. Рассуждаю в уме на разные глупые темы. И тревога со временем уходит на задний план. Это немного помогает, но руки… — парень раскрывает ладони, показывая Паку, — Смотри, всё равно трясутся. — Давай дадим друг другу обещание, что не ошибёмся. — юноша поднимает руку и протягивает, прося подтверждения жестами. — Что ж, давай. — Бэкхён скрепляет и обещает: — Всё будет лучше, чем когда-либо. Мы справимся. Чимин расслабленно выдыхает, слабо кивая, а затем в помещение входит слуга, сообщая, что празднование началось и совсем скоро будет необходимость показать свои умения.******
Юнги пьёт алкоголь, сидя за столом, и опуская руку на колено рядом сидящего Ильхёна. Омега смирно сидит рядом, послушно наливая правителю, как только его посуда пустеет. За столом также сидят Намджун и несколько других приближённых к императору лиц, наслаждаясь приготовленной едой и выпивкой. На улице вечер, практически ночь, достаточно темно. Всё вокруг Юнги освещено большим количеством огней. Относительно шумно из-за весёлого смеха и обсуждений людей за столом. Атмосфера веет праздником, пока сам император лишь молча сидит и немного хмуро смотрит вокруг. Ильхён слабо улыбается, осторожно кладя руку на плечо Юнги и наклоняется ближе к нему. — Ваше Величество, Вам нравится праздник? — спрашивает юноша, ведя ладонью вниз и поднимая её обратно. — Мне нравится выпивка. Ни больше. — отвечает Мин. Сразу после этих слов мужчина-слуга выходит вперёд и объявляет о выходе танцоров. Все замолкают, наблюдая как несколько человек в красивых нарядах проходят и занимают позиции, скрывая лица за огромными рукавами, что поднесены к их лицам. Юнги делает очередной глоток спиртного, немного меняя своё положение и кладя руку, что была на колене Ильхёна, чуть ниже, и смотрит на разодетых и готовых показывать свои умения юнош. Где-то позади танцоров начинает играть инструментал, а парни плавно приступают к танцу, двигая руками в такт мелодии и продолжая скрывать свои лица. Юнги оглядывает всех, наблюдая, как и остальные, за зрелищем. Постепенно юноши меняют движения, становясь активней и меняясь своими позициями. Музыка не отстаёт, набирает обороты, разносясь вокруг и чаруя сочетанием нот и сменой ладов. Танец только начался, но Чхве наклоняется к уху императора и произносит тихо: «Они и правда неплохи». Мин не отвечает, продолжает наблюдать за каждым вплоть до момента, пока руки не уходят от чужих лиц, позволяя разглядеть их. Каждое, кроме главного танцора, что открыл лишь вид на свои глаза, смотрящие в пол. Он двигается плавнее остальных, аккуратно водя руками, а после кланяется, полностью скрыв своё лицо и выполняя очередное движение. Юнги смотрит внимательно, подметив что-то знакомое в чужих опущенных глазах, пока Ильхён поглаживает правителя по плечу, наслаждаясь выступлением. Затем юноша кажущийся знакомым резко разворачивается, уходя на задний план, и так и не позволив увидеть лицо полностью. Мин подносит посуду с алкоголем ко рту и отпивает, теперь переводя взгляд на одного из других парней, но ненадолго, поскольку главный танцор вновь выходит в центр, где его лицо теперь видно всем. Император смотрит недолго понимая, кто танцует перед ним. «Пак Чимин». Юнги ухмыляется, вновь перенося руку на колено омеги рядом, а затем и вовсе убирая её и кладя на стол, где сжимает в кулак в предвкушении чего-то. Он знает. Чимин поднимает глаза и заглянет в чужие. Им, как и многим, кто прибывает во дворец, запрещают это делать, так как это считается неуважением и может привести к большим проблемам. Но Чимин — мальчишка любопытный и глупо-смелый, готовый на такую наглость, не способный бояться наказания до поры до времени. «Я совсем недавно познакомился с прекрасными людьми. Они танцоры. И, представляешь, теперь я танцую вместе с ними. Мне сложно, но я стараюсь. И они говорят, что у меня отлично выходит». «Ты помнишь, я рассказывал тебе о том, что теперь танцую? Они, другие танцоры, продолжают хвалить меня. Я не особо им верю, но мне приходится слишком часто слышать добрые и подбадривающие слова от них, поэтому я иногда невольно начинаю воображать, что действительно умею красиво танцевать…». «Однажды, ты обязательно должен будешь посмотреть наше выступление». Они не врали — Пак танцует лучше всех, захватывая основное внимание на себя. Невольно складывается ощущение, что он танцор, а остальные — лишь подтанцовка, в которой нет особой надобности. Мин слегка наклоняет голову, продолжая сверлить взглядом юношу, что действительно похорошел с тех времен, когда Юнги видел его в последний раз. Чимин вытянулся и, кажется, немного похудел. Но остался таким же глупцом. В какой-то момент император видит, как юноша поднимает глаза, смотря куда-то на грудь альфы, а после, спустя всего секунду, ловит взгляд Юнги. На лице проскальзывает страх, после чего парень вновь смотрит в пол, не прерывая танец. Мин замечает взгляд Намджуна, что, кажется, заметил глупость, которую совершил Чимин. Но император не подаёт каких-либо знаков, лишь отпивая алкоголь.***
Чимин старается изо всех сил, танцует, чувствуя на себе несколько пристальных взглядов. Они не такие, какие он обычно чувствует, выступая перед простым народом. Они слишком пристальные и пугающие, несмотря на то, что юноша не видит чужих глаз. «Не смотри, не смотри». В голове на повторе крутятся лишь эти слова, сдерживающие его от глупости, что может лишить его жизни. Но где-то на заднем плане красуется мысль о том, что это Юнги. Мин Юнги, которого он однажды назвал по имени, которого обзывал, с которым ссорился, на которого как-то кричал и в которого влюблён. Это главное. «