Глава 2
— Монстр попросил трижды в неделю быть его сучкой, а? Это все? — Отец орал на Джареда. — Нет, сэр. Все, что он просил — так это просто меня видеть, — сказал Джаред, глядя в землю. Он не считал себя достойным смотреть Отцу в глаза. Брат работал в доме Старейшины. Мачеха и Младшая Сестра наблюдали за ними из кухни. — Я думал, что дракон — дикарь. Наверное, он просто глупец. Какая польза зверю от такого человека, как ты? — крикнул Отец. — Я никогда ничего не говорил против твоего обещания Солнцу. Знаешь, Джаред, почему? — Нет, сэр. Отец ударил кулаком по столу, и Джаред подпрыгнул от звука. Он слышал, как ахнула Младшая Сестра и как Мачеха ее успокаивала. — Все потому, что я боялся за женщину, которую ты возьмешь. Теперь я сочувствую дракону — быть обремененным такой мерзостью, как ты! Ты бесполезный кусок коровьего дерьма, и именно ты должен был умереть, а не твоя мать! На глазах Джареда навернулись слезы от упоминания его матери. Он не поднял головы, когда Отец встал со стула, и не издал ни звука, когда тот ударил его по щеке. Он смотрел, как отцовские ноги развернулись и послышался шепот «наконец-то принес хоть какую-то пользу». Несмотря на ноющую щеку, губы Джареда изогнулись в полуулыбке. Возможно, вам было бы интересно узнать, что такого сделал бедный Джаред, чтобы навлечь на себя отцовский гнев? По правде говоря, он ничего не сделал. Джаред был трудолюбивым мальчиком, который никогда не спорил со старшими. Он помогал людям, когда мог, а иногда даже и когда не мог. Джаред был хорошим человеком, на которого никто никогда не жаловался, и достаточно тихим, что никто никогда с ним не заговаривал и его не обсуждал. Причиной ненависти было то, что мать Джареда умерла при его родах, и Отец никогда не любил свою первую жену настолько, чтобы полюбить своего первенца. Джаред с детства привык к презрению, с которым относился к нему Отец, и сам, как отец, винил себя в смерти своей матери. Именно поэтому он не женился, поэтому никогда не съел больше, чтобы утолить свой голод, поэтому он работал без передышки от заката до рассвета. Джаред знал, что не был достоин жизни, и пытался быть настолько мертвым, насколько мог быть живой человек. Дракон был прав. Джаред никогда не ценил свою жизнь и встретил бы смерть с распростертыми объятиями, если бы ее когда-нибудь встретил. И когда наступило утро дня, следующего за днем, когда он повстречал дракона, мальчик был уже на полпути к Одинокой горе и драконьему логову. Джаред нашел дракона у самого входа в пещеру, лежащего на спине и подставившего свое брюхо Солнцу. Снизу его чешуя была светлее, еле заметного желтого цвета, как у Луны перед полнолунием, в ее углублениях застряло множество золотых монет. Джаред отчетливо видел пылающий огонь в драконьей груди, прямо под большой темно-бронзовой чешуей. Контраст между мягкими кремовыми чешуйками и старой, жесткой пластиной был очень заметным. Желание почувствовать чешую под кончиками пальцев и посмотреть, был ли он прав насчет их твердости, было слишком сильным, и Джаред не смог устоять. Сделав глубокий вдох, Джаред шагнул к дракону, широко обходя одно крыло, чтобы коснуться живота. Джаред был поражен, насколько дракон был огромен на самом деле — даже лежа на спине он был выше Джареда. А Джаред вовсе не был маленьким человеком. Независимо от того, насколько сильно он сутулился, он всегда был по крайней мере на голову выше всех остальных. Джаред медленно поднял руку и быстро отскочил после легкого прикосновения. Тело дракона было горячим на ощупь, и Джаред не знал, что был одним из немногих, кто об этом знал. Был не обжигающе горячим, а приятным и теплым — словно Солнце на лице после дождливой ночи. Джаред сжал пальцы в кулак, пытаясь противостоять искушению, но через пару минут сдался и положил свою ладонь дракону на живот. Как только дракон зашевелился, взгляд Джареда устремился на его морду. Он сошел с ума, видимо, поэтому начал круговыми движениями гладить зверя по животу — так матери успокаивали своих детей. Джаред продолжил свое занятие, тихонько напевая себе под нос, и дракон в конце концов снова погрузился в сон, храпя и громко пыхтя. Джаред улыбнулся. Большая бронзовая пластина возвышалась над всем телом, и Джаред осторожно поднялся на носках, чтобы до нее дотянуться. Он держался за живот дракона при этом, чтобы не упасть на крылья. И к тому времени, когда он заметил, что его хватка стала слишком крепкой, было уже поздно. Большая драконья голова поднялась, его зеленые глаза были прикованы к Джареду, дым вырывался из ноздрей. Крылья взвились в воздух, когти вонзились в землю, помогая перевернуться огромному телу. Рука Джареда, застывшая в воздухе, коснулась бронзовой чешуи, когда дракон поднимался на лапы. У него была только секунда, чтобы ощутить грубую кожистую структуры пластины перед тем, чтобы, будто обжегшись, отдернуть руку. Джаред отшатнулся и упал на свою задницу, споткнувшись о камень, все еще не отводя глаз от дракона. Дракон поднялся на лапы, и Джаред увидел гнев в его глазах и в том, как вспыхнули его ноздри. — Извини, — пробормотал Джаред. — Мне очень жаль, Сэр. Я не хотел беспокоить твой сон, хотя, похоже, это именно то, что я продолжаю до сих пор делать. Мне просто было интересно. Голова дракона внезапно откинулась назад, и Джаред был уверен, что дракон собирался сжечь его заживо, достойное наказание, как ему показалось, и закрыл глаза. Когда ни жара, ни огня Джаред не почувствовал, то открыл один глаз и увидел, что дракон наблюдал за ним, наклонив голову. Он выглядел удивленным, что и отразилось на его голосе: — Я не собираюсь тебя убивать, маленький человек. — Спасибо, Сэр, — ответил Джаред. — Хотя я вовсе не маленький, — едва слышно добавил он. Дракон фыркнул, ковыряя когтями землю. — Я не думал, что ты придешь, Джаред из Деревни меж Холмов, — сказал дракон у Джареда в голове. — Я дал тебе свое слово, Сэр. А свое слово я всегда держу, — ответил Джаред, поднимаясь на ноги. — Я и вижу. Под пристальным взглядом дракона Джаред переминался с ноги на ногу, понурив голову. В течение долгого времени они просто молчали, и тишина уже из привычной начала перерастать в неловкую для нашего бедного Джареда. Поэтому он выпалил: — Что ты делал? Вверх животом. — На улице теплый и солнечный день. Что я, по-твоему, должен делать в такой день? Принимал солнечные ванны. — Разве это не опасно — подставлять живот солнцу? Дракон фыркнул и снова начал разминать лапы. Джаред понял, что дракон так смеялся. — Я дракон. И ничто не может мне навредить. — А это правда, что про тебя говорят, что ты провел на Одинокой горе уже тысячу лет? — спросил Джаред. — Любопытный, да? Джаред снова понурил свой взгляд: — Прости меня, Сэр, я не хотел тебе дерзить. — Тебя не за что прощать, маленький человек. Твои вопросы мне кажутся забавными, — дракон подождал, пока Джаред не посмотрел на него, и продолжил: — Что касается твоего вопроса, если честно, я не знаю. Я пробыл здесь очень много лет и потерял счет времени после первых пятидесяти трех лет. Время не имеет значения для драконов. — О. Сэр, так какие задания ты хотел, чтобы я выполнил? — А чем бы ты мог мне быть полезен? — спросил дракон. Он поднял одну свою большую лапу и задержал ее над головой Джареда. — Ты очень маленький, человек, вот что я скажу. Я не думаю, что ты бы смог сделать хоть что-то для дракона вроде меня. — Я не маленький, — прошептал Джаред. — Для меня — маленький, — снова фыркнул дракон. — Сэр, тогда почему я здесь? — Чтобы быть моим другом. — Д-д-другом? — заикаясь, повторил за драконом Джаред. — Но почему я? Дракон вытянул шею и сделал вид, что осматривается по сторонам: — Ты видишь здесь еще людей? — …Н-нет, Сэр. — И если бы здесь был еще один дракон, ты бы точно об этом знал. Так? — Д-да, Сэр. — Вот тебе и ответ, — сказал дракон. — Это же, в конце концов, Одинокая гора. Дни моего одиночества начали меня отягощать, человек. Мне нужен компаньон, а для этого мне нужен тот, кто меня не будет бояться. Дракон поднял лапу и сложил пальцы на ней так, чтобы один коготь указывал на Джареда. Он подносил лапу все ближе и ближе к Джареду, пока не коснулся когтем его груди. Джаред почувствовал на себе тяжесть драконьего когтя. — Ты, Джаред из Деревни меж Холмов, — прошептал дракон у него в голове и убрал коготь. Зверь выжидательно смотрел на Джареда, как будто у человека был выбор, когда дело касалось повиновения дракону. — Если мы будем друзьями, — начал Джаред, — зови меня тогда просто Джаред. — Джаред, — согласился дракон. — А как мне тебя называть? Дракон долго на него смотрел. — Я не знаю, — наконец ответил он. — Драконам имена не нужны. Джаред уставился на дракона: — У тебя нет имени? — Ни одного, которое бы я запомнил. Почему бы тебе не дать мне человеческое имя? — спросил дракон, наклонив голову набок. К тому времени Солнце уже высоко сияло над землей, и когда дракон пошевелился, солнечные лучи тысячами иголок впились в Джареда, заставляя щуриться от слепящего света. Дракон, увидев это, подвинулся так, чтобы своим телом закрыть Солнце и поместить Джареда в прохладу своей тени. — Так лучше? — поинтересовался дракон. — Намного, спасибо, — поблагодарил Джаред, промаргиваясь и привыкая к относительной темноте. Когда он посмотрел на дракона, то увидел, что большая его голова затмевала Солнце, и Джаред подумал обо всех историях, которые Старцы рассказывали о драконах — о том, как дракон проглатывал и выплевывал Солнце каждый раз, пролетая в небе. Для Джареда дракон с ореолом от Солнца вокруг своей головы вовсе не был похож на монстра, а был похож на ангела с сердцем, преисполненным солнечного света. — Дженсен, — произнес он. — Я назову тебя Дженсен. «Джен» как свет и «Сен» как Солнце на языке Древних. «Дженсен» означает солнечный свет. Тебе нравится? Дракон долго обдумывал свое новое имя, глядя на небо и леса позади Джареда. — Мне нравится звук этого имени. С этого дня можешь звать меня Дженсен. — Дженсен. — Джаред.***
Джаред должен был отправиться с Отцом на восток, чтобы продать свой урожай, поэтому не смог навестить Дженсена в течение последующих двух дней. Но договор заключался в том, чтобы он приходил к дракону три раза в неделю, поэтому в момент, когда Джаред вернулся в Деревню меж Холмов, он сразу же отправился в логово дракона. С собой он взял особый пудинг, что приготовила его Мачеха. Если дракон говорил правду о том, что у него не было друзей, то у него не было никого, с кем бы он мог отпраздновать Праздник Жатвы, в отличие от Джареда. — Пудинг? — спросил дракон, когда Джаред показал ему миску. — Что этот пудинг такое? — Пудинг это… пудинг, — красноречиво объяснил Джаред. — И что мне с ним делать? — Есть… неважно, — ответил Джаред, кляня себя за глупый поступок. Драконы не ели пудингов, они ели… ну, Джареду вовсе не хотелось думать о том, чем на самом деле питались драконы. Дженсен все еще с любопытством смотрел на пудинг. Он наклонился вперед, понюхал угощение и быстро отпрянул. — Думаю, что от человеческой еды мне будет нехорошо, Джаред. — Знаю. Я поступил глупо, предложив тебе пудинг. Извини. — Тебе незачем извиняться. Я очень тронут тем, что ты решил разделить со мной человеческий ритуал совместной трапезы, — сказал Дженсен. — Драконы всегда едят в одиночестве. — О. Я не знал этого, — проговорил Джаред и сел рядом с Дженсеном, подогнув под себя ноги. — Почему? Как-то совсем одиноко. — Так и есть. Но мы не любим делиться тем, что считаем своим. — Люди такие же. Большинству из нас тяжело делиться своими вещами с кем-нибудь, кроме тех, кого мы любим. — И все же ты здесь и предлагаешь странному существу немного… пудинга. — Ну, это же День Жатвы. Мы празднуем сбор летнего урожая и благодарим Солнце за его милость в этот день, — сказал Джаред. — В этот день никто не должен быть в одиночестве. — Разве ты не должен тогда быть со своими друзьями в этот день? — У меня нет друзей, — тихо ответил Джаред. — У нас намного больше общего, чем я думал, Джаред из Деревни меж Холмов. — Наверное, ты прав, — рассмеялся Джаред. — Ты сам сделал для меня пудинг? — через некоторое время спросил Дженсен. — Мачеха его сделала для семьи. — Не для тебя? Джаред замялся, не зная, как ответить на этот вопрос. — Неважно. Она была так щедра, что дала и мне немного. И тогда с севера подул холодный ветер, от которого Джаред задрожал и зубы его застучали. — Подойди ко мне, маленький человек, — сказал Дженсен, приподнимая одно из своих огромных крыльев. Джаред благодарно улыбнулся и шагнул под крыло, которое обернуло его своими теплыми объятиями. Дракон свернулся вокруг Джареда. — Расскажи мне побольше о Дне Жатвы, — попросил он. Устроившись поудобнее на толстой драконьей коже, Джаред заговорил: — В День Жатвы семьи собираются вместе и на рассвете молятся Солнцу. Затем женщины готовят особые пудинги, пока мужчины считают монеты, а дети играют на убранных полях. Девушки надевают свои самые чистые юбки и танцуют, пока парни дерутся в грязи, стараясь произвести на них впечатление. — Я надеюсь, что мой вопрос не расстроит, но что случилось с твоей матерью, Джаред? Джаред колебался с ответом на губах и обжигающей тоской в груди. Тогда он решил рассказать правду. Дженсен был единственным живым существом в мире, которое хотело хоть что-нибудь услышать от Джареда. И не ответить он не мог. — Она умерла, когда меня рожала. Молчание опустилось на гору, и в те минуты казалось, что даже птицы перестали петь, а реки — течь. — Я не помню свою мать, — сказал Дженсен, — я вылупился, когда мой отец отправился на охоту, а мать пыталась защитить меня, моих братьев и сестер от людей-охотников. Я втиснулся в расщелину в нашей пещере и затаился, — Дженсен глядел в пустоту, как будто он снова смотрел на мир глазами испуганного птенца. — Огонь в моем сердце был не чем иным, как тлеющими углями, мне было страшно. Я не смог их спасти. К тому времени, как охотники ушли и я выбрался из своего укрытия, мои братья и сестры были раздавлены, а родители улетели. Я предпочитаю думать, что мои отец с матерью не знали, что я остался в живых, но иногда я задаюсь вопросом, бросили ли они меня потому, что я не смог защитить своих братьев и сестер? Большие зеленые глаза дракона закрылись, его голова склонилась под тяжестью воспоминаний. Джаред положил свои руки Дженсену на голову, осторожно почесывая под его челюстью, и почувствовал, как дракон негромко замурчал. — Похоже, что у нас с тобой намного больше общего, чем казалось.