Глава 4
Одним зимним утром, когда Солнце утешало мир своим теплом, Старцы засели в Деревенском вече, чтобы обсудить печальную судьбу своего урожая в этом сезоне. — Это, несомненно, драконье проклятие, — сказал Целитель, и народ закивал в знак согласия. — Но дракон, со слов моего сына, отказался от жертвоприношения в этом сезоне, — сказал Отец. Вы ошибетесь, если подумаете, что отец Джареда гордился тем, что сделал его сын. Напротив, Отец был уверен, что Джаред каким-то образом разозлил дракона и что именно он стал причиной их затруднительного положения. Он просто не хотел, чтобы жители винили его. — Это не проклятие, — заявил Учитель, умеющий рассуждать логически. — Это грибковое заражение, и нам нужно придумать, как его побороть. — Да, если мы этого не сделаем, то люди, которые должны будут принести жертву в этом сезоне, умрут от голода, — сказал Брат, который сидел в совете в качестве представителя Старейшины. Старейшина же был слишком пьян, чтобы явиться на собрание. Именно тогда весь мир поглотила темнота, или так показалось жителям, потому что над деревней мелькнула драконья тень. — Пусть Солнце всегда приглядывает за нами, — пробормотали несколько Старцев, поднимая в молитве руки к Солнцу. — Когда-нибудь дракон проглотит Солнце и больше его не выплюнет. Что мы будем тогда делать? — спросил самый дряхлый Старец. — Я даже не могу представить тот день, — ответил другой. — Джен… Дракон не ест Солнце, — тихо сказал Джаред. — Он просто закрывает его своим телом, как иногда происходит с Луной. Все с удивлением посмотрели на Джареда, потому что никогда ни единой речи не слышали от него на собраниях. — Как смеешь ты сравнивать монстра с Луной? — воскликнул тот самый Старец. — Заткнись, мальчик, ты ничего не знаешь, — проворчал Отец. — Но я знаю, Отец, — пытался Джаред. — Дракон не враг Солнцу, он его собственное дитя. Все драконы происходят от Солнца, они рождаются с каплями солнечного света в своих сердцах. Вот почему они дышат огнем. В тот момент, сам того не осознавая, Джаред, защищая Дженсена, сделал то, что никогда еще раньше не делал: он разговаривал с Отцом, не ощущая страха. — Дорогой мальчик, где ты услышал такие кощунственные слова? — спросил Старец. — Ты забыл о том, что дракон — это монстр. — Но… — Достаточно, Джаред! — проревел Отец. — На сегодня ты меня достаточно уже опозорил. Сейчас же отправляйся домой! — Но, отец, я знаю, как мы можем предотвратить заражение нашего урожая, — сказал Джаред, вытянув руки ладонями к Солнцу, умоляя и со слезами на глазах надеясь, что Отец хоть раз в жизни соизволит его выслушать. Отец ударил Джареда по лицу, и боль, прокатившаяся по всему телу, заставила его отшатнуться. — Ты ничего не знаешь, мальчик! — усмехнулся Отец. — Ты бесполезен, и довериться тебе было бы самой большой ошибкой, которую вообще можно было бы сделать. А теперь иди домой! Джаред перевел взгляд на Старцев, умоляя глазами и надеясь, что хотя бы один из них понял смысл его слов. Однако они все молчали, как и тогда, когда Отец оскорблял Джареда. «По крайней мере он не огрел меня в этот раз сковородой», — подумал Джаред, возвращаясь домой. Уставший и униженный Джаред еле переставлял ноги перед собой. О том, что он поднимался в гору, Джаред понял, только взобравшись на нее достаточно высоко, направляясь к логову Дженсена. Джаред вдруг понял, что в последние дни он чаще и чаще стал это делать. Даже когда у него были обязанности по дому, он никогда не переставал навещать своего дракона хотя бы раз в день. Рядом с Дженсеном он чувствовал мир, никогда не беспокоясь, как бы заслужить похвалу от Отца, или пытаясь притвориться невидимкой, когда вся семья была в сборе. В Дженсене он видел друга, который мог его выслушать, именно этого ему в своей жизни и не хватало. То, как Дженсен держал его в своих лапах, как аккуратно и осторожно, словно он был сокровищем, которое следовало беречь и лелеять, заставляло его хрупкое человеческое сердце трепетать от радости. Когда Дженсен лежал перед ним, такой уязвимый, и позволял ему касаться своего Камня Сердца, Джаред ощущал гордость как никогда раньше. Если воздух был теплым, то чаще всего они отдыхали на скале или в Большом зале под Одинокой горой, когда дул холодный ветер, делясь историями о своих таких разных культурах. Иногда они вообще не разговаривали, а просто наслаждались компанией друг друга. Иногда Дженсен рассказывал обо всех чудесных вещах, которые он успел повидать за свою долгую жизнь. А порой были дни, когда они говорили о таких простых вещах, как, например, какое мясо больше всего любил Дженсен, или спорили о том, какой фрукт был самым сочным. Дженсен был для Джареда единственным существом, что когда-либо его слушало, а Джаред для Дженсена — единственным, кто когда-либо с ним разговаривал. Как две одинокие души, нашедшие утешение в свете друг друга, Джаред с Дженсеном нуждались только друг в друге. Когда Джаред поднялся в гору, Дженсена не было в пещере, чего Джаред и ожидал, потому что не видел, как тот возвращался на Одинокую гору. Джаред решил дождаться прибытия своего друга в Большом зале, потому что воздух очень быстро охлаждался на улице. Дженсен уже давно дал Джареду разрешение входить в его логово и доверил ему все свои сокровища — что было несказанной честью со стороны дракона, но Джаред еще не знал о значении доверия, оказанного ему. Ожидая возвращения Дженсена, Джаред решил продолжить исследовать Большой зал. Во время своего обхода, как предположил Джаред, он обнаружил склеп, в котором покоились Гномы Старой эпохи — зал выглядел как место поклонения, большую кухню и оружейную комнату. В ней, наряду с запасными частями, хламом, было и мастерски выкованное оружие. Считая, что у него было достаточно времени до возвращения Дженсена с охоты, Джаред принялся за работу. К возвращению дракона у Джареда был готов ему подарок — статуэтка в виде скелета дракона, сделанная вручную из старого хлама. Дженсен осторожно взял фигурку в свою переднюю лапу и бережно осмотрел ее со всех сторон. Затем, не говоря ни слова, прошел вглубь горы в свою спальню, туда, где он хранил все свои сокровища, Джаред тихо проследовал за ним. Дженсен поставил статуэтку на большую кучу, собранную из золотых монет и самых ценных камней. — Это произведение искусства — настоящее сокровище, Джаред. Я благодарю тебя и смиренно принимаю твой подарок. Джаред смог только улыбнуться и покраснеть от драконьей похвалы: «Всегда пожалуйста». — Почему ты не делаешь больше таких вещей? — спросил дракон. — Фермерство не подходит пальцам, таким нежным и искусным, как твои. Они созданы для того, чтобы превращать обыкновеннное в необыкновенное. Джаред опустил голову. — Отец так и не смог мне простить смерть моей матери, — ответил Джаред. Он никогда не рассказывал Дженсену о своих отношениях с отцом и никогда не планировал это делать. Но серьезность, плескавшаяся в больших зеленых глазах, заставила открыть свое сердце дракону. — И он прав, но это не отменяет того факта, что мне важно его одобрение. Отец не одобряет такого ремесла. Он — человек Солнца и Земли. Дженсен поднял одну лапу и слегка повернул голову Джареда в сторону. Там, на скуле, он увидел синяк, который уже начал багроветь. — Это он с тобой сделал? — спросил Дженсен. По раздутым ноздрям и выпущенным когтям Джареду все стало ясно. — Он правильно сделал, Дженсен, — быстро выпалил Джаред. — Я перебил его. — Если бы в этом человеке не текла твоя кровь, Джаред, я бы убил его в тот момент, когда увидел синяк на твоем лице, — сказал Дженсен. Его глаза превратились в узкие щелки, как у потревоженной змеи. — Никто не имеет права причинять тебе боль. Ясно? Джареду не было ясно. Однако он сказал «да», чтобы еще больше не злить своего друга. — А теперь скажи мне, тебе нравится мастерить? — Всю мою жизнь мне твердили, что я только все порчу, — прошептал Джаред. — Иногда создание красивых вещей собственными руками уверяет меня, что они не правы. — Мой маленький человек… — в голосе Дженсена Джаред расслышал сострадание. — Я не маленький, и мне не нужна ничья жалость, — возразил Джаред. — Но, Джаред… Джаред уже бежал прочь из Большого зала с полными слез глазами, оставляя своего дракона в замешательстве и беспокойстве.***
На следующий день, когда Джаред появился в пещере, то увидел тонкую полоску дыма, исходящего из какого-то отверстия на вершине горы. Внутри же он обнаружил Дженсена, сидящего рядом с горящим горнилом и расставленными вокруг него разнообразными инструментами. — Что это? — поинтересовался Джаред. — Вчера ты мне сделал подарок, который я буду беречь всю свою жизнь. Сегодня я делаю тебе подарок, который, надеюсь, тебе очень понравится, — сказал с детской радостью в голосе Дженсен. Его крылья подрагивали, выражая нетерпение и волнение. — Я приготовил все необходимые для кузнечного и ювелирного дела инструменты. Растопил уже печь, чтобы ты смог сразу же приступить к работе. Ты можешь брать столько моих сокровищ, сколько сам пожелаешь, и создавать любые скульптуры, которых, как я знаю, жаждут твое сердце и руки. Глаза Джареда наполнились слезами, и он прикусил губу, чтобы не поддаться эмоциям. — Это прекрасный подарок, Дженсен, правда. Но я не могу его принять. Я его недостоин. — Для меня ты — самая важная и самая драгоценная вещь во всем этом зале, наполненном золотом и сотнями видов драгоценных камней, Джаред. Ты достоин всего, чего пожелаешь, и намного большего. Дженсен наклонился и коснулся своей головой лба Джареда. Инстинктивно Джаред закрыл глаза и просто наслаждался теплым прикосновением, держа голову Дженсена обеими руками. — Для меня ты достоин всего этого.***
— Как это, — одним вечером спросил у Дженсена Джаред, — летать в небесах? — Это единственное, что мне больше всего нравится в том, чтобы быть драконом, — ответил Дженсен, вглядываясь в небо над их головами. — Это ни с чем не сравнимое ощущение. Никакое количество золота или драгоценных камней не может сравниться с той радостью, которая наполняет твое сердце, когда поднимаешься в небо, когда чувствуешь облака на своем лице и ветер под своими крыльями. Я чувствую себя неуязвимым. Когда я там, наверху, то не чувствую ни боли, ни печали, только покой, блаженный и безмолвный. — Звучит необыкновенно, — сказал Джаред. — Так оно и есть, — продолжил Дженсен, лежа на спине и всматриваясь в небеса, а Джаред в это время примостился под его крылом. — Хотел бы ты почувствовать, каково это? — спросил он небрежно, словно не предлагал Джареду того, чего еще ни один человек не делал. — Я? — вскрикнул Джаред, вылезая из-под крыла Дженсена и всматриваясь в его морду, чтобы посмотреть, не шутил ли он. — Да, Джаред, ты, — в уголках глаз Дженсена появились морщинки, которые, как Джаред уже понял, означали, что дракон улыбался. — Я могу прокатить тебя на своей спине, если ты захочешь сам почувствовать, каково это — парить в облаках. — Ты серьезно? — спросил Джаред. — Очень даже. — Я-а бы с удовольствием. Великий дракон перевернулся на живот и, поднявшись на лапы, расправил свои огромные крылья. Затем он как можно ниже присел и спустил таким образом крыло, чтобы по нему Джаред смог без труда забраться ему на спину. Джаред так и сделал, не забывая о шипах, украшавших позвоночник дракона. — Держись крепче, Джаред, — сказал Дженсен, и Джаред ему повиновался, схватившись рукой за один из шипов и крепко прижимаясь бедрами к спине Дженсена, чтобы сохранить равновесие. Джаред слышал, как в ушах у него стучало сердце, чувствовал каждый дюйм кожи, соприкасающейся с жесткой шкурой Дженсена, когда тот поднимался на ноги, готовясь к полету. Холодный ветер коснулся лица Джареда и ласкал его темные пряди, когда он смотрел на мир с более высокой точки, чем привык. — Ты уверен, что это безопасно? — прокричал Джаред. Ему казалось, что ветер становился сильнее. — Тебе не нужно кричать, Джаред. И да, я полностью уверен в том, что это безопасно. Ты мне доверяешь? — Я доверил тебе мою жизнь уже очень давно, — ответил Джаред, проводя рукой по длинной шее Дженсена, просто чтобы почувствовать урчание у дракона в груди, распространяющееся по всему его телу. — Тогда доверься мне и тогда, когда я обещаю, что ты со мной в безопасности. Я никогда бы не посмел причинить тебе боль. — Я верю тебе. — Держись крепче, маленький человек. — Я не мале… О-ох! Дженсен расправил крылья и, похоже, немного приподнял свое тело над землей, прежде чем взмахнуть ими. Мощные ветра, порожденные этим движением, направляли их вперед, и до того, как Джаред понял, что это произошло, они уже были в воздухе. Джаред никогда не знал, что мог так громко кричать, но узнал, когда они пролетали над его деревней. Тогда он закрыл свои глаза, вцепился обеими руками в Дженсена и отказался их больше отпускать. — Ты же сказал, что доверяешь мне, — прошептал Дженсен. После этого Джаред медленно открыл глаза, не осмеливаясь смотреть вниз, и вытянул руку, чтобы погладить Дженсена по шее. Когда Дженсен замурчал, Джаред смог это почувствовать всем своим телом, словно он был частью Дженсена, словно они были единым целым. Он чувствовал, как зашевелились мускулы, когда Дженсен взмахнул крыльями, он чувствовал жар его огня, чувствовал, когда тот собирался поворачивать. И как Дженсен ему говорил — ничего подобного Джареду еще никогда не приходилось ощущать. Он парил. Ветер бросился ему навстречу, ласкал его лицо и смывал собой каждое беспокойство, что было у него на душе. Джаред чувствовал влажность облаков на своем теле, чувствовал, как его согревало заходящее Солнце. И когда он посмотрел вниз, то не смог рассмотреть ни Деревни меж Холмов, ни Одинокой горы. Все, что он смог увидеть, так это бесконечные зеленые земли с одной стороны и Великое озеро с другой. Даже они выглядели крошечными с такой высоты. — Дженсен! Как красиво! — прокричал Джаред. — Ты еще ничего не видел, — сказал Дженсен и резко повернул направо, спускаясь к Великому озеру. — Дженсен! Что ты делаешь?! — Доверься мне, — все, что он сказал. Джаред крепко прислонился к Дженсену, чувствуя, как тот прижал свои крылья ближе к телу, и они нырнули вниз. Казалось, что вода устремилась им навстречу. Время, наверное, остановилось, и Джаред мог поклясться, что видел каждую рябь, вызванную их приближением, видел, как рыба спешила отплыть как можно дальше, видел, как зеленый планктон пытался заманить их в свою ловушку. Так же быстро, как нырнули вниз, они снова поднялись в небо, вылетев из воды до того, как она смогла сомкнуться над ними. Джаред снова громко закричал, только в этот раз от восторга. — Йу-у-у-ху-у-у! — Тебе понравилось? Хочешь, чтобы сделал так еще раз? — Да! Дженсен снова резко развернулся в воздухе и нырнул в холодную воду — и восстал из нее как феникс из пепла. Джаред был с ним — телом, разумом и душою, и всю дорогу улыбался. — Увези меня далеко-далеко, Дженсен. Увези туда, где ни Отец, ни Старейшина, ни любой другой человек не сможет нас найти. — Как пожелаешь, мой маленький человек. Они пролетали над горами и долинами, пересекали озера и леса. Они направлялись на запад, преследуя заходящее Солнце. Множество деревень появлялось и исчезало под ними, но земля так и не заканчивалась. Джаред впервые увидел мир глазами Дженсена, слышал ветер, проносящийся мимо, пробовал облака на вкус, вдыхал в себя чистый воздух. Все в этом мире, каждое терзание, что было у него, исчезло. Его поле зрения было наполнено только небом цвета щек новорожденного ребенка и неуловимыми туманными облаками. Когда они наконец приземлились на вершине утеса, Джаред слез со спины своего дракона и направился к самому краю света. Там перед собой он увидел новый мир, полный поющих птиц, полноводных рек и цветущих деревьев. Дженсен подошел к Джареду и встал рядом, прижимаясь носом к его щеке. — Отсюда открывается такой красивый вид, — прошептал Джаред, не отводя взгляда от заходящего Солнца. — Ты прав, — ответил Дженсен. Чего Джаред не знал, так это того, что Дженсен говорил не о Солнце и даже не о звездах, начинавших зажигаться на небосклоне. Он смотрел на Джареда, залитого оранжевыми лучами заходящего Солнца, его лицо сияло от счастья, какого тот раньше никогда не испытывал. Чего Дженсен не знал, так это того, что Джаред представлял себе домик недалеко от края этого утеса. Он рассматривал землю, прикидывая, какие растения могли бы здесь дать урожай, строил планы о том, как бы они зажили в этом раю и никогда бы не покидали его. Джаред видел себя стоящего посреди золотого рисового поля рядом со своим драконом. Одна только эта мысль заставила Джареда почувствовать себя более живым, чем он был за все свои двадцать три года. Именно в тот момент Джаред из Деревни меж Холмов понял, что влюбился в дракона, живущего на Одинокой горе. Но он никогда бы не мог надеяться, что дракон, его дракон, его Дженсен, полюбит Джареда в ответ. Или?.. Кроме того, Зима подходила к концу. В Деревне меж Холмов Весна наступала рано. И Весна была у драконов брачным сезоном. «Возможно, — подумал Джаред, — именно этой Весной я навсегда потеряю Дженсена».